Глава 5

Как Китай перерос социализм: капитализм с китайской спецификой

В конце 1980-х годов китайская экономическая реформа впервые столкнулась с полномасштабным кризисом, прервавшим непрерывный рост экономики на протяжении почти десяти лет. Пиком кризиса стали студенческие волнения 1989-го, и их трагический исход только усугубил кризисные явления и задержал выздоровление экономики. Год, предшествовавший событиям в Пекине, и несколько последующих лет часто объединяют в единый период, называемый «тяньаньмыньской интерлюдией» (1988–1992) – то есть промежуточным эпизодом, связывающим основные периоды. Слово «кризис» по-китайски пишется с помощью двух иероглифов— «опасность» и «возможность», и эти четыре года таили немалую опасность: сценарий, при котором Китай мог бы отказаться от проведения реформ, был абсолютно реален.

В сентябре 1988 года китайское правительство запустило экстренную программу строгой экономии, чтобы снизить темпы инфляции, разогнавшейся в июле до 19,7 %, а также покончить с панической скупкой товаров и изъятием банковских вкладов в городах (Peng Shen, Chen Li 2008: 321–323). В августе объем розничных продаж вырос на 38,6 % к предыдущему году, что усилило инфляционное давление (Wu Li 1999: 980). Программа жесткой бюджетной экономии включала сокращение банковского кредитования и денежной массы; было решено повременить с экономической реформой, а также отказаться от ряда уже принятых мер – в частности, в сфере частного бизнеса. Программа, призванная охладить перегретую экономику и укротить инфляцию, затормозила экономический рост и застопорила реформу. Спустя шесть месяцев, в марте 1989 года, британская газета Guardian опубликовала статью под заголовком «Реформы Пекина затормозили со скрежетом». После разгона студенческой демонстрации 4 июня прогноз развития китайской экономики только ухудшился. Американский журнал Newsweek напечатал статью «Большой скачок назад: Дэн Сяопин»; анализ в The Economist назывался «Как стагфлирует дракон». Цитируя документ, незадолго до того опубликованный Центральным разведывательным управлением, газета Washington Post сообщила, что «китайская экономика находится в глубокой рецессии, которая не показывает никаких признаков ослабления и угрожает социальной стабильности страны».

Свидетельств тому было множество. Программа строгой экономии ударила по местным органам власти в китайской деревне: им не хватало кредитов. Летом 1990 года местные власти были вынуждены выпустить кредитные билеты, чтобы расплатиться с крестьянами за зерно, что вызвало недовольство сельского населения. Когда годом ранее по стране прокатилась волна студенческих демонстраций, крестьяне в них не участвовали. Тем не менее китайская деревня, породившая в прошлом немало восстаний и бунтов, включая коммунистическую революцию, оставалась политически уязвимым местом.

Кроме того, число «единоличных хозяйств» (частных предприятий, которым разрешалось нанимать не более семи работников) в 1989 году в Китае сократилось на 15 %. Количество частных предприятий, трудоустроивших более семи человек, уменьшилось более чем на половину: в 1988 году их было свыше 200 тысяч, к концу 1989-го осталось чуть более 90 тысяч. В течение 1990 года показатель не рос и только в 1991-м поднялся до 107 тысяч (Ma Licheng 2008: 149).

Помимо всего прочего, главные тенденции в политическом дискурсе сменились на прямо противоположные. Если в конце 1980-х годов китайская экономическая реформа застопорилась, будучи не в состоянии выбрать между централизованным планированием и рынком, как справедливо отмечают некоторые ученые (например: Shirk 1993; White 1993), то теперь политическое течение несло экономику в обратном направлении, пытаясь вернуть ее в прежнее состояние. Политическая коалиция, сформированная Дэн Сяопином в поддержку реформы в конце 1970-х годов, к середине 1980-х дала трещину. Это привело к отставке Ху Яобана в начале 1987 года; после разгона демонстрантов на площади Тяньаньмынь в 1989-м коалиция практически распалась. 23 ноября 1989 года премьер Госсовета Ли Пэн дал эксклюзивное интервью Манфреду Шеллу, главному редактору немецкой газеты Die Welt. Отвечая на вопрос о политике Китая в отношении экономических реформ и открытости, Ли Пэн объяснил, что «реформы в Китае – это самосовершенствование социалистической системы. С экономической точки зрения совместить плановую экономику с регулированием рынка не означает привести Китай к капитализму». Ли Пэн совершенно недвусмысленно поставил знак равенства между капитализмом и рыночной экономикой, построение которой было главной целью реформ с 1984 года. Политический консенсус – единогласное одобрение рыночных реформ – был разрушен. Как говорилось в предыдущей главе, мысль о том, что «плановая экономика – главный, а рыночная – вспомогательный элемент», глубоко укоренилась в китайском социализме. Чэнь Юнь был первым, кто предложил эту формулировку в 1956 году, и после 1978-го китайское руководство решило взять ее на вооружение. Идея Чэня служила эффективной подсказкой правительству на ранней стадии экономических преобразований, но, поскольку она предполагала противопоставление плановой и рыночной экономики и безусловное доминирование плана, от нее отказались в 1984 году. Модернизация социализма уступила место развитию рыночной экономики как конечной цели китайской экономической реформы. Но с 1989-го правительство перестало поддерживать рыночные реформы и вернулось к экономическому мышлению времен Чэнь Юня.

Смена ориентиров оказала непосредственное влияние на экономическую политику. Выступая на Национальной конференции по планированию 11 декабря 1989 года, Ли Пэн заверил аудиторию, что правительство продолжит экономическую реформу и поддержит политику открытости, но иным способом. Тем самым он стремился отстоять программу строгой экономии и вновь заявить о преданности китайского правительства социализму – то есть подтвердить приоритет общественной собственности и централизованного планирования. Ли предложил конкретные меры по ограничению роста негосударственного сектора экономики и восстановлению госрегулирования в области ценообразования. Во-первых, следовало включить в государственный план волостные и поселковые предприятия – самый динамичный и быстрорастущий сектор экономики с начала реформ. Подобные предложения поступали еще в конце 1970-х, но всерьез их никто не воспринимал.

Волостные и поселковые власти должны серьезно замяться организацией коллективной экономической деятельности и различных служб, осуществляя управление ими; с другой стороны, коллективная экономика должна стать основой для консолидации поселковых и сельских властей. Мы должны поощрять развитие волостных и поселковых предприятий в соответствии с принципом регулирования, консолидации, реформирования и совершенствования и подтвердить роль этих предприятий. Эти предприятия являются важной формой экономической деятельности, необходимой для развития сельского хозяйства, улучшения производственных условий в сельских районах и расширения возможностей трудоустройства крестьян. Следует исправить отдельные нездоровые проявления в деятельности волостных и поселковых предприятий, а также защитить и поддержать положительные моменты. Важмо убедиться, что волостные и поселковые предприятия осуществляют промышленную политику государства, повышают качество продукции, снижают расход сырья и удовлетворяют требования рынка. Банки всех уровней должны предоставить волостным и поселковым предприятиям необходимые объемы оборотных средств в 1990 году.

Во-вторых, Ли Пэн попытался осуществить еще более амбициозный план – подчинить весь частный сектор влиянию государства. В случае успешной реализации этот план целиком и полностью уничтожил бы частный сектор:

Индивидуальный и частный секторы экономики являются полезным и необходимым, дополнением к социалистической экономике. Мы должны улучшить управление ими, направить их на правильный путь развития и продолжать поощрять их работу в установленных государством рамках, чтобы они могли играть активную роль в развитии производства, обустройстве повседневной жизни людей и создании новых рабочих мест. В то же время мы должны ослабить те негативные последствия, которые неблагоприятно сказываются на развитии социалистической экономики.

В-третьих, отходя от прежней политики либерализации цен, Ли Пэн рекомендовал государственное регулирование цен в качестве инструмента борьбы с инфляцией:

Необходимо с помощью научно обоснованных методов усилить регулирование рыночных цен и контролировать диапазон их повышения. Снижение уровня, инфляции и ежегодное сокращение диапазона повышения, цен, – основная, задача, которую следует решить для улучшения экономической среды и наведения порядка в экономике. Контролировать диапазон повышения цен в 1990 году будет очень сложно. Одним, из основных способов контроля над повышением цен является непрерывный контроль над совокупным спросом. Следует отслеживать повышение цен, производимое самими ведомствами и предприятиями. Необходимо разработать программу, которая позволит стабилизировать как цены, на, товары, первой необходимости, так и затраты на рабочую силу. Эта программа должна четко оговаривать, что цены, на, некоторые товары, первой необходимости повышать нельзя. Необходимо тщательно и по различным критериям проверять сборы, и строжайшим образом, запретить беспричинный рост цен и чрезмерные расходы. Необходимо предпринять усилия для усиления регулирования рыночных цен, а также надзора, и инспектирования в этой области. Особенно важной представляется та, роль, которую играют массы и общественное мнение в сдерживании цен. Следует постоянно уделять внимание системе ответственности в деле регулирования цен. В 1990 году контроль над диапазоном повышения, цен, должен оставаться, важным, критерием при оценке эффективности работы органов власти на различных уровнях.