1

Никто никогда не был равнодушен к Советской Армии. Ее любили и ненавидели.

Если любили, то всей душой.

Если ненавидели, то лютой ненавистью.

Ею гордились, ее проклинали.

Ее боялись, над нею смеялись.

Одни эксперты считали ее самой сильной армией мира, другие считали ее предельно слабой.

В своей книге «Рассказы освободителя» я описал Советскую Армию не с самой лучшей стороны. У книги этой тяжелая судьба. Ее долго переводили. Потом два года она ходила по редакциям. Ее соглашались опубликовать, долго редактировали, требовали переписать либо просто убрать то одно, то другое. Потом вдруг отказывались ее издавать. Я нес рукопись другому издателю, и все повторялось с самого начала.

И пока тянулась эта канитель, я написал вторую книгу под названием «В Советской Армии», в которой объяснил, почему ротный командир не имеет права вызывать огонь батальонных минометов, почему в Советском Союзе не придерживались стандартных калибров при разработке оружия, почему советские минометы лучшие в мире и почему Советская Армия никогда не откажется от танков. Одним словом, армия эта самая мощная в мире, оружие великолепное, стратегия мудрая, тактика изумительная, советские командиры не дурнее западных.

Тут, наконец, вышла первая книга. Она имела успех. Издатель больше к моим текстам не придирался. У него был только один вопрос: есть что-нибудь еще? Вот, отвечаю, вторая книга.

Вторую издали мгновенно. Она тут же вышла вслед за первой и стала бестселлером и в Британии, и в Америке. А я попал в полосу невероятного везения.

Западные военные эксперты, считавшие Советскую Армию слабой, возвели меня в ранг авторитета и знатока, мою первую книгу обильно цитировали и распространяли.

Эксперты, считавшие Советскую Армию самой сильной в мире, тоже возвели меня в ранг авторитета и знатока, мою вторую книгу обильно цитировали и распространяли.

Те, кто считал Советскую Армию слабой, а руководителей СССР — глупыми, собирали конференции, приглашали меня, я выступал, рассказывал про слабость и глупость, срывал аплодисменты.

Те, кто считал Советскую Армию сильной, а руководителей СССР — мудрыми, собирали свои конференции, приглашали меня, я выступал, рассказывал про силу и мудрость и снова срывал аплодисменты.

Те рукоплещут, и эти. Те рекомендуют публике мою первую книгу, эти — вторую. Худо ли?

И только однажды, после очередного весьма успешного выступления подошел ко мне старичок с двумя моими книгами: подпиши. Подписал. Тогда он взял меня за пуговку пиджака, покрутил ее и, глядя прямо в глаза, поинтересовался: так где же правда?

Этим вопросом он меня припечатал к стене. Действительно: где же правда?

Вернулся я домой, спать не могу: где правда? Я же не врал! Ни в первой книге, ни во второй.

И на следующий день мне покоя нет. Поверяю все факты — все правильно, все сходится. Ничего не понимаю, чертовщина какая-то: и первая книга правильная, и вторая. Первую люди читают, хвалят, и вторую тоже. По мелочам придираются, а по крупным вопросам никто мне не возражает, никто не опровергает. Ибо все правильно!

После того случая приглашения на конференции я отклонял: мол, голова болит, простудился, ноги не держат. Мне не до конференций. Я понять пытаюсь, отчего такая чепуха получилась. От темы современной Советской Армии полностью отошел. Пишу книги про Сталина, про войну, давно отгремевшую. Но нет-нет, да и проснусь ночью, в потолок уставлюсь: в чем же я не прав?

И вот однажды судьба забросила меня во Флориду. А во Флориде живут не только люди, но и крокодилы. Нужно отметить, что крокодилы обитают не только на воле, их еще и на фермах разводят, словно поросят. К слову сказать — весьма прибыльный бизнес: сумочке дамской, куртке или сапогам из крокодильей шкуры сноса нет. Выглядят стильно и роскошно. Стоят бешеных денег.

Тем крокодильим фермам еще и туристы дополнительный доход дают. Чего там только не показывают! Бросают крокодилу ногу лошадиную на стальном тросе. Он зубами вцепится, а ногу из его зубов лебедка тянет. Он, чтобы не отдать, с хрустом кости с мясом разгрызает и заглатывает, оставляя на тросе только копыто.

А еще показывали совершенно дикий трюк. Думаю, сейчас по соображениям политической корректности его запретили. А тогда корректности еще не было. Так вот, верхнюю челюсть огромного крокодила какой-нибудь доской прижимали к нижней. Потом к этому крокодилу подходила темнокожая девочка лет семи и придерживала его верхнюю челюсть ручонками, а доску убирали. И у крокодила не было сил пасть свою раскрыть.

Когда челюсти крокодила работают на сжатие, у них чудовищная сила. Но если они сведены, то даже ребенок удержит их в таком положении своими ручками, и разжать челюсти крокодил не сможет — на это у него сил не хватает.

— Вот оно! — воскликнул я. И каменная лавина сошла с души.

 

2

Давайте возьмем человека, никогда крокодила не видевшего, отвезем его в крокодильные места — в Африку, в Австралию или во Флориду, — а потом попросим описать крокодила. Но писать потребуем только о том, что он видел сам, собственными глазами.

Один напишет, что крокодил совершенно неподвижен. Четыре часа, разинув пасть, лежал на солнышке, не шелохнулся, даже не моргнул ни одним глазом.

Другой опишет стремительно бегущего крокодила.

Один расскажет, что крокодил крадется к своей жертве очень медленно и совершенно бесшумно.

Другой возразит, что крокодил бросается на жертву внезапным страшным рывком.

Один сообщит, что крокодил за один раз разрывает и пожирает зебру или антилопу.

Другой не согласится: крокодил по три месяца ничего не жрет.

Один вспомнит, что мама-крокодилиха порвет любого, кто попробует обидеть ее потомство.

Другой на это ответит, что если кушать хочется, то крокодильская мама сама первая своих детенышей и сожрет, не поперхнувшись.

Кто же прав?

Все правы. Правда про крокодила лежит не на одной стороне, а на двух противоположных сторонах одновременно, причем на самых крайних точках диапазона.

Нам с крокодилом даже и тягаться не стоит. Я, например, не способен, разинув пасть, лежать на жаре четыре часа, не шевелясь и не моргая. Но и в клочья рвать зубами своих врагов не получается, хотя иногда и хотелось бы.

Я не могу три месяца подряд ни черта не жрать. У меня больше одного дня не выходит. Но и целую зебру за один раз я вряд ли способен смолотить. Если бы жареная — куда бы ни шло. А крокодил ее рвет на части и огромные кусья глотает. С костями. Даже не жует.

Так вот: Советская Армия — тот же крокодил, только очень большой. Описывайте Советскую Армию любыми словами, давайте ей любые характеристики, и вы будете правы, если к каждой характеристике станете добавлять: экстремально, крайне, предельно, чрезвычайно. И вам будут стоя аплодировать любые аудитории.

Это справедливо не только по отношению к армии, но и ко всей стране, ко всему нашему народу.

Вот, допустим, вопрос: Россия богатая страна или бедная?

Ответов два.

Первый: предельно бедная.

Второй: предельно богатая.

Какой правильный? Оба. Одновременно.

Примеров приводить не буду. Но если надо, вы и без меня найдете кучу неопровержимых доказательств как первой точки зрения, так и второй.

Вопрос: русский человек талантлив или нет?

Чрезвычайно талантлив! Вы только посмотрите, чего он достиг в одном только XX веке. Это же невероятные чудеса! И в то же время... Я не продолжаю, дабы не злить цензуру. Только о том напоминаю, что при таких-то богатствах... Эх!

Не мною о России сказано, и за сто лет до меня:

 

 

Это Некрасов Николай Алексеевич, «Кому на Руси жить хорошо». В той же поэме так говорится о русском народе:

 

 

А потом:

 

 

Выбирайте не то или другое, а обе характеристики разом. Они обе правильные. Одновременно.

 

3

И армия такая же: берите любой аспект ее деятельности, рассказывайте хорошее или плохое, только чаще используйте слова: предельно, крайне, чрезвычайно. Успех гарантирую.

Допустим, мы с вами решили написать книгу о том, что Красная Армия не способна воевать зимой. Никаких проблем. Берем декабрь 1939 года и описываем боевые действия Красной Армии в Финляндии. Что главное в описании? Главное — тон издевательский и громкий хохот, как у гиены в Африке. И в каждом предложении: крайне, чрезвычайно, предельно.

Хотя ту же войну можно описать иначе: было совершено чудо. Ни одна армия мира на таком морозе стратегических наступательных операций никогда не вела — ни до того, ни после. И таких укрепленных районов не прорывал никто и никогда в истории. Ну и опять не скупитесь на прилагательные: крайне, чрезвычайно, предельно.

Если этого мало, берите в пример декабрь 1941 года. Опять зима, опять снег и мороз. И Красная Армия проводит стратегическую наступательную операцию в районе Москвы. Два года назад в декабре 1939 года в Финляндии у Красной Армии поначалу не было шапок, валенок, полушубков, теплого белья, лыж, зимней смазки для оружия, белых маскировочных халатов и многого другого, прежде всего — умения. Вскоре все появилось. Даже умение.

Немцы напали летом 1941 года, в октябре дошли до Москвы. Вскоре — зима. У Красной Армии — и лыжи, и маскировочные халаты, и зимняя смазка, и полушубки. И все остальное. И вот находятся умники, которые разгром германской армии под Москвой в 1941 году списывают на погодные условия: это не бойцы и командиры победили, это мороз и снег германскую армию ослабил и подкосил!

И те же эксперты зубоскалят: в декабре 1939 года Красная Армия так в Финляндии опозорилась!

То есть: если проигрывает Красная Армия, значит, дураками укомплектована, а мороз тут не при чем. Если же выигрывает, так это не ее заслуга, это мороз врагов сокрушил.

 

4

Идем дальше. Лето 1941 года. Район Минска. Поля, леса, речки. Немцы наносят два удара по сходящимся направлениям, советский Западный фронт окружен. За неделю он рассыпается на куски. Пример на века: вот как не надо оборонять крупный район с большим городом посредине.

Лето 1943 года. Район Курска. Немцы наносят два удара по сходящимся направлениям, советские войска целый месяц стойко выдерживают сверхмощные удары германских войск. Затем сами переходят в наступление, вышибают германские войска за Днепр и форсируют его. Пример на века: вот как надо оборонять крупный район с большим городом посредине.

От полного неумения к блистательному умению Красная Армия была способна переходить весьма быстро. По историческим меркам — мгновенно. Как крокодил — от ленивой спячки во внезапный мощный бросок.

Еще пример. Лето 1941 года. Крупная река. Одна из крупнейших в Европе. На западном берегу огромный город.

Река — Днепр. Город — Киев. Его героическая оборона под командованием генерал-майора Власова Андрея Андреевича продолжалась 71 день. 37-я армия Власова и дальше держала бы оборону, но германская армия прорвала советский фронт гораздо севернее, в районе Смоленска, и форсировала Днепр намного южнее, в районе Кременчуга. Две германские танковые лавины замкнулись далеко восточнее Киева, в районе Лохвицы. 664 тысячи советских бойцов и командиров попали в плен. И это пример на века: вот как не надо защищать крупный город на берегу реки.

Лето следующего года. Крупная река. Одна из крупнейших в Европе. На западном берегу огромный город.

Река — Волга. Город — Сталинград. Вот пример того, как надо защищать крупный город на берегу реки.

Ни у кого в истории не было таких грандиозных поражений. Но и таких побед тоже не было. Это были победы и поражения одной и той же армии. И даже одних и тех же людей. Например, летом 1941 года во время обороны Киева политическим надзирателем в районе боевых действий был Хрущёв Никита Сергеевич. Год спустя, летом 1942 года, во время обороны Сталинграда политическим надзирателем в районе боевых действий был все тот же Хрущёв Никита Сергеевич.

 

5

В июне 1967 года арабские страны, получив мощную военную помощь от Советского Союза, решили разгромить Израиль. Армия Израиля, не дожидаясь, когда арабы начнут первыми, нанесла серию сокрушительных упреждающих ударов. Поражение арабов было позорным и полным. Выяснилось, что арабские солдаты боятся танков и напалма. Немедленно по приказу министра обороны в Советской Армии была проведена серия проверок с целью установить, а как с этим обстоят дела у нас.

Выяснилось: примерно так же, как и у наших арабских друзей. И тогда был отдан приказ весь личный состав мотострелковых и танковых дивизий Советской Армии от рядовых до командиров дивизий включительно, а также курсантов военных училищ близко познакомить с напалмом и обкатать танками. Ударение ставилось на слове «близко».

Солдат, курсантов и офицеров сажали в траншеи. Некоторые участки траншей перекрывали. Там, где был вход в перекрытый участок траншеи, дно траншеи углубляли, за углублением уже под самим перекрытием делали бугорки вроде высокого порога в проеме двери.

Затем обучаемых загоняли под перекрытие и поливали этот участок напалмом. Горящий напалм попадал в траншею, растекался по ней, стекал в яму перед входом, не причиняя вреда тем, кто был под перекрытием. Если напалма было много, тогда дополнительной преградой ему был бугорок земли. Пламя бушевало рядом, а под перекрытие не попадало. Мораль: не так страшен напалм, как его малюют. А участки перекрытых траншей должны быть метров по десять или больше. Если перекрытые участки короткие, то напалм от одной бомбы накроет оба выхода из перекрытого участка, задохнетесь к чертям.

После этого принялись отбивать у личного состава страх перед танками. Обкатка танками проводилась в три приема. Сначала каждый ложился на дно неглубокого бетонированного окопа. Вооружение — противотанковая кумулятивная граната РКГ-3. Весит она килограмм. Она должна упасть своей кумулятивной воронкой на броню танка. Для этого в ее ручке сложен парашютик. Выдернул колечко, швырнул, а на конце ручки парашютик раскрывается. Из-за этого граната падает на танк не боком и не ручкой, а донышком. И взрывается мгновенно от касания.

Сама она тяжелая, да еще и парашютик тормозящий. Прикинешь на руке — далеко такую штуку не швырнешь. Но бросок получается даже ближе, чем рассчитываешь. Пока не попробуешь сам, трудно представить, как этот парашют тормозит полет гранаты. А тормозит сильно. Потому тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Танк прет, ложись на дно, пропустил над собой и швыряй гранату на двигатель.

Танков на такие упражнения не напасешься. Потому гранаты швыряли точно такие же по весу, такой же формы с такими же парашютиками, только вместо боевого заряда — мощная хлопушка с огнем и дымом. Учебная граната, имитировавшая боевую РКГ-3, называлась УПГ-8.

На втором этапе — та же УПГ-8, но только траншея земляная, ничем не укрепленная. Очень неглубокая. Танк пропускаешь над собой, он может траншею завалить. Но ничего страшного. Выбирайся из-под завала и швыряй гранату, пока танк далеко не укатил.

На третьем этапе — чистое поле. Траншеи нет, нет и гранаты. Вооружение — лопата малая пехотная. Неграмотные люди ее называют саперной лопаткой.

Запомните и повторите три раза: не лопатка, а лопата. Не саперная, а малая пехотная.

Так вот: танк на горизонте. У тебя лопата. Старт обоим одновременно. Танк попер, а тебе — вырыть... нет, не окоп. И не траншею. Не успеешь. Лунку рой. И свернись клубочком. Он страшный, танк этот. Но ты не бойся. Он может раздавить, только если над твоей лункой начнет на месте крутиться. Но он же не дурной. Он крутиться не будет, иначе подставит борта и корму под противотанковые снаряды и ракеты. Потому он пройдет над тобой. Грязью забросает. В нос и в рот земля набьется. Главное — в последний момент не струсить, из своей лунки не вынырнуть. Тут уж точно в чернозем впечатает.

 

6

В марте 1969 года на Дальнем Востоке сцепились мы с китайцами из-за острова Даманского.

Март в тех местах суровый. Марток — натянешь трое порток.

Первый удар приняли на себя советские пограничники. Они не из Советской Армии. Пограничные войска — это КГБ.

Первые жертвы среди пограничников — не от китайского огня, а от русского мороза. Померзли ребята только потому, что никто их не научил, как правильно спать в лесу на трескучем морозе.

Вскоре в районе конфликта появились части Советской Армии. Им тоже пришлось несладко — и от вражеского огня, и от страшного холода.

Высшее руководство Советской Армии вдруг ясно осознало, что опыт войны был безвозвратно утрачен. Войска на морозе спать не обучены. Спальных мешков у нас никогда не было. Это не наш путь. Огонь на передовой разводить запрещено. Навыков выживания в таких условиях у войск нет. Точно как в Финляндии в декабре 1939 года.

К счастью, конфликт быстро (для тех, кто там не воевал) завершился. И были приняты меры.

Комиссия Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск разобрала ошибки и просчеты того малоизвестного конфликта. Был проведен эксперимент в трех случайно выбранных дивизиях. Выводы были неутешительными.

Начальников штабов всех советских мотострелковых и танковых дивизий вызвали на сборы. Им преподали основы выживания в условиях низких температур. Затем каждый из них закрепил эти знания на практике, проведя в марте на полигоне близ подмосковного Солнечногорска три ночи подряд в снегу при температуре ниже нуля. После этого начальники штабов вернулись в свои дивизии, и во всех частях и соединениях Советской Армии прошли необычные и нелегкие учения — весь личный состав провел ночь в полевых условиях на пронизывающем холоде без какой-либо дополнительной одежды, кроме обычного зимнего обмундирования.

Хорошо было тем, кто служил в то время на юге, подумаете вы. Нет, и тем хорошо не было. Следующей зимой эти части по очереди вывозили в очень даже не южные районы, объясняли, показывали и тренировали.

Вся Советская Армия училась и переучивалась в предельно короткие сроки.

Граница между полной неспособностью выполнить определенную задачу и умением выполнять такую задачу на высочайшем профессиональном уровне почти неразличима.

Переход из одного состояния в другое происходил почти мгновенно.

Так было в Советской Армии.

 

Бристоль

Июль-декабрь 1978 года

Исправлено, переработано и дополнено в 2013-2015 годах