Теперь, когда войска Кокру и Дасу стояли на разных берегах Лиру, Луан Цзиа и Джиа Мазоти предложили Куни Гару план, который должен был изменить соотношение сил.

На севере Фача и воссоединенная Рима – все считали, что Рима следует за Фачей – несколько раз переходили с одной стороны на другую, что позволяло им избежать вторжения обеих армий. Недавно оба королевства заявили о союзе с Мата – ведь в последнее время Куни Гару не мог похвастаться военными успехами, – и могли бы стать примером для других королевств.

Взяв с собой отряд из пяти тысяч человек, маршал Мазоти покинула Димуши и отправилась на побережье залива Затин, к Риме, где попрощалась с Луаном Цзиа, который изменил внешность и один поплыл на маленькой рыбачьей лодке в Боаму, столицу Фачи.

На территории окруженной лесами Римы Мата Цзинду создал шесть новых королевств Тиро. После года войны большинство исчезло, а их земли оказались в руках Дзато Рути, одного из наставников короля Джидзу, когда тот только появился в своем дворце в На-Тионе. Позднее он увековечил имя Джидзу, пожертвовавшего собой ради спасения На-Тиона от солдат армии Намена, в хвалебной речи, которую знал наизусть каждый ребенок Римы.

Возвышение Дзато Рути стало результатом стечения ряда обстоятельств, и едва ли нечто подобное могло повториться в будущем. Это был ученый до мозга костей, из тех, что предпочитает изящные ряды книг любым соблазнам реального мира.

В детстве Дзато, вместо того чтобы играть с другими детьми, запоминал афоризмы древнего автора эпиграмм на ано, Ра Оджи, а когда стал юношей, не болтался с друзьями по питейным заведениям, а оставался дома и читал комментарии к труду об идеальном обществе древнего философа ано Кона Фиджи. Он пренебрег экзаменами для поступления на государственную службу, потому что она противоречила чистому созерцанию идей, отказался от выгодного поста и отправился в древние леса Римы, чтобы отдаться любимым занятиям в полном одиночестве, в крошечной хижине, которую построил сам. К тому времени, когда ему исполнилось тридцать, Дзато стал одним из лучших знатоков древней философии на всех островах Дара, соперником Тана Фьюджи и Луго Крупо, хотя никогда не учился в знаменитых академиях Хаана.

Танно Намен пощадил Дзато, когда пал На-Тион, после чего ученый отправился в путешествия по столицам новых королевств Тиро, которые создал Мата Цзинду в столь любимой Дзато Риме, и в каждой Дзато находил учеников.

По мере того как войны уничтожали одно королевство Тиро за другим, победители всякий раз находили Дзато, чтобы тот «благословил» новый порядок, объявив, что он соответствует моральным принципам Кона Фиджи. На каком-то уровне Дзато Рути понимал, что его используют как инструмент пропаганды, но ценил внимание сильных мира сего, и ему нравилось, когда с ним обращались так, словно его мнение имело значение.

Последние два королевства, оставшиеся в Риме, начали воевать, что было неизбежно, и это понимали все. Ни одна сторона не хотела уступить, и сражения шли по всей Риме, а простые люди страдали.

Затем король Шилуэ из Фачи, как он часто поступал прежде, решил вмешаться в дела Римы и послал свои войска в На-Тион, что усилило царящий в стране хаос.

Когда население На-Тиона пережило еще одно вторжение, разгневанные жители вышли на улицы. Студенты академии На-Тиона потребовали, чтобы Шилуэ вместе со своей армией отправился восвояси, а два короля Римы прекратили войну и народ наконец смог бы жить в мире.

Потерявшие из-за войны доходы фермеры, которым стало не до работы на земле, и ремесленники, лишившиеся заказчиков, присоединились к студентам. Толпы возмущенных людей заполнили улицы На-Тиона, пока Шилуэ вел переговоры с двумя королями Римы.

Студенты пронесли Дзато Рути на своих плечах и объявили своим лидером.

– Учитель! Учитель! Вы всегда хотели построить государство в соответствии с принципами Кона Фиджи. Теперь у нас появился такой шанс!

И прежде чем Дзато успел что-то понять, они начали скандировать свои требования возле дворца, и очень скоро он оказался на импровизированном помосте, откуда и обратился с речью к тысячам разгневанных людей.

Дзато повторил свои прежние постулаты относительно обязательств, которые берет на себя правитель: о значении сдержанности, уважения, справедливости и праве на пищу; о необходимости гармоничных отношений между всеми людьми в государстве; о несправедливости любого военного вмешательства извне.

Он не сказал ничего нового, да и оратором Дзато был самым обычным, но толпа взревела и принялась хлопать, и ему вдруг показалось, что он воспарил на ликующих голосах, возвысился благодаря силе их воли. Теперь его речь стала пламенной. Он призвал народ уничтожить дворец, чтобы возвестить о создании новой, гармоничной Римы.

И сам король, и послы трепетали во дворце, но Шилуэ тут же увидел выход из создавшегося положения: заставил королей Римы не только заключить мир, но и отказаться от трона в пользу Дзато Рути, чтобы тот стал королем новой, объединенной Римы.

– Народ высказал свою волю, – заявил Шилуэ, – но никто не назвал вашего имени.

Шилуэ очень рассчитывал, что Дзато, всего лишь ученый, не имевший опыта управления, станет марионеткой, которой он сможет легко управлять из Боамы, поэтому сразу дал понять, что его армия готова «поддержать выбор народа Римы».

Так Дзато Рути стал королем Римы.

Маршал Мазоти трижды предлагала королю Дзато сдаться, но всякий раз ее посланцам отказывали, хотя и передавали искренние письма.

«Любой ребенок Дара знает, что все королевства Тиро равны между собой и ни одно из них не может требовать власти над другим. Король Куни нарушил закон, установленный непогрешимым Аруано и одобренный мудрым Коном Фиджи. Вне всякого сомнения, гегемон накажет его за отсутствие моральных принципов, которые определяют отношения между королевствами.

Еще того хуже, король Куни не только сделал женщину солдатом, но и поставил руководить мужчинами. А это противоречит принципам гармоничных отношений между полами, которые так красноречиво сформулировал Кон Фиджи несколько столетий назад. Рима надеется, что король Куни в самом скором времени осознает свои ошибки и принесет извинения. Только так Дасу сможет восстановить свою честь».

Мазоти закатила глаза. От письма Дзато несло плесенью и пылью, как от старых книг, которые давно никто не читает. Если бы его написал кто-то другой, его можно было бы рассматривать как набор язвительных оскорблений, но Джин знала: Дзато искренне верил, что «моральные принципы определяют отношения между королевствами», не понимая, что более сильные королевства относятся к более слабым, как грабитель к жертве.

По мере продвижения по заросшей лесом территории Римы войско Мазоти не встречало никакого сопротивления. Лесникам и охотникам сказали, что солдаты Куни Гару не причиняют вреда мирным жителем, если те не выступают против них с оружием в руках, поэтому они молча стояли возле своих домов или уходили в леса по только им одним известным тропам. Армия Мазоти продолжала двигаться на юг, и иногда солдаты и лесные жители обменивались понимающими улыбками.

От войн получали выгоду аристократы, и нужно покончить с ними поскорее, чтобы поменьше тревожить простых людей. Этот принцип король Куни поддерживал.

Армия Дасу подошла к небольшой, футов пятьдесят, мелкой, но бурной реке. Мазоти видела, что на другом берегу расположились, примерно в миле от берега, защитники Римы.

– Почему они разбили лагерь так далеко? – спросил один из ее адъютантов. – Не сказать, что в их позиции есть какие-то тактические преимущества.

Мазоти видела далекие черные флаги Римы, развевающиеся на ветру, а в самом центре – огромное знамя с золотой каймой.

– С ними король Дзато. Это объясняет странное расположение их войска. Кон Фиджи писал в своих книгах, что нельзя атаковать противника, когда он форсирует реку, – это противоречит принципам морали. Обороняющаяся сторона должна предоставить ему время перебраться на другой берег и выстроить свою армию – только так сражение будет честным.

– Кон Фиджи писал книги о тактике ведения войны?

– Старый мошенник писал о многом, хотя и не во всем разбирался, но нам следует его поблагодарить: Дзато свято верит Фиджи, так что мы сможем безопасно перебраться на другой берег.

Пятьсот солдат Мазоти форсировали реку и заняли оборонительные позиции на другом берегу – на тот случай если войско Римы вдруг пойдет в атаку, – остальные солдаты взялись за руки, чтобы не унесло течением: в самом глубоком месте реки вода доходила до груди. Офицеры и солдаты опасались, что армия Римы пойдет в наступление, пока большая часть войска Дасу остается на другом берегу или в воде, то есть совершенно беззащитная, но солдаты короля Дзато, в полном соответствии со словами маршала Мазоти, оставались на прежнем месте, наблюдая, как они перебираются через реку.

– Невероятно! – воскликнул адъютант, пораженный, пока солдаты раскладывали на поросшем травой противоположном берегу снаряжение для просушки.

Солдаты Римы продолжали ждать.

Офицеры, окружавшие короля Дзато, были готовы рвать на себе волосы.

– Сир, надо атаковать немедленно, пока солдаты Мазоти не закончили переправу.

– Чепуха. Мы в три раза превосходим противника в численности. К тому же она женщина. Кон Фиджи писал, что армия, защищающая правое дело, обязательно победит того, кто нарушает моральные принципы. Разве можно атаковать противника до того, как он будет к этому готов, и оставаться правыми?

– Сир, мы должны атаковать, пока вражеские солдаты не успели надеть доспехи.

– Вы хотите опорочить имя нашей армии? Что сказал бы король Джидзу, правитель с чистым сердцем, в ответ на ваши козни? Нет, надо подождать ждать. Кроме того, посмотрите, как они выстраивают солдат! Кон Фиджи учил нас, что не следует ставить пехоту спиной к реке, иначе у нее не будет места для маневра. Мы дали им возможность нормально расположить свои силы, однако Мазоти выбрала позицию на самом берегу.

Я сомневаюсь, что она читала мудрые книги Кона Фиджи. Быть может, она вообще не умеет читать. Бедные солдаты Дасу! Какая трагическая судьба их ждет! Идти на смерть под предводительством девицы!

– Вы готовитесь повторить один из подвигов Мата Цзинду? – спросил адъютант Мазоти, глядя на ряды солдат за своей спиной, стоявших вплотную к реке.

Отступать им было некуда: оставалось только идти вперед.

– Я всегда говорила, что надо использовать все преимущества, которые сможем найти, – спокойно ответила Джин Мазоти. – Мата Цзинду все правильно сделал в сражении на Волчьей Лапе. Почему бы нам не повторить его маневр и не поставить своих солдат в такое положение, при котором они либо погибнут, либо одержат победу? Хорошая тактика – если только не использовать ее слишком часто.

Они ждали до тех пор, пока армия Римы не пошла в наступление.

Армия короля Дзато надеялась сбросить пятитысячное войско маршала Мазоти в реку. Однако солдаты Дасу сражались с яростью, которой не обладала армия Дзато.

Сражение продолжалось весь день, но, когда начали сгущаться сумерки, стало очевидно, что войско маршала Мазоти одерживает вверх. Наконец ряды армии короля Дзато смешались, и уцелевшие солдаты начали отступать в сторону леса.

Мазоти стерла кровь с лица и поздравила своих солдат. Победа оказалась не столь впечатляющей, как у Мата Цзинду на Волчьей Лапе, но для ее армии после унизительного поражения в Дзуди имела огромное значение.

Между тем далеко на севере рыбачья лодка Луана Цзиа добралась до Боамы, столицы Фачи, страны скалистых побережий, высоких гор на севере, где находилась большая часть фермерских хозяйств, и глубоких долин с фруктовыми садами на юге. Именно в плодородной Фаче овцы славились самой густой шерстью, мясо домашнего скота было самым вкусным, яблоки – хрустящими и сладкими, и их солнечный вкус еще долго оставался во рту.

Свирепые воины Фачи были такими же жесткими, как горы. Они могли перемещаться по холмам быстрее всадников и умели использовать против врага коварное расположение горных пластов и туман, который всегда окутывал вершины. Их техника владения мечом отличалась от техники фехтовальщиков Кокру, но была не менее эффективной, потому что опиралась на непредсказуемость и быстроту ног.

В прошлом врагам редко удавалось совершать успешные набеги на Фачу. Мапидэрэ сумел покорить королевство путем убийств и заговоров, его армия потеряла много солдат, и победа была одержана только благодаря превосходству в численности войска.

Еще одно вторжение в Фачу обойдется захватчикам очень дорого.

Луан не хотел, чтобы Куни или Джин пришлось повторять этот тяжкий путь, орошая его кровью людей Дасу, поэтому он тайно прибыл в Боаму, чтобы попытаться убедить жадного и хитрого короля Шилуэ сдаться.

«Надеюсь, у меня получится».

Дворец в Боаме был построен на берегу, на утесе, нависающем над океаном. Туман плыл по внутренним дворам и переходам, из-за чего возникало ощущение, будто замок парит в облаках.

– Король Куни всегда щедр со своими последователями, – начал Луан. – Разве вы не слышали, как он сумел договориться о возвращении своих генералов Муна Чакри и Тана Каруконо, в то время как часть его семьи осталась у гегемона? Или вы не знаете, что Тэка Кимо стал герцогом трех островов – Аралуджи, Полумесяца и Экофи? Известно ли вам, что маркиз Пума Йемму, совершавший набеги именем короля Куни, теперь владеет средствами, о каких могут только мечтать некоторые короли Тиро? Король Куни не жалеет наград для тех, кто сражается за него.

Шилуэ сидел напротив Луана, неспешно жевал устрицы и молча слушал. Туман заполнял зал, и в тусклом свете лицо короля оставалось непроницаемым, а светлые волосы сияли точно вуаль.

– Зато Мата Цзинду всегда относился к своим сподвижникам с подозрением и завистью. Вам известно, что гегемон лишил Пуму Йемму титула и земли? Что он обвинил Ноду у Ми и Солофи в утрате Гэфики, обращался с ними презрительно и насмешливо до тех пор, пока они с позором не покинули его? Разве вы не видели, с какой неохотой он расставался с печатями, символами власти и как тянул с раздачей сокровищ, добытых для него людьми с риском для собственной жизни? Мата Цзинду не тот лорд, на которого можно положиться.

Шилуэ продолжал жевать и слушать, изредка сглатывая, потом наконец заговорил:

– Тэка и Пума, которые служат королю Куни, грубые скоты, готовые рисковать жизнью. А какие гарантии ты можешь дать цивилизованному человеку, не ищущему смерти?

«Похоже, он хочет получить все преимущества капитуляции, ничем при этом не рискуя», – думал Луан, продолжая говорить.

Мазоти преследовала остатки армии короля Дзато, пока они не оказались перед другой рекой, более узкой. Король Дзато наконец получил урок: поставил войско на южном берегу, не давая Мазоти шанса форсировать реку.

– Если мы сами не можем до него добраться, – сказала Мазоти, – пусть он придет к нам.

Она тайно послала несколько сотен солдат в темный лес. Выше по течению они быстро срубили несколько больших деревьев и построили дамбу, чтобы остановить течение реки и создать искусственное озеро.

Когда полноводная река превратилась в узкий ручеек, солдаты Мазоти сделали вид, что ужасно испуганы, и, побросав котелки и оружие, бросились с берега, словно их охватила паника.

Король Дзато тут же отдал приказ армии Римы перейти в наступление и преследовать отступившего врага.

– Должно быть, Фитовео и призрак благородного короля Джидзу с нами! Как еще мы можем объяснить, что течение реки стало таким медленным? Смотрите, как армия Дасу бежит перед нашим праведным оружием! Мы перейдем реку и накажем захватчиков.

Командиры Римы предупредили, что это может оказаться обманом, и попросили короля Дзато остаться на южном берегу с половиной армии, на случай если что-то пойдет не так.

Однако король Дзато нахмурился.

– Кон Фиджи учит, что в тех случаях, когда армия побеждает, врага преследовать надо всеми силами, без страха и сомнений. Праведная армия не должна опасаться обмана – ведь ее защищают боги. Если Мазоти добродетельна и следует законам войны, то подождет, пока мы переберемся на противоположный берег, то есть поступит с нами так же благородно, как поступили с ними мы, а если лишена морали и пойдет в атаку до того, как мы завершим переправу, то наверняка проиграет.

Мазоти дождалась, когда примерно треть войска Римы перейдет реку, в то время как еще треть находилась в воде, и приказала трубить условный сигнал. Солдаты, занявшие позиции выше по реке, разрушили дамбу, поток подхватил остававшихся в воде солдат Римы, а последняя треть осталась беспомощно топтаться на южном берегу. Не задержался и следующий маршала: приказ перейти в контратаку.

Солдаты Римы, находившиеся на северном берегу, очень быстро сдались, а оставшиеся силы короля Дзато в страхе бежали. По приказу Мазоти дамбу восстановили, и ее войско спокойно перебралось на другой берег.

– Ты нарушила законы войны, – сказал король Дзато, преклонив колени перед маршалом Мазоти во дворце На-Тиона, и в голосе его не было страха. – Неужели не читала книг Кона Фиджи?

– У него есть разумные мысли по поводу управления государством, – ответила Мазоти, – но о военном деле он не имел ни малейшего представления.

Король Дзато печально покачал головой.

– Невозможно одержать истинную победу, если не следовать законам войны. Нельзя забывать, что ты всего лишь женщина и не способна понять основных принципов бытия.

– Верно, – улыбнулась Мазоти, решив не спорить со стариком.

Вместо того чтобы казнить, она отправила Дзато в Димуши, к Куни Гару, – возможно, ему эти рассуждения покажутся любопытными.

Луан Цзиа прибыл в На-Тион, чтобы повидать Джин Мазоти.

Они устроились в одной из спален дворца На-Тиона и провели некоторое время за светской беседой, не обсуждая войну, потом Луан поздравил Мазоти с успехами – быстрым покорением Римы – и сказал, что король Шилуэ согласился на капитуляцию.

– Как?

– Я его уговорил, – рассмеялся Луан.

Казалось, Мазоти эта новость не понравилась, судя по тому, что она погрузилась в глубокие размышления.

– Что-то не так?

– Я несколько месяцев воевала в Риме, и, прежде чем мне удалось взять королевство под контроль, сотни, тысячи людей погибли, а ты сумел покорить Фачу при помощи слов. Что подумает лорд Гару, сравнив наши способности?

– Джин, да ты, никак, мне завидуешь?

Мазоти ничего не ответила: как бы ни старалась, мужчины без особых усилий умудрялись во всем ее превзойти.

– Джин, я должен вернуться в Димуши, чтобы находиться рядом с Куни: иногда мои советы оказываются полезными. Ты сможешь отправиться в Боаму, принять капитуляцию и обеспечить Шилуэ надлежащую защиту, – именно такое одно из его условий?

Джин Мазоти кивнула, они с Луаном поцеловались и расстались.

Народ Фачи не оказал сопротивления, когда армия маршала Мазоти вошла в королевство: по приказу Шилуэ ее приветствовали как союзницу и новую защитницу.

Во дворце Боамы король Шилуэ устроил роскошный пир. Как всегда, появились полуобнаженные танцовщицы, чтобы порадовать почетных гостей, но, едва зазвучала музыка, король Шилуэ сообразил, что этого маршала не стоило развлекать таким образом. Однако Мазоти заверила его, что получает такое же удовольствие от танцев, как и любой мужчина. Король Шилуэ поднял тост в ее честь и сказал, что с нетерпением ждет, когда они смогут служить общему господину.

– Шилуэ, ты готов признать свои грехи? – вдруг жестко спросила Джин.

Шилуэ, успевший сильно напиться, не мог понять, что она имеет в виду, и захлопал глазами.

– Мне известно, что ты задумал предать короля Куни.

В следующее мгновение Мазоти обнажила меч и отрубила Шилуэ голову. Министры и генералы Фачи испуганно вскочили на ноги, но поняли, что дворец уже взят под контроль солдатами маршала, а войско Дасу захватило ворота и порты Боамы.

С воздушным кораблем в Димуши Мазоти отправила послание:

Джин почувствовала укол вины, но напомнила себе, что на войне все средства хороши и главное – победа.