Книга: Вирус Зоны. Кочевница
Назад: Интерлюдия 1 Потылин
Дальше: Интерлюдия 2 Потылин

Глава 5

Владимир. Окрестности Соборной площади

 

Когда я пересек мост через Клязьму, уже почти стемнело. Перемещаться по Зоне ночью – занятие не очень-то полезное для здоровья. Особенно с тех пор, как появились Провалы. С некоторых пор я начал их хорошо чувствовать, и как раз сейчас где-то по правую руку от меня не слишком близко, но и не слишком далеко зловеще пульсировала одна из этих смертоносных аномалий. Я бросил взгляд на ан-детектор, и он подтвердил, что чутье меня не обманывает – до Провала метров двести-триста, и он наверху. Следом увидел свет навигатор, в который перед походом была загружена подробная карта Владимира. Четырехполосная дорога, утопленная в ландшафт и зажатая с двух сторон достаточно крутыми склонами, значилась там как улица Муромская. На горе справа находились парк имени Пушкина и Успенский собор, а еще… памятник Святителям.
Воспоминание всплыло само собой. Один из первых моих снов-видений, может быть, даже самый первый. Очкарик-научник из АПБР сказал мне, что Провал возник как раз на месте памятника Святителям. Так, теперь я точно знаю его местонахождение. Но отсюда надо валить. Когда Провал проснется, черный дым может скатиться в «каньон» Муромской и все здесь заполнить. Тут мне и конец. Да, отсюда надо уезжать, но недалеко. Просто памятник Святителям – эта первая путевая вешка следа, который оставила в моих видениях экспедиция АПБР. А значит, именно отсюда начнутся мои поиски. Но завтра.
А пока необходимо найти убежище на ночь. Можно, конечно, и в машине переночевать, но, как мне недавно наглядно доказали истребители, они хорошо умеют выковыривать добычу из автомобилей. Плевки вожаков вполне способны разъесть лобовое стекло и ослабить его до такой степени, что достаточно легкого удара, чтобы пробить в нем дыру. Вскоре я покинул «каньон», пересек под мостом Большую Московскую и остановил машину у торгового центра «Владимир». Расположенные неподалеку торговые ряды могут стать неплохим убежищем на ночь. Только сперва надо как следует разведать обстановку.
Ночь в пустом городе, к тому же оккупированном Зоной, – то еще ощущение. От него веет жутью и смертью. Живым там уж точно не место, а способов расстаться с земным существованием – вагон и маленькая тележка. И в последнее время ситуация только ухудшается. Зона никогда особо не жаловала людей. Чего стоили хотя бы истребители, а также Измененные! Но степень ее смертоносности, если можно так выразиться, в последнее время росла по экспоненте. Опытные сталкеры или оперативники АПБР только привыкали к одним ее зловредным «фишкам», как она с неослабевающей креативностью выдавала на-гора новые. Сначала изменения происходили исподволь, едва заметные, потом все более сильные и опасные. Игры с сознанием, пространством, климатом… Зона, что называется, росла над собой, прогрессировала и к тому же расширяла свои границы. Как, почему? Откуда росли ноги этого угрожающего процесса? Откуда появлялись Провалы, кочующая аномалия, растущая пси-активность и фантомы-убийцы типа Черного Сталкера? Может, мы просто достали хозяев Зоны, кто бы они ни были? И если они вообще были. Просто обломки метеоритов, вот так воздействующие на земную среду? Как-то слабо в это верится. Скорее, тут пахнет чуждым разумом, отрабатывающим в Зонах способы уничтожения разумной жизни… Или это Зона сама так эволюционирует? Самозародившийся разум?
Держу пари, этими же вопросами задается весь научный корпус АПБР и еще куча народу в придачу. Но пока, если верить «позитиву», безуспешно – ответов на них как не было, так и нет.
Под высокой аркой главного входа в торговые ряды было еще темнее, чем на улице. Вряд ли это место в самом центре города в XXI веке вообще знало подобную темноту. Большая Московская, судя по всему, с тех пор, как стукнул миллениум, всегда ярко освещалась фонарями, разноцветными неоновыми огнями рекламы и вывесок. Тут было светло всю ночь. Но теперь, когда люди оставили это место, отсюда ушел и свет. Электростанции, снабжавшие Владимир электроэнергией, больше не работали, и ночами город оказывался во власти мрака. К сожалению, не только в прямом, но и в переносном значении. «По ночам, когда силы зла властвуют безраздельно». Так, кажется, у Конан Дойля в «Собаке Баскервилей»? Вот-вот. Очень похоже.
Я вошел в торговые ряды через вертушку. Темно, хоть глаз выколи! Пришлось включить фонарь. Не очень-то, конечно, здорово выдавать светом свое местонахождение всем, кто захочет на меня поохотиться, но бродить тут в кромешной тьме вообще не вариант. Мне почему-то вспомнилась хитовая компьютерная игрушка времен моего детства Resident Evil. По ней еще фильм сняли про зомби-апокалипсис. Так там тоже герои по мрачному разгромленному городу бродили, вздрагивая от каждого шороха, а за ними охотились толпы кровожадных тварей. Помню, играть в нее было весело. Я даже свет в комнате выключал, чтобы эффект покруче получить. Адреналиновые ванны и все такое. Вроде даже представлял себя на месте компьютерных персонажей и думал, как было бы круто в реале крошить из автомата всю эту нечисть! Юный был и глупый… Вот он, реал. Все в наличии, весь джентльменский набор: темнота, отсутствие людей, злобные монстры… Только почему-то не весело совсем. Кстати, интересно, а многих ли еще, как и меня, привели к профессии сталкера застрявший в мозгах юношеский романтизм и жажда опасных приключений? Думаю, среди нас таких было большинство. Конечно, хватало и прожженных дельцов, гнавшихся исключительно за длинным рублем, но романтики, пожалуй, все же перевешивали… Изначально. Но уже после нескольких лет работы с Зоной всякий романтизм из нас выветривается напрочь. А из кого не выветривается, тот просто не выживает. Выживают же только циники, прагматики и параноики.
Во мне было понемногу и того, и другого, и третьего. Правда, и романтика, кажется, не совсем умерла. Потому что главная причина, по которой я здесь, – безусловно, Агнешка, а «все прогрессивное человечество» только на втором месте. Она-то ведь тоже пошла в АПБР по призванию. Только ее случай был еще более тяжелым и запущенным: Агнешка хотела спасти мир. Вот так и сошлись идеалистка с романтиком, придя в профессию, которая, быть может, вот-вот убьет их обоих. Нас обоих. Как глупо и одновременно грустно! Она вполне могла бы работать врачом или сотрудницей какого-нибудь «мирного» НИИ, а я… да хотя бы в частном охранном предприятии. И жили бы мы долго и счастливо… Ага, пока расширившаяся в очередной раз Зона не пришла бы к нам в город… Бессмысленно сейчас фантазировать на тему «что было бы, если бы». И опасно. Потому что я в данный момент в самом сердце Владимирской Зоны в пустой и темной торговой галерее, где во мраке может скрываться кто и что угодно. А моя задача – выжить, чтобы получить возможность спасти Агнешку и выполнить задание «позитива».
Я двигался медленно, стараясь ступать бесшумно. В одной руке у меня был фонарь, а в другой – пистолет. Нужно обследовать ближайший сектор торговых галерей, чтобы, во-первых, убедиться в отсутствии здесь мутантов, а во-вторых, найти надежное, закрывающееся помещение, в котором я смогу провести ночь…
Звук донесся неожиданно, заставив меня вздрогнуть. Глухой отдаленный шум, отдающийся эхом в огромной длинной галерее, словно кто-то ударился о мебель, споткнулся и упал… Вот еще звук и еще… Это почти наверняка бесчинствуют мутанты. Но они далеко, а если я заберусь, скажем… тут мой взгляд упал на выхваченную из темноты лучом фонаря дверь в подсобное помещение… вот сюда, и забаррикадируюсь изнутри, то хрен они меня оттуда выкурят. Терпением мутанты не отличаются, это многократно проверено. Если добычу не удастся достать в течение получаса, они не станут всю ночь караулить под дверью, а скорее всего свалят в поисках другой поживы…
Но что, если они там сейчас охотятся? На человека? Да, вероятность этого не слишком велика, но имею ли я право не проверить? Циник и параноик, значит? Видимо, недостаточно. А как быть с приоритетом моего выживания? Да я ж только одним глазком. Если вдруг там Агнешка… Это вряд ли, конечно, но исключать нельзя… В самый разгар полемики с моим внутренним оппонентом произошло то, что однозначно разрешило мои сомнения, – человеческий вскрик и выстрел. Все мысли о том, чтобы не влезать в это дело, и соображения о крайней осторожности махом вымело из моей головы. Я просто побежал в направлении звуков… Еще один выстрел и звонкий удар, который обычно издает упавший на пол пистолет. Я вновь добавил ходу. Пятно от фонаря металось передо мной как бешеное, ничего толком не успевая осветить, по крайней мере настолько, чтобы мои глаза успели это увидеть, опознать и среагировать.
В конце концов произошло то, что не могло не произойти. Впереди мелькнула стремительная тень. Я вскинул фонарь, пытаясь поймать ее лучом, и не заметил лежавшей на полу опрокинутой вешалки для одежды, споткнулся об нее и растянулся во весь рост. Это меня и спасло, поскольку в тот же миг что-то бросилось на меня и промахнулось благодаря моей неловкости. Я резко повернулся на бок, и свет фонаря выхватил совсем рядом приземлившуюся на четыре лапы крысу. О, это была не просто крыса! Так мог бы выглядеть прокачанный до 80-го уровня крысоподобный монстр. Тварь имела сорок сантиметров в холке и почти метровую длину тела (без учета хвоста). Могучие задние лапы позволяли мутанту совершать невероятные прыжки, а широкая пасть была полна зубов-иголок. Прыгун – так прозвали сталкеры этот продукт смертоносного креатива Зоны. Странно, излучение Обломков почти не действовало на животных, издеваясь, как правило, над обладателями высокоразвитого разума. Но для крыс почему-то было сделано исключение. Может быть, причина в том, что люди в большинстве своем испытывают к этим голохвостым грызунам активную неприязнь, частенько перемешанную со страхом, а еще в том, что этих тварей в городах едва ли не больше, чем человеческого населения. Так что прыгуны наряду с истребителями стали настоящим бичом Зоны. Напороться в темноте на стайку этих тварей – редкостное невезение!
Упал я очень неудобно, прижав своим весом к полу руку с пистолетом, и на то, чтобы выпростать ее из-под себя, поднять оружие и выстрелить, времени уже не оставалось – монстр вновь прыгнул. И я сделал единственное, что мог в данной ситуации, – саданул его в морду фонарем. Как ни странно, попал, причем очень удачно – как раз по зубам. Тварь взвыла и отлетела назад. Тут же я почувствовал, как что-то рвануло меня за штанину. Что-то острое, потому что сразу возникла боль. Я вслепую лягнул ногой и, кажется, опять попал. А вот и второй прыгун! Явился не запылился! Но в следующую секунду мне удалось наконец высвободить руку с оружием. Произошло это удивительно вовремя, потому что первый монстр снова напал, приземлившись мне на живот. Когти не смогли пробить бронежилет, по крайней мере с первой попытки, иначе бы прыгун уже выпустил мне кишки, но если он вцепится мне в лицо… Это монстр, видимо, и собрался сделать, но я успел раньше, всадив пулю ему прямо в морду. На меня брызнула красно-коричневая зловонная жидкость – кровь мутанта. Я едва успел глаза зажмурить. Тьфу, мерзость!
И тут снова что-то больно дернуло меня за лодыжку. Что ж ты такой настырный-то?! Окорочка любишь, да? Я почти вслепую дважды выстрелил в том направлении, рискуя попасть в собственную ногу. Но мне повезло. Опять и снова. Попал я в монстра, что подтверждал его отчаянный скулеж.
Но тут же впереди вновь крикнули от боли. Только это был уже человек. Живой еще! Слава Богу, значит, не опоздал! Я рванул в ту сторону, забыв на время о своем фонаре и недобитой твари. К счастью, в следующем отсеке было хоть что-то видно: на полу лежал включенный фонарь и худо-бедно освещал происходящее. У стены, прижимаясь к ней спиной, сидел незнакомый мне темноволосый мужчина средних лет в разодранном и окровавленном камуфляже. Правая нога и левая рука его были в крови, что, очевидно, являлось заслугой еще двух прыгунов, которые наскакивали на него, а он отмахивался от них строительным уровнем, который скорее всего раздобыл прямо здесь, в магазине.
Элемент неожиданности сработал. Один из мутантов развернулся ко мне и на мгновение замер перед прыжком. Этого хватило, чтобы я успел выстрелить и попасть, но, к сожалению, не насмерть. Пулей его только ранило и отбросило в сторону, однако добивать было некогда, потому что в этот самый момент на меня прыгнул второй, которому, по всей видимости, надоело получать по морде строительным уровнем.
Надо сказать, что, несмотря на незначительные габариты, в пятнадцати килограммах веса прыгунов на мускулы приходится больше половины. Поэтому прыжковый импульс у них получается исключительно мощный. Встретить мутанта выстрелом я не успел, и когда этот живой снаряд врезался мне в грудь, то просто сбил меня с ног. Упал я с размаху навзничь, по чистой случайности ни обо что не приложившись головой, зато пистолет уронил, причем качественно: он отлетел почти на метр в сторону, и дотянуться до него не было ни малейшей возможности.
Не имей я раньше дела с прыгунами, тут бы мне и конец – тварь сидела на моей груди, имея отличную возможность либо порвать мне горло когтями, либо вцепиться в него же зубами. Я успел выбросить вперед руки и, упершись мутанту в горло, отжал его от себя, не позволяя сделать ни того, ни другого. Передние лапы монстра были существенно короче моих рук, так что до шеи моей он не дотягивался. Пока. Мутант давил, как осатанелый, употребляя всю свою массу и немалую мускульную силу, чтобы прогнуть мои руки и наконец добраться когтями до горла. Могучие шейные мускулы крысы-переростка не позволяли и мечтать о том, чтобы свернуть ему шею или задушить. Битва на выносливость – кто первый даст слабину. И я вовсе не был уверен, что это будет мой противник.
Но тут на нас упала тень, со свистом мелькнуло что-то длинное, и прыгуна буквально смело с моей груди. Мой ошалелый взгляд упал на раненого незнакомца в камуфляже, который стоял надо мной со своим строительным уровнем в классической позе бейсболиста-бэттера. Удар у него получился на славу. Такой, пожалуй, мог бы отправить в нокаут и человека среднего телосложения, но прыгун оправился удивительно быстро. Слишком быстро, чтобы у меня была возможность добраться до пистолета. Но я успел выхватить нож и выбросить вперед вооруженную им руку. Этого хватило – у слегка все же оглушенного ударом мутанта прыжок не дотянул до нужных кондиций по силе и скорости. В результате он просто наделся на острие.
Я отбросил тело монстра вместе с ножом, предоставляя ему корчиться в агонии. Времени не было – в темной части помещения что-то шевелилось. Очевидно, это был недобитый прыгун. Но теперь я уже смог завладеть своим пистолетом и подняться на ноги. Так и есть: мутант, у которого из бока сочилась кровь, похоже, собирал силы для прыжка. И прыжок состоялся бы, дай я ему достаточно времени. Но в мои планы это не входило, так что двумя выстрелами я ликвидировал и эту угрозу.
Однако оставался еще один недобиток – в предыдущем торговом зале, где был атакован я.
– Оставайтесь здесь!
Благодаря моему приличному стажу походов в Зону в качестве старшего группы командный тон у меня получился качественно, и незнакомец подчинился без разговоров. Вот теперь мне уже торопиться было некуда, так что двигался я очень осторожно. В конце концов, неизвестно, куда я попал тому прыгуну, который пытался поужинать моей ногой. Может, пуля его лишь слегка задела, и теперь меня поджидает практически здоровый, но сильно разозленный враг. В свете лежащего на полу моего фонаря я никого не заметил. Осторожно поднял его и стал медленно водить лучом по комнате, будучи готовым в любой момент нажать на спусковой крючок. Довольно скоро луч высветил кровавый след на полу. Он был достаточно широким, словно кто-то, изрядно раненный, пытался уползти. Это внушало оптимизм. А еще через десяток секунд я наткнулся и на самого мутанта. Он корчился под одним из прилавков, щуря от яркого света глаза (тоже оранжевые, кстати, – это что, у всех мутантов корпоративный цвет такой?) и пытаясь перемещаться, подтягиваясь на передних лапах, поскольку задние безжизненно волочились за ним. Похоже, одна из моих пуль перебила твари позвоночник. При виде меня он оскалился и зашипел, силясь выглядеть грозным, но на меня эта демонстрация не произвела ни малейшего впечатления, так что, обрывая его жизнь, я обошелся одним выстрелом.
Когда я вернулся к незнакомцу, он спешно перевязывал свои раны с помощью бинта и антисептика из походной аптечки.
– Помочь? – спросил я.
– Если не сложно, – с перевязкой левой руки у него явно были проблемы.
Когда я ею занялся, он тихо произнес:
– Спасибо, вы мне жизнь спасли. Думал, все, крышка.
– Да уж, – я криво усмехнулся. – Четыре прыгуна – не хухры-мухры! Чудо, что вы еще живы.
– Это точно. Опоздай вы хоть на пару минут, и… Меня, кстати, Алексей зовут. Крымов.
– Очень приятно, – «расшаркался» я. – Вы из АПБР?
– Откуда вы… – Он выглядел изумленным.
Я хотел было пошутить насчет дедуктивного метода, но это желание пропало, едва появившись, – во мне волной поднималась странная тревога, источник которой пока оставался для меня загадкой. Так что я ограничился коротким:
– Часики ваши.
– Ах, это… – На его губах появилась слабая улыбка. – Да уж, верный опознавательный знак. Научный корпус АПБР. А вы?
– Олег. Катаев. – Я протянул руку, и он крепко пожал ее. – Сталкер. На вольных хлебах. Пойдемте. Запремся в какой-нибудь подсобке, чтобы можно было поспать. Как-то не хочется стать ужином для очередной банды прыгунов или истребителей.
Он, морщась от боли, поднялся на ноги.
– Вот мутантов в эту ночь точно можно не опасаться.
– Вы уверены?
– На все сто. Инстинкт самосохранения у них присутствует, так что сюда они не сунутся.
– Почему?
– Здесь неподалеку Провал. И он уже пробудился. Пока этап выброса, но он уже заканчивается. А потом… В общем, у нас проблемы посерьезнее мутантов. И насчет поспать в эту ночь я тоже сильно сомневаюсь.
* * *
– Выключите фонарь. Так глаза быстрее привыкнут к темноте, и мы сможем увидеть…
– Увидеть что? – спросил я, однако послушно щелкнул кнопкой, погрузив помещение в темноту.
– Пятна.
– Что?!
– То, что придет из Провала. Скоро они уже будут здесь. Они тянутся к живым.
– Тогда, может быть, лучше свалить отсюда, пока не поздно? У торгового центра «Владимир» стоит моя машина. Мы можем…
– Не можем. С бегством мы уже опоздали. А здесь толстые каменные стены хоть как-то блокируют их чутье. Может быть, удастся отсидеться, хотя, если честно, я в это не очень верю.
– Замечательно! – Я в сердцах стукнул кулаком по подоконнику. – Просто прекрасно! Если вы все это знали, какого черта остались на ночь так близко от Провала?!
– Я сюда зашел кое за чем. А уйти мне помешали прыгуны. Они долго гоняли меня по торговым рядам. Если б не эти чертовы твари, я бы, может, уже Клязьму перешел!
– Понятно… – медленно произнес я. – Хотите сбежать из города?
– А вы бы на моем месте не хотели? – вскинулся научник. – Это, знаете ли, не лучшее место на земле, если только вы не одержимы тягой к суициду.
Я немного помолчал, а когда заговорил вновь, тон мой стал заметно суше и холоднее:
– Эти рассуждения годятся для осторожного и здравомыслящего человека. Обычного обывателя, не имеющего отношения к работе с Зоной. Но вы-то не обыватель и пришли сюда не просто так. Хотите жить? Это можно понять. Все хотят. Но как же быть с профессором Афанасьевым и Кочевницей? Это вам не турпоход, Алексей. То, что вы задумали, может быть приравнено к дезертирству.
Алексей посмотрел на меня каким-то новым взглядом, и определить его эмоциональное наполнение было затруднительно.
– Кто бы говорил о дезертирстве! – процедил он. – Только не тот, кто таскает из Зоны кровь Измененных! Как будто мало нам террористов НМП! Не вам читать мне мораль, сталкер на вольных хлебах! Если только вы не врете об этом. Для человека вне закона вы слишком осведомлены о делах АПБР. Откуда бы?
Я пожал плечами.
– В нашем мире все решают связи.
– Пожалуй… Но ваша терминология… Вы служили?
– Допустим.
– И где, позвольте поинтересоваться?
– Краснотайгинск.
– О! – Его, кажется, проняло. – Тогда вы должны меня понять. О каком дезертирстве речь? Откуда? От кого?! Профессор Афанасьев мертв. Экспедиции практически больше не существует! Что могу сделать я один в этом аду?! Доблестно умереть? А кому от этого будет польза, не подскажете?
После этих слов у меня в груди словно кусок льда вырос. Здоровый такой, с кокосовый орех. И так капитально перекрыл мне трахею, что даже вдох сделать было проблематично.
– Вы… уверены, что все погибли? – с трудом выдавил я. – Все-все? А как насчет Агнешки Томаховской?
Он тяжело вздохнул.
– Врать не буду, мертвой я ее не видел. Мы шли за Кочевницей по пятам. Аномалия играла с нами как хотела, а игры ее были жестокими. То кидала нам под ноги Провалы, то натравливала своего цепного пса… – Он сделал паузу, очевидно, ожидая вопросов, но я промолчал: про «цепного пса» кочующей аномалии мне было известно куда больше, чем он думал, поскольку речь не могла идти ни о ком другом, кроме Черного Сталкера. – А на Князь-Владимирском кладбище она решила еще и в прятки сыграть. Мы так толком и не разобрались, что именно аномалия учинила с пространством, но нас просто раскидало, и я с одним оперативником… его, кажется, Андреем звали, оказался отделен от остальных. С тех пор я не видел Агнешку, Сашу, Тима, Влада… ну и еще пару человек. Я не утверждаю, что все они погибли. Просто найти их мне не удалось. А мой единственный оставшийся спутник… вскоре погиб.
– Его убили? Кто?
– А вот как раз они, – научник кивнул головой на окно.
Я осторожно приблизился и выглянул. Глаза уже более-менее привыкли к темноте, а тут еще, как по заказу, из-за туч на небольшой клочок чистого неба выбралась луна. Не полная, растущий месяц, четвертинка примерно, но и то хлеб… Когда я увидел их, волосы зашевелились у меня на затылке. Они и впрямь выглядели как пятна, гигантские черные амебы или движущиеся куски пещерного мрака. И они действительно двигались в направлении здания торговых рядов, ставшего для нас убежищем, словно и впрямь нас чуяли.
– Что это?
– Пятна? Голодные энергетические сущности. Вампирические. Только они не кровь вытягивают, а жизненную силу. Под ноль, досуха. Но не для себя. Для Провала. Энергия нужна ему, чтобы поддерживать собственное существование. Вот он и рассылает в разные стороны своих «фуражиров».
– Они могут нас найти?
– Могут. Живую энергию Пятна чуют. Но, как я уже говорил, это старое здание, стены толстые… Это добавляет нам шансов.
– А если все же найдут? Неужели никак нельзя отбиться? Или отпугнуть их?
– Ну, есть вообще-то один способ… – Научник извлек из своей котомки непонятное устройство с раструбом. – Я тут добыл для него несколько аккумуляторов. Надеюсь, они не совсем дохлые… Это генератор ультразвуковых колебаний, иначе УЗГ, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Он их немного отпугивает. Проверено экспериментально. Но я бы не стал на него особо рассчитывать: аккумуляторов надолго не хватит, а как только они сядут, нам крышка. Идеальный вариант – спрятаться так, чтобы нас не нашли.
М-да, хорошо бы…
– Сколько нам нужно продержаться?
– До утра. С рассветом Провал призовет своих созданий обратно.
Зашибись! Семь чертовых часов темноты! Да за это время раз двадцать помереть можно!
Мой взгляд уловил на улице какое-то движение помимо плавного и бесшумного зловещего скольжения Пятен. Надо же! Это был одинокий истребитель. Я тронул Алексея за локоть и указал ему на мутанта. Он усмехнулся:
– Ну вот, сейчас специально для нас будет устроена демонстрация. Увидим вживую, что будет с нами, если им попадемся. Минуточку внимания – зрелище действительно занятное, хотя и жутковатое.
Но я и без того смотрел не отрываясь. Заметив опасность, истребитель резко рванул прочь. Эти мутанты умеют бегать очень быстро, и мне на секунду подумалось, что, возможно, ему удастся спастись. Не тут-то было! С Пятнами тут же произошла метаморфоза. Только что медленные и лениво-вальяжные, при виде добычи они ускорились так, что смогли бы, пожалуй, посоревноваться с гонщиком-велосипедистом. Группа из четырех Пятен настигла и окружила истребителя. Тот в панике заметался было, но решил перескочить через них. И тут я увидел еще одну метаморфозу. Пятна выглядели плоскими, словно чернильные кляксы на листе бумаги, но когда истребитель попытался перепрыгнуть через одно из них, оно мгновенно набрало объем и прянуло в воздух, отскочив от асфальта, как резиновый мяч. Черная клякса прилепилась к боку мутанта и снова стала плоской, растекшись по его одежде и коже. В следующий момент он неловко приземлился, покачнулся на ногах и тяжело упал на бок. И взвыл. Его отчаянный вопль донесся до нас даже сквозь толстые стекла. Тут же к нему метнулись остальные Пятна, и вскоре мутанта всего будто накрыло черным покрывалом. Какое-то время там еще наблюдалось шевеление, но не прошло и минуты, как все прекратилось. Пятна расползлись, оставив на асфальте мертвого истребителя. При свете четвертинки луны мне было не очень хорошо видно, но тело его казалось форменной мумией, только без бинтов.
– М-да, впечатляет… – тихо проговорил я.
Пока мы отходили от увиденного, Пятна, покончив со случайным перекусоном, кажется, вспомнили, что обед им сервирован совсем в другом месте, и снова начали стягиваться к главному входу в торговые ряды. Вот внутрь втянулась одна из жутких клякс, вторая, третья…
– Пора прятаться, – прошептал Алексей.
Я только молча кивнул. Мы отошли от окна и двинулись в глубь здания, прочь от главного входа. Научник двигался впереди, а я за ним. Фонарь включать даже не пытался – неизвестно, на что реагируют Пятна. Может, только на тепло жизни, а может, и на свет тоже. Незачем приводить в действие лишний фактор риска. Когда мы вошли в очередной торговый зал, я настиг Алексея, чтобы узнать, далеко ли он собрался идти и не пора ли остановиться, но он только прижал палец к губам. Выходит, еще и звук под запретом. Ладно, будем осторожнее. Мы шли и шли, а у меня с каждым шагом все сильнее холодел позвоночник. Ощущение надвигающейся жути было в чем-то похоже на то, что я испытывал при появлении Черного Сталкера, но все же и отличия были. В «цепном псе» аномалии чувствовался разум. Чуждый, безжалостный, агрессивный, но разум. Здесь же – только безликое и бесформенное голодное ничто.
Но хуже всего было то, что я понятия не имел, настигают нас Пятна, отстают, а может быть, вообще движутся в противоположном от нас направлении. Странное дело: у меня никогда не было ни грамма экстрасенсорных способностей, о чем я не жалел и всю жизнь без них прекрасно обходился, в том числе и во время походов в Зону. Но после того первого контакта с Черным Сталкером они во мне пробудились, и хотя проявлялись в основном в моих снах-видениях, за эти недели я успел к ним так привыкнуть, что стоило им сбойнуть, как сейчас, и у меня сразу возникло чувство уязвимости. Да, было общее ощущение опасности, но и только. Формулировка «где-то неподалеку рыщет десяток голодных Пятен» меня категорически не устраивала, а ничего более конкретного мой новый дар мне выдать не мог.
Похоже было, что какой-то определенной цели у Алексея нет, и он просто хочет дойти по второму этажу до упора, как можно дальше. Что же, в этом стремлении я научника вполне поддерживал… Вот и все – последний торговый зал. Дальше только стены… Хотя нет – есть еще туалет для персонала. Видимо, нам туда. Алексей уловил мой вопросительный взгляд и ответил на него утвердительным кивком. Мы зашли и, стараясь, чтобы замок не очень громко щелкнул, закрыли защелку изнутри. Инстинктивное, хотя, подозреваю, совершенно бессмысленное действие. Определение «энергетические сущности» обычно означает, что материальные препятствия мало что для них значат. А кроме того, как насчет щели под дверью? Я хотел было уточнить верность своих выводов на сей счет у Алексея, но его прижатый к губам палец и отрицательное покачивание головой остановили меня. Черт! Молчу я, молчу… Но сделать кое-что могу.
Я вытащил из своего вещмешка пару запасных рубашек и заткнул ими щель под дверью. Конечно, я не настолько наивен, чтобы пытаться таким образом остановить Пятна, но зато теперь можно без опасений зажечь свет – он не будет пробиваться из-под двери и не выдаст нас. А сидеть в полной темноте (сквозь единственное маленькое окошко поступал самый минимум света, сотая часть от той жалкой крохи, что поступает от луны и звезд) мне совершенно не улыбалось. Конечно, зрение немного привыкло и мы более-менее различали силуэты друг друга, но и только. Если не издавать звуков, единственная возможность общаться – говорить губами с четкой артикуляцией, а чтобы читать по губам, света все-таки нужно существенно больше, чем поступало к нам снаружи. Да и вообще сидеть в темноте и при этом абсолютно ничего не делать, не имея возможности даже поспать, тоскливо до тошноты. Так что, обеспечив маскировку, я занялся налаживанием освещения. Фонарь – не вариант. Запасные батарейки к нему у меня, конечно, имеются, но черт его знает, сколько я пробуду на этой безэлектрической территории, а потому элементы питания – на вес золота, и их надо беречь. Однако я знал, куда направляюсь, а потому подготовился как следует. Следующим этапом из моего вещмешка появилась большая свеча. Я зажег ее, покапал парафином на край рукомойника и закрепил там этот импровизированный светильник. Вот так. Со светом-то оно всяко веселее. Алексей, когда я завершил свои манипуляции, улыбнулся и показал мне большой палец. А то! Кому-то же надо быть предусмотрительным!
И все-таки помещение тесненькое. Я, конечно, не страдал клаустрофобией, однако ощущение, что снаружи бродит нечто, желающее тебя сожрать, а ты только и можешь сидеть здесь, не имея возможности произнести ни слова, и ждать, когда же оно до тебя доберется, уменьшало для меня оставшееся нам невеликое жизненное пространство до совсем уж крохотного.
Я осторожно сел на мусорный бак. Ноги уже начинали помаленьку гудеть от усталости, а сидеть на холодном кафельном полу – не вариант. Говорят, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. По мне, так догонять куда предпочтительнее. Особенно когда «ждать» означает именно такое ожидание, как сейчас. Алексей начал деловито копаться в своем ультразвуковом устройстве, устанавливая в него аккумуляторы, а я прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Попрактиковаться в своих новообретенных способностях и попытаться все же почувствовать Пятна так же, как я чувствовал породивший их Провал, – это, пожалуй, единственное, чем я сейчас мог заняться.
Концентрация далась мне довольно легко, и я направил свое сознание вниз, на первый этаж здания торговых рядов и в направлении главного входа. Вообще-то такое надо тренировать, и, желательно, с опытным наставником. Но чего нет, того нет, зато есть самые что ни на есть боевые условия. «Картинки» перед глазами у меня не получилось, как, впрочем, и всегда, за исключением моих видений. Способность моя обычно работала по-другому. На уровне ощущений вроде страха, боли, сердцебиения, холода, тепла… Я попытался вспомнить, как именно воспринимался у меня Провал, и вести поиск его порождений по аналогии.
Здания я не видел. Просто воспринимал как большое пространство, ограниченное чем-то твердым и холодным. Я перемещался по нему, не ощущая практически ничего. На мой неопытный взгляд, это означало, что искомых враждебных сущностей мне пока не встретилось. Полет в пустоте и невесомости – вот как я это чувствовал. И вдруг начал появляться отдаленный глухой шум. Точнее, он очень напоминал тихий шорох радиоэфира, когда шаришь между станциями. Постепенно он становился громче, хотя я никак не мог определить его источник.
Нарастание звука, однако, внушило мне уверенность, что двигаюсь я в правильном направлении. И вдруг характер звука несколько изменился. Это больше не был просто «белый шум». Теперь мне казалось, что я улавливаю в шорохе и шелесте «помех» какие-то шипящие голоса и даже слова, хотя смысл их до меня не доходил. А на следующем этапе к слуховому восприятию добавилось иное: холод, страх и вибрация голода, так похожего на голод Провала. Вот они – Пятна! Я пытался «включить» свое чувство расстояния, чтобы определить, как далеко от нас они находятся. Голоса в голове стали громче, настойчивее. Они что-то шипели мне, но смысл по-прежнему ускользал, словно это был какой-то незнакомый мне язык. Усилился и холод, только вместе с ним я теперь ощущал мерзкие липкие прикосновения, хотя, казалось бы, откуда у отделенного от тела сознания могут быть такие ощущения?
Так что это? Галлюцинации моего особого восприятия? Или я слишком раскрылся в Зоне, забыв о ее высокой пси-активности, и она таким образом воздействовала на мое сознание? А может быть, Пятна почуяли меня и пытаются поймать в ментальную ловушку? Последняя мысль едва не накрыла меня волной паники. Назад, срочно назад! Теперь я уже примерно представлял, где именно находятся Пятна и куда движутся, а потому дальнейший рискованный эксперимент с использованием моей новой экстраспособности терял смысл. Я рванулся в обратном направлении, пытаясь втянуть отделенное сознание обратно в тело, но встретил сопротивление: что-то не пускало меня. Усилился холод, чужая воля обвивала меня, словно осьминог своими щупальцами, и «белый шум» окончательно превратился в шипящие голоса. Это был уже совершенно точно чужой язык, и мне почему-то казалось, что на планете Земля таких языков нет, хоть я и не лингвист и не полиглот.
Ужас накатывал все сильнее, но, к счастью, он не обессиливал меня, а напротив – стимулировал к борьбе. И я боролся с отчаянным упорством и яростью загнанного в угол – тянулся обратно к своему телу, обрубая все каналы своего сверхчувственного восприятия в попытках вернуть материальный мир. Неуютная тесная реальность туалетной комнаты для персонала теперь казалась мне настоящей землей обетованной. Я глушил голоса, загрубляя и свой слуховой канал восприятия. И наконец все эти меры дали ощутимый результат: постепенно мерзкая липкая хватка стала поддаваться, выпуская меня из своих ледяных объятий, шипение голосов стало тише, и даже ужас чуть приотпустил…
Почувствовав слабину, я рванулся изо всех сил и как пробка из бутылки вылетел из ментального пространства в физическую реальность, в свое тело, которое с испариной на лбу и раскалывающейся от боли головой упало с мусорного бака на кафельный пол туалета. И как я еще только от крика удержался!
К счастью, падением своим я много шума не наделал… кажется. Но научник тут же подскочил ко мне. Задавать вопросы вслух ему не требовалось: лицо его само представляло собой большой знак вопроса.
– Пятна, – лаконично и беззвучно ответил я одними губами и поежился.
То ли на полу холодно было, то ли… Внезапная мысль заставила меня вскочить на ноги. Так и есть – холод никуда не ушел. А сквозь головную боль начала ощущаться нарастающая пульсация, пока еще напоминающая биение крови в висках при сильном волнении. Но я-то знал, что происходит, и от этого знания мне сделалось нехорошо. Мое изменившееся лицо опять обеспокоило Алексея, и на его немой вопрос я снова одними губами произнес:
– Они приближаются.
Научник побледнел и следующий вопрос задал так же, как и я, не нарушая тишины:
– Откуда вы знаете? Вы что, экстрасенс?
Я кивнул и добавил:
– Начинающий.
Видно было, что ему до смерти хочется закидать меня вопросами, но он сдерживается: разговаривать вот так, одними губами, очень неудобно, тем более что есть риск сорваться и произнести что-нибудь вслух.
И началась пытка. Но если раньше это была пытка неопределенностью, то теперь я был настроен на Пятна и чувствовал, как они, прочесывая здание, понемногу приближаются к нашему убежищу – пульсация в голове становилась все более сильной и болезненной. И очень удручала лично моя неспособность хоть что-нибудь сделать для нашего спасения: все надежды заключались в этой ультразвуковой штуковине в руках научника и в том, чтобы аккумуляторы оказались не дохлыми и помогли нам продержаться до утра…
Тик-так, тик-так. Секунды тянулись как минуты, минуты – как часы. А часы, если бы они у нас были, вероятнее всего, превратились бы в вечность. Не знаю, как научник, а я чувствовал себя приговоренным к казни. Причем мне было хуже, поскольку я в отличие от него благодаря своим особым талантам воспринимал приближающийся к нашим шеям топор палача. Воспринимал, но ничего не мог сделать.
Тик-так, тик-так. Пятна приближались, неторопливо и обстоятельно обшаривая все помещения. Возможно, из-за толщины стен и того, что мы сидели тихо, они действительно не могли почуять нас на расстоянии. Да и к чему им торопиться? Никуда мы с этой «подводной лодки» до утра не денемся: даже если бы нам удалось выбраться из здания через окно, держу пари – на улице Пятен тоже хватало. Что же до времени, то в их распоряжении целая ночь, которая только начиналась.
Тик-так, тик-так. Как глупо! Мой поход за «Священным Граалем», похоже, бесславно закончится в самом начале. Циник, прагматик и параноик? Чушь! Прекраснодушный идеалист – вот кто я! Да еще и влюбленный к тому же – самый тяжелый клинический случай. И вымирающий вид, кстати. Подобных мне надо народу в музеях за деньги показывать, а в остальное время в психушке держать на транквилизаторах. Это же надо – полез в самое сердце новообразованной Зоны спасать свою любезную и, в каком-то смысле, все человечество! Кажется, это называется манией величия, отягощенной гипертрофированным чувством долга и ослабленным инстинктом самосохранения. На что рассчитывал я, в одиночку сунувшись туда, где нашла свою гибель целая экспедиция АПБР, в которой хватало и научников, и опытных оперативников?! И на что, спрашивается, рассчитывал «позитив», когда отправлял меня в этот спасательный поход одного? Как бы то ни было, скоро все расчеты (и его, и мои) пойдут прахом, когда Пятна доберутся до этой комнаты и проникнут внутрь. А в том, что они проникнут, я не сомневался.
Тик-так, тик-так. Тут поневоле начнешь торопить их приход. До рассвета – шесть с половиной часов. Нам ни за что не продержаться… А может, тупо спать лечь? Все равно я против Пятен беспомощен. Тогда какой смысл изводить себя ожиданием? А во сне оно как-то легче пройдет… наверное. Как в анекдоте: «Я хотел бы умереть, как мой дед – во сне. А не как его пассажиры – вопя от ужаса». Почти про меня, не так ли? Хотя фиг тут заснешь! Жуть волнами накатывает, голова раскалывается, и пульсация эта чертова весь мозг уже вынесла. Интенсивность ее такова, что ясно: Пятна совсем близко – в нашем зале или, в лучшем случае, в соседнем.
Тик-так, тик… Сердце мое замерло, пропустив очередной удар или, быть может, не посмев его выполнить. Его словно сжала чья-то ледяная когтистая лапа. Вот! Вот сейчас… Увидев выражение моего лица, научник избавился от остатков румянца на своем и округлил глаза. А у меня даже скулы свело, и я смог только с усилием кивнуть и ткнуть пальцем в сторону двери. Пятна там. Одно или несколько – не важно. Если ультразвуковой отпугиватель Алексея не сработает, с нас и одного за глаза хватит. Но сомневаюсь, что оно там одно. Вряд ли нынче в окрестностях полно другой добычи. Так что Пятна сейчас как волки – стаей на двух оленей накинутся. М-да… и правда олени! Ну, Алексей еще ладно – он из-за прыгунов тут застрял, а я-то, сталкер с семилетним стажем, даже не зная про Пятна, мог бы догадаться, что оставаться на ночь в непосредственной близости от Провала – очень плохая идея!
Интересно, чего они тянут?! У меня внутри все сжалось, сердце готово было из груди выпрыгнуть, а в голове словно кузнечный цех открыли. Я знал, что они здесь, чувствовал их дикий голод, который суть отражение голода Провала, но атака все не начиналась… Научник сжал свое устройство в руках, готовый в любой момент нажать на кнопку. Ну же!
Признаться, когда это началось, я не сразу понял, что происходит. В первые мгновения мне все показалось игрой теней от колеблющегося пламени свечи, и лишь несколько секунд спустя до меня дошло, что тени просто не могут быть такими бездонно-черными. Одно из Пятен появилось оттуда, откуда я его и ждал, – из щели под дверью, зато второе, кажется, просочилось сквозь стену. Таиться больше смысла не было, и я издал предупреждающий возглас, а секундой позже Алексей врубил свой генератор ультразвука. Я почувствовал тепло. Ну да, так и должно быть. Ультразвук при кратковременном воздействии вызывает у человека подобные ощущения. Но главное, чтобы он не понравился Пятнам. К головной боли и пульсации вновь добавился шелест голосов. Вряд ли это был реальный звук, скорее, я воспринимал его на ментальном уровне, как во время того моего экстрасенсорного эксперимента.
Две черные кляксы решительно двинулись на нас. Я попятился и прижался спиной к стене рядом с научником, но, внезапно вспомнив, что одно из Пятен сюда именно сквозь стену и проникло, отскочил от нее как ужаленный. Алексей повел раструбом своего устройства в сторону клякс, и они сразу будто съежились и отпрянули. Работает! Радости от этой мысли не способно было помешать даже резкое возрастание болевых ощущений и переход шелестящего шепота голосов в голове в резкое свистящее шипение, больно бьющее по барабанным перепонкам. «Ага! Не нравится, твари, не нравится!» – мысленно с восторгом орал я, забывая в этот момент, что жизнь наша зависит от долговечности аккумуляторов в устройстве, которых при интенсивном использовании может и на час не хватить, не говоря уже о потребных шести с гаком.
Между тем Пятна были настроены решительно. К получившим отпор первым двум сущностям добавились еще три. Научник принялся отчаянно водить раструбом перед собой, пытаясь остановить наступление исчадий Провала. Неверное пламя свечи с трудом освещало арену этой жуткой безмолвной битвы, которая смотрелась как сюрреалистичный кошмар. Жуткие амебы непроглядного мрака ползли на нас, меняя форму, тянулись к нам выдвигающимися из основного «тела» чем-то вроде щупалец, которые, однако, съеживались и отдергивались, попадая под воздействие ультразвука, а следом отступали и сами Пятна. Отступали, но не уходили, а продолжали барражировать у дальней от нас стенки туалета, словно акулы возле добычи, а к ним тут же добавлялись новые, как говорится, свеженькие, непуганые. Вскоре черными созданиями оказался заполнен почти весь пол, а нас прижали к стене, в которой находилось единственное окно, к сожалению, имеющее категорически недостаточные для бегства размеры. Некоторые предприимчивые Пятна ползли к нам уже и по стенам, пока ультразвук не отгонял их.
Внезапно очередная клякса просочилась сквозь пол прямо у моей ноги и одним из волнистых краев своего бесформенного «тела» коснулась меня раньше, чем я успел отпрянуть. Нога взорвалась резкой болью, практически тут же сменившейся онемением. Колени задрожали от внезапной слабости, и я едва не рухнул прямо в гущу скользящих по полу Пятен. Удержался лишь в самый последний момент, чему немало поспособствовал Алексей, схвативший меня за локоть и направивший раструб на атаковавшую меня тварь. Она тут же отдернулась, и онемение стало помаленьку меня отпускать. Мы вжались в самый угол, и дальше отступать было некуда.
Я еле держался. Бешеная пульсация голода тварей Провала, настроившись на которую я уже не в состоянии был от нее экранироваться, головная боль и какофония яростного разноголосого шипения в моем сознании должны были вот-вот меня доконать. Брошенный на Алексея взгляд подсказал, что и ему сейчас немногим лучше. Все лицо его было покрыто крупными каплями пота, сведенной от длительного напряжения рукой он водил раструбом своего УЗГ, не позволяя жутким созданиям к нам приблизиться, а в глазах его застыло черное отчаяние. Похоже, он очень хорошо представлял ресурс аккумуляторов при таком режиме использования устройства. Еще несколько минут – и они сдохнут, после чего то же самое случится и с нами.
И тут кое-что произошло. Удивительным образом мое сознание, находящееся уже на грани помрачения, вдруг на фоне бешеного шипения Пятен выделило новый звук несколько иного тембра. Звук машины? Да нет, откуда бы ему взяться? Видимо, мозг шутит со мной последние шутки, только пристрелите меня, если это смешно. Но несколько секунд спустя к слуховым галлюцинациям добавились зрительные: Пятна, крутившиеся у дальней стены, стали просачиваться сквозь нее и уходить. Затем их примеру стали следовать и другие, находившиеся ближе к нам. Научник продолжал уже с совершенно безумным взглядом водить своим прибором, окатывая отступающие создания Провала волнами ультразвука… А ведь действительно отступающие! Невероятно, но факт: даже ближайшие к нам кляксы, совершавшие нетерпеливые рывки в нашу сторону, вдруг попятились и заскользили к двери. Глюк или реальность? Может, у меня крыша все-таки съехала, и я выдаю свое отчаянное желание за действительность? Да нет, не похоже. У Алексея тоже вырвался судорожный вздох облегчения, а в моей голове стала затихать звуковая вакханалия, сопровождавшая нашу отчаянную оборону с самого начала вплоть до этой минуты. Твари отступали, уходили, и ничем, кроме как чудом, объяснить это было нельзя. Вряд ли причиной можно считать устройство Алексея. Представить, что Пятна устали или отчаялись до нас добраться и обратились в бегство, гонимые волнами ультразвука, было как-то сложно. В конце концов, это не люди, не животные. Способны ли они падать духом, пугаться? Ой вряд ли! Ведь ультразвук не убивал их, а только отгонял. Но их количество и настойчивые атаки еще чуть-чуть – и принесли бы им неплохой ужин из двух персон. Так в чем же дело?
Вот у дальней стены крутятся уже всего три Пятна. Сквозь щель под дверью проскользнуло одно, второе, третье… Все! Не может быть! Но реальность утверждала обратное: враг не виден и уже почти не слышен.
Я повернулся к Алексею и потрясенно выдохнул:
– Они ушли, представляешь?! – Переход на «ты» произошел как-то сам собой. – Свалили на фиг!! Ты что-нибудь понимаешь?
Но в его ошалелом взгляде некоторая искорка понимания все же присутствовала.
– Ты слышишь это?
Я прислушался и теперь, когда фантомные шумы в голове уже не заглушали обычный слуховой канал, действительно услышал звук, похожий на шум мотора. Да не одного, а как минимум двух.
– Машины? – удивленно спросил я.
Он кивнул и вдруг издал нервный смешок.
– Кажется, какие-то счастливчики только что пересекли Клязьму и въехали в город.
Назад: Интерлюдия 1 Потылин
Дальше: Интерлюдия 2 Потылин