Зиму Рюйтер провел дома, а по весне, похоронив жену, снова был вызван в адмиралтейство.

– Варварийские корсары продолжают стеснять нашу коммерцию в водах Леванта! – сказали ему.

– Что ж, я немного отдохнул и снова готов идти в море!

– Прекрасно! – захлопали в ладоши адмиралтейские начальники. – Мы даем вам девять кораблей, триста восемьдесят пушек и полторы тысячи людей. Ждем же одного: известий об усмирении зарвавшихся!

В конце мая 1661 года Рюйтер был уже в Средиземном море, где и крейсировал до глубокой осени. Узнав о прибытии своего старого недруга, мусульмане присмирели и почти не показывались из портов, предпочитая переждать голландскую напасть. Однако Рюйтеру все же удалось подстеречь и захватить их 22-пушечное судно с четырьмя десятками христианских невольников, которых немедленно освободили. Спустя некоторое время вице-адмирал пленил еще двух пиратов. После этого во главе всей эскадры он последовал к порту Фарина, где произвел предупредительную бомбардировку, а затем предложил варварийцам обменять захваченных в плен их соратников на находящихся в плену голландцев, что и было, естественно, немедленно исполнено. Тогда же Тунис поспешил заключить мир с Соединенными провинциями. Примеру Туниса последовал и дотоле несговорчивый Алжир. По заключении мира начались недовольство в голландских командах. Матросы, устав от долгого и бессмысленного, по их мнению, пребыванию в море, требовали ухода в Голландию. О недовольстве Рюйтер немедленно сообщил в Амстердам. Оттуда велели следовать к родным берегам, потому, что на смену рюйтеровской эскадры в Средиземное море выслана уже эскадра сына знаменитого Мартына Тромпа контр-адмирала Корнелиуса.

К удивлению всей Голландии смена командующих на Средиземноморье дала обратный эффект. Варварийцы, узнав, что страшного для них Рюйтера больше нет, а вместо него прибыл никому не известный Корнелий Тромп, вновь взялись за грабежи и насилие. Несмотря на то, что Тромп пленил несколько пиратских судов и освободил несколько голландских, на пиратов это никакого впечатления не произвело: Рюйтера они боялись, а Тромпа игнорировали. Надо было что-то предпринимать, и адмиралтейский совет вновь решает послать в левантские воды Рюйтера.

– Я становлюсь у Генеральных штатов как пугало! – устало шутил вице-адмирал, привычно собираясь в очередной неблизкий вояж.

На этот раз в море он брал с собой и пятнадцатилетнего сына Енгеля.

– Мальчишке пора становиться моряком! – говорил он расстроенной жене. – Я же за ним присмотрю, и ты не волнуйся о нас!

8 мая 1664 года Рюйтер вновь отправился на юг. Спустя месяц он был уже пред изменившим договору Алжиром. Услышав о приходе знаменитого адмирала, местный бейлербей тотчас освободил плененного голландского консула, и прислал парламентеров. Те объявили, что их повелитель готов заключить новый трактат, согласно которому алжирцы получат право останавливать в море все голландские суда и проверяя все товары, не произведенные в Голландии.

Рюйтер, выслушав все внимательно, сказал кратко:

– Вон отсюда! Я объявляю вам войну!

На следующий день к нему прибыли выгнанные давеча парламентеры. На этот раз они вели себя куда более вежливо:

– Мы готовы подтвердить все пункты старого трактата и более останавливать ваших купцов не будем, нам хватит довольствоваться иными!

– Что ж, – кивнул вице-адмирал. – Тогда скрепим наш договор печатями!

– Ну-с, что надлежит нам делать теперь, когда алжирцы приведены в должное чувство! – потер руками Рюйтер, когда парламентеры отъехали восвояси.

– На горизонте парус! – доложили ему с мачты. – Кажется это наша посыльная яхта!

– Если яхта, значит, новости и вряд ли они будут хорошими, ибо отсутствие новостей и есть лучшая новость! – заметил кто-то из капитанов.

Так и произошло. Капитан яхты передал вице-адмиралу письмо голландского консула в Кадиксе. Консул извещал командующего, что согласно имеемым сведениям, англичане в настоящий момент полным ходом снаряжают огромный военный флот, на который хотят посадить пятнадцать тысяч человек. Начальство над всей этой армадой берет на себя сам герцог Йоркский.

– Нас, судя по всему, ожидает новая большая драка с англичанами! – опечалился Рюйтер, письмо прочитав.

Консулу же он написал бумагу следующего содержания: «Я получил ваше письмо, извещающее о приготовлениях в Англии и то, что дюк Йоркский сам идет в море. Это не страшно: в сражении он такой же человек, как и другой и подобно каждому может не избегнуть опасности. Кому страшны угрозы, пусть сидит дома и не ходит на войну. А мы с глубочайшим смирением будем ожидать предопределения Всевышнего. Если вы услышите что-либо более важного, то уведомите меня скорее, чрез Кадикс или через Гибралтар».