Глава 5
Как выйти за рамки и накреативить с три короба, или О пользе коробок
У каждого своя система организации рабочего процесса. Моя – это коробка для хранения и переноски документов, которая продается в любом магазине канцтоваров.
Каждый новый танец я начинаю с коробки. Пишу на ней название проекта и постепенно наполняю различными вещами, которые помогают его реализовать или просто с ним связаны. В нее попадают записные книжки, газетные вырезки, компакт-диски, видеозаписи со мной, с участниками труппы во время репетиций, книги и фотографии, а также вдохновившие меня произведения искусства.
Коробка выполняет функцию архива, здесь хранится все, что связано с процессом моего активного поиска по каждому проекту. Для проекта с Морисом Сендаком коробка заполнялась записками от Сендака, выдержками из поэм Вильяма Блейка, говорящими игрушками. Уверена, что большинство людей держат подобные вещи на полках или в папках. Я предпочитаю коробки.
У меня есть коробки для всех проектов, над которыми я работала. Если кто-то захочет получить представление о том, как я думаю и творю, ему лучше всего начать с изучения содержимого коробки.
Коробка помогает мне почувствовать себя собранной и организованной, даже когда я сама еще не знаю, куда иду.
Она как договор о принятии на себя обязательств. Простое действие – написать название проекта на коробке – уже означает, что я начала над ним работать.
Коробка дает почувствовать мою связь с проектом. Она моя территория. Даже когда я откладываю проект на какое-то время, коробка позволяет ощущать связь с ним. И хотя она лежит где-то на полке, я знаю, что она там, а черные буквы названия постоянно напоминают мне о об идее, к которой я обязательно вернусь.
Но самое важное, пожалуй, что мне никогда не приходится беспокоиться, что я могу что-то забыть. Самый большой страх творческого человека – это страх потерять гениальную идею, которую он не успел вовремя сохранить в укромном месте. Я никогда не беспокоюсь по этому поводу, потому что знаю, где ее найти. Она лежит в коробке, подписанной собственным именем.
Я выбираю картонные коробки для документов по ряду причин, важных для меня лично. Стеллаж в моем домашнем кабинете вмещает аудиооборудование, сотни компакт-дисков и груды нотных партитур. Это не просто добротный фабричный предмет мебели. Это монтажная конструкция, способная выдержать маляров, красящих здание снаружи. Короче говоря, эти полки предназначены для больших нагрузок. Их покупала я, это мой эстетический выбор. Я хочу, чтобы все вокруг меня, начиная с танцоров и заканчивая полками, было крепким и прочным, способным выдерживать большие нагрузки.
То же самое можно сказать о практичности моих коробок. Их легко купить, и стоят они копейки. Я не собираюсь тратить тысячи долларов на вычурный шкаф из вишневого дерева, который забьется до отказа через неделю. Мои коробки функциональны на сто процентов. Они выполняют задачу, которую я перед ними ставлю: хранить материалы. Я могу их подписать, чтобы знать, что в них лежит (чего не проделаешь со шкафом за тысячи долларов). Я могу их перемещать (что не так-то просто сделать с конструкцией из тяжелого дерева). Когда одна коробка заполнится, я просто соберу другую. А когда необходимость в ней исчезнет, я смогу убрать ее с глаз долой и заняться следующим проектом, начав новую коробку.
Коробки нетрудно достать, они недороги, высокофункциональны и достаточно долговечны, их можно переносить и подписывать, и от них легко избавиться.
Вот мои требования к идеальному хранилищу данных. И я нашла его в обычной коробке для документов.
Конечно, это не единственное решение. У Мориса Сендака подобную задачу выполняет комната. Это рабочая студия с огромной секцией с выдвижными ящиками, где он хранит рисунки, газетные и журнальные вырезки, заметки, статьи. Он работает над несколькими проектами одновременно и дублирующие материалы предпочитает держать вне поля зрения, когда занят чем-то конкретным. Другие заводят подробную картотеку. Более продвинутые организуют рабочий процесс на компьютере. Нет единственно правильной системы. Любая хороша, если она позволяет хранить и извлекать ваши идеи без потерь.
Система не должна быть сложной. Я знаю одного редактора, который собирает вырезки из газет и журналов. Немалую часть рабочего времени он проводит с ножницами в руках, вырезая различные истории, фотографии, иллюстрации. Затем складывает все в выдвижной ящик к уже хранящейся там груде других вырезок. Какое-то время он «настаивает» их в темном, прохладном ящике, специально о них не думая, но зная, что они всегда под рукой. Когда кто-то из коллег заходит к нему в отчаянном поиске хорошей идеи, он открывает свой ящик и выкладывает его содержимое на стол. «Давай-ка посмотрим, что у нас тут есть», – говорит он гостю, и они начинают вместе просматривать его коллекцию. И обязательно какой-нибудь заголовок или фраза натолкнут их на мысль, которая в свою очередь подскажет замысел истории. После этого воодушевленный гость покидает кабинет. Этот редактор хранит в своем ящике «намеки на идеи» – легкие, едва уловимые проблески мысли, спрятанные где-то в отдаленных уголках мозга, которые подсказывают что-то интересное, пусть до конца и не осознаваемое нами. Вытаскивая из ящика свои архивы, он вспоминает эти мысли, ведь это они первоначально побудили его сохранить эти вырезки.
Коробки нравятся мне и своей простотой: есть цель – есть эффективное решение. Писатель, грамотно организовавший свою систему хранения и извлечения информации, способен написать гораздо больше. Ему не приходится тратить много времени на поиски нужного материала, перелистывая записные книжки или обыскивая комнату в поисках важной цитаты. Все в коробке!
В хорошем архиве также всегда можно найти материал, который послужит искрой озарения для создания чего-то нового. Бетховен, несмотря на свой бунтарский нрав и романтические идеи, был хорошо организованным человеком. Он хранил все важное для себя в нескольких записных книжках, которые были рассортированы по уровню развития идей. Это были блокноты для записи идей в черновом варианте, идей на этапе проработки и для законченных идей. Похоже, он уже на этапе зарождения идеи знал, что ей предстоит пройти через раннюю, среднюю и позднюю стадии развития.
По этим записным книжкам все, кто владеет нотной грамотой, могут по стадиям проследить творческий процесс. Бетховен фиксировал черновую мелодию, еще не совсем оформившуюся, и она дозревала там, занесенная на бумагу. Через несколько месяцев ее записывали уже в другую книжку. Но композитор не просто копирует, он развивает мелодию, экспериментирует с ней, пытаясь улучшить. Он может взять первоначальный мотив и развить его до следующего уровня, лишь понизив на полтона одну ноту и удвоив ее длительность. Затем он дает идее отстояться еще полгода. Она снова появляется уже в третьей записной книжке, и снова в улучшенном виде, возможно, совсем перестроенная в этот раз и готовая для использования в какой-нибудь сонате для фортепиано.
Бетховен не оставлял свои идеи неизменными. Он совершенствовал их и развивал, тем самым заново наполняя энергией.
Его записные книжки замечательны по многим причинам. Бетховен был неугомонным и непоседливым человеком, постоянно стремившимся к смене декораций. Хотя он прожил в Вене и ее окрестностях 32 года, у него не было собственного дома, и за свою жизнь он успел сменить место жительства более 40 раз. Подозреваю, что этим и объясняется его потребность иметь тщательно проработанную систему хранения данных. При такой неустроенности в быту и личной жизни записные книжки надежно оберегали самое важное для него – композиторский талант. До тех пор пока бумага хранила его идеи, творческому потенциалу ничего не грозило. Скорее, он становился лишь сильнее.
Вот в чем истинная ценность коробки: она хранит «ресурсные» задумки, не ограничивая при этом ваш творческий потенциал. Я постараюсь объяснить, как это происходит.
Летом 2000 года я загорелась идеей поставить на Бродвее мюзикл – только мои танцы и песни Билли Джоэла. Я всегда верила в его музыку и слушала его с тех самых пор, когда он только начал записываться. К тому же я нутром чувствовала, что его музыка просто создана для танца. В то время время у меня была труппа всего из шести прекрасных артистов. Они были так хороши, что я просто умирала от желания сделать вместе с ними нечто грандиозное и амбициозное. Это должно было стать двухчасовым танцевальным шоу на музыку главного поп-идола Америки.
Единственное, что мешало, – я не была знакома с Билли Джоэлом. Я никогда с ним не встречалась. Я не знала, каков он – эгоист, зануда, рок-звезда или крутой парень, открытый новому. Если судить по его песням, грамотным и содержательным, он был простым и доброжелательным человеком. О том же говорила и его репутация. Поэтому я достала его номер и просто позвонила: «У меня родился в голове один проект, и мне хотелось бы вам показать кое-что». «Кое-что» было двадцатиминутной видеозаписью поставленного на его музыку танца.
Видео было чрезвычайно важной частью подготовки к встрече. И главным аргументом при продаже идеи двум людям, которые могли поддержать проект или уничтожить его. Первым из этих двоих была я: мне важно было убедиться, что музыку Билли можно «танцевать». Видео стало визуальным подтверждением того, что я чувствовала. Вторым человеком, конечно же, был Билли. Поэтому я позвонила ему, когда обрела уверенность сама. За годы работы я на опыте убедилась, что растягивать на две встречи то, что можно сделать за одну, никогда не нужно. Стандартная процедура продажи идеи предполагает, что на первой встрече вы о ней рассказываете, а на второй – показываете. Мне не хотелось полагаться на случай – будет ли у меня второй шанс? Когда речь идет об очень занятых людях, даже самый тщательно продуманный план и уже достигнутые договоренности могут разрушить какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Поэтому я решила сделать все за один раз и вложила деньги и время в создание этого двадцатиминутного ролика.
Когда Билли пришел ко мне домой в Верхнем Вест-Сайде, я призналась, что испытываю некоторые затруднения, когда пытаюсь понять из его песен и фамилии Джоэл, кто он – еврей, ирландец или итальянец. Он ответил тогда: «Я родился в еврейской семье, рос в итальянском квартале, все девчонки, которые разбивали мое сердце, были ирландками». Я сказала: «Теперь понятно». И увлекла его за собой к видеомагнитофону.
Я показала ему несколько фрагментов, положенных на его последние композиции – соло на рояле из классического альбома Fantasies and Delusions, так как считала, что то, над чем он работал в последнее время, должно зацепить его сильнее. Ему понравилось. Затем пошли рок-хиты Uptown Girl и Big Shot. «Не думал, что мои вещи могут так хорошо смотреться», – отметил он.
Мне показалось, что он был польщен этой презентацией, и я продолжила. Я спросила, что было дальше с Брендой и Эдди – героями его песни Scenes From An Italian Restaurant. Он ответил, что никогда не задумывался над этим.
– Дело в том, – продолжала я, – что я хочу поставить шоу о них. И в нем будут использованы ваши песни. Я еще не знаю, что это будет за история, но для начала мне нужно ваше согласие.
– Хорошо, – сказал он, – оно у вас уже есть.
– Мне также нужен доступ к полному каталогу ваших песен.
Он согласился и на это.
Вот так просто. Редко такое встретишь – сделка быстрого приготовления. Мы пожали друг другу руки, и он ушел.
А я достала новую коробку и подписала ее «Билли Джоэл».
Первым туда попал мой двадцатиминутный видеоролик. Следом – две голубые карточки.
Я верю, что каждый проект должен начинаться с поставленной цели. Иногда эта цель есть не что иное, как повторение некой мантры (вроде «не усложняй», или «ты само совершенство», или «экономь!»), призванной напоминать мне о том, что я задумывала в самом начале, если что-то пойдет не так. Я пишу ее на листке бумаги, и, как правило, он первым попадает в коробку.
В этом случае у меня было две цели. Первая – рассказать историю. Я чувствовала, что научиться вкладывать повествование в танец – это мой следующий большой вызов. К тому же мне хотелось выяснить, что же в самом деле было дальше с Брендой и Эдди. Вторая цель – сделать труд танцора прибыльным. Меня всегда раздражало, что некоторые формы искусства не могут выжить без спонсоров и господдержки. Меня тревожит, что танцевальные ансамбли во всем мире неприбыльны, а танцоры, отдающие себя профессии не меньше, чем звезды профессионального спорта, занимают низшую ступеньку на лестнице доходов в индустрии развлечений. Я хотела, чтобы этот бродвейский проект не только вывел профессиональный танец в число коммерчески значимых сфер творчества, но и принес достойный доход моим танцорам. Поэтому я написала на двух голубых карточках: «рассказать историю» и «сделать труд танцора прибыльным» – и отправила их в коробку вслед за видеозаписью. Это были первые предметы в моей коробке «Билли Джоэл», и сейчас, когда я пишу эти строки, они все еще находятся там, погребенные под слоем других вещей, появившихся после месяцев исследований и проработки проекта. Они словно якорь, который все еще соединяет меня с первоначальным импульсом. «Когда ты наполовину в пасти крокодила, – говорит один мой флоридский приятель, – уже не помнишь, что собирался осушить болото».
Неважно, какой системой организации рабочего процесса вы пользуетесь при реализации своих проектов, – поставьте цель и зафиксируйте ее на бумаге. Однажды я прочитала, что те, кто записывает свои новогодние желания, имеют больше шансов их реализовать, чем те, кто этого не делает. Возможно, достоверность этого факта апокрифична, но, как и многим другим городским легендам, этой хочется верить.
В коробку отправился весь мой исследовательский материал. Через несколько дней после нашей встречи Билли прислал мне диск с записями своих песен. Я прослушала его за выходные, и к понедельнику у меня в голове появились зачатки сюжетной линии. Выражены они были первой строкой из гомеровской «Илиады»: «Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына».
Я представляла Билли Гомером, повествующим о событиях, описанных в поэме. Для музыкального сопровождения я выбрала 27 песен Билли Джоэла, в которых рассказывалось о пятерых ребятах с Лонг-Айленда, начиная с их школьных будней в 1965 году, затем периода вьетнамской войны и заканчивая 1984 годом. Основные действующие лица – Эдди, Бренда, Тони, Джеймс и Джуди – взяты из песен Билли. Я просмотрела все его видеоклипы, чтобы понять глубинный смысл, вкладываемый им в песни. Я изучила все его живые выступления за последние несколько лет. Пересмотрела популярные в то время танцевальные телешоу, чтобы освежить в памяти популярные па и стиль тех лет. Я прослушала интервью с Билли, в которых он делился мыслями о своих песнях. Все, что я узнавала, шло в коробку. Так как большое место в моей истории занимала вьетнамская война, я отправилась в Нью-Йоркский музей телевидения и радио, чтобы посмотреть новости тех лет, вспомнить то, что нам говорили о войне. Затем настал черед культовых фильмов о Вьетнаме, таких как «Охотник на оленей», «Взвод», «Апокалипсис сегодня», «Цельнометаллическая оболочка». Все отправилось в коробку вместе с книгами (например, «Репортажи» Майкла Герра) и интересными фильмами («Лихорадка субботнего вечера» и даже «Волосы», над которым я сама работала раньше) того периода. Затем я углубилась еще дальше в прошлое и посмотрела «Дикаря» и «Бунтаря без идеала», чтобы лучше почувствовать характер поколения, носившего черные кожаные куртки и мотоциклетные сапоги. Все ушло в коробку. Из другой коробки, отставленной в сторону, я вытащила старый исследовательский материал нереализованной идеи фильма по пьесе Дэвида Рэйба «В комнате бум-бум-бум», чтобы проработать характер одного женского персонажа.
Там же «поселились» мои ежедневники с вложенными вырезками, изображениями и наспех сделанными пометками «не забыть» о чем-нибудь важном. Вот фотографии Билли в период с начала 70-х до середины 80-х годов; вот вырезки новостей того времени – чтобы разработать адекватный времени визуальный компонент; вот список песен – от первого до последнего варианта программы, а также записки, которыми я обменивалась с музыкальным директором Стюартом Малиной, объясняя, почему ту или иную песню следует или не следует использовать в шоу. Например, переписка по поводу одной из прекрасных ранних баллад Билли She’s Got A Way. Песня пропитана чистотой и нежностью, но в моей интерпретации она превращалась в две грубоватые сценки: одну – в баре во Вьетнаме, другую – уже дома, в Америке. Я чувствовала себя обязанной предупредить Билли, что это будет уже не та песня, на что он ответил: «Давай, действуй».
В коробке также лежит зеленый берет, принадлежавший ветерану, с которым я консультировалась при подготовке шоу. Он поделился со мной ценной информацией об эпизоде с ночным патрулем, о том, как сигналы передавались по цепочке от одного человека к другому, потому что плотные заросли джунглей не позволяли видеть больше одного человека в воинском формировании, рассредоточенном на местности. Сигналы были совершенно элементарными (показывать рукой на глаза означало «смотри в оба», кулак под прямым углом – «стоп», движение плоской ладони вниз – «ложись»). Конечно, для сцены мы могли бы изобрести что-то похожее сами, но настоящие детали прошлого создавали реальную атмосферу. Один вид берета в коробке вселяет в меня энергию, напоминает, каким важным все это было для человека, который подарил его мне.
В коробке всякие мелочи, связывающие меня с различными сторонами проекта. С пары сережек и вышитого жилета началось продумывание костюмов для шоу. Вот книги об освещении, влияющем на восприятие, – я собиралась обсудить их со своими светотехниками. А вот наброски других постановочных идей – их я хотела обсудить с Санто Локуасто, художником-постановщиком, с которым проработала столько лет. Фотографии, снятые на «Полароид» во время прогулок по кварталам Лонг-Айленда, где вырос Билли Джоэл. Все это позволяло мне, сидя в чистенькой студии на Манхэттене, видеть своих героев в их привычной среде обитания или в экстремальных условиях. В конце концов материала для этого шоу накопилось на 12 коробок.
Вот почему коробка стала для меня вроде почвы, на которой я стою. Это фундамент, первооснова. Это дом. Это то, к чему я могу возвращаться, когда хочу что-нибудь изменить, не теряя общих ориентиров. Зная, что у меня всегда есть коробка, я смело иду вперед, не страшась неудач. Для того чтобы выйти за рамки и накреативить с три короба, нужно для начала завести коробку.
Теперь я расскажу вам, чем коробка не является.
Коробка не заменяет творчество. Она не сочиняет музыку, не пишет стихи, не ставит танцы. Коробка всего лишь накопитель сырьевого материала. Это склад-мастерская, в котором есть полезные инструменты для раскрытия вашего творческого потенциала, но не сам потенциал.
Когда журналист получает задание написать о чем-то, он не садится сразу же за стол, чтобы тут же выдать на-гора законченную историю. Прежде он должен проделать обязательную для всех журналистов рутинную работу. Во-первых, изучить весь материал по теме, который только удастся раздобыть. Затем пообщаться с людьми, чтобы проверить старую информацию, а после накопать новую. Наконец, собрать комментарии героев или экспертов – это первоэлемент любого солидного репортажа. Все это накапливается в его записях. Такая подготовка и сбор материала могут длиться целыми неделями или даже месяцами в зависимости от сроков исполнения задания. И только изучив материал, выяснив все точки зрения и взгляды, он садится за написание статьи. Если он хорошо потрудился при сборе материала, это отразится на публикации: писать ее будет легко, а сам текст выйдет ясным и понятным. Если собранный материал будет дрянным, такой же получится и статья. А слова для нее придется буквально выдавливать из себя.
Моя коробка – это своего рода такие же журналистские заметки. Это процедура сбора материала перед тем, как создать новое произведение. Если качество работы журналиста напрямую зависит от того, сколько информации по теме он изучил, с каким количеством людей он переговорил, сколько раз возвращался к своим наработкам, чтобы оспорить или подтвердить рассказанное людьми, то есть от того, насколько добросовестно он потрудился и насколько тщательно собирал материал, то оценка качества моей работы будет зависеть от того, насколько добросовестно и тщательно я заполняла свои коробки.
Хочу заметить, что моя коробка «Билли Джоэл» содержит десятки видеокассет с выступлениями артиста. Это же логично: если работаешь с музыкой определенного автора, следует разобраться, как эта музыка «выглядела» в его время. Это самое меньшее, что нужно знать. Необходимо также просмотреть соответствующие фильмы той эпохи. Не уверена, впрочем, что всем стоит изучать тренировочные фильмы армии США периода войны во Вьетнаме. Это тот излишек исследовательского материала, который убедил меня, что я подготовлена и могу перейти непосредственно к творческой работе.
Грустно видеть людей, которые так и не перешли от «коробочной» стадии к стадии творчества. Все мы с этим встречались: человек заявляет о начале работы над каким-то проектом, книгой к примеру, но проходит время, и когда вы решаете вежливо поинтересоваться, как движется работа, получаете ответ: «собираю материал». Так проходят недели, месяцы, годы – и ничего. Тонны материала могут быть собраны, но его все равно недостаточно, чтобы подтолкнуть человека сесть за стол и начать писать. Не совсем понимаю, почему так происходит. Может быть, исследования ведутся не там, где нужно. А может быть, исследования – зона комфорта этого человека в противоположность тяжелому процессу творчества. Может быть, это такая запущенная форма прокрастинации. Знаю лишь одно наверняка: эти люди застряли в коробке.
Мой совет им: из этого ничего не выйдет. Освободитесь, вылезьте из этой коробки, спрячьте ее на полку. И заведите новую. Но сделайте это с верой в то, что ничего не будет потеряно, что ваши усилия не уйдут в никуда. Все, что вы уже сделали, лежит в коробке. Всегда можно к ней вернуться.
И наконец, последняя выгода, которую можно извлечь из коробки: она дает возможность оглянуться назад. Многие этого не ценят. Закончив проект, они чувствуют облегчение. Им хочется хорошо отдохнуть, а потом заняться чем-то новым. Но коробка дает возможность посмотреть на свою работу со стороны. Если подойти к этому занятию как археолог, копнуть глубже, то можно увидеть, как начинался проект. Это может быть поучительно. Как вы это сделали? Достигли ли вы своей цели? Помог ли он вашему развитию? Менялся ли он по мере продвижения? Можно ли было реализовать его лучше?
Я нахожу коробку наиболее полезной на следующих трех стадиях: в процессе сбора материала, в тот момент, когда вы зашли в тупик, и после завершения проекта. Именно тогда можно оглянуться и увидеть, какими путями вы не пошли, какие идеи вас зацепили, но им не было найдено применение в тот момент, зато, возможно, они смогут подвигнуть вас начать следующую коробку.
Ко всему сказанному хочу добавить: отнеситесь с уважением к кажущемуся беспорядку в вашей коробке. В качестве хранилища сырых идей и неоформленных мыслей она может казаться чемоданом без ручки, пока вы ее наполняете. Но когда вам захочется вернуться и осмыслить путь, который вы прошли, вы сможете отследить его шаг за шагом и задним числом понять, сколько простого и логичного порядка в вашей коробке. Она доказательство того, что вы хорошо подготовились. Если вам хочется знать, провал или успех ждет тот или иной творческий проект, нет ничего лучше, чем изучить содержимое коробки с его названием.
