Обратимся теперь к рассмотрению исследований привязанности. Привязанность — это глобальный конструкт, заключающий в себе множество феноменов в социальном развитии младенца. Суть этого понятия сводится к тому, что иногда называют «первыми отношениями любви»: к тесной эмоциональной связи, формирующейся между младенцем и его родителями. Привязанность — это глобальный конструкт, заключающий в себе множество феноменов в социальном развитии младенца. Суть этого понятия сводится к тому, что иногда называют «первыми отношениями любви»: к тесной эмоциональной связи, формирующейся между младенцем и его родителями. Нас интересует, как формируется эта связь, а также почему у одних малышей привязанность менее стойкая, чем у других. Наверное, нет более важного вопроса в психологии развития, чем этот.

С точки зрения методологии, изучение привязанности ставит перед исследователем несколько трудностей. Первый вопрос касается поведения, по которому можно судить о наличии или об отсутствии привязанности. «Привязанность», как и «понятие об объекте», «восприятие глубины» или любой другой конструкт, изучаемый в психологии развития, не некая поведенческая данность; это конструкт высокого уровня, о котором приходится судить по разнообразным поведенческим реакциям. Последние 30 лет идет постоянное расширение диапазона реакций, которые учитываются при оценке привязанности. В первых систематических исследованиях этого конструкта (например, Schaffer & Emerson, 1964) основное внимание уделялось дистрессу при разлучении — то есть огорчению младенца при разлучении с объектом привязанности. Например, плачет ли малыш, когда мать выходит из комнаты или когда на ночь его одного оставляют в кроватке? Дистресс при раз-

лучении интуитивно воспринимается как проявление привязанности; от малыша, сформировавшего эмоциональную связь с другим человеком, мы ожидаем, что он будет противиться разлучению, в отличие от малыша, который еще не сформировал привязанность. Кроме того, дистресс при разлучении проходит в своем развитии определенные этапы, которые можно ожидать от проявления привязанности; в первые месяцы жизни он отсутствует, однако наблюдается, зачастую в довольно интенсивной форме, в период между 6 и 12 месяцами жизни.

В современных исследованиях сохраняется интерес к дистрессу при разлучении как к одному из важнейших параметров, однако при оценке привязанности к нему добавляется еще ряд поведенческих проявлений. К этим дополнительным реакциям относят позитивные способы проявления младенцем своей привязанности к родителю. Улыбается ли, гулит ли малыш в присутствии матери чаще, чем в присутствии других людей? Такая дифференцированная отзывчивость не является привязанностью в полном смысле этого слова, однако обычно рассматривается как один из этапов развития зрелой привязанности. Чувствует ли малыш себя увереннее в присутствии матери, легче ли ему решиться на какой-то шаг, исследовать нечто новое для него, взаимодействовать с незнакомыми людьми? На способность использовать мать как надежную опору впервые обратил внимание Харлоу (Наг-low, 1958), работавший с детенышами обезьян; оказалось, что она важна и для людей. Радуется ли малыш, когда мать заходит в комнату, наблюдается ли у него поведение приветствия или поиск контакта? В.целом, создается ли впечатление, что малыш доволен присутствием матери и ведет себя так, чтобы либо удержать ее рядом с собой, если она уже пришла, либо вернуть ее, если она уходит? Форма, которую принимает поведение привязанности, зависит от ситуации, уровня развития ребенка и его индивидуальных особенностей; однако все виды поведения привязанности объединяет одно — удовольствие и уверенность в присутствии объекта привязанности.

Выбор для изучения конкретных поведенческих проявлений привязанности — лишь один из этапов процесса исследования. Следующий важный этап — выбор способа получения информации об этих поведенческих проявлениях. Как узнать, сопротивляется ли малыш разлучению с матерью, реагирует ли он более позитивно на знакомых людей, использует ли мать как надежную опору и делает ли вообще что бы то ни было, что, по нашему мнению, свидетельствует о наличии привязанности? Ответ на этот вопрос состоит в том, что существует три направления изучения этой проблемы. Можно расспросить кого-либо, кто знает ребенка, как правило, его родителей (метод родительского отчета); можно наблюдать поведение ребенка в домашней обстановке (метод естественного наблюдения); либо можно создать лабораторную ситуацию, провоцирующую интересующее нас поведение (метод структурированных лабораторных условий). Более подробно эти подходы будут обсуждены в главе 12, при рассмотрении социального развития в целом. Здесь же речь пойдет об их применении к явлению привязанности. Начнем с подхода, господствующего в подобных исследованиях все последние годы: использование для оценки привязанности стандартизированных лабораторных условий.

Мэри Эйнсворт с коллегами создала наиболее эффективную методику измерения привязанности. Эйнсворт, Блехар, Уотерс и Уолл (Ainsworth, Blehar, Waters, & Wall, 1978) разработали процедуру, которую назвали «Незнакомой ситуацией». Обстановка, создаваемая для «Незнакомой ситуации», изображена на рис. 10.5. Как явствует из рисунка, в ситуации принимает участие три человека: мать, незнакомка и малыш. Помещение находится в университетском здании и не знакомо ни малышу, ни матери; поэтому обстановку называют лабораторной, а не естественной. Однако в этом помещении создаются комфортные условия, даже несколько напоминающие условия игровой комнаты: стулья и журналы для взрослых, яркие картинки на стенах и множество игрушек для малыша. Хотя на рисунке этого не видно, есть еще одна особенность: двустороннее зеркало, через которое, оставаясь незаметным, можно следить за происходящим в комнате. Мать знает об этом зеркале и о находящемся за ним наблюдателе, а ребенок — нет.

«Незнакомую ситуацию» составляет последовательность из восьми эпизодов, представленная в табл. 10.3. Во всех восьми эпизодах поведение матери по большей части (хотя и не целиком) контролируется. Поведение же малыша не контролируется, и именно малыш является объектом изучения. Как следует из приведенного в таблице описания, эпизоды спланированы таким образом, чтобы вызвать разнообразные формы поведения привязанности. Наблюдается взаимодействие малыша с матерью до и после разлучения с ней, а также поведение в одиночестве и в присутствии незнакомки. Кроме того, наблюдается поведение малыша с незнакомкой, которое сравнивается с его поведением в присутствии матери. Последовательность событий включает как эпизоды «разлучения», так и эпизоды «воссоединения»: в отсутствие матери ребенок остается либо один, либо с незнакомкой. В целом, процедypa являет собой попытку уложить в 20-минутный интервал множество ситуаций форм поведения, используемых для изучения привязанности.

а Длительность эпизода уменьшается, если малыш слишком расстроен.

6 Длительность эпизода увеличивается, если малышу требуется больше времени для возвращения к игре.

Источник: Patterns of Attachment (p. 37), M. D. S.Ainsworth, M. C. Blehar, E. Waters, & S.Wall, 1978, Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.

Эйнсворт и ее коллеги используют метод непосредственного наблюдения поведения младенца. Оценка производится на трех уровнях. На микроуровне фиксируются специфические, дискретные поведенческие акты. Примерами категорий этого уровня служат плач, улыбка, вокализация, телодвижения. На втором уровне производится оценка взаимодействия: близости или стремления к контакту; поддержания контакта; сопротивления; избегания; поиска; дистантного взаимодействия. Оценка на этом уровне предполагает более свободную интерпретацию, чем оценка на первом уровне (например, уже «сопротивление», а не «плач»); еще одно отличие заключается в том, что категории второго уровня носят явно социальный характер. Наконец, третий уровень оценки связан с общей квалификацией отношения привязанности между младенцем и матерью. В большинстве исследований используются три глобальные категории. Самый адаптивный из трех моделей привязанности — тип В (надежная привязанность), как обозначают устойчивую и адекватную привязанность. Младенец, относящийся к типу В, очевидно чувствует себя наиболее комфортно в присутствии матери и огорчается, когда она уходит; однако он не впадает в отчаяние при отсутствии матери и, в целом, способен достаточно хорошо адаптироваться ко всем трудностям, связанным с нахождением в незнакомой среде, с присутствием незнакомого человека, с приходами и уходами матери. Две другие формы привязанности не столь устойчивы и адекватны. Младенец, относящийся к типу А (с избегающей привязанностью) при разлучении с матерью не проявляет практически никакого огорчения, а по ее возвращении не выказывает особой радости; кроме того, такой младенец ведет себя с незнакомыми людьми почти так же, как с матерью. Младенец, относящийся к типу С (с амбивалентной привязанностью) выглядит более расстроенным и раздражительным. Такого малыша разлучение с матерью может привести в отчаяние, а по возвращении матери он либо активно ее отвергает, либо ведет себя амбивалентно: то тянется к ней, то отталкивает ее.

Недавно некоторые исследователи (например, Main & Solomon, 1991) стали выделять четвертый вид привязанности, тип Д или дезорганизованную привязанность. Тип D — это еще одна форма тревожной привязанности; ее характеризуют смешанные проявления избегающего и амбивалентного поведения; при этом часто все выглядит так, будто воссоединение с матерью приводит младенца в замешательство и вызывает опасения.

Как следует из приведенного выше описания, «Незнакомая ситуация» провоцирует разнообразные поведенческие проявления привязанности. Главное достоинство структурированной лабораторной оценки состоит именно в этом разнообразии; данный подход и экономичнее естественного подхода, и, в отличие от метода родительских отчетов, предполагает непосредственную оценку поведения ребенка. С другой стороны, в «Незнакомой ситуации» теряется преимущество двух Других подходов - изучение поведения в естественных условиях. Однако, несмотря на недостатки лабораторной обстановки и прилагательное «незнакомая», опыт, получаемый младенцем при использовании этого метода, как правило, не является чем-то новым. Матери и в реальной жизни приносят малышей в незнакомые комнаты; малыши и в реальной жизни сталкиваются с незнакомыми людьми; их и в реальной жизни иногда оставляют в одиночестве и т. д. Что делает «Незнакомая ситуация», так это сокращает время, в течение которого ребенок получает весь этот опыт. Это сокращение, равно как и новизна обстановки, несомненно, являются стрессом для младенца; и в действительности, в «Незнакомой ситуации» младенцы демонстрируют дистресс чаще, чем дома. Однако Эйнсворт с соавторами (Ainsworth, Blehar, Waters, & Wall,1978) утверждают, что накопление стресса делает ситуацию более информативной, позволяя выявить поведение привязанности. По их словам,

«Именно потсТму, что эта процедура своим кумулятивным характером с нарастающей интенсивностью провоцирует поведение привязанности, появляется возможность в сравнительно короткий промежуток времени наблюдать поведение привязанности в условиях перехода от сравнительно слабой к весьма сильной активации. В знакомой домашней среде редко происходит сильная активация поведения привязанности, поэтому для выявления такого же диапазона реакций потребовались бы долгие часы наблюдения...» (p. xi).

Даже если мы примем этот аргумент, остается необходимость удостовериться в том, что такое же проявление привязанности имеет место и в домашней обстановке. Как уже отмечалось, сделать это можно двумя способами: расспросить родителей о том, как все происходит обычно, или посетить малыша дома и понаблюдать за его поведением. В работах, посвященных привязанности, встречаются оба подхода. Исследовательская программа самой Эйнсворт, к примеру, включает помимо «Незнакомой ситуации» интервью и наблюдение (Ainsworth, 1967; Ainsworth et al., 1978); в действительности, лабораторная процедура основывается на проведенной ранее работе в естественных условиях. Пример, который мы рассмотрим здесь, относится к одной из последних исследовательских разработок — сегодня это главная альтернатива «Незнакомой ситуации» как метода оценки привязанности. Речь идет о Q-наборе «Привязанность» (Attachment Q-Set или Л QS), разработанном Эверетом Уотерсом с коллегами (Waters, 1995; Waters & Deane, 1985).

Q-набор «Привязанность» — частный случай метода оценки индивидуальных различий, который называют методом q-сортировки. Его применение к привязанности ничем не отличается от применения его к другим конструктам. AQSсостоит из 90 утверждений, которыми описывается поведение младенца или особенности, характеризующие отношение привязанности. В табл. 10.4 выборочно представлены отдельные пункты AQS. Заметьте, что в одних случаях (например, в первых нескольких пунктах) об адекватной привязанности свидетельствует позитивная реакция, тогда как в других случаях (например, в двух последних пунктах) желательно именно отсутствие указанных характеристик. Как любая ^-сортировка, AQS предполагает последовательное отнесение утверждений к одной из категорий. Сначала лицо, оценивающее ребенка, приблизительно поровну делит 90 утверждений на три категории: «описывает ребенка», «не описывает ребенка» и «трудно сказать». За этим первичным делением следует разбиение каждой из категорий на три более дифференцированные подкатегории, в каждую из которых относят по 10 утверждений. Таким образом, конечный результат — 9-уровневое ранжирование характеристик младенца, начиная с 10 наиболее типичных и кончая 10 наименее типичными. Именно эта общая картина, основанная на структурированной информации, и представляет собой оценку привязанности ребенка.

Источник: «The Attachment Q-Set (Version 3.0)», E.Waters, 1995, Monographs of the Society in Child Development, 60 (2-3, Serial No. 244), p. 236-246.

Я уже отмечал, что альтернативой лабораторного исследования является либо наблюдение в домашней обстановке, либо интервью с родителями. AQS можно использовать при любом из этих способов сбора данных. В одних случаях специально подготовленные наблюдатели в течение нескольких часов следят за взаимодействием матери и младенца в домашней обстановке (например, Strayer, Verissimo, Vaughn, & Howes, 1995), в других случаях матери сами классифицируют утверждения AQS (например, Posada et at, 1995). Как правило, рейтинговые оценки, которые, используя A QS, дают независимо друг от друга матери и наблюдатели, очень близки (Waters & Deane, 1985). Оценки AQS также в значительной мере коррелируют с результатами разделения на группы при использовании «Незнакомой ситуации» (Vaughn & Waters, 1990).

Назначение «Незнакомойситуации» и Q-набора «Привязанность» одно —оценка индивидуальных различий в привязанности. Что еще можно было бы обнаружить, зная о наличии таких различий — то есть какие еще виды исследования, помимо этой базовой оценки, интересно было бы провести? Очевидно, огромное значение имеют ответы на два вопроса. Первый касается причин — чем обусловлены эти различия? Исследователи привязанности анализируют причины разными способами. Наверное, чаще всего, начиная с некоторых исследовании самой Эйнсворт, предпринимается попытка выявить используемые матерью методы воспитания, лежащие в основе разных моделей привязанности. Методы воспитания одновременно и наиболее важная и наиболее трудная с методологической точки зрения

область исследования; детально мы рассмотрим ее в главе 12. Еще один вариант — кросс-культурные исследования — анализ того, в какой мере различаются модели привязанности в разных культурных условиях, особенно в условиях, где опыт младенца несколько отличается от опыта младенцев западных культур, в которых чаще всего проводятся исследования. Иногда определенные культуральные различия действительно обнаруживаются, хотя их интерпретация все еще остается спорным вопросом (Posada et al, 1995; Van IJendorn & Kroonenberg, 1988). Наконец, помимо социальных истоков привязанности, исследователи пытаются обнаружить ее биологическую основу. Чаще всего изучается биологический фактор, который мы рассмотрим в следующем разделе: врожденные различия в темпераменте. Результаты исследований свидетельствуют о том, что темперамент действительно связан с типом привязанности, хотя здесь тоже есть определенные противоречия в отношении того, насколько сильна эта связь и каковы ее причины (Goldsmith & Alansky, 1987; Vaughn et al., 1992).

Помимо причин нам, конечно, хотелось бы знать о следствиях отношений привязанности в раннем детстве. Отражается ли качество привязанности в младенчестве на дальнейшем развитии ребенка? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно использовать л онгптюдный план исследования, при котором наблюдалось бы развитие одних и тех же детей, начиная с младенчества и кончая каким-то моментом позднего детства. На сегодняшний момент проведено множество таких исследований, и в них были обнаружены разнообразные связи между привязанностью в раннем детстве и последующим социальным и когнитивным функционированием. Обнаружилось, например, что дети, для которых характерна надежная привязанность в младенчестве, в дошкольном возрасте в среднем по выборке более компетентны в социальном плане и имеют более высокую самооценку, чем дети с менее надежной привязанностью (Sroufe, 1983). Аналогично, знание типа привязанности в младенчестве позволяет с определенной долей уверенности спрогнозировать успешность выполнения когнитивных тестов в дошкольном возрасте и популярность среди сверстников — в младшем школьном возрасте (Arend, Gove, & Sroufe, 1979; EHcker, Englund, & Sroufe, 1992). Как и любой прогноз на основе данных, полученный при обследовании младенца, прогноз, устанавливающий зависимость между привязанностью в раннем детстве и какой-либо личностной характеристикой на дальнейших этапах развития, далеко не точен. Тем не менее результаты практических исследований подтверждают мнение теоретиков: адекватная привязанность в раннем возрасте направляет развитие на оптимальный путь.