Дагор

Важных дел у меня на сегодня было два. Тех самых, которые безотлагательные и с которых следовало начать, а всё остальное — по мере возможности. И начать я решил с визита в скорбящий дом Юнуса Амар-ай-Шруса для разговора с безутешными родственниками.

Дом скорбел как-то… неубедительно. На пороге встревоженно мялся смутно знакомый паренёк в форме; надо думать, оставленный Каримом человек. А мимо него сновали какие-то люди, выносящие вещи, понукаемые звонкоголосой невысокой моложавой женщиной приятной наружности.

— Что здесь происходит? — мрачно поинтересовался я. При моём появлении суета замерла, а женщина уставилась на меня огромными тёмными глазами трепетной лани.

— Ну, так вроде не было распоряжения ничего не трогать, — неуверенно пробормотал смущённый страж.

— Хочу продать всё и уехать, — воинственно задрала подбородок женщина. — Это преступление?

— Нет, что вы, — я пожал плечами. — Я даже вполне понимаю это желание. Но перед вашим отъездом я хотел бы задать вам несколько вопросов. Желательно, прямо сейчас, — мягко попросил я. Моя собеседница как-то очень нервно и даже судорожно вздохнула, но резко кивнула.

— Отдохните полчаса, — велела она грузчикам и кивнула мне, предлагая следовать за ней. — Говорите, — разрешила женщина, когда мы прошли в полупустую гостиную, из которой большую часть мебели уже вывезли.

— Присядьте, разговор может быть сложным, — предложил я, подавая пример и опускаясь на низкий объёмный диван у стены. За моими движениями женщина наблюдала с озадаченно-сочувственным выражением; логика подсказывала, что это из-за ноги. Хозяйка некоторое время помялась, стоя рядом, но всё равно присела. — Да, простите, я не представился. Следователь Дагор Зирц-ай-Реттер, ЦСА. Позвольте объяснить, что именно привело меня в ваш дом… Кстати, а где ваша дочь?

— Она собирает вещи. Вы и с ней хотите поговорить?

— С ней особенно, — кивнул я. — Но начнём, пожалуй, с вас. Я уже в общих чертах в курсе, как именно развлекался ваш покойный супруг. Скорее всего, знаю гораздо больше, чем вы; но я здесь не для того, чтобы открывать вам глаза на покойного или, тем более, в чём-то вас обвинять. К сожалению, таким нехитрым способом он сумел избежать наказания, но вы можете рассказать что-то о прочих его делах и, самое главное, контактах, чем поможете изобличить его сообщников.

— Оставьте мать в покое, — прозвучал от дверей тихий голос. Мы одновременно обернулись на звук.

Судя по всему, это была та самая дочь Юнуса Амар-ай-Шруса. Очень симпатичная девушка с длинными медными волосами, синими глазами и правильными чертами лица. Здоровый цвет лица и румянец на щёчках говорили о неплохом самочувствии, но смущало странное выражение в глазах, трудно поддававшееся определению. Как будто эта девочка видела что-то, недоступное всему остальному миру. И если старшая из женщин на эмоциональном уровне была несколько встревожена моим визитом, но основной частью её заполняло облегчение и надежда на лучшее, то младшая была полна тоскливой обречённости.

— Гайда, что за тон? — нахмурилась мать. — Господин следователь…

— Мам, не надо, — девушка устало поморщилась, как будто это именно она была взрослой и умудрённой жизнью женщиной, разговаривающей с собственным любимым, но не очень умным ребёнком. — Пожалуйста, господин следователь, давайте вы сначала поговорите со мной, а потом, если останутся какие-то вопросы, уже с мамой, хорошо?

— Если вам так будет удобнее, — я пожал плечами. Судя по всему, младшая знала гораздо больше, чем старшая, поэтому я ничего не терял.

— Мам, выйди, пожалуйста, хорошо? — обратилась Гайда к матери, и та, смерив её грустным взглядом, кивнула и вышла. На мгновение я уловил отголоски какой-то старой и неоформленной в осознанные мысли боли. — Этот ублюдок легко отделался, — тихо и как-то не зло, а опять очень устало проговорила девушка, присаживаясь на место матери.

— Увы, — медленно кивнул я, без труда понимая, о ком она. Спорить было глупо; я и сам так думал. — Я правильно понимаю, вы помните гораздо больше, чем ваша мама?

— Взрослые часто забывают, что дети очень много видят. Не всё понимают, да; но им свойственно взрослеть, — глубоко и тяжело вздохнула она. — Он не всегда такой был. Мне было лет пять, когда всё это началось; я тогда не понимала, но очень остро почувствовала, что что-то не так. Маме он подчищал память, но… она вдруг перестала смеяться. Всё вроде бы было по-прежнему, только одна вот эта мелочь. Дети такое хорошо замечают. Первый раз я его застала за «развлечениями» в семь лет. Это была какая-то совсем молоденькая незнакомая мне девушка. Я тогда не поняла, что именно происходит; а он, увидев, что я на него смотрю, только обрадовался. Потом было ещё несколько случаев… Мне теперь кажется, он специально подстраивал всё так, чтобы я его обнаруживала. Ему нравилось, что я видела и что я знала. К счастью, о его развлечениях с мамой я узнала только годам к четырнадцати. Если этих девочек он просто насиловал, то её… — она запнулась, судорожно вздохнув, но продолжила. Глаза девушки оставались сухими. — Над ней он издевался. Ему нравилось, как она плачет, кричит и зовёт на помощь, да ещё каждый раз заново. Кажется, с остальными он просто боялся так развлекаться; они все были Иллюзионистками, поэтому могло не получиться заставить забыть. Он вообще был трусом. И умер трусом.

— Почему вы не пошли с этим к нам? — задал я самый очевидный вопрос. Нет, я понимаю, когда была маленькая; маленькому ребёнку могли и не поверить. Но позже?

— Не знаю, — тяжело вздохнула она. — Правда, не знаю. Мне вообще не приходило в голову, что об этом можно рассказать. Только когда эта тварь сдохла, я сама вдруг задумалась: а почему? Может, я дура или тоже трусиха; наследственность дрянная, — Гайда горько усмехнулась. — А, может, это его магия. Ему хотелось, чтобы я знала, но молчала.

— Он… развлекался один? — уточнил я.

Нет, всё-таки Амар-ай-Шрус заслуживал куда более тяжёлого наказания. Одна надежда, что в мешке Караванщика ему воздастся за всё с лихвой.

Кстати, надо уточнить, а он ли это был? Или тут, как со смертью Тай-ай-Арселя, возможны варианты? Благо, теперь я знаю, кто это может сделать, и ему будет непринципиально, один труп проверять, или два. Кстати, не опоздать бы к его визиту…

— В тех случаях, когда я его видела, да, — она повела плечами. — Но мне кажется, порой у него бывали гости. Да и не факт, что сам он ни к кому не ходил и ни в каких массовых оргиях не участвовал, — Гайда устало и цинично усмехнулась.

— А с кем-нибудь из коллег он был особенно дружен? Или вообще с кем-нибудь?

— Сложно сказать, — вновь медленно и неуверенно пожала плечами девушка. — Так, чтобы прямо друзья, вроде бы и не было никого… Он даже с кровниками своими не общался, разве что с Маарифом Идар-ай-Алем. Только того, мне кажется, тяготило это общение. Говоря прямо, Юнус за ним бегал как собачонка и чуть ноги не целовал. Выглядело довольно жалко.

— Это довольно странно. Мне он показался вполне самодостаточным и уверенным в себе человеком, — задумчиво протянул я.

— Он всем таким казался, — Гайда вновь скривила губы в усмешке. — Люди часто дома показывают себя с той стороны, с которой их никто не видит. К тому же, он ведь был Иллюзионистом. А при общении с Идар-ай-Алем в приватной обстановке маска с него порой слетала. Точнее, слегка приподнималась; но если хорошо его знать, можно было заметить сквозящее из-под неё подлинное отношение. А я хорошо его знала. Я наблюдала за ним неотрывно, потому что боялась, что рано или поздно меня ждёт то же, что происходило с матерью. Но он почему-то меня не трогал. Наверное, ему хватало моего страха. Что касается Маарифа, — она встряхнулась, с усилием отгоняя тяжёлые воспоминания. — Я сейчас об этом думаю, и вот что мне кажется; а не был ли Юнус не просто восхищён им? Очень может быть, что он был влюблён. Может быть, того именно это и раздражало, потому что я видела, как Идар-ай-Аль иногда брезгливо морщился.

Мог ли Амар-ай-Шрус в дополнение к садистским наклонностям иметь предрасположенность и к этому извращению? В общем-то, совсем не удивлюсь. Этот штрих вполне подходил к нелицеприятному портрету подлинной натуры Иллюзиониста.

Но как же я не люблю этих магов… Такая благообразная наружность, и настолько гнилое нутро!

— А кого вы ещё знаете из его кровников?

— Мерт-ай-Таллер, он тоже у нас преподаёт. И тоже кажется вполне благообразным, — она вновь брезгливо скривилась. — Остальных не вспомню; у нас дома они бывали редко и ничего не преподавали. Вот об этом попробуйте спросить маму. Только, пожалуйста, не рассказывайте ей ничего, ладно? Она сегодня как будто воскресла, — вымученно улыбнулась девушка.

— И не собирался, — я качнул головой. — Когда и куда вы планируете уезжать?

— Мы ещё не решили, куда. Хотим продать всё это и посмотреть мир, — она развела руками. — Наверное, через несколько дней.

— Я понимаю, что это не моё дело, но я настоятельно рекомендую вам зайти в гости к Тахиру Хмер-ай-Морану. Мне кажется, вам не помешает его помощь. Поверьте, я очень хорошо знаю, о чём говорю, — я не удержался от усмешки.

— Боюсь, на услуги Великого Целителя мы потратиться не можем, — хмыкнула она, ничуть не обидевшись.

— Я не думаю, что он возьмёт с вас деньги.

— Я подумаю об этом, — медленно кивнула девушка, явно не вполне доверяя моим словам. Надо будет поговорить о ней с Тахиром; что-то мне подсказывает, ей его помощь нужна не меньше, чем Лейле.

При воспоминании о магистре Шаль-ай-Грас на сердце ощутимо потеплело. И это было приятное ощущение.

Прочие кровники Амар-ай-Шруса хоть и были вполне состоявшимися магами, но к верхушке Дома Иллюзий не имели никакого отношения. Но фамилии я на всякий случай переписал, и даже поставил себе целью опросить их. Можно будет нагрузить Халима, если он хоть немного разобрался с послужным списком Зарай-ай-Зимара.

Оставался всё тот же Идар-ай-Аль… и снова Пирлан.

Пока ехал в Дом Иллюзий с целью нанесения визита очередному Владыке, так и эдак тасовал факты. И не мог отделаться от мысли, что мой кровник не может быть не замешан. Это было низко, даже почти подло, но мысль грызла меня изнутри очень больно и интенсивно.

С Лейлой всё было понятно: она не оказалась втянута в интриги Дома потому, что старательно от него бежала. Но мог ли Пир остаться в стороне? Он хорошо знал всех этих людей, он вращался в их среде. Его отец тоже был одним из Владык, и, кстати, наверняка хорошо знал всех Владык нынешних. Да, он мой кровник, и я не чувствую в нём фальши. Но так ли он похож на мальчишку, с которым мы в далёком босоногом детстве жили по соседству и играли в разбойников? Мог ли он измениться за те годы, которые я отдал войне?

Остаться в стороне мог. Но мог ли ничего не знать? Ничего не видеть, не слышать, не подозревать…

Он говорил о Лейле, что заподозрил совершённое над ней насилие. Но заподозрил ли, или знал совершенно точно, кто, как и когда это сделал? Тот Пир, которого я знал, непременно докопался бы до истины. Он не мог, подозревая такое мерзкое преступление, закрыть на него глаза. Не выяснил — значит, не пытался. Уж он бы мог и к царю пойти, не испугался бы. Не пошёл. Не хотел верить? Боялся?

Он не Владыка и изображает из себя простого учителя, но очень близок к верхушке Дома Иллюзий. Владыки всегда на виду у того же царя. А он?

Или это проклюнулась паранойя, и я просто наговариваю на хорошего человека? Ведь чисто теоретически он действительно может быть тем самым немного рассеянным и добрым человеком, каким я его знаю. Он, в конце концов, мог просто побояться разочароваться в коллегах. Ведь Лейла — простая посторонняя девчонка, а Амар-ай-Шрус — любимый наставник.

Так и не придя ни к какому конкретному выводу, я доехал до Дома Иллюзий.

— Говорите быстрее, подполковник, у меня мало времени, — с порога начал высокий темноглазый брюнет, входя в уже знакомую мне комнату ожидания.

— Магистр Маариф Идар-ай-Аль?

— Да, да, побыстрее, пожалуйста, чем обязан? У меня много дел.

— Мне, стало быть, нужды представляться нет, — медленно кивнул я, внимательно разглядывая Владыку Иллюзий.

Самое странное, Владыка этот мне понравился. Наверное, потому, что в нём не было той видимой благообразности, которая так раздражала меня в прочих магах этого направления. Двигался он порывисто, быстро и точно, что выдавало годы тренировок в фехтовании; что ни жест — то блок или выпад, даже если он просто закрывал дверь или опускался в кресло. На худом лице горели энергией и волей умные чёрные глаза, и присутствовало выражение откровенного недовольства моим визитом. Это же недовольство, нежелание тратить время, спешка и лёгкая усталость чувствовались и в эмоциональном фоне.

— Разумеется, — поморщился он. — Я знаю всех великих магов этого города, — он насмешливо хмыкнул. — Это помогает выжить.

— Вы не похожи на человека, которому приходится выживать.

— Зато я похож на человека, которому некогда разговаривать о пустяках, — недовольно огрызнулся он. — Вы для этого пришли? Посмотреть на меня и познакомиться? Тогда давайте подождём с этим до ужина.

— Я пришёл поговорить о вашем кровнике и ещё некоторых людях вашего Дома, — всё так же спокойно ответил я.

— А, о Юнусе что ли? — скривился мужчина. — Так этот песчаный червь вроде бы сам в петлю влез, нет?

— Как-то вы слишком нелестно отзываетесь о своём друге.

— Кто вам сказал, что он мой друг? — усмехнулся Маариф. — Он мой кровник. В юности, знаете ли, сложно оценить, кто чего на самом деле стоит, и правильно выбрать тех, с кем можно связать себя подобными узами.

— И чем же вас не устраивал Юнус?

— Потому что трус и размазня, — отмахнулся Идар-ай-Аль. — Да ещё и мозги с возрастом прокисли. Извращенец старый…

— С чего вы взяли, что извращенец? — Владыке удалось меня здорово озадачить: такой прямолинейности я от него не ожидал.

— А с чего ещё ему намекать мне на возможность найти утешение в его объятьях и смотреть как на кусок сахара? — моего собеседника ощутимо перекосило. Кажется, мужчина едва удержался от того, чтобы брезгливо сплюнуть в сторону. — Или вы считаете это нормальными отношениями? — мрачно ухмыльнулся он.

— Я считаю, что человек умер, а мне нужно выяснить, не помог ли ему кто-нибудь в этом, — я пожал плечами. — Вы знали о других его отклонениях?

— Которых именно?

— А их было много? — я вскинул брови.

— Как-то раз я застукал его за самоудовлетворением в его кабинете, сидящим на столе, — он брезгливо ухмыльнулся. — Я же говорю, у него совсем поехала на этом деле крыша. Не удивлюсь, если есть что-то ещё.

— И тому, что он насиловал собственных учениц и истязал свою жену?

— Он… что делал? — сощурился Маариф. Улыбка с его лица частично сползла, превратившись в похожую на оскал гримасу.

— Не менее пятнадцати лет он регулярно истязал свою жену, после чего отвозил её к целителю и подчищал ей память. И насиловал своих учениц, выбирая наиболее беззащитных девочек без покровителей. Боюсь, сейчас уже бесполезно выяснять все обстоятельства и их имена ввиду кончины главного виновника: только зря тревожить ни в чём не повинных людей.

Идар-ай-Аль грязно выругался себе под нос и, запустив пятерню в волосы, рывком откинулся на спинку кресла.

Или моё составленное по рассказам представление об этом человеке не соответствовало действительности, или он слишком хороший актёр даже для Иллюзиониста.

Несколько секунд мой собеседник сидел с закрытыми глазами и перекошенным лицом, после чего, шумно вздохнув, выпрямился и, уронив руку, уставился на меня, скривившись в подобии усмешки.

— Похоже, моим делам придётся подождать. Пойдёмте, Зирц-ай-Реттер, здесь неподходящее место для разговора.

Против ожидания, пошли мы не в кабинет мага в Доме Иллюзий, а на улицу. Напротив Дома был небольшой скверик, где на скамейке мы с Иллюзионистом и осели, прикрытые какими-то чарами Владыки Иллюзий.

Однако, становится всё интересней и интересней.

— К чему такие предосторожности? — полюбопытствовал я.

— Не люблю обсуждать важные вещи под присмотром, а здесь проще обезопаситься, — поморщился он. — Значит, вы утверждаете, что Юнус настолько тронулся умом?

— А вы, стало быть, об этих его увлечениях не знали?

— Нет. Послушай, Разрушитель, я понимаю, что ты мне ни на волос не веришь, — отмахнулся он. — Но я действительно от него такого не ожидал. Я, конечно, лицемер и гнида, как и все остальные Иллюзионисты, но всё-таки не до такой степени, — Идар-ай-Аль только вздохнул.

— Предположим, — не стал настаивать я. — А про магистра Лейлу Шаль-ай-Грас ты что можешь сказать? — принял я переход на «ты». Если ему так удобнее, пожалуйста; мне никакой разницы не было.

— А кто это? — очень натурально удивился он. Потом, задумавшись, нахмурился. — Погоди, что-то знакомое. Это не та ли девица, которую газеты сватали за Тай-ай-Арселя?

— Видимо, да, — я кивнул.

— Понятия не имею, — он пожал плечами. — А что, это всё-таки она избавила мир от его существования?

— Вы и Тай-ай-Арселя знали лично?

— Шапочно. У нас разные сферы интересов… были. Мне плевать на политику и меня не интересуют сомнительные удовольствия. Впрочем, нет; лукавлю. Как-то раз я пользовался его услугами.

— Какими именно услугами? — уточнил я.

— Он мог по своим каналам достать из Верхнего или Нижнего мира что-то запрещённое или просто не попавшее в список Бат-ай-Барата. Полагаю, основная часть его доходов состояла из контрабанды этих самых предметов.

— И что же вы такое заказывали?

— Домашнее животное, — ухмыльнулся он. — Кроме шуток, мне нужна была одна забавная ящерица из Нижнего, огненная саламандра. Но это было года два назад, я уже давно разобрал её на ингредиенты, и большинство их уже использовал.

— Вы увлекаетесь алхимией?

— Да, — кивнул маг. — А ещё ядами, противоядиями, механикой и электричеством. Помимо основной магии. Так что могу совершить какое-нибудь хитрое и изощрённое убийство, которое никто не раскроет, — хмыкнул он. — Но вы так и не сказали, что с этой девицей не в порядке?

— Она просто свидетель, — пожал плечами я. — А ещё дочь Базилы Тамир-ай-Ашес.

— От кого? — помрачнев, хмыкнул он.

— В каком смысле?

— Из её мужчин я знаком только с Тай-ай-Ришадом, — усмехнулся Иллюзионист, задумчиво потирая плечо. — По фамилии выходит, что это не он. Да и вообще, Базила-то тут причём? Она тоже в каком-нибудь убийстве замешана? Это глупости. Она, конечно, редкая язва, но не убийца.

— А ты когда последний раз её видел? — стыдно признаться, я растерялся. Всякого ожидал; что он будет отрицать их знакомство, что будет долго и мучительно вспоминать. Но он, похоже, вообще был не в курсе, что она умерла.

— О, давно. Как раз в тот день, когда Рошан как бабочку пришпилил меня к стене и доступно объяснил, что рядом с этой женщиной мне ловить нечего, — рассмеялся он. — Дай подумать… Лет двадцать назад. Нет, стой! Почти тридцать. Как раз до моего отъезда на север.

— Рошан был настолько хорошим бойцом? Или ты слишком самоуверенным?

— Почему — был? Не думаю, что этот человек уже растерял свои навыки. А в той ситуации… всего понемногу, наверное. Я ведь действительно влюбился тогда. Молодой был, горячий, — усмехнулся он.

— Потому что он уже умер, — я пожал плечами, наблюдая за его реакцией. Идар-ай-Аль вскинулся и недоверчиво уставился на меня, хмурясь. — И Базила тоже. Около двадцати лет назад, я сейчас не скажу точную дату. Поэтому у госпожи Шаль-ай-Грас другая фамилия; она не знала своих родителей и росла в приюте.

Непонятным взглядом вперившись в пространство, Маариф медленно откинулся на спинку скамейки. Некоторое время сидел вот так, и было ему очень грустно, обидно и даже почти больно.

Забери меня Караванщик, но мне всё сложнее и сложнее верить, что он играет. Как-то слишком… по-человечески он себя ведёт.

— Как она умерла? — бесцветным голосом спросил он.

— Скорее всего, очень больно, — не видя смысла щадить чувства сидящего рядом со мной человека, честно ответил я. — Её убили. Несколько подонков; вероятно, наёмников.

— А Рошан в это время где был?! — перевёл на меня потерянный взгляд Владыка Иллюзий.

— Вероятнее всего, он был уже мёртв. Единственным живым свидетелем тех событий была их дочь, девочке тогда было пять лет. Она видела, что случилось с её матерью, и сама спаслась каким-то чудом.

— И что, их не искали?

— По непонятной причине об этом преступлении никто не узнал до недавнего времени, когда о нём вспомнила та самая дочь. И о Базиле никто не вспомнил, и о её муже.

— Такое под силу только очень хорошему Иллюзионисту, — медленно покачал головой Маариф. Потом грустно усмехнулся. — А, так ты меня подозреваешь, вот и спрашиваешь… Опять же, можешь не верить, но я её не убивал. Я её любил. Очень. Даже, наверное, до сих пор люблю. Пожалуй, похитить, убив одного Рошана, запереть где-нибудь в башне — это я бы ещё смог. Да и то вряд ли, и не через столько лет. Видишь ли, мне было бы просто стыдно смотреть ей в глаза, — улыбка несколько скривилась. — Рошан меня тогда очень хорошо отделал, и я трусливо уполз зализывать раны, поджав хвост. После такого позора явиться к этой женщине с какими-то претензиями? Нет, мне бы не хватило наглости.

— Кем же был этот Рошан Тай-ай-Ришад, если он отделал лучшего бретера Амариллики? — иронично поинтересовался я.

— Без понятия, — пожал плечами Идар-ай-Аль. — Мне кажется, он работал на корону. По биографии вроде уличное отребье и чуть ли не наёмный убийца; но по повадкам дворянин весьма высокой пробы. Такие вещи хорошо заметны. Приехал вроде бы откуда-то с юга, а так я особо не интересовался. Говорю же, был молодой, горячий и очень самоуверенный; а тут какая-то безродная девчонка посмела мне отказать. Да ещё не в порядке кокетства, а откровенно предпочтя другого. Причём я-то её на полном серьёзе замуж звал, а не только в постель. Ох и разнос мне тогда отец устроил, — он, весело фыркнув, покачал головой. — Я пожалел, что меня этот Рошан не прикончил.

— А почему ты не даёшь согласия на отмену клятвы магистра Шаль-ай-Грас Дайрону Тай-ай-Арселю о неразглашении условий контракта? — резко перескочил я на другую тему, очень внимательно наблюдая за собеседником.

— Наверное, потому, что меня об этом никто не спрашивал, — озадаченно вскинув брови, пожал плечами Маариф. И опять я не увидел и толики фальши; он действительно искренне удивился. — А что, была клятва, и даже запрос?

— Запрос был из ЦСА и из царской канцелярии.

— Ого, — присвистнул он. — Какие дела делаются в мире! И давно был запрос?

— Больше недели назад.

— Не знаю, я саботирую заседания Совета Дома уже месяца два; у меня эксперименты, мне как-то не до говорильни, — вновь пожал плечами Идар-ай-Аль.

— Странно. Некоторые люди утверждали, что ты отказываешься, как и все прочие.

— Например? — вопросительно вскинул брови Маариф.

— Пирлан Мерт-ай-Таллер, например.

— Сладкий мальчик Пир? — очень удивлённо вскинув брови, насмешливо ухмыльнулся он.

— Почему «сладкий мальчик»? — в свою очередь удивился я.

— Кхм, — смущённо кашлянул Иллюзионист. — Да так. Придумал ему тут один шут доморощенный прозвище… Очень удачно прилипло. Правда, думаю, он сам о нём не знает.

— Шут?

— Шака. Ну, то есть, Шакур. Он в работает лаборантом исследовательской части Дома, иногда мне помогает. Фамилии его я, уж извини, не скажу; но в канцелярии должны знать.

— И в связи с чем к Пирлану прилипло это прозвище? — уточнил я. Хотя определённые предположения в свете вышесказанного появились.

— Да всё с тем же Юнусом, гнить ему в мешке. Никто их, правда, никогда за недостойным не заставал, но уж больно нежно они друг к другу были привязаны. Вернее, этот твой Пир к Амар-ай-Шрусу. Плюс, учитывая, что женщинами Мерт-ай-Таллер не слишком-то интересуется, — за столько лет ни одной серьёзной интрижки, ни одного слуха постельного толка в тесном коллективе, это надо постараться, — сложно не заподозрить такой вариант. Но это так, злобные шутки циничных людей; никто к нему под одеяло не заглядывал.

— Раз уж разговор зашёл о личной жизни, в связи с чем ты развёлся с первой женой? — вновь сменил тему я.

— Случайно выяснил, что она мне всё это время изменяла, — ухмыльнулся он. — Представляешь, как здорово на пятнадцатом году счастливой семейной жизни, имея двух детей, чисто случайно выяснить, что ты после перенесённой в четырнадцать лет болезни вообще-то немного бесплоден?

— А твоя новая жена?

— Во имя богов, а моя райская птичка-то тебе на кой сдалась? — озадаченно вытаращился на меня Иллюзионист. — А, всё, сообразил, это ты мою личностную характеристику собираешь, — хмыкнул он. — Итаф чудесная девочка.

— А как же наследник-маг?

— В смысле?

— Утверждали, что ты настолько хочешь наследника с магическим даром, что именно поэтому выгнал первую жену.

— Ух ты, сколько нового о себе можно узнать, — расхохотался он. — Во-первых, повёрнут на чистоте крови был мой отец. А я просто не люблю бесполезных людей и бездарей, поэтому в общем-то можно сказать, что большинство не-магов я тоже не люблю. Во-вторых, жену я действительно выгнал. Но её, насколько я знаю, очень быстро подобрали. А, в-третьих, я, как любой нормальный мужик, действительно хочу сына. Уточню, своего сына. Учитывая, что я оказался излечим, шансы у меня есть. Ну, что? Есть чем меня огорошить, или я могу идти? — весело улыбаясь, поинтересовался он. — Боюсь, рабочее настроение ты мне испортил, так что я уже не спешу.

— Есть ещё вопрос. Почему Мерт-ай-Таллер отказался от места Владыки?

— Наверное, потому что ему никто не предлагал, — хмыкнул Маариф. — Владык и так слишком много, куда ещё брать? Да и кандидатуры есть поинтересней, чем… Пирлан. Он слишком никакой, чтобы быть Владыкой. Вот папаша его, насколько я помню, был тот ещё специалист, с железной волей и характером, а этот не удался.

Несколько секунд мы помолчали.

— Не люблю работать с Иллюзионистами, — наконец, проговорил я. — Вот сижу я и думаю, верить тебе или не верить? По отзывам твоих коллег у меня сложилось впечатление, кардинально отличающееся от того, что я вижу.

— По чьим отзывам, интересно? Пирлана? — усмехнулся Иллюзионист.

— Аббас Зунул-ай-Миц, например, утверждал, что ты жестокий мстительный человек, не терпящий чужой воли и не прощающий отказа.

— О, да! — вновь рассмеялся Иллюзионист. — Вот это в точку. Управлять мной не получалось даже у папаши, чтобы ему в мешке икалось; память у меня очень хорошая, и ошибок я не прощаю. А ты, конечно, отличный источник выбрал. Кроме старого маразматика никого больше не нашёл?

— Он производит впечатление разумного и вполне здорового человека.

— Он это умеет, да, — ухмыльнулся Идар-ай-Аль. — Впрочем, здесь меня легко можно проверить: покажи Аббаса какому-нибудь Целителю, который в мозгах понимает. Он действительно болен.

— Хорошо, а про… сладкого мальчика что ты можешь сказать? Помимо привязанности к Юнусу.

— Да толком ничего, — пожал плечами Маариф. — Я с ним не общался никогда. Тихий, незаметный, вроде как неплохой учитель, и дело это любит. Никаких гадостей про него сказать не могу, если ты об этом. Разве что именно это и настораживает, — хмыкнул он. — Слишком он положительный. Никаких вредных привычек, никаких скандалов. Я таким людям обычно не доверяю. Хотя… я вообще никому не доверяю, — он насмешливо махнул рукой.

— Ладно, думаю, пока на этом всё. Где тебя можно найти в случае необходимости? Здесь?

— Ну да, я провожу тут большую часть жизни, — пожал плечами Идар-ай-Аль, поднимаясь на ноги.

— Маариф, — окликнул я Иллюзиониста, когда тот отошёл на несколько шагов. — А почему «райская птичка»?

— Что… а! Да это старая пошлая несмешная шутка, что когда женщина в раю, она поёт как птичка. У моей Итаф просто есть такая милая привычка, — рассмеялся он. — А что?

— Любопытство, — пожал плечами я.

— Тогда личный вопрос за личный вопрос. Можно мне будет познакомиться с этой девочкой, дочкой Базилы?

— Зачем? — уточнил я.

— Мне… стыдно, что я так и не вспомнил о Базиле. И крайне любопытно, что у них с Рошаном получилось. Да и не оставляет меня сейчас мысль, что если бы я был умнее или более везучим, эта девочка могла бы быть моей дочерью. К тому же, может быть, я мог бы ей помочь? Если она вляпалась в историю с Дайроном Тай-ай-Арселем, ей может пригодиться любая помощь. Я бы не спрашивал и так полез, но, боюсь, тогда ты меня точно посадишь под замок, — хмыкнул Иллюзионист.

— Пока не стоит, — после короткой паузы качнул я головой. — Потом. Если окажется, что ты действительно невиновен.

Иллюзионист весело покачал головой и ушёл, а я остался в раздумьях сидеть на скамейке.

Разговор с Маарифом меня, мягко говоря, озадачил, потому что переворачивал всё с ног на голову. Если до сих пор Идар-ай-Аль был главным подозреваемым, то сейчас я в этом уже сомневался. Сейчас я ещё больше сомневался в Пире. И попробуй пойми, не то я попал под обаяние и повёлся на игру Идар-ай-Аля, не то пытаюсь выгородить старого друга. И как их можно проверить, если выходит слово против слова? Допрашивать остальных Владык? Вряд ли я услышу что-то новое.

Правда что ли прибегнуть к помощи Его Величества? Уж он легко выпотрошит обоих, и всё сразу встанет на свои места.

Прикинув время, решил сначала вернуться в морг, чтобы успеть к визиту специалиста, а потом уже по результатам составить список вопросов и снова навестить царя как самое заинтересованное лицо.

Специалист был выходцем из Нижнего мира, и своим появлением произвёл настоящий фурор. Этой братии в нашем мире вообще довольно немного, поэтому возможностью поглазеть на гостя попытались воспользоваться все, кто был не очень занят и у кого был повод заглянуть в морг. По моим наблюдениям это оказалась добрая половина сотрудников ЦСА.

Впрочем, к чести демона он на такое внимание к своей персоне взирал со снисходительным философским спокойствием.

— Знаете, друг мой, — мягким бархатным голосом с лёгким акцентом проговорил он, пока препараторы шустро готовили материал к осмотру и красиво раскладывали на столике заранее подготовленные по списку материалы. — Нашим мирам надо как-то упрочнять культурные связи. Мне кажется, такое внимание — следствие недостатка общения.

— Боюсь, упрочнение как вы выразились «культурных связей» нашему учреждению точно не пойдёт на пользу, — хмыкнул я в ответ. — Прошу, Кушшаа-аран, всё готово.

Кушшаа был довольно пожилым по меркам своих сородичей мужчиной с совершенно лысой макушкой, на которой блестели тщательно отполированные загнутые рога с притупившимися кончиками. Мне его рекомендовали как лучшего из присутствующих в нашем мире специалистов, и привередничать смысла не было. Тем более, держался он действительно как профессионал: движения были точные и уверенные, никакого волнения, никакой суеты.

— Так, ну, этот — определённо, перевёрнутый, — сообщил он минут через пять шаманских манипуляций над телом Тай-ай-Арселя.

— Поясните, пожалуйста, а то я не вполне понял принцип и значение этого слова, — попросил я.

— Если откинуть детали, всё довольно просто, — пожал плечами Кушшаа, осторожно протирая инструментарий и раскладывая всё обратно по местам. Свечи, какие-то перья, порошки, несколько ножей, огонь-камень. — Два связанных кровью человека могут поменяться местами. Если точнее, тела меняются, но минимально для достижения правдоподобия, и только тела. Содержимое желудка, некоторые примеси в крови, — всё это остаётся прежним. Они как бы не являются частями тела. Ещё первое время после обмена сохраняется прежняя аура; и если человек в этот момент умирает, умирает он с чужой аурой, что мы здесь и наблюдаем.

— А каким образом может получиться кровная связь?

— Ну, самый простой — близкое родство, как здесь.

— А связь кровников? — настороженно уточнил я.

— А как она получается? — заинтересовался собеседник. Пришлось вкратце объяснить процесс. — Нет, увы, такой вариант невозможен. То есть, связь получается действительно очень интересная и прочная, но основана она на иных принципах. Тут скорее имеет место магия разума, нежели магия крови.

— И как осуществляется этот переворот?

— В принципе, не очень сложно. Точнее, это несложно для нашего мира, а вот кто мог провернуть подобное здесь? Имеется одно немаловажное ограничение: по меньшей мере один из двоих меняющихся должен быть специалистом в магии крови. До недавнего времени я считал, что подобное невозможно в вашем мире. Если же кто-то из ваших людей научился пользоваться магией крови… боюсь, у вас, да и у нас всех большие проблемы, — вздохнул он, между тем передвигая столик с инструментами ко второму телу.

— А если этот второй был полукровкой? — предположил я. Какая-то мысль отчаянно билась на самом краю сознания, как будто я уже когда-то что-то обо всём этом слышал, но никак не могу вспомнить, что и где.

— Это был бы самый лучший для нас всех вариант, — мягко улыбнулся он, бросив на меня задумчивый взгляд тёмно-красных глаз. — Полукровки порой обладают необычными способностями.

— Инициатором этого переворота должен быть именно маг?

— Да. Но он совершенно не обязательно должен понимать, что именно делает, — хмыкнул Кушшаа, колдуя над вторым телом. — В вашем случае, насколько я понимаю, скорее всего имел место обман. Потому что именно тот человек, который лежит у вас на столе, и является магом. А вот полукровка он, мой соотечественник или очень талантливый человек, я, увы, определить не могу, пока нет второго участника переворота. Так, а этот господин на своём месте. Всё, это все? Только двое?

— Да, благодарю. И ещё один вопрос. Точнее, два. Во-первых, сколько лет может быть этому магу? Он может быть ребёнком, или должен быть взрослым?

— Дар обычно просыпается в половозрелом возрасте. Не знаю, во сколько созревание могло наступить у полукровки; у нас оно происходит в пересчёте на ваши годы лет в шестнадцать-восемнадцать, у вас — около тринадцати. Вероятно, где-то в этом диапазоне. А второй вопрос, надо думать, относительно вероятной личности его матери? — хмыкнул он. Я только кивнул в ответ. — Я не припомню, чтобы в вашем мире пропадал кто-то из женщин моего народа, но это ни о чём не говорит. Она вполне могла попасть сюда незаконно, как самостоятельно, так и в виде контрабанды. Кроме того, ей не обязательно было пропадать; она могла родить ребёнка и отдать его отцу. Может быть, даже за деньги. У нас к детям более спокойное отношение, чем у вас. Наверное, оно продиктовано большей продолжительностью жизни.

— Благодарю, Кушшаа-аран, вы очень мне помогли. Вот, пожалуйста, протоколы осмотра; если вас не затруднит, заполните их самостоятельно и подпишите. Обещанный гонорар, в соответствии с нашей договорённостью, будет сегодня вечером доставлен вам домой.

— Понимаю, формальности, — сдержанно улыбнулся он, присаживаясь к притулившемуся в углу препараторской письменному столу. Писал гость из Нижнего мира быстро и уверенно, явно не испытывая никаких трудностей в обращении с чужим языком. — Вот, прошу, всё готово, — сообщил он, протягивая мне безукоризненно заполненные бланки. Сразу видно человека, привычного к бумагомарательству.

— Пойдёмте, я провожу вас.

— Буду премного благодарен, — иронично улыбнувшись, кивнул он. До выхода мы добрались быстро и молча; в моём присутствии близко подходить к интересному субъекту любопытствующие избегали, так что проблем и задержек не случилось.

— Ещё раз спасибо за консультацию. Если возникнут другие вопросы по той же теме, могу я обращаться сразу к вам? — поинтересовался я, ожидая, пока к нам подрулит ожидавший на противоположной стороне дороги экипаж.

— Да, разумеется. Всегда приятно иметь дело с серьёзным деловым человеком, — со своей, я так понимаю, обыкновенной мягкой вежливой улыбкой кивнул он. — Всего доброго и успехов в этом деле.

— Благодарю.

Гонорар за консультацию Кушшаа запросил воистину баснословный, и великодушно не стал поднимать цену за второго покойника. А я не стал торговаться; всё равно необходимую сумму я планировал получить лично у царя, а не проводить через канцелярию ЦСА, где мой запрос в лучшем случае пройдёт недели через две, а в худшем вообще окажется благополучно похоронен под кипами прошений.

Собственно, к высочайшему наблюдателю всего расследования я и тронулся прямо от того же порога, от которого проводил демона.

В этот раз, правда, царя пришлось ждать дольше: этот мой визит не был обговорен заранее. Его Величества в данный момент не было в рабочем кабинете, он проводил какое-то жутко протокольное и бестолковое совещание в Полуночном дворце. Но неизменный царский секретарь обнадёжил меня известием, что мероприятие должно кончиться довольно скоро, а после него царь собирался прибыть и поработать с документами перед встречей с какими-то послами, так что у меня были все шансы вклиниться. Если, конечно, совещание не затянется сверх всяких приличий; но с такими официальными сборищами всё обычно бывало очень точно, по часам, секунда в секунду. Это рабочие визиты и встречи порой носили непредсказуемый характер.

Испросив у хранителя приёмной письменные принадлежности и получив с ними в комплекте удобный планшет с зажимом для комфортного письма на коленях, я углубился в систематизацию полученных сведений и заодно составление промежуточного доклада о ходе расследования собственному прямому руководству. Оно, конечно, принимало во внимание важность дела и царский контроль, поэтому особо меня не теребило, но это не равнялось разрешению забывать собственные обязанности.

В приёмной было пусто, если не считать углублённого в собственные дела секретаря. И тем не менее я периодически вскидывался; было такое чувство, что кто-то за мной пристально наблюдает, и оно мне очень не нравилось. Учитывая, что секретарь в мою сторону вообще не смотрел, впору было задуматься о собственной вменяемости.

Я уже почти закончил с отчётом, когда дверь в приёмную распахнулась с грохотом, как будто её открыли ударом ноги. На пороге сначала появился скромно одетый субтильного вида юноша с отсутствующим выражением лица, оглядел комнату, почему-то задержался взглядом в пустом углу, и молча проследовал к кабинету. Вслед за ним вошёл Его Величество в сопровождении нескольких придворных. Я даже знал их имена, — это были крупные чиновники разных направлений, — но ни один из них не представлял для меня интереса, и ни одному из них не был интересен я.

— Ваше Величество, — я как мог поспешно поднялся на ноги и склонился в приветственном поклоне.

— А, подполковник. Никак, новости?

— В какой-то мере, Ваше Величество. Прошу уделить мне немного вашего дражайшего внимания.

— У тебя там много? — досадливо поморщился он.

— Нет, минут на пять. Всего пара вопросов, если быть точным.

— Ладно, тогда пошли. Господа, подождите меня здесь, — обратился он к сопровождающим лицам. Лица, одарив меня досадливыми взглядами (хорошо их понимаю, вряд ли у них есть уйма свободного времени), забормотали что-то согласно-смиренное в духе «разумеется, как Вашему Величеству будет угодно». А мы — царь, и вслед за ним я, — по приглашающему жесту субтильного паренька, возникшего на пороге кабинета и уступившего дорогу, прошли на рабочее место владыки Флоремтера.

— Что там у тебя?

— Во-первых, вот, ознакомьтесь, — я, аккуратно развернув, протянул царю соглашение с демоном, в котором была оговорена суть и примерное содержание услуги. — Специалист подтвердил, что труп принадлежит не Тай-ай-Арселю, на что у меня имеется протокол. Это какой-то хитрый обряд по обмену телами, основанный на магии крови. Если откинуть предположение о том, что кто-то из наших сумел вдруг освоить это искусство, нарушив волю богов, рабочая версия простая. У вашего родственника имелся неучтённый сын-полукровка от женщины из Нижнего мира, обладавший даром кровной магии. Именно его труп сейчас лежит у нас в управлении. Обряд он проводил сам, но, надо думать, не вполне понимал его суть и последствия. Так что сейчас по городу совершенно безнаказанно бродит ваш кузен в шкуре собственного сына. Не удивлюсь, если окажется, что у него заранее подготовлены документы, и сын этот признан законным. То есть, именно он будет наследником в случае гибели вас, вашей супруги и сына, так что Тай-ай-Арселю даже воскресать не надо будет. Это первое.

— Складно получается, — одобрительно кивнул царь, торопливо строча собственной рукой какую-то бумагу. — Ладно, с этими жертвами иномирной магии другие люди разберутся, и поисками кузена я их озадачу. Может, и выяснят, откуда взялся тот несчастный полукровка. Давай дальше, это ведь не всё?

— Нет. Ещё у меня есть вопрос. Имя Рошан Тай-ай-Ришад вам о чём-нибудь говорит? — договаривал я машинально. При звуке имени царь отложил свою писанину и пристально уставился на меня тяжёлым немигающим взглядом.

— Говорит, — медленно кивнул он, не отводя глаз. Я послушно сдался первым, уткнувшись взглядом в стол, — не мне с ним тягаться, — но по-прежнему ощущал на себе тяжесть царского внимания. — Я подумаю и решу, что тебе стоит знать о нём, а что нет. Почему ты им заинтересовался?

— Он был отцом магистра Лейлы Шаль-ай-Грас; мне кажется, я об этом говорил, разве нет? — растерялся я, пытаясь вспомнить, упоминал ли я это имя в присутствии Его Величества, или нет.

— Во-от оно как, — протянул он задумчиво. — Это многое объясняет. Нет, не говорил. Но это понятно, откуда бы тебе знать, — пробормотал царь себе под нос и насмешливо хмыкнул. — Положительно, ты последнее время здорово меня развлекаешь, подполковник. А почему ты решил спросить про него меня?

— На самом деле, исключительно благодаря данной ему одним Иллюзионистом характеристике. Рошан казался обычным человеком без прошлого; может быть, наёмным убийцей. Но тот маг утверждал, что у Тай-ай-Ришада были манеры аристократа высокой пробы, а не наёмника. Я, признаться, подумал, что он работал на какую-нибудь секретную службу, подчиняющуюся лично вам, поэтому и решил уточнить, — как мог подробно пояснил я. И мне показалось, при этих моих словах царь ощутимо расслабился. К чему бы это?

— Интересно, интересно. И кто это у нас такой наблюдательный?

— А это следующий вопрос, — я позволил себе ироничную улыбку. — Владыка Иллюзий Маариф Идар-ай-Аль, что вы можете о нём сказать? Просто я зашёл в небольшой тупик. У меня есть две кандидатуры на роль одного из основных подозреваемых, и я никак не могу понять, который врёт, а который говорит правду. И в случае кого из них мои личные впечатления заставляют меня ошибаться.

— До того, как вскрылась вся эта дрянь с домом Иллюзий, он казался мне отличным парнем, а сейчас я уже не уверен, — хмыкнул царь. — Я же его подробно не потрошил. Я никого из них не потрошу; может, напрасно, и стоило бы. А кто второй подозреваемый?

— Прилан Мерт-ай-Таллер, — ответил я. — Он…

— Знаю, знаю, — отмахнулся Его Величество. — Этого я тоже пару раз видел, и отца его хорошо помню. Задачка, да… Этот мне тоже казался вполне приличным. Но я понял, к чему ты клонишь; желаешь поймать змею моими руками? — беззлобно хмыкнул он. — Похвальное желание. Приглашать их по одному лучше не стоит, но на завтра, ближе к полудню, я потребую к себе всю кодлу и для отвода глаз ещё пяток сильных магов. Изволю гневаться, что они плюют на мои распоряжения, и никак толком не ответят на запрос о клятве, и под это дело проверю обоих.

— Да, кстати, ещё одна новость, — опомнился я. — Юнус Амар-ай-Шрус повесился.

— Мне уже доложили, — махнул он рукой. — Но ты правильно напомнил; тоже дополнительный повод всех собрать. Самоубийство Владыки сложно назвать рядовым событием. Ещё что-нибудь? — насмешливо уточнил он, протягивая мне подписанную бумагу, в которую я не спешил заглядывать.

— Не знаю, может, это не моё дело, — решился я. — Но в вашей приёмной меня посетило ощущение пристального взгляда. И кажется мне, что это не галлюцинации. Я хотел на всякий случай…

— Не беспокойся, тебе не показалось. Это… тоже мера предосторожности, есть там одно полезное существо, — усмехнулся он. — Но странно, что ты заметил; её мало кто может почуять. Надо подробнее уточнить этот вопрос. Ты, кстати, передай своей Иллюзионистке, что её моё завтрашнее приглашение тоже коснётся; она же сейчас у вас в ЦСА прячется?

— Может… — неуверенно начал я.

— Нет, не может, — ухмыльнулся монарх. — Я, конечно, понимаю, что ты за неё беспокоишься, но не волнуйся, я не обижу.

— И не думал даже, — искренне возразил я.

— И коллеги при мне не обидят. И смотри не вздумай вместе с девчонкой притащиться, всё испортишь! — шутливо погрозил пальцем он.

— Как можно, — неловко хмыкнул я, опять борясь с приливом иррациональных чувств и стремлений. Для разнообразия, они не казались мне необъяснимыми, были вполне понятны, но раздражали от этого не меньше.

Именно этого мне и хотелось: если не спрятать Лейлу от всего мира, то хотя бы привезти её сюда под собственной охраной. Логика настойчиво возражала против этого поступка: беспокойство беспокойством, но объективно в Полуденном дворце женщина в куда большей безопасности, чем даже в ЦСА. Несмотря на перспективу неприятной для неё компании. В конце концов, Юнуса там не будет, а остальные вряд ли сумеют вывести её из себя; я всё-таки отдаю себе отчёт, что эта девочка — сильный маг.

— Ну, вот и славно. Ещё вопросы есть?

— Пожалуй, пока нет. Разрешите идти?

— Иди. И к Иллюзионистам сегодня больше не суйся, не спугни. Лучше посмотри место церемонии Возложения и подумай; я уже голову сломал, прикидывая, что и где надо предусмотреть. Вдруг, свежим взглядом что и углядишь. А завтра приходи, как я с Иллюзионистами разберусь; обсудим результаты. Удачи тебе.

— И вам, Ваше Величество, — склонился я возле двери и, повинуясь взмаху царской руки, вышел.

Сегодня у меня уже не было никакого желания куда-то ехать и что-то там рассматривать. Это вполне могло подождать до завтрашнего утра, а вот доклад добить стоило.

Впрочем, я прекрасно понимал, что это отговорки. Мне просто очень хотелось увидеть Лейлу и, может быть, попробовать помочь ей с моральной подготовкой к завтрашнему мероприятию.

Но мечтам этим в любом случае не суждено было сбыться, как не суждено мне было сегодня добраться до моста. Не случилось ничего экстраординарного, просто я вспомнил ещё о нескольких важных мелочах.

Начал я с визита к Великому Целителю. Во-первых, стоило ещё немного его порасспросить, а, во-вторых, рассказать про дочку Амар-ай-Шруса и попросить её навестить; я искренне сомневался, что она последует моему совету. И, кстати, в-третьих, попросить составить заключение о Аббасе Зунул-ай-Мице или посоветовать человека, к которому можно обратиться с этим вопросом.

Кого сложно было не застать дома, так это Тахира. Целитель открыл мне дверь собственной рукой, и был он умиротворён и вполне благодушен.

— О, какие гости! Ну, заходи, рассказывай, что там у тебя случилось, — иронично хмыкнул он, пропуская меня внутрь.

— С чего ты взял, что что-то случилось? — уточнил я, проходя в помещение.

— Можно подумать, без уважительной причины ты бы ко мне заявился, — Тахир пренебрежительно фыркнул. — И Лейлу вот тоже запер, чем мне теперь развлекаться?

— А чем ты развлекался до знакомства с ней? — растерянно уточнил я. Со слов Целителя можно было сделать вывод, что до встречи с Иллюзионисткой он только вдохновенно страдал от одиночества и скуки, и теперь я отнимал у него последний шанс на нормальную жизнь.

— Неважно, мне сейчас вы двое гораздо интересней, — проворчал Хмер-ай-Моран. — Выкладывай, с чем пожаловал.

— Юнус Амар-ай-Шрус повесился, — начал я с главного.

— Это печально, — поморщился мужчина. — Я бы не отказался вскрыть ему брюхо собственной рукой. Но чего ты хочешь от меня в связи с этим прискорбным фактом?

— Я хотел попросить тебя посмотреть его дочь, — не стал юлить я. — Девочка на протяжении многих лет была свидетельницей развлечений папаши; мне кажется, ей в такой ситуации помощь нужна ещё больше, чем её матери.

— Резонно, — сурово нахмурившись, медленно кивнул Тахир. — Нет, определённо, он очень легко умер!

— Я начинаю подозревать, что так думают все, кто хоть немного его знал, — хмыкнул я. — Но Караванщику в мешок этого психа, меня вот ещё что интересует. Посоветуй кого-нибудь из своего Дома потолковее, чтобы смогли определить, насколько маг-Иллюзионист вменяем. Надо бы проверить одного типа, есть версия, что он псих, но успешно притворяется нормальным. Это может быть опасно, не говоря уже о том, что грош цена тогда всем его показаниям. Я думал попросить тебя лично с этим разобраться, но, пожалуй, не стоит тебя лишний раз таскать туда-сюда.

— Спасибо тебе, добрый человек, — ехидно хмыкнул Хмер-ай-Моран. — Позаботился. Ну, записывай, что ли. Имена, явки, пароли, — хихикнул Целитель. Потом, опомнившись, смущённо кашлянул. — Ты извини, я тут последнее время немного увлёкся шпионскими детективами. Пиши, в общем, я тебе нескольких назову, бери любого, они все толковые и надёжные ребята.

— Слушай, а ты случайно про Рошана Тай-ай-Ришада ничего не знаешь? — поинтересовался я на всякий случай для очистки совести, аккуратно складывая бумагу со списком из пяти фамилий и адресов.

— Это отец Лейлы? — уточнил Тахир. — Нет, увы. А почему он тебя заинтересовал?

— Да так, возник тут небольшой вопрос по его личности, — отмахнулся я. — А про Маарифа Идар-ай-Аля что можешь сказать?

— Ничего конкретного, — пожал плечами Целитель. — Владыка Иллюзий, давно уже. На первый взгляд приличный тип, хотя и довольно необщительный. Он погружён в какие-то свои исследования. Очень похож на меня, поэтому вызывает симпатию, — улыбнулся Хмер-ай-Моран. — Мне всегда казался едва ли не самым приличным магом во всём их Доме. Он неплохой алхимик, и общался я с ним по большей части в этом качестве.

— Ладно, и последний вопрос. Пирлан Мерт-ай-Таллер, кровник Лейлы, какое на тебя впечатление произвёл?

— Так он вроде бы и твой кровник? — растерялся Целитель. — Или это опять твоя ревность?

— Тахир, ты можешь на вопрос ответить? — раздражённо проворчал я. — Какая разница, чей он кровник? Я в последнее время всё больше убеждаюсь, что эти узы ничего не стоят.

— Да ладно, не кипятись. Никакого он на меня впечатления не произвёл, — отмахнулся он. — Я с ним общался тридцать секунд, а ты же знаешь, мне вообще тяжело с посторонними. Так что тут я тебе тоже ничем не помогу. Ты куда, убегаешь уже? Может, хоть поешь? Небось, не обедал.

— С чего такая забота? — опешил я.

— С того, что с меня твоя ненаглядная шкуру спустит, если ты ноги протянешь, и выяснится, что я мог этому помешать, — мерзко захихикал он.

— Может, это было бы неплохим решением, — задумчиво кивнул я, созерцая Великого Целителя. — Но пока живи, твоё предложение действительно очень кстати.

Потом пришлось искать Целителя-мозгоправа, и свободным как назло оказался только последний из списка, и мы с ним под предлогом расследования смерти Юнуса Амар-ай-Шруса навестили старейшего из Иллюзионистов. Я минут двадцать вдохновенно обсуждал с ним вероятность инсценировки самоубийства Владыки, и мы даже состряпали довольно приличную версию событий, включая «кто», «как» и «почему», причём говорил в основном он, а я поддакивал. В общем-то, к концу этого разговора я и без заключения специалиста усомнился в здравости рассудка Иллюзиониста. Мания преследования и теория мирового заговора были любимыми темами этого человека.

— Да, пожалуй, у него и правда с головой всё плохо, — задумчиво покачал головой внешне довольно молодой и очень энергичный, я бы даже сказал — суетливый, Целитель. — Я, с вашего позволения, набросаю полное заключение и предоставлю его завтра. А сейчас могу только сказать, что полагаться на его свидетельства глупо. И, кстати, неплохо бы оповестить компетентные органы, потому что невменяемый маг такого уровня — это очень плохо. И мне странно, что никто из его коллег, которые, как вы говорите, считают его сумасшедшим, до сих пор не заявил об этом.

— Да, мне тоже это кажется странным, — согласно кивнул я. — Но пока возможности затевать ещё и это разбирательство у меня нет.

— Да вы не волнуйтесь, я его возьму на себя, — махнул рукой Целитель. — Тем более, что это всё-таки моя прямая обязанность, контролировать подобные случаи.

— Был бы очень благодарен. Ну что, поедемте, я вас отвезу, мне по пути.

— Кто ж от таких предложений отказывается, — улыбнулся он. — Поехали.

Жил Целитель действительно по дороге, ближе к ЦСА, нужно было сделать совсем небольшой крюк. Но моё желание увидеть Лейлу сбылось в итоге только вечером.