Глава 2
Снегопад в безветрие я посчитала добрым знаком. В утро нашей свадьбы светило солнце, и снег сверкал в его лучах драгоценной крошкой. Дорогу запорошило. Белоснежной шалью укутались деревья. Природа не гневалась — боги дарили нам светлое будущее.
Суетливые служанки заканчивали последние приготовления. Верх платья цвета сирени был расшит серебряной нитью. Юбка струилась волнами и заканчивалась за сантиметр до пола. Ловкие девичьи пальчики шнуровали корсет, утягивая его всё туже и туже. Кто-то колдовал над прической (впрочем, никакого толку изощряться над короткими волосами я не видела и просто приказала уложить их). Девушки щебетали о церемонии, но я не вслушивалась в их беседу. До отъезда оставался час или два. Я нервничала. Вызубренные клятвы забылись напрочь. Колени подрагивали. Сейчас бы пообщаться о всяких пустяках с кем-нибудь родным, но Трауш и Дарго отбыли перед рассветом в Ре — ре, который наводнила стража и боевые жрецы, чтоб никто — ни воин, ни маг — не мог проскользнуть мимо зоркого ока защитников Пограничья.
— К вам гостья, — донеслось из-за двери приглушенное.
— Спущусь через пару минут, — откликнулась я и жестом попросила служанок посторониться. Те расступились, уставились на меня с немым обожанием.
За две недели мы привыкли к посетителям. Нас ежечасно стремились поздравить, восхвалить, пожелать всякой всячины. Гонцы с цветами и подарками тянулись вереницами (лилий, хвала богам, среди даров не попадалось). Кстати, среди поздравительных писем я обнаружило одно с печатью академии чародейства и знахарств.
«Тринадцатого числа от третьего лунного месяца в ректорских покоях было найдено изувеченное тело архимага Гэрдеиуса Рикато и существо неизвестной породы, подчиняющееся ректору По всей видимости, животное взбесилось и атаковало хозяина. Произошла схватка, в результате которой ректор скончался от обильной кровопотери. Существо также погибло.
Сим решением снимаю все обвинения с Сольд эр Вир — дэ, в девичестве Рене, ибо экспертами была доказана причастность существа к краже магии у студентов светлого факультета.
С уважением, временно исполняющий обязанности ректора, декан факультета телепатии и искусства передачи мысли, Виитаро Монро».
Как же меня насмешило, что название твари нарочно замолчали. Неизвестная, и всё тут, а совсем даже не выкраденная из Пограничья. Пускай. Они скрыли происхождение хинэ, мы — наш вклад в кончину Гордеиуса.
А на обороте листа обнаружилась приписка почерком с завитушками:
«Сольд, надеюсь, ты сумеешь простить меня. Приезжай погостить. Тебе и твоим спутникам всегда рады.
Твой И.»
Также в конверте лежало два золотых колечка с рунической вязью (чары на удачу и здоровье), выкованных в кузнице академии. Одно кольцо блестело на моем безымянном пальце, второе надел высокий лорд.
В общем, на нового гостя я среагировала сдержанно, даже, пожалуй, с толикой раздражения. Зачем тревожить невесту в день свадьбы?
Я спустилась, придерживаясь за поручень. Низ платья шуршал по полу. Вооруженные стражники сновали повсюду. В последние дни Трауш, помешавшись на безопасности, просчитывал каждый шаг и думал обо всем наперед. Шур так и не объявился, потому никто не подозревал, проявит ли он себя и когда.
В парадной зале пахло магнолиями и тлеющими углями. Женщину, что изучала камин, я ожидала увидеть меньше всего.
— Здравствуй, Сольд, — сказала моя мать, оборачиваясь.
Одетая по — простому — в костюм для верховой езды, — без каблуков, с зачесанными назад волосами, не накрашенная — меньше всего она напоминала ту Леневру Рене, из-за которой поклонники дрались насмерть. За месяц, что мы не виделись, она постарела, и кожу её испещрили морщины.
— Мама?
Я не верила своим глазам. Неужели она приехала на свадьбу? Нет, невозможно. Пусть слухи на межгосударственной арене разносятся моментально, но до Пограничья несколько недель пути. Она бы не успела! Так в чем подвох?
— Иди сюда, дочь, — сказала Леневра. — Моя красавица.
Мы неловко обнялись, и мне вспомнились те редкие минуты, когда Леневра переставала быть верховной колдуньей и становилась матерью. Как она убаюкивала нас с братом, как укладывала мне волосы в косу с причудливым названием «рыбий хвост», как учила никогда не сдаваться. Всё это произошло до того, как скончался отец, а от материнской любви не осталось и напоминания.
— Когда ты приехала? — спросила я, усаживаясь на край дивана, хотя на губах вертелся другой вопрос.
Зачем?
— Нынешним утром добралась в Ре — ре и приказала извозчику гнать до вашего поместья. Четыре недели я пересекала два государства.
Зачем? — рвалось изнутри. Я молчала. Под её внимательным взглядом ощутила себя маленькой бесполезной девочкой, чьи магические способности оставляют желать лучшего. Дурная кровь, вот кем я родилась и кем выросла. Рухнувшие надежды матери. Посредственность.
Мама провела по моей юбке.
Отличная ткань, дорогая, — отметила между делом. — Поговаривают, твой муж
— настоящий красавец. Сероглазый брюнет, не так ли?
И тогда я не выдержала. Почему вместо того, чтобы поговорить по душам, мы ведем карикатурные светские беседы? «Хорошее платье», «красивый муж» — все эти фразы подходят для чаепития двух малознакомых женщин, но никак не для общения матери и дочери, что не виделись долгое время.
— Хватит! Ты приехала сюда не для того, чтобы обсудить внешность высокого лорда или качество ткани.
— Не для того. — Леневра, приметив на нестиранных штанах пятно, взялась колупать его ногтем. — Я выехала в тот самый час, когда совет известили о твоем побеге от господина Розеншаля. Пойми, я просила его не трогать тебя, валялась в ногах перед советом магов. Но они, одурманенные идеей оживить якобы всемогущую Аврору, не слышали никого и ничего. Их не волновало, чей ты ребенок. Они ясно дали понять: всю нашу семью уничтожат за неповиновение. И как только совет приказал прочесать город, я отправилась на поклон к Траушу эр Вир — дэ. Понимала, что не успею: тебя отыщут и растерзают быстрее, чем я доеду до Пограничья. Потому надеялась исключительно на то, что высокий лорд согласится отомстить скотам, лишившим меня дочери. Совсем недавно мне повезло узнать, что ты в полном порядке.
Так она беспокоилась обо мне? Руки заходили ходуном. Напряженные плечи свело судорогой.
— Я думала… ты всегда была так строга ко мне…
— Разумеется, ибо хотела воспитать свою дочку достойной колдуньей, настоящей женщиной. Я всегда возлагала на тебя особые надежды. Рейк рос слабым мальчишкой. Он родился синеватым, писклявым, и уже тогда я осознала: из него не получится ни мужчины, ни мага, ни обольстителя девичьих сердец. Но в тебе видела свое продолжение. Я была холодна? Возможно. Груба? Наверное. Но я никогда не желала тебе зла.
И всё-таки в её признании чувствовалась лукавость.
— Когда Рейк продал меня в рабство, ты простила его и зажила как прежде.
— Думаешь? — Тонкие брови сошлись на переносице. — Я отдала половину состояния ради поисков на Островах Надежды. Целый год мне приходили письма, состоящие из двух слов: «Не найдена». А брата твоего простила лишь потому, что не могла потерять обоих детей разом. Ты всегда была сильнее его, и я еженощно молила о твоем спасении. К слову, твоего брата так подкосили последние события, что он добровольно отказался от титулов и уехал отбывать службу рядовым солдатом в гарнизон. Надеюсь, там его обучат мужеству.
О нет, думаю, раскаянием здесь и не пахло. Просто сыночек, привыкший получать всё по первому требованию, не сумев выпросить у меня прощения, испугался. Ведь я вернулась собирательницей, преступницей, а в довесок — нареченной лорда Теней. Вот мальчишка и уехал подальше. Но пусть мать гордится своим сыном хотя бы за один его поступок.
— Что касается предстоящей свадьбы, — Леневра Рене мрачно улыбнулась, — скажи, ты уверена в своем мужчине? Если нет — беги так быстро, как только сможешь. Я помогу тебе и выведу прочь из этой страны.
— С чего ты взяла, что я сомневаюсь в Трауше?
И нет, даже на долю мгновения во мне не зародилось желания сбежать с матерью. Для себя я всё решила давным — давно.
Мама вперилась в меня немигающим взглядом, словно влезла внутрь головы и прочитала мысли. Кивнула.
— Беспочвенные догадки, и не более того. Учитывая, какие слухи ходят о правителе Пограничья, я должна была убедиться в искренности твоих чувств. Знаешь, я безумно любила твоего отца таким, каким он уродился, — огорошила она. — В нем недоставало мужской силы, он никогда не лез на рожон, но именно Тео сглаживал мои недостатки. Мне нравилось меняться ради него. Потому с кончиной Тео я долго не могла смириться, да, наверное, не могу по сей день. Я рада тому, что болезнь не терзала его дольше положенного. К чему я? — Леневра смахнула непрошеную слезинку. — Выбирай только того в мужья, кто делает тебя лучше. Лорд Пограничья таков?
— Да. Мам, ты придешь на нашу свадьбу?
— Не сомневайся, доченька. — Она мазнула мою щеку легким поцелуем с ароматом ванили.
Мы распрощались скомкано, пообещав пообщаться позже. И когда я ехала в повозке навстречу своему будущему, то думала, как удачно сложились карты. Я небезразлична матери, а в Ре — ре меня ожидает самый лучший мужчина на свете.
Столицу украсили флажками всех цветов радуги, колокольчиками, и хрустальный звон сливался в единую мелодию торжества. Горожане кланялись, завидев повозку, улюлюкали и одаривали пожеланиями. Те, кто считал меня недостойной партией, проходили мимо или и вовсе попрятались по домам. Ну и что с того? Существовал ли хоть один правитель, любимый всеми без исключения?
Центральную площадь от непогоды и ветров укрывал невидимый купол, сотканный жреческим колдовством. Небольшое голубоватое свечение выдавало магию, но казалось, будто над всем навис полупрозрачный шатер из стекла. Высокородные гости ожидали изнутри, пировали, пили, общались. И я, если честно, испугалась выходить к ним. Вновь забылись слова, а язык прилип к высохшему нёбу. Но тут лошади замерли у алой ковровой дорожки, выстеленной к шатру — куполу. Назад дороги нет. Я стянула с рук перчатки. Пусть руна пылает. Пусть все тени знают — пришла их леди. Дверца приоткрылась.
Позволь. — Трауш подал мне руку.
Разряд молний прошиб нас насквозь. И да, я на секунду потеряла дар речи. Высокий лорд Пограничья был восхитителен. В нем ничего не изменилось, кроме чего-то неуловимого обычным зрением. Эти морщинки, и полуулыбка, и бесята, пляшущие в глазах — он будто сиял изнутри. Бесконечно красивый, он был одет в парадный светлый камзол, а на поясе сверкала рукоять меча, инкрустированная драгоценными камнями.
— От тебя невозможно отвести глаз, — признался высокий лорд и закусил губу.
— Это взаимно. — Я коснулась пальцами его гладковыбритой щеки.
Мы вошли в шатер под оглушительные аплодисменты собравшихся и следующие полчаса потратили на обмен любезностями. Здесь собрался весь высший свет города, даже хранители чуть в сторонке наблюдали за происходящим.
— К сожалению, нет причин отстранить их от должностей, — сказал Трауш, проследив за тем, как я изучаю кислую мину верховного жреца. — Они исполняли свой долг и оберегали Пограничье от взбалмошных идей Шура.
— Оберегали ли. — Во мне вспенилось недовольство; недавняя перепалка с хранителями до сих пор жила в памяти. — Вдруг они предадут тебя?
— Не смогут, — успокоил высокий лорд. — Сольд! — Он притянул меня к себе. — Сегодняшний день принадлежит нам, откинь дурные мысли.
Да как-то не получалось. Среди множества лиц и запахов я искала маму, но ни чутьем, ни глазами не нашла её. Обида вспорола сердце тупым ножом. Впрочем, всё уже было сказано, и добавить нечего. Разумеется, ни на какую свадьбу Леневра Рене не собиралась идти.
Зато Дарго обнаружился в компании незнакомой мне брюнетки из низшего сословия. Её выдавали бедненькое платьице с потёртостями на рукавах и общая зажатость.
— Ну, здравствуй, обольститель. А как же вечная любовь с Санэ?
Девушка захлопала ресницами и, казалось, потеряла дар речи, услышав мой голос.
— Так та любовь недельной давности. — Дарго блеснул хитрющими глазами. — Всё меняется, дорогуша. Ирви, милая, не тушуйся, леди Теней — отличная девчонка.
Он попытался шутливо стукнуть меня по плечу, но Трауш перехватил кулак.
— Не забывай о правилах приличия, — только и сказал он, хотя я заметила кое- что, чем недавно мучилась сама.
— Да ты ревнуешь! — хохотнула, отведя высокого лорда к столам, что ломились от яств и напитков.
— Не как к мужчине, но другу. Ты должна всецело принадлежать мне, понимаешь? Ты моя, только моя, — отрезал Трауш.
Туманы выплетали по телам узоры, видимые только нам двоим. Я слышала учащенное биение сердца и то, каким тяжелым стало дыхание. А пепельные глаза потемнели.
— Мой муж — собственник.
— И горжусь этим.
Солнце неторопливо опустилось за горизонт, напоследок окрасив мир багрянцем. Вспыхнули кристаллы, заряженные магией, и шатер осветился зеленоватым.
— Пора, — выдохнул Трауш.
Как он догадался, что наступило то самое «пора», я не подозревала, но не стала ни спорить, ни отпираться. Робкий испуг, ужом скользнувший по позвоночнику, отогнала простой мыслью: я давно принадлежу высокому лорду. Невзирая на препятствия, на шепотки и недобрые взоры. Он — мой, а я — его.
Рука об руку мы двинулись в центр площади. Там, на полу, украшенном древними руническими символами Пограничья, среди которых я прочитала «вечность», «цепь», «кровь», нас ожидал жрец, одетый в белое одеяние до пят. Лицо его было скрыто тенью от широкого капюшона. Голоса стихли, и безмолвное внимание сотен гостей обратилось к церемонии. Из-под капюшона жрец рассматривал нас, будто выискивал малейшую толику сомнения. Ощупывал. Но не спрашивал ни о чем. Трауш заговорил первым:
— Пред ликом божеств Пограничья, что отделяет мир живых от мира мертвых, я, высокий лорд, Трауш эр Вир — дэ, сын отца — воителя и леди — матери, прошу разрешения сплести туманы брака с потомственной колдуньей, имя которой Сольд Рене. — Он мельком глянул на меня, и я уловила во взгляде нечто больше обязанности и признательности; больше обычной симпатии. — Подобно горам, раскинувшимся на севере, клянусь стать каменой стеной для леди Сольд. Как сумрак, что не позволяет миру мертвых проникнуть в обитель живых, клянусь беречь леди Сольд от всякой опасности. Примут ли боги мою клятву?
— Покажи свою руну! — громогласно потребовал жрец. Я помнила об этом вскрике, являющемся частью церемонии, но всё равно подскочила от неожиданности: так не вязался белоснежный образ с голосом, напоминающим раскат грома.
Трауш без колебаний протянул ладонь. Черная руна выделялась на смуглой коже. Всё. Моя очередь. Только бы не заплелся язык.
— Пред всеми тенями, что населяют Пограничье, я, Сольд за девичьим именем Рене, прошу разрешения связать свою нить жизни с нитью высокого лорда, имя которому Траущ эр Вир — дэ. — В горле пересохло, и слова продирались через силу, но я не позволяла себе замолчать или отдышаться. — Как соленые воды, что омывают берега страны меж миром мертвых и живых, обязываюсь смывать с высокого лорда Трауша заботы и тревоги. Как плодородные земли, что кормят Пограничье, обязуюсь родить лорду Траушу здоровых детей. Примут ли боги мою просьбу?
Покажи свою руну! — громыхнул жрец.
Мне нечего было скрывать. Красная, как сама кровь, она проступала так явно, будто была выжжена изнутри.
— Боги услышали ваши клятвы. Можете…
Он не успел договорить. Истошный крик разлетелся по шатру. Я обернулась. Стражники оголили мечи и зажимали гостей к столам, резали глотки прислуге. Десяток жрецов, что якобы были неспособны предать интересы Пограничья, крушили и уничтожали. Жрецы, оставшиеся на стороне правителя, сплетали защитный барьер. Тени разбегались. Летела посуда. Трауш повалил меня на землю и загородил собой. Выхватил из ножен меч и безошибочно рубанул голову подбирающемуся с правого бока стражнику.
— Вставай. — Появившейся из ниоткуда Дарго говорил тоном, лишенным былого дружелюбия. Бесцеремонно схватил за талию и перебросил через себя. Юбка задралась, обнажив чулки и бедра. Я забрыкалась.
— Куда ты меня несешь?! Отпусти!
— Заткнись, — выплюнул наемник и добавил, обращаясь к жрецу, одетому в белое:
— Действуйте, как было приказано.
Перед нами, чавкнув, разинул свою пасть сумеречный туннель. Я визжала, сучила ногами, но Дарго держал крепко.
— Успокой её, иначе не дотащу, — приказал жрецу.
Взмах рукой. И перед глазами расстелилась бездна.
В руках была зажата кочерга, найденная за печью. Сердце колотилось в груди. Тишина сводила с ума.
Из окон виднелась оледеневшая речка и побелевший от снега причал. Светила луна, золотом отогревая мерзлую землю. Внутри дома, где я очнулась около пяти минут назад, было всего три комнатушки да погреб, забитый до отказа продуктами. В шкафу висела безразмерная шуба из медвежьего меха, внизу стояла теплая обувь. Я оделась, обулась и только направилась к выходу, как входная дверь отворилась.
Поудобнее перехватила кочергу, замахнулась.
— Ты собираешься забить меня до смерти? — поразился Дарго, переступив высокий порожек. Вместе с ним в дом прорвалась метель, и снежные осколки оцарапали щеки.
— Шаг назад. — Я мысленно собирала в пучок остатки магического резерва. Негусто, но на один удар хватит. Дезориентирую магией, а добью кочергой.
— Сольд? — Скулы наемника затвердели. Он примирительно вытянул перед собой руки в рукавицах, дескать, неопасен и готов к переговорам. Ну — ну.
— Куда ты меня притащил и что собираешься делать? Где Трауш?
— Э, — Дарго сдвинул брови, — так в дом Трауша и притащил.
— Издеваешься? — Голос сорвался, но я подавила истерику. — Я, по — твоему, не бывала в поместье собственного мужа?
Нужно сконцентрироваться на солнечном сплетении наемника и ударить туда сплетением колдовства и туманов. И бежать так далеко и долго, насколько хватит сил. Искать Трауша. Надеяться, что он в порядке. Верить в удачу и госпожу — судьбу. Один. Два. Три…
— Это его второй дом, разве ты о нем не слышала? Вроде как тайное убежище, — скороговоркой выпалил Дарго, когда я почти выпустила воздушный поток на волю.
— Сольд, погоди, ты взаправду думаешь, что я тебя выкрал?
Он хрюкнул, но я не разделяла ребячьей радости. Если это не похищение, причем прямо со свадьбы, то что же? Страха не было, лишь решимость. Понадобится — убью и переступлю через тело. Жаль, наемник лишен резерва — а то бы без зазрения совести полакомилась его магией.
— Так, — он взлохматил рукавицей волосы, в которых запутались крошки снега, — значит, тебе кажется, что я удачно подсуетился и увез тебя незнамо куда? Ради чего?
— Деньги, титул, женщины. Чей ты помощник? Розеншаля или Шура?
Почему же он не схватил меня раньше? Ведь было столько лакомых возможностей, когда мы оставались наедине, и я не смогла бы дать отпор. На чьей он стороне? Опального брата или обезумевшего мага? Столько вопросов, что закружилась голова, и перед глазами затанцевали мушки.
Наемник простонал:
— Вообще-то я исполнял указание твоего мужа, но спасибо за доверие.
— Какое указание? — Я присмотрелась к нему.
— Цитирую: если во время свадьбы случится что-то дурное, не важно, что, я должен увести тебя в безопасное место. Ну а Трауш приедет, как только разберется с врагами.
Дарго стряхнул налипший на ботинки снег и стянул рукавицы. Я не разрывала зрительного контакта. Магия бурлила, просясь вырваться наружу. Туманы затянули полупустую комнату паутиной. Сердцу не хватало места в груди, и оно билось, царапалось, стремилось вырваться из клетки ребер. Чутье подсказывало: расслабляться рано, и не только потому, что высокий лорд где-то борется с мятежом, а я прохлаждаюсь тут. Нет, что-то не так. Опасность рядом, она дышит гнилью мне в спину.
— И когда именно Трауш попросил тебя? — Кочергу я не отложила, но опустила. Пальцы занемели держать её поднятой.
Сегодня поутру, тогда же он провел нас со жрецом сюда, чтобы мы отыскали дорогу по сумраку. — Дарго стянул повидавшую виды куртку, явно стащенную с чьего-то плеча. Посмотрел на меня с толикой разочарования и непонимания, мол, как я могла усомниться в его преданности. Да я бы с удовольствием поверила и расплакалась бы — слезы давно щипали глаза, — но всё складывалось на удивление гладко. Атака посреди церемонии, грубое похищение и некое убежище лорда, о котором я слышать не слышала. Разве так бывает?
— Чем докажешь?
— А должен? — Он всё-таки разозлился и надул губы, становясь похожим на обиженного мальчонку. — Ты не мертва и не в лапах мятежников — чем не доказательство?
Отчасти. Отдельная логика прослеживалась: жрец не подчинился бы наемнику- иноземцу без указа высокого лорда или верховного жреца. Другое дело, если жрец считал истинным правителем не Трауша, но Шура, и слушался его приказа.
— Допустим, я поверю твоим словам. Ну а что мешает мне уйти? — показательно двинулась мимо Дарго.
Тот не особо противился.
— Валяй. Лорд, конечно, спустит с меня шкуру, но разыщет тебя. Только вот, Сольд, ты находишься за сотни километров от Ре — ре, у самой северной границы. Пока ты спала, я обошел округу — ни единого намека на селения. Здесь никого нет, и ты скорее замерзнешь в снегах, нежели доберешься до Трауша. Не разумнее ли дождаться его в тепле?
Словно подслушав, усилилась метель. Крупные хлопья снега молотили по крыше. Взвыл ветер. Луна скрылась за тучами, и всё исчезло в белоснежной пурге.
Мы спорили долго. Я не верила его аргументам, он, разобиженный донельзя, не особо жаждал убедить в своей правоте. В любом случае, или наемник выкрал меня для заказчика, а потому не тронет, или же — что маловероятно — не обманывал. Что ж, я буду наготове и всегда успею сбежать.
За домом не ухаживали. Пыль свисала клочьями даже с потолка, посуда была давно немыта, вещи пахли водой и холодом. Узенький чердак облюбовали мыши, там же и скончавшиеся. И ни единой вещи во всем унылом домишке, которая намекнула бы на родство с лордом. Всё безликое и простое.
Дарго вначале разжег кособокую печь, а после бродил в двух шагах от меня, но сблизиться не пытался. Лишь сопел недовольно и иногда притворно вздыхал. Я заговорила первой, когда спустилась с пустого чердака.
— Как думаешь, с чем связана бойня?
— Как по мне, явная попытка смены власти, — нехотя буркнул Дарго. — Насколько я помню, жрецы поклялись всегда защищать интересы Пограничья. Так почему некоторые палили огнем по всем подряд?
— Наверняка по чьему-то велению. Но нас они не тронули.
Вот что не давало покоя. Если удар рассчитан на правителей, то с них и начнут. Зачем позволять мне сбегать с белым жрецом, когда можно уничтожить одним метким выстрелом? Нет. Что-то с этим нападением неладно. Богачей не убивали (их оттесняли к стенам купола), зато прислугу резали без сожаления. Почему?
— Угу. — Дарго почесал заросший подбородок. — Тогда запугивание?
— Возможно, — согласилась я, хотя умом понимала: копать следует глубже.
До утра мы не сомкнули глаз. Наемник бродил из угла в угол, напоминая диковинное животное, запертое в клетке. Ворчал, отпивал из фляги виски (и откуда он её достал?), но оставался трезвым и напряженным. Я вслушивалась в завывание ветров и скрип двери, всё надеясь различить среди посторонних звуков единственный необходимый: шаги моего мужа. Руна не гасла — он жив. Но тревога… она, тянущая, терзающая, росла с каждой пережитой секундой. Я должна бороться рядом с супругом, а не прозябать незнамо где в компании наемника, которому уже не смогу доверять как раньше. Молилась всем известным богам и не позволяла себе разреветься. Всё разрешится. Никто не отнимет у нас нашего будущего.
Ближе к рассвету распогодилось. И тогда же мои туманы, рыскающие что звери по ближайшим лескам и водной глади, наткнулись на присутствие. Тени!
— Кто-то едет! — Я подскочила с кресла, на котором сидела, обхватив колени.
Дарго мотнул головой, скидывая сонливость, и ринулся на улицу, но моментально вернулся, захлопнул дверь и запер ту на ключ. Накинул сверху засов.
— Сомневаюсь, что лорд скачет в окружении десятка теней. Такого уговора не было, он собирался пройти сквозь сумеречный туннель. За мной! — Он требовательно махнул рукой, и через секунду мы уже лезли в погреб.
Наемник надвинул деревянную крышку, отрезая от нас утренний свет солнца, я помогла вставить в петли задвижку. Мы отыскали единственную свечу и зажгли её остатками моего колдовства. Пламя неровно трепыхалось, готовое вот — вот погаснуть от дыхания.
— Держи, — Дарго всучил мне свечку, а сам двинулся к нагромождению продуктов и начал рыться среди них. — Есть.
Безошибочно вытянул короткий боевой топор. Затем изогнутый кинжал, который предназначался мне.
— Спрячь и, если понадобится, режь всех подряд. Даже меня, — и он не шутил.
Может, следовало убежать, а не трусливо жаться в доме? — Я подала голос. Расползающиеся тараканами мысли только — только оформились в нечто внятное.
Мы практически безоружны и сами себя загнали в угол. Да с нами расправятся как с младенцами. И вообще, откуда всадники узнали о «тайном убежище»? Каков шанс, что они повинуются Траушу?
— Предлагаешь сигануть в реку, удариться в бега по заснеженным лесам или выйти прямиком к гостям? — Наемник провел по лезвию пальцем и слизал темную каплю, выступившую на подушечке. — Сиди. Снаружи погреб защищен магическим барьером, вход в него не видит никто, кроме нас. Я всё предусмотрел.
Время шло. Восковые слезы капали на пол. Затхлый запах скапливался внизу живота тяжелым комом. Резерв был почти пуст, но я надеялась, что в ком-нибудь из теней бурлит магия, и тогда я смогу не просто обороняться кинжалом, но и воевать наравне со всеми.
От хлопка подскочили мы оба. За ним последовал удар чего-то тяжелого — обрушили дверь? — о пол. И шаги. Тяжелые, они отбивали по половицам дробь. Тени стояли над нами. Туманы нащупали враждебное присутствие, жажду убивать. Много позже сверху донесся глухой голос:
— Не прячься, родственница. Как тебе мой свадебный подарок в алых тонах?
Шур! Я потянулась к задвижке, мечтая вылезти и накинуться на братца Трауша, но Дарго не позволил. Он обхватил оба моих запястья своей ручищей и покачал головой. Пришлось подчиниться. Но волна ярости поднималась по телу и мешала думать сосредоточенно. Эта тварь, по ошибке именуемая родней, едва не угробила Трауша, пыталась избавиться от меня, а теперь испортила наше торжество. Он поплатится за всё.
— Какая ты скромная, — продолжал глумиться Шур, прохаживаясь прямо над нашими головами. Пыль с потолка оседала в волосах, и я с трудом подавила неуместный чих. — Выйди же, составь мне компанию этим чудным утром дня моего торжества. Ибо сегодня я победил твоего муженька.
Что?! Я рванулась к задвижке. Дарго навалился на меня всем телом, лишь чудом не уронив всё кругом и не издав и звука.
— Ты не ослышалась. — Ехидный голос колол слух тупыми иглами. — Трауш пал, а когда я занес над его головой меч, рыдал и умолял сохранить его жалкую жизнь. Даже рассказал, где именно искать его женушку. Увы, братишку это не спасло. Так что нынче ты вдова, но, если захочешь, я ублажу все твои прихоти.
Солдаты Шура заржали. Я тряслась крупной дрожью. Ярость и боль правили телом. Крупицы неистраченной магии оседали на кончиках пальцев.
— Сольд! — Отрезвляющая пощечина тоже была бесшумной. — Твоя руна цела. Трауш жив.
Шепот Дарго вывел из помутнения. Я кивнула и зажмурилась.
— Милая, дорогая Сольд! — Шур закричал. — Покажись! Давай вместе всплакнем по потере! Нет? Выманим тебя иными методами. — Я не различила, что он произнес дальше, разобрала только слово «гореть».
Дым ворвался в ноздри едва ли не сразу. Едкий, черный, он скреб по горлу и выбивал последний воздух из легких.
— Ты всё предусмотрел? — задыхаясь, уточнила я. — И пожар?
Дарго заметался по погребу, раскидывая бесполезные теперь продукты. Он паниковал. А вот я была спокойна. Выдвинула-таки задвижку и подняла крышку. Зажала рот и нос рукавом. Комната пылала. Рыжие языки пламени облизывали стол, стулья, уютное кресло; взобравшись по стенам, поглаживали потолок как умелые любовники. Огненные лисы скакали по мебели, извиваясь и кусая всё, что попадалось им на пути.
Входная дверь была выломана, и я вбежала в образовавшийся проем. Что ж, лучше битва, чем смерть от удушения. Странно, у крыльца никого. И дальше — пустота. Я отошла на приличное расстояние от дома перед тем, как тени плотным кольцом сомкнулись вокруг меня. Мои туманы осматривали каждого, но — не может быть! — ни в одном солдате Шура не обнаружилось истинной силы. Даже в нем самом разве что крохи, которыми не напитаешься, а так, раззадоришь себя.
— Ну же. — Я сурово глянула на Шура, прячущегося за широкими спинами воинов.
— Хочешь драться — иди сюда. Или ты боишься беззащитной человечки?
О да, я задела гордость Второго после лорда. Он, приказав теням расступиться, походкой победителя двинулся ко мне. Губы расплылись в самодовольной улыбке. Стены дома трещали, сгорая, где-то вдалеке, за деревьями. На мне не было ни сапог, ни шубы, но спина под платьем взмокла от жара.
Шур приблизился вплотную и беззастенчиво тронул мои губы пальцами. Я не отшатнулась.
— Умница, покладистая девочка.
Ещё какая. Выхватила из складок платья кинжал и, не целясь, ударила. Шур схватился за бок, и под пальцами его сочилась темная кровь. Воины как один обнажили оружие. Но именно тогда, словно боги смиловались надо мной, в метре от нас вспыхнул чернотой сумеречный туннель. Оттуда появилась Мари с белом кружевном платье до пят, какие надевают невесты человеческой расы.
— Теперь все в сборе, — хлопнув в ладоши, отозвалась она, когда вслед за ней из тьмы вышел Трауш. — Шу, приступай.
На её обращение оба брата одинаково мечтательно заулыбались и кивнули. Нет, только не это! От рыжеволосой разило смертью и лилиями. И бесконечным резервом.
— Трауш! Не доверяй ей! — завизжала я, но ураганный ветер с головой впечатал меня в снег.
Рыжеволосая взмыла над землей, словно взлетела. По подолу её платья поползли языки пламени, и вскоре вся ткань пылала, но Мари не замечала огня. Она, покачиваясь на воздухе, приближалась ко мне. За её спиной Трауш сцепился с Шуром и тенями, не заметив, как союзница обратилась во врага.
— Не суди его. — Голос Мари стал глубже, гортаннее. — Пришлось немного поколдовать, чтобы он видел лишь то, что позволила я, и теперь его не интересует ничего, кроме боя с братом. К слову, сознание твоего мужа долго держалось, но истинная сила ведьмы по имени Аврора творит чудеса. Сила, отныне принадлежащая мне.
Она погладила себя по округлым бедрам. Взгляд был абсолютно безумен, как у человека, накурившегося дурманящей разум травы. Некогда яркие глаза потускнели. Губы приобрели синеватый оттенок. Непросто быть сосредоточением резерва такого объема. Архимаги учатся управляться им годами, а у Мари он появился совсем недавно. Она свихнется. Она уже потеряла рассудок.
— Розеншал обманул тебя! — убеждала я, оглядываясь в поисках укрытия.
Сквозь плотную броню из магии не могли прорваться туманы. Мари нельзя было ни ранить, ни опустошить.
— Ты смеешься? — Она щелчком заставила снег под моими ногами растаять, и я поскользнулась на образовавшейся ледяной корке. — Дура, твой темный маг помер, да ещё в таком неприглядной позе. В собственной опочивальне с распахнутым халатом, вознамерившись отлюбить одну наивную рыжеволосую девчушку из рода теней. Правда, перед смертью он успел одарить свою верную поклонницу силой Авроры и наобещать ей золотых гор. Впрочем, горы у меня будут, вот только без участия Розеншаля.
Она мило захлопала ресничками, но взгляд оставался хищным. Я сжимала рукоять кинжала. Если Мари подплывет ближе — раню её. Тогда защита спадет. Но нет, ей нравилось кружить на расстоянии нескольких шагов. Мои туманы не сдавались — липли к броне, бились об неё градом. Платье на ведьме догорело, и она, черная от копоти, теперь была абсолютно нага.
— Знаешь, с каким восторгом он принял меня, когда я заявила, что всегда была в него влюблена и мечтала стать его личной помощницей? Он-то подумал, что нашел легкую добычу, колдунью, которая сумеет выдержать переход. Увы, я вовремя преградила Авроре дорогу из сумрака, а вот резерв её успела вобрать в себя до капли.
Она предала нас? Нет. Глупость. Я ведь помню ту сцену, которую Мари закатила перед отъездом. Темный маг затуманил её сознание, вот и всё.
— Ты же не хотела ехать. — Уклонилась от пурги, сотворенной руками Мари. Рыжеволосая заливалась детским смехом, наблюдая, как я скачу то влево, то вправо. Я взметнула туманами снежный покров, и тот осыпался на ведьму. Моя цель не ранить, но заговорить зубы. Заставить отвлечься.
Говори же, ну! И Мари, довольная, что нашла благодарную слушательницу, похвасталась:
— Я? О, Сольд, какая же ты наивная. — Она жалостливо вздохнула. — Да я специально разыграла весь этот спектакль. Между прочим, с твоей стороны было некрасиво избавляться от той, которая столько сделала для вашего с Траушем воссоединения. — Из-под земли повалил горячий пар; я отпрыгнула, едва не обварившись. — Я из кожи вон лезла, чтобы доказать, что мы с тобой подружки, а ты выпихнула меня в Ре — ре, едва Трауш очнулся. И тогда стало очевидно: надо действовать незамедлительно, иначе я потеряю всякую власть над лордом и останусь не у дел. Лилии якобы от чужого имени, следом наша перебранка с тупоголовым наемником и, последним штришком, моя вынужденная отправка в Янг
— я всё продумала наперед. Точно знала, кому предсказуемый Трауш поручит слежку за Розеншалем.
Струя огня пронеслась мимо моего лица. Я вновь успела отскочить и попятилась к реке, скрытой за голыми деревьями, похожими на обугленных мертвецов.
— Но как? Почему? Объясни!
Моё изумление распыляло рыжеволосую ведьму. Ей нравилось осознавать себя победительницей. Она делилась с поверженной жертвой историей триумфа, отвлекаясь от поддержания барьера. На это я и рассчитывала, запуская туманы всё глубже.
— Что как? Как узнала о твоем побеге? Я накопала о Розеншале всю информацию ещё до нашего знакомства — в стране людей у меня есть парочка осведомителей. Они отчитывались о каждом твоем шаге. Ух, как я надеялась, что ты останешься его марионеткой… Но ты, к дикому огорчению, выкарабкалась. Ну а я придержала ход с лилиями в качестве козыря. Как доехала до Янга и обратно за тринадцать дней? Через сумеречный туннель и магический портал, сотворенным одним из магов — людей. Быстро и элегантно. Как убила Розеншаля? Играючи. Теперь мне подчиняются стихии. Я управляю жизнью и смертью.
Мы двигались будто в танце. Я отступала, не поворачиваясь спиной к Мари, та медленно, но решительно надвигалась. Из-под её ладоней вылетали молнии, ветра, огненные змеи и ледяные иглы. Она насмехалась надо мной и позволяла уклониться в последний момент.
— Если ты убьешь меня, Трауш никогда не возьмет тебя в жены. — Откинула с лица мокрую прядь. От недосыпа и усталости я валилась с ног. Но держалась, приближаясь к безмолвной реке.
А зачем мне замужество? — Она удивленно подняла бровь.
Есть! Брешь найдена. Туманы потянули из Мари силу, а рыжеволосая настолько увлеклась, что не почувствовала.
— Ты же любила Трауша?
— Любила? — Мари захохотала, и огненные всполохи за её спиной потянулись ко мне. — Мне абсолютно всё равно, с кем из братьев спать. Разве что, признаю, твой муженек куда как искуснее в любовных делах. — Она глянула на окровавленные тени, мечущиеся в схватке. Трауш и присоединившийся к нему Дарго пока держались, но воины Шура не отступали.
— Ты призвала хинэ мне на помощь!
В голове не укладывалось сказанное, но чутье с горечью подсказывало: ведьма рехнулась не после знакомства с Розеншалем, а гораздо — гораздо раньше.
— Дура, я лично убила загонщика, чтобы хинэ взбунтовались и разнесли этот мерзкий нижний город, от которого одни неприятности, а тебя вместе с ним. Но ты выкарабкалась, более того, убедила всех, что достойна заместить лорда. Тогда-то я поняла, что выгоднее держаться с тобой заодно.
Неужели Мари оказалась тем врагом, таящимся рядом, которого мы безуспешно искали по всей стране?
— Но ты же отдала мне противоядие для Трауша. — Я моргала, действительно озадаченная услышанным. — Почему?
— Противоядие к яду, который сама же сварила? — ласково уточнила Мари. — Ваша связь совсем разрушилась, и после слов предводителя загонщиков я побоялась, что тебя все-таки отстранят. Чтобы заварить всю эту кашу, нужно было действовать сообща. Я надеялась манипулировать вами в качестве верной подружки и разрушить вашу семью как-нибудь позже. Ан нет, ты оказалась неблагодарной сволочью и выперла меня прочь.
Она не врала. Мы по собственной глупости считали Мари всего лишь скандальной женщиной, влюбленной в лорда, а она тем временем что черная паучиха плела интригу за интригой.
— Если любовь не при чем, тогда зачем тебе всё это?
Из земли полез вьюн и, схватив меня за лодыжки, потянулся по телу наверх. Мари уже не забавлялась — следующий её удар будет последним. Я дернулась и срезала вьюн под корень, стянула зеленые ветви с ног. И побежала к причалу. Земля дымилась и расплывалась под моими ногами.
— Одно слово: власть. — Разнеслось эхом. — Представь маленькую девочку, которая с раннего детства решила: она достойна стать леди и на иную роль не согласна. Никто другой не будет столь же умен, расчетлив и хитер, как она. — С неба посыпался град размером с монету. — И вот мне, этой маленькой девочке, пришлось навесить на лицо маску. Я всю жизнь плясала перед старшим братцем, надеясь, что не ошиблась, и высоким лордом выберут его. Изображала влюбленную подружку. Перед этим, разумеется, избавилась от леди Мариссы. — В голосе появилось плохо скрытое превосходство. — Видите ли, я никогда ей не нравилась, и она всячески отговаривала Трауша от нашей дружбы. Ну, капелька яда в чай с мелиссой — и леди пожирают черви.
Град бил по телу, и я чувствовала, как то наливается сплошным синяком. Упала, неловко подогнув ногу, но поднялась, упершись руками, и, хромая, поплелась дальше. Причал был совсем близко, метров двадцать напрямую, но я петляла между деревьев.
— И вроде бы всё как в сказке, лорд и его будущая леди вместе правят страной, но Трауш никогда не считал меня своей женщиной. Видел во мне товарища, незаменимого и в бою, и в постели. Я и так его окучивала, и этак, а потом появилась ты. Рабыня с Островов Надежды, укравшая сердце каменного лорда! Просто прелестно! Пришлось заручиться поддержкой Шура и… — Мари хмыкнула так громко, что ввысь взметнулись редкие птицы, населяющие лес. — …спать с ними обоими.
Только бы успеть. Нельзя оборачиваться. Нужно уклоняться от веток, хлещущих по лицу. Вырываться из корней, заплетающихся меж ногами. Двигаться. Вперед.
— Угадай, кто изредка организовывал нападения, с которыми сам же и разбирался? Вот, к примеру, то на Островах Надежды. На нашу повозку напали не просто так, а чтобы градоправитель, узнав о случившемся, так напугался, что согласился бы на любые наши условия. Я пообещала расплатиться с наемным магом и разбойниками после исполнения заказа — и расплатилась, уничтожив их. Нет, ну кто ещё способен так дерзко вести дела? Только я. Впрочем, теперь всё кончено. Какая жалость, что все три правителя погибнут, и тогда хранителям не останется иного выбора, кроме как выдвинуть мою кандидатуру на роль леди. Среди теней много моих подданных, не зря же я исколесила половину страны, перетягивая народ на свою сторону. А как замечательно всё вышло со свадьбой? — Мы приблизились к реке. Я ступила на лед, Мари проплыла над ним. — Вы должны были поступить именно так, как поступили. Исчезнуть в самом разгаре событий и запрятаться в укромном местечке, о котором не знал никто, кроме Трауша и его лучшей подруги. Мы, кстати, когда-то давно тут славно порезвились. А дальше всё как по маслу. Смертельная драка между братьями, в процессе которой, к сожалению, пострадала и новоиспеченная леди. Вы все погибли в честном поединке, оставив меня жить с горечью утраты.
Мари действительно была достойна править Пограничьем, ибо никто иной не сплел вокруг себя столь могущественную сеть интриг и шпионажа. Я обернулась, готовая встретиться со смертью глаза в глаза.
Всё, наигрались, Сольд. Больше мне нечего поведать тебе. Ой, как шатко, — улыбнулась Мари и растопила тонкую ледяную корку.
Пора! Туманы потянулись к рыжеволосой и дернули на себя. И мы обе пошли ко дну, а лед сомкнулся над нашими головами. Пузырьки воздуха вырывались изо рта. Вода заливала глаза. Мари барахталась и хваталась за мои юбки. Сила лилась из неё, пенила воду, поднимала ил со дна. Но я напитывалась ею прежде, чем чистейшая магия перерастала в заклинание.
Туманы топили рыжеволосую ведьму, и та барахталась как любая утопленница, даром, что всесильная. А я плыла к лучам света. Глубоко. Как же глубоко. Нельзя сдаваться, только не сейчас. Гребок, второй. Свет был совсем близко, но пальцы наткнулись на прочный лед. Ногти заскребли по корке. Паника поселилась в глотке.
И когда я перестала сопротивляться и позволила ледяному течению принять моё тело в свои объятия, кто-то схватил меня за шиворот и поволок на поверхность. Если в воде мне было тепло, то тут, снаружи, где появился воздух, конечности сковал холод. И глаза не хотелось открывать. Вот бы провалиться в пустоту и остаться там навсегда.
— Ну же, — твердил кто-то ненастоящий, плод моего воображения, давя на грудь.
— Давай!
Я закашлялась. Пришлось разомкнуть веки и начать дышать.
Волосы Трауша слиплись от крови и воды, лицо было мокрым и невероятно сосредоточенным. Если я умерла, и таков мой последний сон — неплохо. Потянулась онемевшими руками к щеке супруга, и тот, перехватив ладонь, принялся её целовать.
— Всё кончено, — повторял он, покрывая горячими поцелуями виски и губы, обжигая теплым дыханием.
Всё кончено, — ныли ослабевшие мышцы. Всё кончено, — повторяло сбившееся с ритма сердца.
Но пока где-то на дне билась в последних судорогах ведьма, вобравшая в себя силу всех стихий, о конце не могло быть и речи. Потому я мотнула подбородком в сторону безмятежной реки и просипела:
— Добей её.
В волосах замерзли капли. Пришедшее в негодность свадебное платье покрылось коркой на морозе. Резко похолодало, но я отогревалась магией, ускоренно несущей по венам и артериям кровь. Вдали каркнул одинокий ворон, предвестник недобрых вестей. Черные тучи тянулись похоронной вереницей по небу. Все погибли: и воины Шура, и он сам, а их тела заносило нескончаемой метелью. Мы едва успели обмолвиться парой ничего не значащих слов перед тем, как Трауш с головой нырнул в ледяные воды. Дарго последовал его примеру, залихватски крикнув:
— Эй, погоди купаться, я тоже хочу!
Но во всем чувствовалась фальшь. От руки Трауша погиб его родной брат, я же прикончила (пусть и с некоторой оговоркой) ту женщину, которой лорд безоговорочно доверял. Он наверняка подавлен. Да и все мы понимали: над головами нависла тьма, и воспоминания ещё долго будут сжирать нас бессонными ночами.
Всплеск. Трауш вынырнул и, вдоволь надышавшись, одной рукой погреб к берегу. Дарго показался чуть левее, встряхнулся что искупавшийся пес.
— Нашел? — спросил он у лорда, отплевываясь.
Тот не ответил, но и так всё было очевидно. На руках у Трауша лежала бездыханная девушка. Я укрыла нас покрывалом из магии от снега и холода и, держа желтоватый ком огня на ладони, наблюдала за тем, как лорд прощупывает Мари пульс.
— Мертва, — подытожил он, опуская ведьму в девственно — белый снег. — Не понимаю, что произошло? — Глубокая морщина залегла меж бровей. — Помню, мы с хранителями осматривали место бойни в поисках каких-нибудь улик. Вчерашнее побоище устроила группа жрецов и стражей, усомнившихся в законности моего правления. Мы как раз искали зачинщиков. Тут появилась она и позвала за собой. А дальше всё как в тумане.
Высокий лорд последним касанием сомкнул Мари веки, и яркие глаза навеки закрылись.
— Трауш, понимаешь… — Я подавила неуместное желание солгать ради душевного спокойствия мужа. — Она затеяла всё произошедшее заранее. Мари убила твою мать, она сама мне призналась. Был отравлен чай с мелиссой, я права?
Высокий лорд отшатнулся.
— Но почему?!
— Из-за… — я призадумалась и сказала то, чем потом не гордилась: — …любви. Она так любила тебя, что не была готова делить с кем-то другим. Потому и спланировала целую череду несчастий. Только бы ты заметил её и пустил в своё сердце. Позже я расскажу тебе подробности. Не сейчас, ладно?
Ни к чему эта ранящая правда о предательнице, методично убивавшей и лгущей ради власти. Того, кто одурманен любовью, легче понять — все мы немного безумны. Посему пускай Трауш считает Мари женщиной, обезумевшей от сердечных страданий, но не змеей, которую он пригрел на груди.
— Позже, — эхом повторил лорд, морщась.
Молчание, тяжелое, гнетущее, засасывающее, резало по живому.
— Это всё, конечно, мерзко, но у меня к вам вопрос. — Дарго протянул руки к огню и провел над ним. — А как мы отсюда выберемся, если ни повозок, ни лошадей, ни жрецов у нас нет? Пешком?
Я отправлю зов кому-нибудь в Ре — ре, — успокоила я, благодаря простодушного наемника за возможность отвлечься. — Минутку.
Никогда не пользовалась телепатией, но интуитивно догадывалась, как она действует. Необходимо лишь объединить свой сигнал с магом, готовым его поймать. Попробуем. Я изъяснялась четко и коротко, боясь, что по пути к адресату фразы спутаются в неразличимый ком из мыслей.
— Или я всё сделала правильно, или мы замерзнем, дожидаясь помощи, которой нет, — оповестила после.
Трауш, кивнув, притянул меня к себе.
— Не замерзни, — и принялся растирать мои руки.
— И всё-таки, я не понял: вы женились или нет? — Дарго подул на синюшные ладони. Несмотря на жару под защитным покрывалом и пот, стекающий с наших лбов, он явно мерз. — Жрец-то не договорил свою высокопарную речь. Чего там в конце, а?
Мы переглянулись, но промолчали. Для того, кто пожелает доказать недействительность нашего брака, подобное будет достаточным основанием: боги не позволили переплести руны. Но разве нам не всё равно?
Он и так мой муж, а я — его жена.
— По законам Пограничья я должен соорудить погребальный костер для брата и… Мари, — Трауш поднялся, не смотря в сторону рыжеволосой ведьмы. — Всё-таки она многое сделала… Дарго, посторожишь Сольд?
— Конечно.
Я не совсем понимала, кого следует опасаться, когда кругом смерть и вскоре завоняет разложением, но предпочла опустить взгляд. Впервые у меня не хватало слов, чтобы успокоить, пожалеть. Пускай он отпустит некогда дорогих существ, разметав их останки по ветру, и тогда я подставлю плечо. Лорд шатко побрел в сторону леса.
— Вот так в историю мы вляпались. — Дарго пальцем прочертил по снегу линию. — Сольд, ты как?
— В порядке.
Ложь. Я была опустошена и совершенно раздавлена. Но нет. Несмотря на вывихнутую лодыжку и скреб в горле, на страх, пробирающий до костей, и непонимание, как мы проглядели врага, оставалось самое главное: Трауш, который потерял двоих и чуть не лишился третьей. Я не могла бросить его. Не имела права.
Чуть повернутое вбок лицо рыжеволосой ведьмы сквозь закрытые веки смотрело на меня. Изучало. Насмехалось. Неужели она, способная управлять стихиями, скончалась так быстро и даже глупо? Куда же делась её сила? Магия не может раствориться бесследно, но я не ощущала её ни в себе, ни в окружающем мире.
Понимая, что творю безумство, я дотронулась до холодного лба, прислушалась к биению сердца. То молчало.
Трауш исчез надолго, и я забеспокоилась, не случилось ли чего. Но нет, он вернулся, только взгляд был недобр, а голос звенел от напряжения:
— Есть одна загвоздка.
— Какая? — Мы с Дарго встали как по команде.
— Мой брат исчез.
— Как? — Я глянула в сторону чернеющих остовов деревьев.
Дернул плечом, и это движение, лишенное уверенности, пробрало до костей.
— Наверное, уполз? — наивно поинтересовался Дарго
— Куда?! — Трауш вплел пальцы в растрепанные волосы. — Я лично всадил ему меч под сердце, и лезвие того вышло со спины.
Втроем мы исползали место, где высокий лорд сцепился с воинами брата. Тени лежали в лужах собственной крови, но вместо Шура — пустота. Ни отпечатков ног, ни капель крови по снегу. Всему виной злющая вьюга, что замела следы. Дарго припал на колени, всмотрелся в снежную крошку.
— Да быть того не может.
Трауш закрыл глаза. Сроднился с природой и осматривался внутренним зрением.
— Постойте, — сказал он с непониманием.
Я тоже почувствовало что-то чужеродное. Зажала ноздри. Поздно. Омерзительный запах гниения поплыл над лесом. Тяжелый и густой, едкий. Так пахнет некромантия. Она считалась одной из сложнейших наук, потому как обучала управлять тем, что когда-то имело душу. В подвалах академии студенты факультета некромантии частенько игрались со смертью, и в такие дни коридоры наполнялись чудовищными ароматами.
Первый теневой воин поднялся медленно, будто спросонья. Его голова была рассечена надвое, и нижняя челюсть болталась, держась на ошметках мяса.
— Бесы! — выругался Трауш, а Дарго добавил от себя куда более емкое словечко и отпрыгнул от груды пока ещё «дремлющих» мертвецов.
За годы рабства я навидалась многого, но к ожившему трупу была не готова. Живот скрутило от неописуемого ужаса. Тошнотворная вонь забивалась в нос. Трауш — как всегда — преградил дорогу ко мне собой. Меч в его руках держался нетвердо — сказывалось утомление и недавнее купание в ледяной реке.
Есть же чары от некромантии? Или нет? Судорожно вылавливала из памяти занятия в академии, но вспоминала как нарочно бесполезные бытовые мелочи или приворотные заклинания, не имеющие никакого отношения к боевой магии. Нет и нет. Я должна вспомнить хоть что-то. Обязана.
Взмах. Трауш отсек мертвецу руку, но тот даже не шелохнулся. Он продолжал идти, переваливаясь и нечленораздельно мыча. Второй замах пришелся по шее и напрочь снес голову, откатившуюся как мячик. Тело завалилось вперед и упало к нашим ногам.
— Сольд, что будем делать?! — сглотнув, спросил Дарго, когда три новых тела поднялись и поплелись в нашу сторону.
— Расчленять? — предположила я, а Трауш с легкостью исполнил требуемое.
— Да, по частям они менее прыткие, — недобро хмыкнул высокий лорд, размозжив сапогом череп особо живучего трупа.
Оставшиеся семеро встали как по приказу. Но их наступление мы отразили за долю секунды. Толчок потоком энергии. Рубящий взмах топором. Секущий удар мечом.
— Что бы это ни было, оно кончилось. — Я облизала пересохшие губы
— Не торопись с выводами, — сказал Дарго и добавил нехарактерное: — Боги, смилуйтесь.
Я проследила за его взглядом. У кромки леса, где извилистые корни сплелись меж собой, земля пришла в движение. Тела прорывались сквозь замерзшую твердь, и на поверхности уже виднелись головы разной степени гниения: на некоторых сохранились черты лица, другие скалили голые черепа. От многих не осталось даже мяса на посеревших костях, и они смотрели на нас с веселой ухмылкой скелетов, лишенных рта.
— Пять… пятнадцать… сорок. Откуда?! — Дарго переступил с ноги на ногу.
— Лет семь назад в этих землях столкнулись противники правления леди Мариссы и её защитники, — в предгрозовой тишине объяснил Трауш. — Теней пятьсот полегло в том сражении.
— И теперь все они встанут?!
Дарго кинулся к расчлененному воину и, выбив из его окоченевшей руки ятаган, отбросил громоздкий топор.
— Выходит, что так. — Голос высокого лорда был пуст.
Я нащупала его ладонь и ободряюще стиснула. Трауш быстро поцеловал меня в губы.
Единственное объяснение всему — Мари. Стихийная магия не исчезает, потому после гибели рыжеволосой ведьмы она перетекла в природу, но почему-то использовалась не во благо, а для разрушения. Жуткая армия выстраивалась в шеренгу. Тени видели нас, но не спешили атаковать, словно продумывали стратегию. Я вырисовала руну укрепления для Дарго и Трауша (повезло, что та всплыла в памяти) и, сцепив пальцы в замок, хрустнула ими. Бороться плечом к плечу с мужем — великая честь. Умирать — тем более.
Мертвецы наступали медленно. Я так же неспешно сбила первую тройку вихрем. Ощупала резерв: полон. Спасибо, Мари, за посмертный подарок.
— Если нам суждено выкарабкаться, то я перевезу в Пограничье Ильду и Лидду, — мечтательно пообещал Дарго. — Думаю, им тут понравится. Всё, быстрее начнем
— быстрее кончим, — заявил он и с воплем ворвался в неторопливую толпу.
Наемник бился ожесточенно и дико, я видела только блики на лезвии ятагана, мелькающего то тут, то там. Трауш оставался со мной, оберегая от внезапного удара и отбиваясь, казалось, с ленцой. Поворот, удар, скольжение, отскок — как в танце.
Я засмотрелась на поистине восхитительное зрелище. В выпадах лорда чувствовалось мастерство. Движения были отлажены и гладки, даже сейчас, когда усталость сковывала кости. Ни единого поспешного шага, ни секунды промедления.
— Сольд, не спи! Без тебя не обойтись! — прикрикнул Трауш несколько грубо, но я не обиделась. Видела, как переменился мой супруг, и сейчас для него не существовало ничего, кроме поля боя.
Ураганный ветер бросил в лицо морось и земляную пыль. Пронесся над мертвецами, заставляя их припасть на колени и подставить хрупкие шеи.
— Спасибо, леди! — отсалютовал Дарго, победно помахав головой трупа.
Я не разделяла шальной радости. Умертвия зажимали нас в кольцо. Две армии, некогда бившиеся друг с другом, нынче ополчились против конкретной цели. И мы при всем желании не могли справиться с противником, превосходящим нас в сотни раз. Туманы Трауша посветлели, мой резерв опустошался. Гудело в ушах.
Леденящий душу вой заставил нас отвлечься, и мертвые тени расступились по две стороны, образовав коридор, позволяя выйти их предводителю. Не может быть! Брат Трауша тащился как в бреду, раскачиваясь и подволакивая правую ногу. И да, он определенно погиб. Из сквозной раны в груди уже не сочилась кровь — стихийная магия стянула края. Но в закатившихся глазах не теплилась жизнь. Лицо приобрело землистый оттенок, а вены на коже потемнели.
Высокий лорд выступил вперед, принимая негласный вызов. Шур покрутил запястьями. Пепельная мгла опустилась на наши головы. Почему он, как прочие тени, не потерял разум?..
Озарение пришло не сразу. Стихия ушла не в природу. Её вобрал в себя умирающий, но не мертвый Второй после лорда. Податливое тело, особо восприимчивое к магии благодаря особой крови лордов Пограничья, из которого вытекала жизнь — лучше канала и не придумать. Некогда слабый ребенок, неспособный к колдовству, сейчас он торжествовал, пробуя запретную силу на вкус.
Я вскинула руку, и по пальцам прокатился клубок сплетенных молний. Метила прямо в сердце, чтобы если не поразить, то нейтрализовать Шура. Клубок полетел, но, не достигнув одежд брата, рассыпался в песок. Смех младшего брата был наполнен клокотом от льющейся по губам крови. Черной что сама ночь.
Убегай, — слабым голосом попросил Трауш, быстро оборачиваясь ко мне. — Я задержу их.
Ответа он не дожидался, а я не собиралась сдаваться. Ну уж нет. Собрав осколки себя в горсть, я била всё подряд, не щадя резерва. Хлестала туманами, лупила огнем. Тени падали игрушечными солдатиками. И где-то среди них, в самой гуще, Трауш бился с обретшим неведомую силу братом.
Мертвый воин, прорвавшийся сквозь огненный град, потянул ко мне костлявые пальцы. За ним следовали другие, менее расторопные товарищи. Издаваемые ими звуки, похожие на монотонный стон, приближались песнопением смерти. Меня повело вбок. Резерв опустел. Точка. Наша история окончится сегодня.
Нам не суждено победить. Не в этот раз. Мы многого уже не успеем. Никогда не отпразднуем годовщину свадьбы. Не услышим первых слов ребенка, что растет внутри меня. Зато в сказаниях нас нарекут лордом и леди, что погибли, будучи единым целым.
Вспышка! На мгновение я ослепла, а когда перед глазами прояснилось, треть мертвецов обратилась в прах. Что произошло?..
Ошеломленный Дарго (плечо его было перебито, и левая рука висела плетью) озирался в поисках спасителей, как и я сама. Те стояли чуть поодаль с каменными выражениями на лицах. Безразличие. Мудрость. Покой. Двое мужчин и женщина, а за ними выстроилось войско. Стражники в кольчужных жилетах и жрецы в алых одеяниях. Хинэ по — кошачьи шипели, учуяв мертвечину.
Высокий худой мужчина, первый жрец Пограничья, плел сеть заклинания, и его посох с изумрудом — набалдашником вибрировал. Хранитель покоя, командующий стражами, воскликнул:
— За лорда и леди!
— За лорда и леди, — хором отозвались мужчины и ступили в бой.
Ну а женщина, такая знакомая и неизвестная мне доселе, стояла в эпицентре вихря, взметнувшего прошлогоднюю листву, хлопья снега, останки тел. Я никогда не видела, как колдует моя мать. По — настоящему, всерьез. Как ветер со смертельной скоростью рассекает живое и мертвое. Как искрит воздух. Как она поразительно великолепна в образе верховной колдуньи. Наконец-то я поняла, за что все уважали Леневру Рене.
Меч, магия, туманы — всё смешалось в те секунды. Стражники двигались в ритме
— шаг влево, шаг вправо. Свистела сталь наточенных мечей. Шептали загонщики. Мелькали теневые твари. Пахло магнолиями. Мамой. И в голове рождались полузабытые колыбельные.
Среди общего хаоса и кислого привкуса я упустила из виду Трауша и теперь прорывалась сквозь побоище, чудом умудрившись не напороться на лезвие или не получить заклятьем в лоб. Крики, стоны, скрежеты. Какофония смерти лапала мою кожу, но я бежала, путаясь в обрывках ткани, что остались от юбки. Больная лодыжка онемела. Сердце замерло.
Их схватка со стороны выглядела неторопливой и даже скучной. Стихия билась с туманами, слабыми, вялыми, блеклыми. Но высокий лорд держался. Он, бледный и напряженный, сосредоточенно оценивал каждое движение брата.
До них оставалось несколько долгих шагов. Но тут Шур заметил меня. Его губы разомкнулись как для речи, но из горла мертвеца не вырвалось и слова. Трауш оглянулся и пропустил удар колкой льдиной, вылетевшей из-под пальцев брата, в бедро. Покачнулся, но выстоял.
Второй после лорда всматривался в меня с неподдельным любопытством. Протянул руку вперед, и мир мертвых коснулся меня. Я слышала хладное дыхание тех, что за сумраком, жаждущих разорвать любое существо в клочья.
— Только тронь мою дочь, скотина, — сказала Леневра так громко, что смерть растаяла как облако.
Моя мать шагала через груду мертвецов прямиком к Шуру. Она шла, и ожившие теневые воины падали как фигурки из бумаги при её приближении. От неё веяло небывалой мощью. Колдуны схлестнулись, не говоря, не двигаясь. Верховная магия воздуха и чистейшая стихия. Нерушимое величественность и безумие угасающего разума. Я всё-таки добежала до Трауша. Он притянул меня к себе, оберегая. Пахнущий железом и болью, самый необходимый и родной. Бок кровоточил. Щека была рассечена. Живой. Главное — живой!
Две полярные энергии вгрызлись друг в друга. Я потянулась туманами к Шуру — если утащу хоть каплю его силы, облегчу матери задачу. Туманы Трауша слились с моими в одно, и мы вдвоем наполнялись дурно пахнущим, разрушающим колдовством. Перед глазами мелькали воспоминания мертвых: чьи-то семьи и детский смех, улыбки жен, поцелуи матерей. И последний вздох перед смертью. Десятки вздохов. Сотни.
Мы втроем против несдерживаемой магии. Нет, не втроем — нас поддерживали жрецы и пожиратели — хинэ.
Стихия не принадлежала Шуру, потому отслаивалась. Я подцепляла её, тянула жилистые нити на себя, не понимая одного: куда девать такой объем тьмы? Если я приму в себя чистейшую энергию смерти, то сама умру, не в силах справиться с разрушающими чарами. Если направлю от себя — неизвестны последствия.
Впрочем, не настал ли час самопожертвования? Долгим взглядом запечатлела в памяти хмурое лицо супруга. Погладила свой живот, прощаясь с тем, о ком догадалась пару дней назад. Выдохнула. Туманы втягивали темное в меня, и я ожидала, когда оно разрушит грудную клетку.
— Даже не вздумай! — Леневра бросилась наперерез, позабыв о молчаливом бою.
Секунда, и вся та тьма, что предназначалась мне, впилась в тело матери. Черными лучами пронзила её насквозь. Ворвалась в рот и нос.
Защита Шура пала, и Трауш не медлил. Последний удар вновь пришелся в грудь. Второй после лорда распахнул огромные затянутые пеленой глаза.
— Спи, брат, — промолвил высокий лорд, прокручивая лезвие.
В тот миг, когда Шур повалился на алый снег, остатки мертвой армии пали. Воцарилась тишина.
Стихия не исчезает бесследно. Она поглощается или поглощает. И в седовласой женщине с морщинами, иссекающими кожу словно застарелые шрамы, было невозможно узнать мою мать. Не будь Леневра чистокровной ави, ведьмой по рождению, она бы погибла. Да и считается ли жизнью то существование, на которое она обрекла себя? Верховная колдунья, лишенная резерва. Пустышка. Мать рассматривала свои руки, будто видела их впервые. Моргала подслеповатыми глазами. Вся её красота стерлась точно узоры на песке после прилива.
— Мама! — я бросилась к ней.
Но Леневра Рене не сделалась мягче. Внутренний стержень и природная холодность никуда не делись, потому она отстранила меня и промолвила с укором:
— Дочь, оставь нежности для более подходящего момента. Сделанного не воротить. Хорошо всё-таки, что я не уехала из Ре — ре, а напросилась в помощники к хранителям в поисках мятежников.
— Наши жрецы попробуют исцелить ваше бессилие теневыми ритуалами, — взял слово Трауш. Он, казалось, сам не верил, что мы выкарабкались, потому держал меня за талию так крепко, словно я могла сбежать.
Мать покачала головой.
— Доставьте меня в столицу. Остальное — позже. Сольд, считай это, — она обвела себя руками, — моим подарком на вашу свадьбу.
Вскоре ветер разносил дым от погребальных костров далеко за горизонт. Помогали раненым, прощались с теми, кому было не суждено пережить последнюю битву. В сумеречном туннеле один за другим скрывалась стража. Мать ушла в числе первых и попросила не искать её.
— Мне о многом нужно подумать. Я приду чуть позже, — сказала, заправив прядь моих волос за ухо.
И всё, таким коротким и неловким выдалось наше прощание, возможно, на долгие годы. Почему-то я не ожидала скорой встречи. С другой стороны, нет лучше объяснения в любви, чем то, которое она преподнесла сегодня.
Тяжело раненного Дарго увезли в Ре — ре. Он бредил, но Трауш пообещал, что его либо вылечат, либо достанут с того света. Я невесело усмехнулась. Оклемается, иначе и быть не может.
Ещё спустя час мы наконец-то вошли в поместье высокого лорда — Трауш запретил лекарям приближаться к нему вне дома.
— Тебе нужен врач, — рычала я.
— Позже, — криво ухмылялся мой супруг, когда я тащила его, хромающего из-за открытой раны на бедре, к крыльцу. Он весь взмок и дрожал от потери крови.
Я приказала соорудить лежанку на первом этаже, в парадной зале. Жарко растопили камин. Занавесили окна.
— Хватит, — отмахнулась я от прислуги, толпящейся в дверях. — Лорд не умрет. Свободны.
Все ушли, на короткий миг оставив нас вдвоем. Впрочем, поговорить не удалось — явился личный лекарь лорда, сухощавый старичок с пронзительно синими глазами. Он охал и ахал, обрабатывая ранения и страдальчески вздыхал, приговаривая:
— Как же вы так… ну как же вы так…
— Сольд, поиграй мне, — тихо попросил Трауш.
Трясущиеся пальцы не слушались, и я не с первого раза попадала по клавишам. Мелодия обрывалась и скакала. Не то, всё не то!
В тот день я так и не смогла сыграть чего-то стоящего, да Трауш не огорчился. После снадобья он уснул крепким сном, и только тогда я позволила лекарю осмотреть меня. Пара царапин, подвернутая лодыжка, переохлаждение. Всё мелочи.
— А ребенок? — Закусила щеку.
Честно говоря, я не ожидала, что всё получится так скоро. И вообще — получится ли. Когда меня, полумертвую, привезли в Пограничье полгода назад, целители уверяли Трауша: скорее всего рабыня с Островов Надежды окажется бесплодна. Но его это не волновало, и потому, наверное, боги подарили нам шанс на наследника.
Целитель поводил над моим животом ладонью.
— Не ощущаю колебаний. Всё хорошо, отдыхайте, — сказал, поглаживая тонкую бородку. — Я приду завтра.
Всю ночь я лежала, уткнувшись носом в шею лорда, и слушала дыхание. Наше дыхание. Одно на двоих. По щекам катились слезы счастья. Рассвело. Я пошевелилась, и Трауш крепче прижал меня к себе.
— Так значит, ребенок?.. — поинтересовался с неверием мне в ухо. Так щекотно, что по коже поползли мурашки.
Я повернулась и встретилась с взглядом, в котором боль смешалась с радостью.
— Ты не спал?
— Не важно. — Он ехидно улыбнулся, но вдруг стал невыносимо серьезен: — Сольд…
Сердце затаилось в груди, перестало биться. Как же я страшилась услышать отказ. Нежелание разделить со мной радость отцовства. Нежелание растить наследника от женщины — полукровки. От женщины — рабыни.
— Да?
— Спасибо. Ты — дар, который я не заслужил.
Завтракали мы в постели. Трауш отказывался есть вязкую кашу с вкраплением лечебных трав, мотал головой, стиснув зубы, но я не церемонилась. За тем, как я силой пихаю ложку ему в рот, нас и застал первый жрец.
— Лорд, докладываю: все тела сожжены во избежание повторного оживления. Мои жрецы успокоили колебания природы, вызванные стихийной магией, и теперь те края вновь пригодны для жизни. Давайте обсудим, как действовать дальше? Наедине, — потребовал он, опираясь на трость.
Я покачала головой.
— При всем моем уважении, оставьте нас, — недобро протянул Ретте.
— Я имею право знать всё то, что и мой муж.
— Раз уж зашла речь… — Хранитель магии прочистил горло. — Сольд, вы не являетесь женой высокого лорда. Боги отказали в свершении свадебного обряда, потому, пожалуйста, выйдите. Мне безразлично, какие отношения отныне будут связывать вас с лордом, но этот разговор не для третьих лиц.
— Послушайте… — сквозь зубы процедил Трауш.
— Не о чем спорить. Разве кровопролитная стычка посреди церемонии не прямое доказательство того, что боги против?
Он причмокнул от осознания собственной правоты.
— К сожалению, — высокий лорд гаденько, совсем по — ребячьи ухмыльнулся, — ваши доводы бессмысленны. Наша с Сольд свадьба состоялась неделей раньше, а церемония в Ре — ре была лишь повтором в качестве дани уважения традициям Пограничья. Наш брак действителен, и белый жрец подтвердит вам это при необходимости.
И мы заговорщицки переглянулись, а после взялись за руки и крепко сжали ладони друг друга, чтобы никогда больше не расставаться.
…В тихом храме у Круглого озера трепещут свечи и пахнет медом. Мой голос срывается на последней фразе. Пальцы дрожат. А в глазах стоят слезы неверия. Но Трауш величественно прям и нисколько не переживает. И мне передается его уверенность.
— Боги услышали ваши клятвы. Можете переплести руны, — говорит жрец в белом одеянии.
Рука в руке. Красное плывет по черному. Узоры гасятся и выжигаются заново. И никого вокруг, кроме нас двоих.
— Ныне и впредь ваш брак свершен на небесах и земле, — жрец кланяется. — Берегите друг друга и правьте достойно.
Мы возвращаемся в поместье, где кипит работа по подготовке к «официальной» церемонии. Хитро переглядываемся и, не говоря ни с кем и ни о чем, идем в нашу спальню. В спальню, где я давным — давно впервые доверилась лорду и перестала бояться его. Где приняла его поцелуи и поверила горячему дыханию.
Мы молчим, ведь в словах нет истины. Она во взгляде с искорками и закушенной губе. В мимолетных касаниях. И что бы ни произошло на городской церемонии, мы навсегда муж и жена.
— Я люблю тебя, моя леди, — ухо щекочет пьянящий шепот.
— Я люблю тебя, мой лорд, — отвечаю я, глотая слова от нехватки воздуха. Сегодняшняя ночь всецело принадлежит нам.
Конец
Назад: Глава 1
На главную: Предисловие
