Глава XXIII
РАННЕЕ УТРО У РАННИМЕДА
Хотя утром было тихо и ничто не мешало мне спать, я все же не мог долго оставаться в постели, когда все кругом уже пробудилось и вопреки старому ворчуну мир казался таким счастливым! Я прошелся по комнатам и заметил, что, несмотря на ранний час, ктото уже успел поработать в маленькой гостиной, так как все было убрано, мебель расставлена по местам и стол накрыт для утренней трапезы. Однако в доме еще никто не вставал, и я вышел на воздух. Пройдясь раздругой по цветущему саду, я спустился на луг, к берегу реки, где стояла наша лодка, показавшаяся мне такой знакомой и милой.
Я направился берегом вверх по течению, наблюдая, как легкий туман, клубясь, уползает с реки. Вскоре солнечные лучи совсем его рассеяли. Я смотрел, как уклейки снуют в воде под ивами, где роится мошкара, добыча этих рыбешек, слушал, как плещутся то тут, то там крупные голавли, хватая зазевавшихся мотыльков, и чувствовал себя так, словно я вернулся к дням моего детства. Затем я снова подошел к лодке, побродил около нее минуты дветри и тихо пошел лугом к маленькому дому. Я заметил теперь, что на косогоре, в стороне от реки, было еще четыре почти таких же дома. Луг, по которому я шел, еще не поспел для покоса. По косогору в обе стороны от меня тянулся плетень, отделявший луг, на котором сейчас работали косари, прибегая к тем же простым приемам, что и в дни моего детства. Невольно ноги понесли меня в том направлении, так как мне хотелось поближе посмотреть на косарей этих новых и лучших времен, а кроме того, я ожидал увидеть там Эллен. Я дошел до самого плетня и остановился, глядя через него на косарей, которые, выстроившись в ряд, ворошили сено, чтобы просушить его после ночной росы. По преимуществу это были молодые женщины, одетые, как и Эллен прошлым вечером, но только не в шелк, а в легкие шерстяные ткани, украшенные узорами. На мужчинах были ярко расшитые костюмы из белой фланели. Благодаря этим пестрым одеждам луг казался гигантской клумбой тюльпанов. Все работали неторопливо, но с упорством и ловкостью, и весь луг звенел веселыми голосами, подобно роще, наполненной птичьим щебетом.
Несколько человек подошли ко мне и приветствовали меня, крепко пожав мне руку. Спросив, откуда и когда я приехал, и пожелав мне удачи, они вернулись к своей работе. Эллен, к моему разочарованию, среди них не было. Но вдруг я увидел легкую фигуру женщины, идущей по склону холма в сторону нашего дома. Это была Эллен, она держала в руке
корзинку. Когда она подходила к садовой калитке, оттуда вышли Дик и Клара и направились мне навстречу, оставив Эллен в саду. Мы втроем спустились опять к лодке, непринужденно беседуя, и задержались там недолго. Дику пришлось немного повозиться с вещами, так как раньше мы взяли с собой в дом только те вещи, которые могла испортить роса; затем мы снова пошли к дому. Но, приближаясь к саду, Дик остановил нас и, взяв меня за руку, сказал:
Посмотритека туда!
Я посмотрел через низкую изгородь и увидел Эллен. Она глядела на луг, защитив рукой глаза от солнца. Легкий ветер играл ее каштановыми волосами, а на ее загорелом лице, словно вобравшем солнечное тепло, как драгоценные камни сверкали глаза.
Подумайте, гость, сказал Дик, разве это не похоже на одну из сказок братьев Гримм, о которых мы говорили в Блумсбери. Вот мы, двое влюбленных, странствуя по свету, пришли в волшебный сад и перед нами сама фея. Что она сделает для нас?
А она добрая фея, Дик? с сомнением спросила Клара.
О да, отозвался он, и, как полагается в сказке, она была бы еще добрее, если бы не этот гном или лесной дух наш ворчливый старичок.
Мы рассмеялись.
Надеюсь, вы заметили, сказал я, что вы не включили меня в вашу сказку.
Да, ответил он, это правда. Считайте, что на вас шапканевидимка и вы можете видеть всех, сами оставаясь невидимым.
Эти слова больно меня задели, ведь я все время был неуверен, что действительно нахожусь в этой прекрасной, новой стране. Поэтому, чтобы не вышло еще хуже, я решил держать язык за зубами. Мы все вместе вошли в сад и направились к дому. Кстати, я заметил, что Клара, наверно, почувствовала контраст между собой, городской жительницей, и Эллен, прелестной девушкой из летней деревни. В это утро она, по примеру Эллен, оделась очень легко и обулась в легкие сандалии на босу ногу.
Старик добродушно приветствовал нас в гостиной и сказал:
Ну что ж, дорогие гости, вы изучали наш край в неприкрашенном виде. Я думаю, ваши вчерашние иллюзии при дневном свете немного потускнели. Или вам попрежнему нравится у нас?
Очень, твердо заявил я, это одно из красивейших мест на нижней Темзе.
О, так вы знаете Темзу? удивился он. Я покраснел, заметив, что Дик и Клара смотрят на меня, и не знал, как ответить, ведь один раз я уже проговорился, упомянув в разговоре с моими хэммерсмитскими друзьями, что знаю Эппингский лес. Я решил, что неопределенная фраза лучше прямой лжи поможет мне избежать осложнений, и поэтому сказал:
Я уже посещал однажды вашу страну и побывал тогда и на Темзе.
Так вот, с любопытством заметил старик, раз вы бывали в нашей стране, не находите ли вы, отбросив всякие теории, что она очень изменилась к худшему?
Нисколько, ответил я, я нашел ее очень изменившейся к лучшему.
Боюсь, что вы предубеждены в пользу той или иной теории, сказал он. Конечно, время, когда вы были здесь, настолько близко к нашим дням, что ухудшение не могло стать таким уж явным, ибо мы и тогда жили в основном при тех же условиях, что и теперь. Я имел в виду более раннюю эпоху.
Одним словом, заметила Клара, это у вас возникла какаято теория о произошедших переменах.
У меня есть и факты, продолжал упорствовать старик, посмотрите сюда: с холма вы можете увидеть четыре маленьких коттеджа. А вот я наверняка знаю, что в старые времена, даже летом, когда мешала густая листва, вы могли разглядеть с того же места шесть больших и красивых домов. А выше по реке сады сменялись садами до самого Виндзора, и во всех этих садах были прекрасные виллы. Да, Англия коечто значила в то время!
Тут меня наконец прорвало.
Что следует из ваших слов? воскликнул я. Что вы уничтожили у себя обывательщину, прогнали проклятых холуев и теперь удобно и счастливо может жить каждый из вас, а не одни только отъявленные воры, которые всегда были столпами разврата и пошлости. Что же касается этой прелестной реки, то они подрывали, так сказать, ее духовную красоту и уничтожили бы ее физически, если бы не были выброшены вон!
После моего выпада наступило молчание. Но я, право, не мог удержаться от этих горячих слов, вспоминая, как сам в прежнее время на этих же берегах Темзы страдал от обывательской пошлости и всего, что ее порождало. Наконец старик заговорил совершенно спокойно:
Мой дорогой гость, я решительно не понимаю, что вы хотите, собственно, выразить такими словами, как "обывательщина", "холуи" и "отъявленные воры", и как это возможно, чтобы лишь немногие люди могли жить безбедно и счастливо в богатой стране. Я вижу одно: что вы рассержены и виноват, кажется, я. Поэтому, с вашего разрешения, переменим предмет разговора!
Я нашел, что это было гостеприимно и любезно с его стороны, особенно если принять во внимание, как он цеплялся за свои предвзятые взгляды, и поспешил сказать, что нисколько не сержусь, а лишь принял слишком близко к сердцу наш спор. Он спокойно поклонился, и я подумал, что бурю пронесло, как вдруг вмешалась Эллен:
Дедушка, наш гость сдерживает себя из вежливости, но то, что он хотел сказать тебе, должно быть сказано. А так как я хорошо знаю, в чем дело, я скажу это за него. Ты знаешь, меня учили всему этому люди, которые...
Да, прервал ее старик, мудрец из Блумсбери и другие.
О, так вы знаете моего родственника, старого Хаммонда? воскликнул Дик.
Да, сказала Эллен, он и "другие", как говорит мой дед, научили меня многому, и вот суть их взглядов: мы живем теперь в маленьком доме, но не потому, что не можем делать ничего лучшего, как только работать в поле, а потому,
что это нам нравится. Если бы мы пожелали, мы могли бы жить в большом доме среди добрых друзей.
Да, как раз! заворчал старик. Как будто я захочу жить среди этих самодовольных субъектов, которые смотрят на меня сверху вниз.
Эллен ласково ему улыбнулась, но продолжала, будто он ничего и не говорил:
В то время, когда здесь стояло много больших домов, о которых упоминал мой дед, нам все равно пришлось бы жить в деревенском домике, хотели бы мы этого или нет. В нашем домике не было бы ничего, что нам нужно, не то что теперь, он был бы голый и пустой. Нам не хватало бы еды; наша одежда была бы безобразна на вид, грязна и холодна. Ты, дедушка, вот уже несколько лет не исполняешь тяжелой работы, а только гуляешь да читаешь свои книжки и ни о чем не беспокоишься. А что касается меня, я работаю много, потому что мне это нравится. Я считаю, что труд мне полезен: он развивает мускулы и делает меня красивее, здоровее и счастливее. А в прежние времена тебе, дедушка, пришлось бы тяжко работать и на старости лет, и ты всегда боялся бы, что тебя запрут в дом подобие тюрьмы, вместе с другими стариками, полуголодными и лишенными всех радостей жизни. А я: мне двадцать лет, но моя молодость уже прошла бы и скоро я стала бы худой, изможденной, замученной заботами и несчастьями. Никто не мог бы даже догадаться, что я когдато была красивой девушкой. Не об этом ли вы думали, гость?
Она говорила со слезами на глазах, думая о прошлых несчастьях простых людей, подобных ей самой.
Да, сказал я, растроганно, об этом и о многом
другом. В моей стране я часто видел эту злосчастную перемену, когда красивая деревенская девушка превращалась в жалкую, неряшливую женщину.
Старик сидел некоторое время молча, но затем опять произнес свою излюбленную фразу:
Итак, вам все здешнее нравится, не правда ли?
Мне нравится, сказала Эллен. Я предпочитаю жизнь смерти!
Отлично! сказал он. А я больше всего люблю почитать хорошую старую книгу, в которой много забавного, вроде тэккереевской "Ярмарки тщеславия". Почему больше не пишут таких книг? Задайте этот вопрос вашему мудрецу из Блумсбери.
Щеки Дика при этом новом выпаде слегка покраснели, но он промолчал. Я решил, что пора чтонибудь предпринять, и сказал:
Я только гость, друзья, но я знаю, что вы хотите как можно лучше показать мне вашу реку. А потому не думаете ли вы, что нам следовало бы скорее двинуться в путь, тем более что день, очевидно, будет жаркий.
