Глава 2. Урожайные сезоны

На протяжении своей истории человечество развивалось неравномерно. Вначале была биологическая эволюция, в результате которой мы отошли от наших далеких обезьяноподобных предков. Она длилась несколько миллионов лет. Ее сменило развитие культуры, целая цепь цивилизаций, отделившая современного человека от сохранившихся до наших дней немногочисленных племен африканских охотников и австралийских собирателей. Однако культурное восхождение человечества свершилось буквально за несколько тысяч лет. Я допускаю, что оно началось не ранее чем двадцать тысяч и не позднее чем десять тысяч лет назад. В книге я буду говорить только об указанном периоде, поскольку именно в это время человек совершил наиболее значимые свои открытия. Между тем различие в длительности между биологической и культурной эволюцией настолько велико, что я не могу оставить этот факт без комментариев.

Биологическое развитие человека длилось по крайней мере два миллиона лет, в течение которых темнокожий австралопитек из Центральной Африки превратился в Homo sapiens. И все же биологически человек развивался быстрее, чем любое другое животное.

Человеку разумному потребовались всего двадцать тысяч лет, чтобы превратиться в человека творческого, гениев, которыми мы восхищаемся, – художников, ученых, зодчих, строителей, читателей и путешественников. Они жаждали исследовать окружающую их среду, понимать собственные эмоции и накопили на этом пути богатый опыт, который сделал их воображение смелее, чем у любого из предков. Надо сказать, что как только он начался, период восхождения человечества прошел в сто раз быстрее, чем биологическая эволюция.

Как только он начался – это главная фраза. Почему культурные изменения, благодаря которым человек стал хозяином Земли, начались так недавно? Двадцать тысяч лет назад человек во всех частях света, которых ему удалось достичь, был собирателем и охотником, и все, до чего он додумался, – это следовать за мигрирующим стадом, как саамы поступают и сегодня. В течение последующих десяти тысячелетий события развивались заметно быстрее: человек приручил некоторых животных и начал культивировать дикорастущие злаки. С этих подвижек началась история первой цивилизации. Удивительно, что с момента возникновения культуры до сегодняшнего дня прошло всего двенадцать тысяч лет! Но подобному стремительному развитию способствовала объективная причина – окончание ледникового периода.

Безжизненный снежно-ледниковый ландшафт не слишком привлекает взгляд. Например, в Исландию весна приходит каждый год, но это не становится событием. В Европе, Азии и Африке, долгое время покрытых льдами, все было иначе. Представьте себе: человек, который год за годом ценой огромных усилий пробирался через ледяные торосы и жил, постоянно преодолевая трудности, однажды обнаружил, что льды отступили и его окружают цветущие долины и мирно пасущиеся животные.

С этого времени начался другой этап, который получил название аграрной революции. Но я считаю, что это было событие более крупного масштаба – биологическая революция. Культивирование полевых растений и приручение диких животных напоминало чехарду: то животные одерживали верх над человеком, то он становился победителем в этих долгих и порой смертельно опасных поединках. Наконец, он сумел стать хозяином положения, покорив мир живой и неживой природы – не физически, а интеллектуально. Аграрная революция повлекла за собой мощные социальные преобразования, потому что после долгих скитаний, которые длились несколько миллионов лет, людям пришлось принять знаковое решение: сменить кочевую жизнь на оседлый быт. Едва ли не сложнее всего оказалось преодолеть разногласия и выработать нравственные основы общежития, которые мы называем моралью. Об этой борьбе рассказывается в Ветхом и Новом Заветах, объединенных в Библию. Я считаю, что все дальнейшее развитие цивилизации зиждется на этом решении. Конечно, и в современном мире существуют народы, не принявшие новый образ жизни. В их число входят проживающие в Персии бахтиары, продолжающие кочевать с одного пастбища на другое. Совершите с ними хотя бы одну короткую кочевку, и вы убедитесь: цивилизация не может развиваться на ходу.

История кочевой жизни начинается в глубокой древности. Бахтиары всегда путешествуют в одиночку, стараясь оставаться незамеченными. Как и многие другие кочевые народы, они полагают, что происходят от одного прародителя. Так же и евреи называют себя детьми Израиля или Иакова. Бахтиары считают своим праотцом легендарного пастуха монгольских времен Бахтиара. Легенда об их происхождении начинается так:

Праотец наш – человек-гора Бахтиар. Он вышел из тверди южной гряды в древние времена. Сыновей у него было столько же, сколько скал в горах. Народ, которым он правил, жил в достатке и процветании.

Подобный вечный сюжет эхом повторяется в разных религиях: патриарх Иаков имел двух жен и отработал семь лет пастухом за каждую. Сравните, как эта история звучит в легендах о Бахтиаре:

От первой жены у Бахтиара было семь сыновей, породивших семь ветвей бахтиарского народа. Вторая жена родила ему четырех сыновей. И старшие сыновья брали в жены дочерей из шатров своих дядьев, чтобы ни один из шатров не обезлюдел.

Как и для Израиля его дети, все сыновья Бахтиара были важны для него. И это не прихоть рассказчика (или консультанта по семейным вопросам).

За мифами и легендами кроется многовековая история естественной миграции диких стадных животных. Однако овцы и козы не мигрируют сами по себе. Они были впервые одомашнены около десяти тысяч лет назад. Раньше человек приручил только собаку. Став пастухом, человек взял на себя ответственность за жизнь и сохранность беспомощных живых существ.

Роль женщин в кочевых племенах очень ограниченна. Их главная функция – материнство. По представлениям бахтиаров, очень важно, чтобы в семье появлялись мальчики, потому что рождение нескольких девочек подряд они считают предвестием будущих несчастий и бед. Женщины готовят пищу и шьют одежду, используя способы и приемы своих далеких предков. Бахтиарские жены сегодня, как и десять тысяч лет назад, выпекают пресный хлеб на разогретых камнях. Женщины и девушки едят строго после мужчин. Кроме того, в обязанности женщин входит ежедневная дойка и приготовление густого йогурта из молока, которое взбалтывается в мешке из козьей кожи на примитивной деревянной рамке. Шерсть женщины прядут при помощи самых примитивных приспособлений. Сложные современные устройства для кочевой жизни не годятся. В полевых условиях простота – не дань романтике, а условие выживания. Весь быт должен строиться предельно рационально, чтобы в любой момент семья могла очень быстро собраться и отправиться в путь.

При таком образе жизни никто не станет делать вещь, которая не нужна каждый день в течение долгого времени. Бахтиары не владеют многими ремеслами, потому что им эти навыки никогда не потребуются. Если им нужны кастрюли и казаны, они получат их от оседлых ремесленников в обмен на мясо. Гвозди, стремена, детские игрушки и погремушки бахтиары также приобретают вне племени. Период их оседлой жизни слишком краток, чтобы успеть овладеть какими-либо умениями кроме тех, что необходимы кочевнику. На пастбищах нет места для инноваций, потому что за весь день у бахтиаров не бывает ни одной минуты, чтобы остановиться и придумать новое устройство, идею или мелодию. Единственное, что им остается, – древние привычки их далеких предков, поэтому каждый мальчик мечтает только о том, чтобы стать похожим на отца.

Скучная, монотонная жизнь без затей и придумок. Каждый вечер – конец пути, каждое утро – начало дороги. После восхода солнца в голове у кочевника только одна мысль: сможет ли стадо преодолеть следующий горный перевал? В один прекрасный день придется перейти через перевал Задеку, самый высокий. Узкий, словно бутылочное горлышко, он поднимается на три с половиной тысячи метров над уровнем моря. К нему стекаются все пути кочевников. Дорога, дорога, дорога – и ничего более. Племя должно двигаться, пастухи должны находить новые пастбища каждый день, так как на этой высоте они быстро истощаются.

Каждый год бахтиары дважды преодолевают шесть горных гряд, двигаясь сначала с запада на восток, а затем обратно. Люди идут по снегу и весеннему половодью. Это продолжается почти десять тысяч лет. Только в одном современные бахтиары отличаются от своих праотцов: их скромный скарб погружен на лошадей, ослов и мулов – люди успели их одомашнить за столь долгое время.

Древние кочевники носили вещи на себе. В остальном в их жизни ничего не изменилось. Она осталась такой же скучной и однообразной. Даже усопшие кочевники не обретают постоянного пристанища. (Где покоится прах Бахтиара или Иакова?) Курганы строятся лишь для того, чтобы отметить путь к какому-нибудь важному месту, например Женскому перевалу, через который легче пройти скоту.

Одно из самых серьезных испытаний для бахтиаров – весенняя миграция. Они переносят ее геройски и стоически. Они не ропщут, потому что у них нет выбора. Они обязаны достичь летних пастбищ, на которых смогут остановиться и немного перевести дух; в отличие от сынов Израилевых, у них нет земли обетованной. Глава семьи работал семь лет, подобно Иакову, и сумел согнать в стадо пятьдесят овец и коз. Если во время весенней миграции он потеряет десять животных – дела идут неплохо. Гибель двадцати означает, что этот сезон станет для его семьи очень тяжелым. И так из года в год. И по-прежнему путь будет продолжаться. И по-прежнему – ничего, кроме безграничного векового терпения и смирения.

Никто из кочевников не знает, сумеют ли старики, одолев все перевалы, пройти финальный тест – переправиться через реку Базуфт в период весеннего половодья. На три месяца ее русло за счет притока талых вод становится широким. Переходить эту преграду придется всем – мужчинам, женщинам, детям, отарам овец и коз. Почти сутки они будут переправлять скот. Но это день испытаний, когда юноши становятся мужчинами, ведь выживание стада и семьи зависит от их силы. Пересечь реку Базуфт – это как пересечь Иордан; это посвящение во взрослую жизнь. Один из ярчайших моментов за всю жизнь для молодого человека. Для стариков приходит иное время – время умирать.

Что делать старику, если он не сможет переправиться через реку? Ничего. Он останется на берегу покорно ждать смерти. Только преданная ему старая собака будет звать его. Человек свято следует обычаю кочевников: он пришел к окончанию своего путешествия, которое по сути своей – путь в никуда.

Поворотным моментом в восхождении человечества справедливо считается отказ от кочевого образа жизни. Что заставило людей пойти на такой шаг? Таким способом они, безусловно, проявили человеческие качества – волю и сознание. Однако этот акт во многом загадочен. В конце ледникового периода, когда природа начала приходить в себя после тысячелетий холода, равнины, предгорья и склоны гор на Ближнем Востоке покрылись зарослями дикой пшеницы. Больше всего ее выросло в древнем оазисе Иерихона.

В этой долине люди поселились еще до периода аграрных цивилизаций. Десять тысяч лет назад они с удовольствием собирали осенью урожай дикой пшеницы, но пока не придумали, как посадить ее весной. Мы достоверно знаем, что они изобрели инструменты для жатвы – серпы, сделанные из оленьего рога или кости с острым лезвием из кремния. Такое орудие труда отыскал в 1930 году английский археолог Джон Гарстанг.

Долго сбор дикой пшеницы продолжаться не мог, потому что постоянная жатва снижала урожайность. По этой причине такой образ жизни, получивший в исторической науке название натуфийской цивилизации, завершился довольно быстро. Он стал предвестником и кануном новой эпохи – эры аграрной революции.

Толчком к развитию земледелия в Старом Свете почти наверняка стали две последовательные случайные мутации двух видов полевых растений. До 8000 года до н. э. пшеница в том виде, в каком мы привыкли ее видеть, не встречалась. Она была обычной полевой травой, весьма распространенной на Ближнем Востоке. Из-за какого-то генетического сдвига она скрестилась с коленницей. Форма злака сохранилась, но колоски наполнились крупными семенами коленницы. Такое перекрещивание, должно быть, происходило многократно, поэтому гибрид приобрел устойчивые признаки новой культуры.

Представим, как произошла эта мутация с точки зрения генетики: четырнадцать хромосом дикой пшеницы, соединившись с таким же числом хромосом эгилопса, стали основой новой двадцативосьмихромосомной культуры, которую называют полбой, эммером или пшеницей-двузернянкой. Семена этого гибрида легко распространялись по региону, потому что прикреплялись к крупной легкой шелухе.

Однако урожайность и питательность этого гибрида была низкой. И вновь человечеству повезло: под влиянием неизвестных факторов произошло еще одно случайное перекрещивание полбы с коленницей. Полученный гибрид оказался сорокадвуххромосомным, а оттого более плодородным, с более ценными семенами. Именно они получили название пшеничных зерен, и именно из них люди вот уже несколько тысячелетий пекут хлеб. Это невероятно само по себе, но теперь мы знаем, что пшеница не плодоносила бы, если бы не генетическая мутация одной хромосомы.

Вскрытые раскопками культурные слои большого холма, скрывавшего город, показали, что Иерихон появился раньше, чем была написана Библия.

Фрагмент раскопок холма в оазисе Иерихон: грунт представляет собой смесь раковин каури, человеческих черепов и земли. Крепостную стену венчала башня. Возраст постройки – 7 тыс. до н. э. Внутри башни – пустое пространство; чтобы сохранить ее форму, стены недавно укрепили современной сеткой-рабицей

Есть и другая странность. Сейчас у пшеницы прекрасный колос, но ее семена не разлетятся по ветру, так как их непросто освободить. Если я разобью оболочку колоса, легкую солому унесет ветер, а все зерна упадут прямо туда, где выросли. Позвольте напомнить, что совсем не так обстоят дела с дикой пшеницей и полбой. Колосья дикой пшеницы и полбы не были плотными, поэтому семена легко разносились ветром. Пшеница утратила такую способность. Внезапно человек и растение сошлись вместе. Они были словно созданы друг для друга. Человек выжил благодаря пшенице, пшеница сохранилась потому, что человек научился ее выращивать: стал собирать колосья, разбивать их и сеять семена. Без его помощи пшеница не вырастает. Человек и растение обусловили существование друг друга. Такое зарождение цивилизации стало настоящим чудом, которое воссоздал основоположник генетики, биолог, ботаник, монах-августинец и аббат Грегор Иоганн Мендель.

Счастливое совпадение положило начало сельскому хозяйству. В Старом Свете это произошло (конечно, не в один момент) около десяти тысяч лет назад на щедрых землях Ближнего Востока, названных Плодородным полумесяцем. Почти наверняка сельское хозяйство изобретали и в Новом Свете, потому что теперь кукуруза нужна человеку не меньше, чем пшеница. Да и на Ближнем Востоке оно возникало и на горных склонах, и в предгорьях, и за Иерихоном. Иначе говоря, раньше или позже, но люди начали заниматься сельским хозяйством в разных концах света.

Тем не менее Иерихон имеет ряд особенностей, которые делают этот оазис и выстроенный рядом с ним город уникальными и наделяют его символическим значением. Во-первых, как установлено археологами, этот регион был освоен людьми задолго до библейских времен. Человек поселился на его землях, потому что здесь, в этом оазисе, расположенном на самом краю пустыни, была пресная вода и росла пшеница. К новому образу жизни ревниво присматривались бедуины. Сюда Иисус Навин, выполняя волю Бога, привел израильтян и назвал оазис землей обетованной. Вода и пшеница – вот две вещи, которые создали цивилизацию, представленную в мифах тучной пашней с молочными реками и кисельными берегами. Благодаря воде и пшенице на пустом бесплодном склоне люди сумели построить самый старый город в мире.

Очень скоро Иерихон превратился в богатое поселение. Конечно, образ жизни поселенцев стал предметом зависти для остальных, поэтому пришлось превратить город в крепость. Чтобы быть все время начеку, девять тысяч лет назад его жители выстроили огромную круглую башню. Ее диаметр у основания – более девяти метров. Для устойчивости ее заглубили в грунт примерно на те же девять метров. Современные ученые, проводившие раскопки рядом с этим грандиозным сооружением, обнаружили множество культурных слоев. Каждый из них – немое свидетельство той или иной эпохи. В их числе ранняя керамика, аграрная революция, ранние медный и бронзовый века, а также многие и многие другие. Люди раз за разом приходили, чтобы захватить город, завоевывали его, и в конечном итоге Иерихон был разрушен. До начала раскопок его покрывал грунт толщиной без малого четырнадцать метров. Число набегов на город было столь велико, что, погружаясь буквально на каждую треть метра, ученые обнаруживали следы нового завоевателя.

По этой причине Иерихон представляет собой микрокосм истории, или, иначе говоря, развитие цивилизации в миниатюре. Наверняка скоро будут найдены и другие важные объекты, которые перевернут наши представления о начале восхождения человека. Тем не менее Иерихон не утратит в их ряду своего значения, потому что трудно отыскать столь глубокий по мысли и столь выразительный по эмоциональному наполнению памятник истории культуры. В молодости я считал, что превосходство человека основывалось на том, что он подчинил себе окружающую среду. Теперь, прожив больше половины жизни, я вижу, что настоящее превосходство происходит от понимания жизни и способности эту среду формировать. Доказательство тому – рассказанная мною история о том, как человек приспособил условия жизни в оазисе Иерихон к своим потребностям: он пришел на землю Плодородного полумесяца, придумал, как приручить животных и вырастить пшеницу, обучаясь всему этому у природы. В 1950-х годах внутренние помещения городской башни обследовала Кэтлин Кеньон, специалист по библейской археологии из Англии, и обнаружила, что строение полое. Для меня эта башня – лестница в небо, своего рода стержневой корень и одновременно глазок, позволяющий увидеть основу цивилизации. Взгляд через этот глазок свидетельствует, что основа цивилизации не физический мир, а живое существо.

Иерихон оставался большим земледельческим поселением вплоть до 6 тыс. до н. э. По оценке Кэтлин Кеньон, его площадь составляла более двадцати гектаров, на которых проживало не менее трех тысяч человек. Женщины, используя каменные орудия, выращивали пшеницу. Мужчины были заняты производством кирпичей, строили дома, башню и крепостные стены. Поставленное на широкую ногу местное производство саманного строительного материала считается одним из самых ранних в мире. На кирпичах до сих пор сохранились отпечатки пальцев. Эти занятия свидетельствуют, что жители вели оседлый образ жизни. Кроме того, у них абсолютно иное отношение к усопшим. Они сохраняли черепа некоторых предков и покрывали их сложными рисунками. Для чего это сделано – никто не знает. Скорее всего, черепа были атрибутом неизвестного нам священного действия.

Как человек, воспитанный на Ветхом Завете, я просто не могу закрыть тему Иерихона, не получив ответа на два вопроса. Занимал ли Иисус Навин этот город? Способны ли крепостные стены разрушиться сами? Перечисленные мной вопросы до сих пор приводят к Иерихону людей, жаждущих прикоснуться к легенде. На первый вопрос есть простой ответ: да. Израильтяне очень хотели поселиться на землях Плодородного полумесяца. Иерихон служил надежным заслоном для любых завоевателей. По этой причине сынам Израилевым пришлось собрать все свои силы, чтобы сломить сопротивление его жителей. Согласно Библии, около 1400 года до н. э. Иисус Навин, посуху перейдя Иордан (его воды расступились перед правителем еврейского народа), легко вошел в город, потому что надежные стены крепости рухнули перед израильтянами. Текст Священного Писания был создан около 700 года до н. э., то есть эти события описаны спустя 700 лет после того, как происходили.

Но разве стены могут без причины разрушиться? Мы этого не знаем. По крайней мере, не найдено никаких археологических свидетельств того, что все крепостные стены в один момент превратились в руины. Вместе с тем их достаточно часто приходилось восстанавливать. Например, в бронзовый век многие стены ремонтировались не менее шестнадцати раз, потому что Иерихон расположен в регионе, где небольшие подземные толчки фиксируют чуть ли не каждый день, а серьезные землетрясения случаются не реже четырех раз в сто лет. Правда, понять, почему это происходит, мы смогли только недавно. Красное и Мертвое моря расположены вдоль тектонического разлома, который начинается в Великой рифтовой долине Восточной Африки. Это выглядит так: два огромных фрагмента земной коры, которые несут на себе материки, плавают на плотной мантии Земли, периодически задевая друг друга. Как только происходит столкновение, оно немедленно отзывается сильным землетрясением, волна которого прокатывается снизу вверх. Чаще всего эти катастрофы происходят у раскола, скрытого водами Мертвого моря. На мой взгляд, все чудесные события, описанные в Библии (отступившие воды Красного моря и Иордана, а также падающие стены Иерихона), связаны с этим фактором.

Кстати сказать, Библия – весьма любопытный источник, составленный из фольклорных рассказов и летописей. История всегда пишется победителями, поэтому израильтяне, захватив земли Плодородного полумесяца, стали главными действующими лицами сочиненных ими сюжетов. Библия – их книга, повествующая о людях, которые должны были отказаться от кочевого образа жизни и скотоводства и стать оседлыми аграриями.

На первый взгляд сельское хозяйство и животноводство представляются очень простыми и примитивными занятиями. Однако натуфийский серп демонстрирует, что и в этих областях человек способен проявить свое творческое начало, потому что каждый этап окультуривания растений или приручения скота знаменуют изобретения, на которых в дальнейшем будут строиться научные принципы. Все эти материалы, инструменты и устройства – игла, шило, горшок, жаровня, лопата, гвоздь, винт, веревка, жгут, гибкая трубка, узел, ткацкий станок, кнопка, крючок, обувь и многие другие – сделаны руками человека. Каждое из них, пусть даже самое маленькое и незаметное, было гениальным прозрением, не менее важным в восхождении человека, чем сложный понятийный аппарат в ядерной физике. Значимость мелочи осознаешь, когда ее не оказывается под рукой. В этом смысле культура, сохраняющая в своих анналах всю совокупность изобретений и различные варианты их взаимодействия, преумножает идеи, потому что каждое новое открытие увеличивает силу остальных, ускоряя развитие цивилизации.

Каждое из них, пусть даже самое маленькое и незаметное, было гениальным прозрением, не менее важным в восхождении человека, чем сложный понятийный аппарат в ядерной физике.

Плотник, распиливающий деревянную деталь. Греция, VI век до н. э.

Глина, покрытая лаком. Шумерская культура, 2400 год до н. э.

Хлебопекарная печь с лепешками. Глиняная модель. Греческие острова, VII век до н. э.

Оседлое земледелие подарило человечеству технологии, из которых в будущем произошла вся физика, вся наука. Одно из самых интересных изобретений – серп. На первый взгляд натуфийский инструмент 9 тыс. до н. э., придуманный земледельцами, мало отличается от аналогичного приспособления 10 тыс. до н. э., которым пользовались собиратели. Однако присмотримся к нему внимательнее. Серп для жатвы пшеницы имеет волнообразную режущую кромку, чтобы лезвие не скользило по стеблю и не разрезало колос. Таким способом изобретатель этого инструмента предотвратил потерю зерна во время уборки урожая. Подобным лезвием снабжены ножи для сбора кукурузы. Такой же серп я видел в детстве, когда накануне Первой мировой войны наблюдал за работой крестьянок. Когда раз за разом обнаруживаешь такие технологии и знания в каждой области сельского хозяйства, невольно задумаешься: может, это идеи находят людей, а не наоборот?

Самое значительное открытие времен первоначального сельского хозяйства, конечно, плуг. Конструктивно он представляет собой клин, разрезающий верхний слой почвы. Такой принцип механики – принцип рычага – крайне важное изобретение. Его начал активно использовать Архимед, сказавший, что, имея точку опоры, он сможет перевернуть мир. Однако древнегреческий математик, физик и изобретатель не был изобретателем рычага, потому что за тысячи лет до него безызвестный доисторический ближневосточный пахарь заявил: «Дайте мне рычаг, и я накормлю всех жителей земли!»

Замечу, что немного позже сельское хозяйство было придумано еще раз. На сей раз местом его появления стала Америка. Если ближневосточные крестьяне, жившие в долине, приручили и активно использовали тягловый скот, то аграрию из Нового Света, обрабатывающему землю на крутых горных склонах, к которым вели узкие дороги-серпантины, эти животные не подошли, а значит, ему не потребовались ни плуг, ни колесо. Он, рассчитывая только на свои силы и помощь лам, изобрел лопату и мешок, обойдясь даже без гончарного круга.

Самые древние колеса датируются 3000 годом до н. э. и были найдены на юге современной России. Каждое из них полностью сделано из дерева, имеет обод, ступицу для центральной оси и отходящие от нее лучи-спицы. Такое колесо напоминает дно корзины. С этой конструкции начинается его долгое существование в двух ипостасях. В первую очередь колесо становится символом простого кругового или поворотного движения. Круглые жернова используют для помола пшеницы. Вращают их тягловые животные или же сила ветра или воды. Затем, понаблюдав за движением колеса, люди пришли к выводу, что оно объясняет многие непонятные тогда явления – например, перемещение солнца по небосводу. Да и само небо, по сути, огромное колесо. Вспомним, что греки и вавилоняне представляли вращение небесных тел, размещая их внутри большого колеса. В современной науке естественное (невозмущенное) движение всегда идет по прямой, но для греков его траектория – круг.

В то время, когда Иисус Навин штурмовал Иерихон (примерно 1400 год до н. э.), шумерские и ассирийские инженеры-механики применили колесо в ирригационных системах: с его помощью подавали воду из русла реки в искусственные каналы. В персидских пейзажах вертикальные колодцы существуют до сих пор. Они уходят в глубину на 92 метра до уровня, где вода не испаряется. Трудно себе представить, что эти системы существуют три тысячи лет и что уже тогда женщины Хузестана пользовались водопроводом, который в арабском мире называли кяризом.

Создание водопровода свидетельствует о том, что наряду с сельскохозяйственными поселениями начинала формироваться городская цивилизация. А значит, должны были появиться законы, регулирующие права на землю и пользование водными ресурсами, а также иные общественные отношения. При оседлом образе жизни подобные правила имеют совсем иное значение, нежели уставы кочевых сообществ, предусматривающие ответственность за кражу овцы или козы. По мере того как складывалась городская структура, упорядочивались многие процессы, от которых зависело благополучие общества в целом: доступ к земле, содержание и контроль водопровода, правила торговли и обмена.

Благодаря всему этому развивались ремесла, а ремесленники могли заняться изобретательством. Они открыли основные принципы механики, которые и сегодня применяют в сложных инструментах. Классическим примером считается созданный на Ближнем Востоке токарный станок с приводным механизмом, основанном на принципе натяжения тетивы лука. Конструкция гениальна и проста: деревянная деталь закреплялась на станине, вокруг нее оборачивали тетиву, слабо натянутую на лук, затем один человек вращал деталь, покачивая лук, другой брал в руки стамеску и снимал с заготовки нужный слой стружки.

Этот простой станок пережил многие тысячелетия, и в 1945 году в Англии я видел, как цыгане, пользуясь подобным механизмом, делали ножки для стульев.

Любая машина представляет собой устройство для укрощения природной силы – будь то простое веретено бахтиарской женщины или ядерный реактор. На определенном этапе они начали вырабатывать слишком много энергии, поэтому, похоже, в современном мире машины являются для человека серьезным источником угрозы.

Решение проблемы, как мне представляется, зависит от количества вырабатываемой машиной энергии, поэтому нам придется найти ответ на вопрос: как человеку подчинить себе мощь, во много раз превосходящую его собственную? Оглянемся на историю человечества. Люди столкнулись с подобной проблемой, когда впервые запрягли коня. В этом смысле неважно, с какой силой мы имеем дело – с животным или ядерной реакцией. Человек руководствуется одним и тем же принципом – научиться использовать ровно столько энергии, сколько необходимо. Поэтому рассмотрим, как человек сумел приручить дикую лошадь.

Тягловая сила потребовалась людям в сельском хозяйстве, поэтому одомашнивание диких животных стало неотъемлемой частью их биологической эволюции. Процесс шел в строгом порядке. Сначала, вероятнее всего, в 10 тыс. до н. э. к человеку прибилась собака. Позже он сумел приручить и надежно включить в свою пищевую цепочку козу и овцу. Затем возле человека появился онагр (вид дикого осла). В жизни, не связанной с сельским хозяйством, его силы не нужны, но для крестьянина это животное было крайне необходимо.

Удивительно, что аграрная община, которая выращивала злаки, решилась потратить на корм животным часть урожая, ведь он давался людям очень тяжелым трудом. Особенно замечательно, что вслед за ослом люди привели в дом дикого вола и обращались со скотом очень аккуратно и внимательно. В Ветхом Завете можно увидеть призывы к тому, чтобы, например, не запрягать вместе вола и осла, потому что эти животные работают по-разному. Около пяти тысяч лет назад рядом с человеком появляется конь, аппетит и сила которого несопоставимы ни с ослиными, ни с воловьими. Лошадь становится для человека источником реальной угрозы.

Сначала лошадь впрягали вместо волов в крестьянские повозки и колесницы правителей. Около 2 тыс. до н. э. люди обнаружили, что на ней можно ездить верхом, – открытие, сопоставимое по значимости с началом эры воздухоплавания. Конечно, пришлось начать выращивать более крупных особей, которых не было у крестьян. Разведением лошадей занялись кочевые племена из Средней Азии, Персии, Афганистана, представителей которых я стану называть скифами, используя эти слова в качестве собирательного названия нового, агрессивного, а оттого пугающего народа.

Токарный станок с лучковым приводом – классическая модель станка, работающего на принципе линейно-поворотного движения.

В середине XIX века плотники Центральной Индии активно использовали токарный станок с лучковым приводом

В первую очередь устрашающе выглядело то, что верхом на коне отгонщик скота высоко поднимался над другими. В то время как крестьянин культивировал растения и приручал животных исключительно для практической пользы, появление верховой езды было скорее символическим актом – человек подчинил себе природу.

Вспомним, как напуганы были аборигены Перу, когда в 1532 году впервые увидели конкистадоров, восседавших верхом на конях. Задолго до того скифы наводили ужас на жителей тех стран, где не знали верховой езды. Эллины решили, что перед ними неизвестное существо, и придумали легенду о кентавре, которого опасались и перед которым благоговели. Другой получеловек из древнегреческих мифов – сатир – изначально имел лошадиные, а не козлиные ноги. Все это говорит о том, как сильно встревожили эллинов пришельцы с Востока.

Только представьте себе, как сильно впечатляло это зрелище, – слишком велика была разница между средним человеческим ростом и высотой всадника. Такой страх можно сравнить с паникой, какую испытали поляки 1 сентября 1939 года, когда в их страну стремительно вошли танки, сметая все на своем пути. Я считаю, что важность приручения лошади в европейской истории осталась недооцененной. В определенной степени лошадь стала толчком к началу войн, которые вели кочевники – гунны, фригийцы, скифы и всадники Чингисхана. Именно эти народы разработали тактику и стратегию боя. Они вступали в сражения так, словно начинали жестокую игру.

Военные очень любят играть в подобные игры, потому что в процессе состязаний они нарабатывают тактические приемы, которые зависят от быстроты и неожиданности маневра, оперативности связи и прочих моментов, определяющих искусство битвы. Некоторые игры, пришедшие к нам в то время из Азии, сохранились до сегодняшнего времени (например, шахматы и поло). Стратегию победителей подробно описывают и изучают. В арабском мире и нынче играют в игру под названием бузкаши, которая сохранила все признаки тех придуманных скифами единоборств всадников.

Когда греки впервые увидели скифских всадников, они подумали, что лошадь и человек – одно живое существо. Так появилась легенда о кентавре.

Кентавры и воины. Сюжет росписи греческой вазы. Oк. 560 года до н. э.

Игроки в бузкаши – профессионалы, они заняты совершенствованием своей спортивной формы и подготовкой лошадей. Их единственная цель – победа. В 1960-х годах игра была реконструирована, хотя до этого времени в нее не играли двадцать или тридцать лет. Сегодня на большие праздничные игры собирается до трехсот представителей разных племен.

Бузкаши – не командная игра. Победа засчитывается конкретному игроку, поэтому любители бузкаши помнят имена победителей. Руководит игрой, не принимая в ней участия, обязательно один из них. Он отдает приказы через глашатая, тоже бывшего участника этого единоборства, хотя и менее титулованного. Вместо мяча используют обезглавленную тушу теленка или козла. Такая жутковатая игрушка свидетельствует о том, что игру придумали скотоводы. Вес теленка составляет без малого 30 килограммов. Победителем признают того, кто сначала с теленком в руках войдет в зону и сумеет объехать ограничительный столб, отмеченный флагом, а затем, не выпуская из рук снаряд, сможет вернуться в круг, который считается домом игрока.

Соревнование ведется только ради победы. Однако это нельзя назвать спортом, потому что игроки понятия не имеют о правилах и честной игре. Основной тактический прием – смять соперника любой ценой. Глядя на эти состязания, понимаешь, почему скифские и монгольские всадники легко одерживали победы, – они отрабатывали свое мастерство в беспощадной игре, полной маневров и военных хитростей.

Кроме того, очень важен еще один момент: во время игры публика очень эмоциональна, а игроки, напротив, хладнокровны и полны решимости. Они не поддаются азарту игры, не реагируют на выпады соперников, потому что они нацелены только на победу. Только после окончания состязаний победитель проявит эмоции. Он обязательно подойдет к тому, кто руководил игрой, и публично попросит прощения за жестокие и нечестные поступки, которые совершил по отношению к другим на пути к победе. Приятно осознавать, что таким способом он искупает свою вину.

Бузкаши – военная игра, потому что всадники используют приемы выездки, которые применяются во время реального боя. Каждый участник демонстрирует культуру завоевателя, он ощущает себя великим героем, поэтому несется на своем коне, как вихрь. Однако эта буря пустая, она не приносит культуре ничего, потому что любой захватчик – Чингисхан, Сталин, Гитлер или кто-то другой – не создает новой вещи или идеи, он уничтожает труды других людей. Сопоставляя два образа жизни, приходишь к выводу, что цивилизацию создают только оседлые народы.

Завершая вторую главу, посвященную исследованию конфликта между кочевыми и оседлыми племенами, расскажу о высшей ступени развития первой культуры, которая прекратилась в небольшом поселении Сольтание в Персии, расположенном на негостеприимном плато. Дело в том, что земледелие, придуманное двенадцать тысяч лет назад человеком, отнюдь не означало, что оседлый образ жизни однозначно одержал победу над кочевым. Наоборот, одомашнивание тягловых животных придало новый импульс кочевой экономике. Получив от крестьянина прирученного коня, орды Чингисхана сумели объединиться в государство и подчинить себе Китай, мусульманские государства и дойти до ворот Центральной Европы.

Чингисхан был кочевником и изобретателем мощной военной машины, поэтому поговорим о нем подробнее, чтобы понять причины происхождения войн в истории человечества. Конечно, очень заманчиво закрыть глаза на факты, отказаться от серьезного анализа и провозгласить, что человеком во время войны руководит животный инстинкт, которому подчиняется тигр, убивая жертву, или малиновка, которая гибнет, защищая гнездо с птенцами. Но война – слишком организованное действо для инстинкта. Она – очень хорошо спланированная форма коллективного разбоя, грабежа и воровства. Первыми похитителями стали кочевники, которые десять тысяч лет назад пришли отобрать у крестьян выращенный и собранный ими урожай пшеницы. Так, как это сделали сыны Израилевы, вторгнувшись в город-крепость Иерихон. С таких конфликтов стоит начать отсчет войн.

Чингисхан и его преемники разрушили то, что оседлые народы накапливали тысячелетиями. В XIII–XIV веках они совершили последнюю попытку установить верховенство грабителя, который ничего не производит, а приходит отобрать плоды упорных трудов у беззащитного крестьянина, которому некуда бежать.

Тем не менее эта попытка провалилась, потому что в конце концов у кочевников не осталось иного выбора, кроме как перенять образ жизни тех, кого они завоевывали. Покорив мусульман, они приняли ислам. Захватив деревни и города, они поселились в них, потому что разбой и война не постоянное состояние, они не могут длиться вечно. Конечно, Чингисхан и после смерти вдохновлял татаро-монгольских всадников на новые завоевания. Однако его внук Хубилай решил завершить поход, начатый предком, и поселиться в своей летней резиденции, выстроенной в городе Ксанаду (Шанду). Помните, как в стихотворении Кольриджа:

 

В стране Ксанад благословенной

Дворец построил Кубла Хан.

 

Представитель пятого колена наследников Чингисхана султан Олджейту построил на пустынном плато большую новую столицу – Сольтание. Основной достопримечательностью города считается Мавзолей, который называют образцом большого мусульманского стиля. Олдейту был либеральным правителем, поэтому разрешал жить в городе людям, приехавшим со всех концов света. За недолгую по современным меркам жизнь (1262–1316) он успел побывать христианином, буддистом и мусульманином. Главная заслуга султана заключается в том, что он попытался примирить все эти религии. Его можно назвать единственным кочевником, который был полезен цивилизации: собрав духовные знания из четырех мировых культур, он взял лучшее от каждой из них и оставил человечеству. Завещание Олджейту заняло достойное место во всемирной сокровищнице знаний.

Ирония судьбы заключается в том, что этого монгольского кочевника после смерти называли Олджейту-строитель, потому что именно он подытожил длительный процесс формирования оседлого образа жизни и сельского хозяйства. Эти перемены стали заметными шагами в восхождении человека, потому что в очередной раз подняли планку стремлений. На сей раз символом гармонии, который принесет плоды в отдаленном будущем, стало строительство городов.