ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Дорога петляла. Уклон немного уменьшился, стены зарослей иногда совсем сжимали Защитника, стебли колотились о стекло, окружавшее башенку, время от времени пузырчатый стручок падал на колени Химику или Доктору. Доктор поднес один из них к носу — и удивился.

— Очень приятно пахнет, — сказал он.

Они были в отличном настроении. Искрящееся небо становилось все рельефнее и глубже, тлела массивная глыба Млечного Пути, легкий ветерок со слабым шелестом прочесывал чащу. Защитник катился мягко, издавая еле слышное напевное урчание.

— Интересно, что на Эдеме нет никаких щупальцев, — заметил Доктор. -Во всех книжках, какие я когда-либо читал, всегда на других планетах было полно щупальцев, которые извиваются и душат.

— И у обитателей этих планет обязательно по шесть пальцев, — добавил Химик. — Почти всегда по шесть. Ты случайно не знаешь, почему это так?

— Шесть — число магическое, — ответил Доктор. — Два раза по три -будет шесть, а Бог любит троицу.

— Перестань нести чепуху, не то я собьюсь с пути, — сказал Инженер, который сидел выше, чем они. Он никак не мог решиться включить фары, хотя уже почти ничего не видел. Но ночь была прекрасна, и он знал, что это впечатление исчезнет, стоит зажечь свет. Ехать с радаром ему тоже не хотелось — пришлось бы закрыть башенку. Он едва видел собственные руки, лежащие на рычагах; только индикаторы и приборы на щитках перед ним и ниже, в глубине машины, бледно тлели розовым светом, а стрелки атомных индикаторов дрожали нежно-оранжевыми звездочками.

— Ты можешь связаться с ракетой? — спросил Доктор.

— Нет, — ответил Инженер. — Тут нет слоя Хевисайда, вернее, есть, но дырявый, как решето. О связи на коротких волнах и говорить не приходится, а монтировать другой передатчик было некогда. Ты же знаешь.

Вскоре гусеницы загрохотали, машина закачалась. Инженер на мгновение включил огни и увидел, что они едут по белым округлым камням; высоко над зарослями замаячили фантастические силуэты известняковых пиков. Машина шла по высохшему дну ущелья.

Инженеру это не очень нравилось; он не знал, куда приведет их эта дорога, а таких крутых стен не взял бы даже Защитник. Камней становилось все больше, черные заросли разбились на отдельные группки, дорога извивалась: сначала она поднималась в гору, потом почти выровнялась, скалы по одну сторону ущелья стали ниже, наконец исчезли совсем, и Защитник очутился на покатом лугу, окаймленном сверху известняковыми уступами; от них тянулись язычки осыпей. Между камнями у самой поверхности вились длинные, серебристо-зеленые в свете фар, скрученные стебли.

Прошло почти четверть часа. Машина сильно отклонилась к северо-востоку, пора было возвращаться на нужный курс, но этого не позволяла сделать известняковая гряда, вдоль которой двигался Защитник.

— Все-таки нам везет, — ни с того ни с сего сказал Химик, — мы могли свалиться в озеро или налететь на скалы; сомневаюсь, что мы сумели бы выкарабкаться.

— Это верно, — ответил Инженер и добавил: — Подождите-ка.

Дорогу загораживало что-то лохматое, похожее на сетку с длинной волосяной бахромой. Защитник медленно подъехал к этой преграде и уперся в нее. Инженер плавно нажал на акселератор, странная сеть с тихим треском лопнула и исчезла, вдавленная в грунт гусеницами. Фары выхватывали из мрака целый лес высоких черных силуэтов. Казалось, перед машиной появилось окаменевшее войско в развернутом строю. Защитник чуть не наехал на остроконечное образование, вспыхнул большой центральный прожектор, луч света лизнул черную колонну, пополз по ней вверх. Над машиной высилась гигантская статуя. Напрягая зрение, можно было рассмотреть торс двутела — только маленький его торс, увеличенный до огромных размеров. Он стоял, сплетя поднятые вверх руки, слегка наклонив плоское ввалившееся лицо с четырьмя симметрично расположенными впадинами, как будто смотрел на людей с высоты сразу четырьмя глазами. У двутелов, с которыми до сих пор сталкивались люди, были совсем другие лица.

Потрясенные люди молчали, потом световой язык сполз со статуи, метнулся в сторону, выхватил из темноты другие постаменты, одни высокие и узкие, другие низкие, на них возвышались торсы — черные, пятнистые, кое-где молочно-белые, как будто вырезанные из кости. На всех лицах зияло по четыре глазницы, некоторые были странно деформированные, словно опухшие, с огромными валиками лбов, а еще дальше, метрах в двухстах от Защитника, тянулась стена, из нее торчали раскинутые, сплетенные или скрещенные руки сверхъестественной величины.

— Это... это как будто кладбище, — сказал Химик, понизив голос до шепота.

Доктор уже вылезал на заднюю броню. Химик поспешил за ним. Инженер повернул конус прожектора в другую сторону, туда, где раньше торчал известняковый барьер. Вместо него он увидел редкую шпалеру фигур со смазанным, как бы смытым рельефом. Взгляд бессильно путался в сложном переплетении форм, иногда в них мелькало что-то знакомое и снова ускользало.

Химик и Доктор медленно шли между изваяниями, Инженер светил им с башенки. Он уже некоторое время слышал отдаленный плач и визг, но, захваченный необычайным зрелищем, не обращал внимания на эти звуки, такие слабые и неясные, что он не мог понять, откуда они доносятся.

Луч прожектора проплыл над головами Доктора и Химика, вылущивая из мрака все новые и новые фигуры. Внезапно совсем близко послышалось ядовитое шипение, между рядами статуй поплыли медленно расползающиеся серые клубы, а сквозь них с протяжным стоном, кашлем, плачем, прыгая, понеслась толпа двутелов. Над ними развевались какие-то лоскутья. Они мчались вслепую, толкаясь и налетая друг на друга.

Инженер прыгнул на сиденье, схватился за рычаг, он хотел подъехать к товарищам — это была его первая мысль. В ста шагах у конца аллейки он видел бледные в луче прожектора лица Доктора и Химика — они ошеломленно смотрели на мечущиеся фигуры. Но он не мог двинуться с места — беглецы не обращали никакого внимания на машину, они мелькали под самым носом Защитника, несколько больших тел упало, пронзительное шипение слышалось совсем близко, оно плыло откуда-то снизу.

Между ближайшими постаментами, освещенными фарами Защитника, из грунта на несколько сантиметров выполз конец гибкой трубы, окруженный шапкой образующейся в воздухе пены. Забрызгивая почву, пена бурно задымила и затянула все вокруг пепельной завесой.

Когда первая волна серого тумана окутала башенку, Инженер почувствовал, как тысячи шипов вонзились ему в легкие. Ослепленный, с залитым слезами лицом, он издал глухой крик и, задыхаясь, рыдая от ужасной боли, резко нажал акселератор.

Защитник прыгнул вперед, как будто им выстрелили, опрокинул черную статую, мгновенно взлетел на нее и, рыча, переехал. Инженер не мог вдохнуть воздух, страшная боль сгибала его пополам, но он не закрывал башенки, зная, что сначала нужно забрать товарищей. Ослепшими глазами он едва видел рушащиеся с грохотом статуи, которые давил Защитник. Воздух стал немного чище. Инженер скорее услышал, чем увидел, как Химик и Доктор выскакивают из зарослей и карабкаются на броню, хотел крикнуть: "Влезайте! ", но из его обожженной гортани вырвался только хрип. Химик и Доктор, заходясь от кашля, прыгнули внутрь. Инженер на ощупь нажал рычаг, металлический купол закрылся над ними, но рвущий горло туман все еще висел внутри. Инженер стонал, но из последних сил боролся с ручкой трубопровода. Кислород под высоким давлением с громким хлопком вырвался из редуктора. Инженер почувствовал, как его ударило в лицо. Ощущение было такое, будто его стукнули по лбу кулаком.

Он утонул в живительном потоке. Доктор и Химик, судорожно дыша, навалились ему на плечи. Фильтры работали, кислород заполнил кабину, выдавливая ядовитый туман. Люди прозрели, но дышать было еще трудно, они чувствовали острую боль в груди, каждый глоток воздуха, казалось, стекал по обнаженным ранам трахеи, но это ощущение быстро прошло. Через несколько секунд Инженер видел совсем хорошо. Он включил экран.

Между треугольными постаментами в боковой аллее, до которой он не доехал, еще вздрагивало несколько распластанных тел, но большинство уже совсем не шевелилось. Переплетенные ручки, маленькие торсы, головы то исчезали, то появлялись из-за вяло парящих серых клубов. Инженер включил наружные микрофоны. В кабину ворвались ослабевающие и удаляющиеся покашливания, взвизгивания, сзади что-то затопало, хор разрозненных голосов еще раз взревел где-то около сплетенных белых фигур, но там был виден только однообразно волнующийся серый туман. Инженер убедился, что башенка закрыта герметично, и, сжав зубы, двинул рычаги управления. Защитник медленно поворачивался на месте, гусеницы скрежетали на каменных обломках, три снопа света пытались пробить тучу. Инженер повел машину вплотную к разбитым статуям, разыскивая шипящую трубу. Он нашел ее по бьющей вверх и в стороны пене, в каких-нибудь десяти метрах, колеблющаяся волна дыма заливала поднятые руки очередной фигуры.

— Нет, — крикнул Доктор, — не стреляй! Там могут быть живые!

Поздно. Экран на мгновение почернел. Защитник подпрыгнул, как будто подброшенный чудовищным ударом, и упал с ужасным скрежетом. Несущие и управляющие волны, едва оторвавшись от острия, скрытого в корпусе генератора, попали в то, что выбрасывало шипящую пену, и заряд антипротонов соединился с эквивалентным количеством материи.

Когда экран засветился, между разбросанными обломками постаментов зиял огненный кратер.

Инженер даже не взглянул на него. Он напрягал глаза, стараясь рассмотреть, что произошло с остатком трубы, куда она исчезла. Он еще раз развернул Защитника на девяносто градусов и медленно поехал мимо поваленных взрывной волной статуй. Серого тумана стало меньше. Машина миновала три-четыре распластавшихся, покрытых лохмотьями тела. Инженер притормозил левой гусеницей, чтобы не проехать по тому, которое было ближе всех. Немного ниже в чаще маячил огромный неподвижный силуэт. Рядом была видна вытянутая полянка, у ее края серебром блеснули убегающие в заросли фигуры; вместо маленьких торсов у них были неестественно длинные, приплюснутые с боков колпаки или шлемы, кончающиеся сверху чем-то вроде клювов.

Что-то глухо ударило в Защитника спереди, экран потемнел и снова вспыхнул, левая фара погасла.

Инженер повел машину к темному краю рощицы. Центральный прожектор высветил между ветвями многочисленные серебряные пятнышки, за которыми что-то начало крутиться, все быстрее и быстрее. Во все стороны полетели ветви, целые букеты скошенных кустов, и огромная вращающаяся масса, перемалывая воздух, рванулась сбоку. Инженер прицелился туда, где движение было самым сильным, и нажал педаль. Глухое мощное "умпф" тряхнуло башенку. Едва засветился экран. Инженер повернул башенку в ту же сторону.

Можно было подумать, что взошло солнце. Защитник стоял почти посредине поляны. Ниже, где только что был лес, пятая часть горизонта превратилась в белое море огня. Звезды исчезли, воздух лихорадочно дрожал, и на фоне этой затянутой дымом стены к Защитнику двигался пузатый, искрящийся огненными вспышками шар. Инженер не слышал ничего, кроме гудения пожара, Защитник казался прижавшейся к поверхности планеты крошкой по сравнению с этой громадиной, которая начала вращаться еще быстрей и превратилась в высокий, словно воздушная гора, смерч, перечеркнутый посредине черным зигзагом. Инженер уже держал его в перекрестье прицела, когда в нескольких сотнях шагов от машины заметил освещенные заревом бледные фигуры убегающих.

— Держитесь! — гаркнул он.

Секунду ему казалось, что башенка падает на него. Защитник как будто охнул, заплясал на амортизаторах, броня загудела, как колокол, затрещала, словно лопалась. Экран на мгновение потемнел и снова прояснился. Грохот не прекращался — казалось, сотня адских молотов яростно бьет по верхней крышке. Понемногу оглушающий гром слабел, удары становились все медленнее, угловатый зигзаг еще несколько раз со свистом рассек воздух; вдруг на броню обрушился глухой, протяжный скрежет падающего металла, и несколько лап, лениво сокращая суставы и вновь их расправляя, легли под гусеницы Защитника. Одна из них едва заметным движением скребла броню, как бы поглаживая ее; потом и она затихла. Инженер попробовал тронуться с места, но гусеницы чуть двинулись, скрипнули и застряли. Он включил заднюю скорость — получилось. Медленно выбираясь, вспахивая почву обломками, которые он волочил за собой, Защитник пятился как рак. Наконец он освободился. Звякнул металл, машина неожиданно прыгнула назад.

На фоне все еще пылающего леса они увидели тридцатиметрового растоптанного паука; культя одного из рычагов еще судорожно царапала почву. Между угловатыми длинными ногами висела рогатая гондола; сейчас она была открыта, из нее выскакивали серебряные фигурки.

Инженер машинально проверил, нет ли кого-нибудь на линии выстрела, и нажал педаль.

Раздался грохот. Новое солнце взорвалось на полянке. Обломки с воем и свистом разлетелись во все стороны, в центре взметнулся столб кипящей глины, песка, легких лохмотьев копоти. Инженера вдруг охватила слабость. Он почувствовал, что еще минута — и его вырвет. Холодный пот сочился у него по спине; как вода, заливал лицо. Мгновенно онемевшей рукой он вцепился в рычаг и тут услышал крик Доктора:

— Поворачивай, слышишь! Поворачивай!

Из горящей ложбины рванулся подсвеченный красным дым, как будто там, где до этого стоял лес, возник вулкан; кипящий шлак стекал по склону, поджигая остатки поваленных примятых зарослей.

— Да поворачиваю, — сказал Инженера, — поворачиваю...

Но не двигался. Капли пота все еще текли по его лицу.

— Что с тобой? — услышал он как будто очень издалека голос Доктора. Увидев над собой его лицо, встряхнул головой и широко открыл глаза.

— Что? Ничего, ничего, — пробормотал он.

Доктор снова откинулся назад.

Инженер включил двигатель. Защитник вздрогнул, развернулся на месте и пополз в гору той же дорогой, которой ехал сюда.

Единственная фара (центральный прожектор разбился при столкновении) снова осветила поваленные, перемешанные с мертвыми телами статуи. И те и другие покрывал металлический серый налет. Защитник прополз между обломками двух белых фигур и повернул на север. Как корабль, входящий в воду, он вспорол и развалил на стороны хрустевшие под гусеницами заросли; несколько бледных силуэтов панически умчалось из полосы света, скорость увеличилась, машину бросало на неровностях. Инженер тяжело дышал, стараясь побороть дурноту, и все сильнее сжимал зубы. До сих пор у него перед глазами стояли кружащиеся хлопья копоти — все, что осталось от выскакивающих серебряных фигурок.

Впереди желтела глинистая выемка склона. Защитник задрал лоб и полез в гору. Упругие ветки хлестали по броне, гусеницы скрежетали по чему-то невидимому, машина мчалась все быстрее, то в гору, то вниз, она пересекала небольшие овраги, проскакивала крутые балки, прорывалась сквозь плотные стены зарослей. Защитник, словно таран, прошел сквозь рощу паучьих деревьев, их колючие брюшки бомбардировали броню бессильными мягкими ударами, треск и шипение перемалываемых стеблей и крон были ужасны. На задних экранах еще стояло зарево пожара. Постепенно оно затухло. Наконец все окутала сплошная тьма.