Глава сорок третья
Брифинг

Вызов к новому хозяину МВД явился для Корнилова полной неожиданностью. Человек сугубо военный, министр к оперативной работе прямого отношения не имел. Ко всему прочему, он неделю как возвратился из Грозного, где вел переговоры с дудаевцами, и едва ли успел войти в курс дела. Впрочем, какие-то подвижки уже обозначились. Один заместитель лег в больницу на профилактику, другой отправился на отдых в Сочи. Говорили, что приказы об их увольнении лежат на столе Президента.

Но от генералов до подполковника, да еще из московского главка, а не центрального аппарата, — дистанция астрономическая.

Ситуация немного прояснилась, когда, войдя в министерский кабинет, Корнилов увидел мэра и своего непосредственного начальника. Стало хотя бы понятно, откуда дует ветер. Мэр частенько поругивал муровцев, но всячески давал понять, что на него можно рассчитывать. Константину Ивановичу даже не предложили сесть. Так и стоял у торца длинного стола заседаний, пока за него говорили другие. Все решилось в считанные минуты.

Из приемной он, совершенно ошарашенный, вышел полковником, получив назначение на пост начальника Регионального управления по борьбе с организованной преступностью.

Первое, от самого министра, поручение — собрать брифинг — удивило, пожалуй, не меньше, чем третья звезда на погоны. Создалось впечатление, что все заранее решено и просчитано на два хода вперед.

Мэрия ради такого случая предоставила зал напротив Столешникова, можно сказать, по соседству, и расщедрилась на легкий фуршет, как привыкли выражаться, позабыв, что есть еще а là.

Так и не надумав, о чем говорить, Корнилов сосредоточился на уголовных авторитетах.

— Я не знаю, чем руководствуются судьи, отпуская воров в законе, но привлечь их к уголовной ответственности действительно не так просто как может показаться с первого взгляда. Главная трудность в том, что сами они идут на преступление крайне редко… Пусть это не покажется странным, — услышав саркастический смешок, он слегка повысил голос. — Я бы сказал, в исключительных случаях, предпочитая действовать руками шестерок, боевиков. А расколоть, простите за выражение, исполнителя — не простая задача. Если он выдаст заказчика, то, как минимум, будет снят с довольствия. Я про общак говорю. Знаете небось?

Не дождавшись отклика — слушали его без видимого интереса, — Корнилов закончил мысль.

— Без поддержки с воли в тюрьме тяжело, но куда страшнее, если однажды ночью тебя придушит твой же сокамерник. Вот и получается, что колоться боевику не с руки. Какой же выход, спрашивается?

— И какой? — ослепив Корнилова вспышкой, с места встала высокая девушка в облегающих джинсах «Джордаш».

— Может, подскажете? Скажу спасибо.

Поскольку ни сам Константин Иванович, ни большинство собравшихся толком не знали, чем брифинг отличается от пресс-конференции, регламент нарушился, и пошли вопросы.

— Пожалуйста, называйте хотя бы свой орган, — попросила стенографистка в лейтенантских погонах, вызвав смех и одобрительный посвист молодежной по преимуществу аудитории.

— Газета «Комсомолец столицы» — мой боевой орган! — последовала незамедлительная реакция. — Вы ловите, судья выпускает, снова начнете ловить? Мартышкин труд получается.

— Я бы не стал утверждать столь категорично, но, будь моя воля, брал бы эту публику по выходу из зала суда… А если серьезно, кое-какие наработки у нас есть. Когда сняли табу с самого термина «организованная преступность», мы начали изучать образ жизни воровской элиты. У этой братии имеется своя ахиллесова пята — наркотики. От привычки, что приобретается в зоне, избавиться практически невозможно. Сами понимаете: биологическая зависимость. На этом мы их и берем. Хранение наркотического зелья, оружия — наши козыри. Хотя бы так удается подогнать под статью.

— Кошкины слезы!

— Вижу, вас на зоологию потянуло: кошки, мартышки… Да, сроки небольшие, но, говоря вашим языком, с паршивой овцы хоть файфоклок. Пусть посидят, подумают…

— Как обстоят дела с отмыванием денег? У нас есть сведения, что их прокручивают во всех московских банках. В «Регенте», в частности. Ваше мнение… Воронов из «Коммерсант-уикли».

— Конкретной информацией не владею, — уклонился Корнилов, — но в целом картина невеселая. Я не знаю в нашей экономике такой области, которая была бы свободна от криминала. Особой притягательностью, вы совершенно правы, отличаются финансовые операции, риэлтрская деятельность, автобизнес, казино и, к сожалению, нефть. В Америке, кстати, примерно такая же раскладка. За исключением нефти.

— Нам до Америки, как до луны. Не в смысле преступлений. Тут мы в лидерах.

— Это вопрос или констатация факта?

— Констатация. А вопрос у меня такой: как вы отнеслись к аресту Китайца? «Блиц-Новости».

— Одобрительно.

— И все?

— Чего же еще? Разве что поздравить американских коллег с успехом?

— Журнал «Знай и умей». Кто теперь король преступного мира?

— Я еще не читал светской хроники.

— Еженедельник «Женские дела»… Вы тут образ жизни авторитетов изучаете, психологией занимаетесь, а девушек убивают. Какие новости о Печенкине?

— Такого не знаю… Но если вы говорите о маньяке, совершившем четыре зверских убийства, его ищут. Притом не только в России. Аналогичные преступления были совершены в Париже и Нью-Йорке. Сейчас к поискам подключился Интерпол… Но я бы хотел задержаться на проблеме психологии. Вы, девушка, сказали…

— Я — женщина!

— Извините, гражданочка, не хотел вас обидеть… Вы упрекаете уголовный розыск за интерес к психологии преступника. Думаю, это не совсем правомерно. Вспомните хотя бы Чикатило. Сколько на нем повисло убийств? И сколько времени не удавалось выйти на след?.. Помог специалист, обрисовавший психологию маньяка, его внутренний мир, привычки и даже образ жизни.

— Еженедельник «Времена и нравы». Где сейчас находится Авдеев?

— Не имею понятия, — меньше всего Корнилов был готов обсуждать эту тему. — Еще вопросы?

— Нет, простите, Константин Иванович, вы должны знать. Вы же его брали!

— Брал. Вы лучше спросите у тех, кто выпускал на свободу. Я не знаю, где он.

— Закупает «мерседесы» у немцев через «Регент Универсал Банк».

Время, отведенное для брифинга, подходило к концу, но «Времена и нравы» обнаружили крутой нрав. Их было двое: тучный бородач с микрофоном и верткий юноша, державший его в прицеле видеокамеры.

— Ходят слухи, что он выставит свою кандидатуру на выборах в Думу. Вы не намерены воспрепятствовать? А то ведь туго придется. Против депутатского иммунитета не попрешь!

— Я знаю верное средство воспрепятствовать: не выбирайте.

— Расскажите об участии уголовных авторитетов в лоббировании законов. Андрей Солистиков, радиостанция «Свобода».

— Это долгий разговор. Но вопрос хороший. Лидеры преступного мира участвуют в лоббировании многих важных мероприятий в самых разнообразных сферах: от налогов до уголовного права. Хлеб насущный, как понимаете… Видное место занимают и выборы. Помимо того, что воры в законе сами лезут в депутаты, они еще и финансируют предвыборную кампанию некоторых политических партий.

— Не можете назвать, каких?

— Не владею вопросом. Я ведь простой советский сыщик, товарищи, — вызвав оживление, Корнилов собрался было закруглиться, но редактор новой газеты «Еще и еще» переключил общее внимание на проституцию и работорговлю.

— Не торговлю телом, — обстоятельно и со смаком разъяснил он, — так сказать, «живым товаром», а поставку девушек и даже девочек в зарубежные бордели, стриптиз- и топлиз-бары, гаремы шейхов. Хотелось бы знать приблизительную сумму оборота. Любовь приносит больше дохода, чем наркотики?

— Не берусь судить, какой промысел дает наибольшие дивиденды. Триллионы, инвестируемые в экономику и политику, «заработаны» — в кавычках! — самыми грязными способами: грабежи, разбой, вымогательства, торговля оружием и наркотиками. Львиная доля уходит, как я уже сказал, в общак, которым распоряжаются только коронованные особы. Между прочим, нервишки иной раз не выдерживают. Что бывает с теми, кто накладывает лапу на «золотой запас» преступных группировок, вы, думаю, догадываетесь. За прошлый год подстрелили девять воров в законе и восемнадцать авторитетов. Не знаю, как вас, а меня не радует такой процесс самоочищения. Выстрелы вообще не должны звучать на московских улицах… Тут справедливо указывали, что в банках отмываются грязные деньги. Они не только отмываются, но и работают, принося колоссальные прибыли. Короли у нас научились жить по-королевски. Если время позволит, могу привести некоторые примеры. Некто по кличке Циркуль выстроил в ближнем Подмосковье настоящий дворец с зубчатой стеной, башнями, откидным мостиком. Не дворец — замок. Лидер очаковской группировки Стась открыл в прошлом году пятизвездный отель в Будапеште. На самой престижной улице Ваци. Помимо этого у него роскошная гостиница в Вене, с рестораном и стриптиз-баром, мотель в Братиславе. Живет — не тужит. Заведения процветают, доходы растут и, заметьте, никаких неприятностей со стороны правоохранительных органов. Ну, я понимаю, Словакия, Венгрия. Молодые демократии, словом, недалеко ушли от нас… Но Австрия! Выводы делайте сами. Нас — я имею в виду милицию и конкретно себя — есть за что бить и очень крепко, однако… Подумайте над моими словами. Договорились? Знаменитого Китайца, кстати сказать, Федеральное бюро расследований почти два года пасло. Спасибо за внимание.

Ему вяло похлопали. Заслышав звяканье столовых приборов, народ устремился к выходу. Неожиданно с пламенной речью выступил издатель и редактор невзрачного листка под названием «Ять».

— Послушать нас, так уши вянут! — заорал он, приставив ладони рупором. — Брифинг какой-то выдумали, презентации, лоббирование, инвестиции, дивиденды, структуры! Неужели хороших русских слов не осталось? А, господа? Или только одно: вор в законе? Стыд и срам!

— Против фуршета не возражает, — поддел кто-то.

Корнилов собрал со стола бумаги и посмотрел на часы.

Десять минут он определенно перебрал, но, кажется, прошло не так уж и скверно.

— Я не слишком осрамился? — спросил он помощника мэра, сидевшего рядом со стенографисткой.

— Будем считать, что ваша инаугурация состоялась. Поздравляю, полковник.

Константин Иванович сошел со сцены и чуть не столкнулся с той самой корреспонденткой в джинсах, которая задала первый вопрос. От нее повеяло тонким цветочным ароматом, от которого сладко заныло сердце.

— Я могу спросить вас не для печати?

— Сделайте одолжение.

— Меня зовут Майя, Майя Раздольская.

— Очень приятно.

— Я представляю еженедельник «Тайная власть». Знаете нашу газету?

— Честно говоря, — почему-то смутился Константин Иванович, — я как-то перестал следить за печатью… Нет времени.

— Неважно. Мы специализируемся на таких темах, как магия, астрология, алхимия и вообще. Тайные науки и тайная власть. Власть звезд, власть судьбы, вещих снов, предсказаний, пророчеств, предвидений.

— Интересно, — дипломатично поддакнул Корнилов.

— Очень. Я прямо-таки в упоении от всего этого. Столько нового, увлекательного. Но тайная власть — это не только всяческая изотерика, но вполне реальная власть над человеческими душами. Вы понимаете?

— Религия? Или вы больше тайными обществами интересуетесь, вроде масонов, про которых чего только не наговорили?

— И то, и другое, и третье — все это наша тематика. В настоящее время меня больше всего волнуют секты. «АУМ сенрикё», правда, всем поднадоела, но ведь последнее слово не сказано? Так?

— Вероятно. Будем надеяться.

— А что вы думаете об «Атмане»? Лиге последнего просветления?

— Ничего не думаю. Мало что про нее знаю.

— Очень жаль. Как вы не понимаете? — она взволнованно прижала руки к груди, блеснув гранями крупного изумруда. — Это же тоталитарная секта! То-та-литарная. Они могут таких бед натворить, что Асахара с его зарином младенцем покажется.

— Полагаете? — Корнилов вскользь глянул на очаровательную посланницу тайных сил. Вблизи она уже не показалась ему такой молодой. «Лет двадцать пять, но хороша, ничего не скажешь».

— Я знаю, — с нажимом произнесла она. — Они погубили мою подругу, прекрасную женщину, замечательную певицу. Мы не видели ее почти три месяца. Где она, что с ней? Ужасно.

— Может быть, все не так страшно?

— Страшно. Именно, что страшно! Они сделают, что не удалось Асахаре.

— Вы говорите — они. Кто конкретно? Фамилии, адреса? Факты, Майя… Простите, отчество?

— Типично милицейский подход… Просто — Майя.

— У меня — да, милицейский, а у вас? Журналистский? Я — рядовой представитель власти, не тайной, а — как бы точнее сказать? — публичной. Вы хотите, чтобы мы разыскали вашу подругу? Спасли ее? Но, простите, для этого нужны исходные данные. Ее похитили?

— Завербовали, околдовали, загипнотизировали — я не знаю, что они с ней сделали, только она потеряла себя. Вы, пожалуйста, не беспокойтесь. Я вовсе не собиралась ни о чем просить. Поймите же вы наконец, что над всеми нависла угроза вселенской катастрофы! Нужно бить во все колокола, иначе они сделают это!

— Снова — они! Так мы далеко не уедем… Бить во все колокола! Легко сказать. Почему же не бьете? Написали бы хоть в вашей газете. Глядишь, письма пойдут. Кто-то откликнется, вот и потянется ниточка.

— Я писала и буду писать, но вы же ничего не читаете. Никто не читает… Нет, вы не думайте, у нас большой тираж, но круг немного не тот, специфический. Власть предержащие о нас и не знают. Простите, что напрасно отняла у вас время.

— Не стоит. Был рад знакомству, Майя.

Корнилов не чувствовал угрызений совести, что вынужден был валять дурака. Скрыв за маской холодного безразличия свой интерес к секте, он действовал профессионально, и только. Но какая-то смутная неудовлетворенность не давала ему покоя.

На работе уже знали о новом назначении. Восторженные; но далеко не всегда искренние поздравления, намеки на скромный банкет и все прочее, что обычно полагается по такому случаю.

Улучив свободную минуту, он навел справки о Майе Раздольской. По линии МВД и ФСБ на нее ничего не было. Но на психиатрическом учете она состояла.

«Жаль!»