Любопытные пчелы

— Почему существуют различные религии? — спросил я. — Мне кажется, что рано или поздно самая лучшая религия победила бы, и мы все верили бы в одно и то же.

Старик молчал, покачиваясь в кресле. Он спрятал обе руки под плед.

— Представь себе, что группа любопытных пчел опустилась на наружную сторону церковного окна. Каждая пчела смотрит на интерьер через свой кусок цветного стекла. Для одной пчелы, интерьер церкви красный. Для другой — желтый, и так далее. Пчелы не могут воспринимать интерьер церкви напрямую; они могут его только видеть. Они не могут потрогать интерьер или понюхать его, не могут взаимодействовать с ним как-то еще. Если пчелы могли бы говорить, они наверняка принялись бы спорить о цвете интерьера. Каждая пчела придерживалась бы своей версии, будучи не в состоянии понять, что другие пчелы смотрят через куски стекла другого цвета. Не смогут они понять и назначение церкви или как она возникла, или хоть что-нибудь, связанное с ней. Мозг пчелы не способен на такое.

Он продолжил:

— Но это любопытные пчелы. Когда они не понимают чего-нибудь, они становятся беспокойными и несчастными. В долговременной перспективе пчелы должны будут выбрать между постоянным любопытством — некомфортным умственным состоянием — и иллюзией. Пчелы не любят этого выбора. Они предпочли бы знать настоящий цвет церковного интерьера и его назначение, но пчелиный мозг не создан для такого уровня понимания. Они должны выбрать из того, что возможно: или дискомфорт, или самообман. Пчел, которые выберут дискомфорт, будет неприятно терпеть рядом и они будут подвергнуты остракизму. Пчелы, которые выберут самообман, будут собираться вместе, чтобы укрепить свое видение красного или желтого интерьера и так далее.

— Значит, по-вашему, мы похожи на безмозглых пчел? — спросил я, пытаясь немного развеять настроение.

— Хуже. Мы любопытны.