13
Ари
У ревущего костра собралась целая толпа. Стоял теплый вечер, и, чем ближе я подходила к огню, тем жарче мне становилось. Диана нацепила на меня джинсовую рубашку, и теперь я потела, но снимать ее не стала, оставив наброшенной на плечи для надежности. Возможно, я и не помнила день смерти родителей, но огня все еще боялась.
Большинство людей старались держаться от меня подальше. Я же старалась не углубляться в гнетущие мысли. Не знаю, как бы я поступила, если бы меня вдруг окружили люди и начали выражать сочувствие и симпатию, как это было на похоронах. Я больше не могла врать. Ложь мне не слишком удавалась, и, попытайся я еще раз, кто-нибудь мог заставить правду выплыть наружу.
Она должна была подумать об этом. Прежняя Ари, я имею в виду. Она знала, что впереди пляжный пикник. Очередная проблема, которую она не позаботилась принять во внимание.
Я ненавидела ее.
Я погрузила носок туфли в песок и заметила идущую к бочонку Диану. Я пошла на вечеринку ради нее, но что-то незаметно, чтобы я вообще была ей нужна. Возможно, гораздо лучше было бы остаться дома и попрактиковаться в танце.
— Ари? — произнес голос у меня за спиной. Я увидела темные волосы, сияющую улыбку, и на секунду мне показалось, что это Маркос. Плечи напряглись, готовясь к очередной порции лжи.
Но в реальности передо мной стоял старший брат Маркоса, Кэл.
— Привет, Кэл, — сказала я, пытаясь расслабиться. Не получилось.
— Как будто вечность прошла, — заявил он, поигрывая металлической зажигалкой «Зиппо». Одной рукой Кэл открывал и закрывал крышку зажигалки, изо рта у него торчала незажженная сигарета. В другой руке он держал пиво. — Ну как ты?
— Я… в порядке.
— Да ладно. Можешь не притворяться.
Я попыталась улыбнуться. Кэла можно было назвать самым приятным из братьев Уотерсов. Брайан был всезнайкой-копом, Дев использовал фамильное обаяние в аморальных целях, а Маркос — ну, это просто Маркос. Кэл был таким же симпатичным, как и остальные, но слишком некоординированным, чтобы добиться успехов в спорте. К тому же его покорная натура этому ну никак не способствовала. После смерти отца ему пришлось пережить жуткие времена, но, похоже, в итоге он сумел справиться с чувством внутреннего протеста.
Из четырех дьяволов он был наименьшим злом, однако это вовсе не означало, что я собиралась ему исповедоваться.
— Иммунитет мертвого парня. Имею право отвечать полуправду на надоедливые вопросы.
Он рассмеялся, и сигарета выпала у него изо рта.
— Смешно. Я и забыл, что ты смешная.
— Хм… Спасибо.
— Если захочешь с кем-нибудь поболтать, дай мне знать.
Я через силу сглотнула.
— Спасибо.
Он протянул руку с зажатой в ней зажигалкой. На мгновение заколебался, но потом все же положил ее сверху на мою. Я стояла, сложив руки на груди. Запястье болезненно пульсировало, но размять его я не могла и, что делать дальше, не знала.
Я не любила обнимашки. Но с тех пор, как часть моей памяти отрезало, меня обнимали, целовали, сжимали, ласкали, щипали, душили в объятиях и нарушали личное пространство кучей самых разных способов.
Именно так поступают люди, когда хотят кого-то утешить. Они дотрагиваются. Увернуться я не могла. Не могла щелкнуть их по носу и приказать оставить меня одну. Все эти жесты должны были помочь мне — страдалице — почувствовать себя лучше. Но с тех пор, как я перестала страдать — или, по крайней мере, перестала страдать в том смысле, в котором они думали, — я сносила все эти толчки и щелчки только потому, что от этого они чувствовали себя лучше.
Я задержала дыхание, чтобы перетерпеть боль в запястье и дождаться, пока Кэл уберет руку. Кожа его была теплой, но металлическая зажигалка холодной. Я дошла уже до «три Миссисипи», когда к нему подошла девушка, встала рядом и буравила его взглядом до тех пор, пока он не уронил руку. Я ее не узнала.
— Пока, — заявила она Кэлу, выпроваживая его.
Кэл, казалось, хотел что-то сказать, но передумал. Лишь махнул мне пластиковым стаканчиком. Взмах оказался чересчур сильным, стаканчик вылетел у него из руки, Кэл попытался его поймать, но тщетно. Пожав плечами, он отправился на поиски другого.
Девочка повернулась ко мне. У нее были короткие черные волосы, а из одежды — длинная, украшенная пряжками куртка и высокие ботинки на шнуровке, несмотря на теплый вечер.
— Ари Мадригал, — сказала она и нахмурилась. Я надеялась, что не из-за меня.
— Это было несколько грубо, — заметила я.
Она пожала плечами.
— Мне нужно поговорить с тобой, а не с ним.
— Звучит… драматично.
Я огляделась в поисках Дианы. Возле бочонка ее не было, а свет от костра освещал пространство только дотуда. Возможно, она пошла вниз, к воде. А может, вот-вот подойдет и спасет меня. Кэл Уотерс наткнулся на Кей. Он зажег ей сигарету и наклонился так, словно хотел поделиться секретом. Кей и Кэл — это мог быть неожиданный союз. Я попыталась вспомнить, встречалась ли Кей раньше с кем-нибудь, но девушка, стоявшая рядом, защелкала пальцами у меня перед глазами.
— Никогда не пойму, что Уин такого в тебе нашел, — заявила она.
Похоже, причина ее хмурого вида все же крылась во мне.
— Прости, мы знакомы?
— Возможно, нет, но я тебя знаю.
Я присмотрелась к ней повнимательнее. Я ее не узнавала — по крайней мере, ее лицо. В то же время что-то в ней казалось смутно знакомым. Сейчас она вела себя жестко, но я помнила… легкость. Жизнерадостность.
Странно.
— Ты должна мне пять тысяч долларов, — не моргнув глазом, заявила она.
Я уставилась на нее в ответ.
— Что?
— Мама Уина так и не нашла их — я уверена. Она уже могла бы их потратить, но у нее ничего нет. Должно быть, он оставил их у тебя. Но задолжал-то мне. Так что плати.
Мои руки затряслись. Пять тысяч долларов. Столько стоило заклинание, стершее Уина из моей памяти. Я вспомнила, как нашла толстый конверт с деньгами в обувной коробке в шкафу и как эти деньги лежали на кухонном столе гекамистки. Выхваченные из общей картины детали, фрагменты фильма, который я когда-то смотрела и почти забыла. Я твердила себе, что это мои деньги, мой приз — возможно, оставленный родителями, ангелами-хранителями. Специально для меня.
Но, может, это были деньги Уина. Я не могла знать.
— Слушай, эмм…
— Меня зовут Эхо, — выпалила она. — Мы встречались раньше. Но ты, конечно же, не помнишь.
— Эхо, — сказала я. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня нет никаких денег Уина.
— На самом деле есть. По крайней мере, были до того, как ты их потратила. Прежде чем обратиться к тебе, я убедилась, что у матери Уина денег нет. Хотя это и так было очевидно. В общем, или ты отдашь то, что принадлежит мне, или я расскажу всем и каждому, что ты стерла Уина из памяти с помощью заклинания.
У меня перехватило дыхание.
Откуда она узнала?
Когда в легкие снова пошел воздух, я попыталась слабо запротестовать:
— Я не стирала Уина.
Она насмешливо фыркнула:
— Даже не пытайся играть в эту игру, ты проиграешь. Верни мои деньги, или правда выплывет наружу.
Если эта девушка и впрямь знала, что я сделала, она могла рассказать об этом всем. И все узнали бы, что я им врала. Узнали бы, что я не могла танцевать, потому что расплатилась своими способностями за этого парня, которого они все еще любили.
— Я тебе уже сказала, — продолжила я, стараясь добавить в голос побольше уверенности. — Нет у меня никаких денег, и я этого не делала. Не стирала его.
Она сделала шаг назад и облизнула потрескавшиеся губы.
— Что ж, хорошо. Докажи это. При каких обстоятельствах мы впервые встретились?
— Я не обязана отвечать…
— Это просто вопрос, никаких уловок. Ответь мне.
Я хотела отвернуться, но потеряла равновесие на песке. Эхо мгновенно перегородила мне путь.
— Иди вперед. Подумай хорошенько. Как мы познакомились?
Ничего. Я ничего не могла вспомнить. Невозможно сосредоточиться и сложить кусочки мозаики в одну картину, если складывать нечего.
— Мы были на пляже, — рискнула я. — Мы гуляли где-то недалеко.
— Неплохая догадка. И чем занимались?
— Гуляли. Просто… гуляли.
Она прикрыла рот рукой и сглотнула.
— Хорошая попытка.
— Тебе на меня не надавить.
— Мне нужны эти деньги, Ари.
— Ты не сможешь доказать…
— Мне не нужно ничего доказывать, — она махнула рукой в сторону костра. — Хочешь, чтобы я позвала сюда пару людей и мы проверили, что у тебя с памятью?
В костре затрещали поленья. Один из братьев Маркоса залил туда свежую жидкость для розжига. Если бы Диана была там, возможно, я смогла бы найти выход. Способ убедить Эхо в том, что я цельная, нормальная, что меня нельзя шантажировать. Возможно, если бы Диана была со мной, я бы не сдалась так просто.
Хотя Эхо, конечно, была права. Я не могла вспомнить Уина.
— Я сожалею, — сказала я.
— Ты… что?
— У меня нет никаких денег. Они все ушли на заклинание.
Эхо крепко обхватила себя руками. Мгновение она казалась выбитой из колеи.
— Нет.
— Прости, я не могу…
— Ни слова больше! — Ее растерянность исчезла, сменившись уже знакомым внутренним накалом. — Ты можешь найти деньги. Приложи немного усилий. Если уж Уину удалось их наскрести, то и тебе это удастся. — Она кивнула, словно отыскав прекрасное практическое решение. — Я дам тебе две недели, Ари. Пять тысяч долларов.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ. Эхо отступила. По мере того как она уходила все дальше, шум вечеринки вокруг как будто нарастал, люди веселились, продолжая жить обычной жизнью.
Моя же усложнялась. Причем больше, чем я могла вынести.
Мне необходимо было выбраться отсюда. С этого пикника. С этого острова. То, что я ощущала — вину и страх, смущение и печаль плюс постоянное, непроходящее раскаяние из-за глупого заклинания, — все это было больше, чем пляжный костер, больше, чем Кейп-Код.
Диана могла мне помочь. Нужно было рассказать ей правду, и вместе мы нашли бы выход из всего этого. Если я расскажу людям правду сама, меня уже не получится шантажировать.
Стараясь не подвернуть ногу в песке, я побежала на поиски лучшей подруги.
