В западной части обширного тюремного комплекса расположен склад, где хранятся продукты, а в восточной – мастерская по обслуживанию автотранспорта. Между этими зданиями примерно три мили. В половине девятого каким-то загадочным образом в обоих зданиях начинается пожар, и в тюрьме вспыхивает бунт. Вполне естественно, что неподалеку постоянно кружат несколько вертолетов новостных служб телеканалов. Им не разрешается летать над «Чертовой мельницей», поэтому они держатся над расположенными поблизости полями фермеров. Благодаря мощным телеобъективам, любезно предоставленным командой Си-эн-эн, мы имеем возможность видеть все, что происходит.

Пока Линк нехотя ковыряет кокосовый пирог и играет в карты, ведущий новостей задает вопрос, почему штат не ускорит казнь Линка, чтобы не дать ему спалить тюрьму. Пресс-секретарь губернатора, запинаясь, пытается объяснить, что поступить так не позволяют законы и правила. Казнь назначена на десять вечера и может произойти либо ровно в десять, либо после десяти, но никак не раньше, и изменить это нельзя. Линк смотрит на экран, будто показывают фильм о каком-то другом парне, сидящем в камере смертников.

Без четверти девять возле кабинета начальника тюрьмы в административном здании гремит новый взрыв.

Через десять минут в Чистилище врывается начальник тюрьмы и кричит:

– Прекрати немедленно!

Линк продолжает тасовать колоду, не обращая на него никакого внимания.

Два охранника сердито хватают Линка, поднимают его, обыскивают, находят мобильник и усаживают обратно на стул. Тот безмятежно улыбается.

– У вас есть телефон, Радд? – опять срывается на крик начальник тюрьмы, но уже обращаясь ко мне.

– Да, но забрать его вы не можете. Статья тридцать шесть, раздел два, пункт четыре. Так написано в вашем же регламенте. Так что извините.

– Сукин сын!

– А вы думаете, это я звоню плохим парням? Участвую в заговоре и не важно, что мои звонки отслеживаются? Так, что ли?

Но он в таком смятении, что уже не способен соображать. Из коридора раздается крик:

– В Шестом блоке бунт!