Глава 32

Добравшись домой, Белов застал Ойдо практически здоровым. Только повязка на руке выдавала полученный неделю назад перелом. Плыть в булгарские города решили сразу после встречи с Окунем, намереваясь обогнать его лодки. Вещи все уже были собраны, после плотного обеда Белов с Ойдо отплыл, взяв с собой все запасы обработанных самоцветов, трофейный топор Дрына, настенное круглое зеркало, бережно завёрнутое в три слоя ткани. Ойдо вооружился обыкновенным топориком и охотничьим ножом из запасов Алексея. После продажи Окуню половины обработанных самоцветов, в руках у Белова оказалась неплохая сумма в шесть гривен. Белов подробно выспросил у Окуня обо всех известных селениях ниже по течению, после чего поспешил отплыть.

До первого селения добрались уже в сумерках, дома стояли не на самом берегу Камы, а укрывались в заливе при впадении небольшой реки. Белов и Ойдо не скрывали цели своего путешествия.

— Помогите, люди добрые, — кланялись оба при входе в селение, — угнали наших родичей незнамо кто. Плыли они примерно десять дней назад на трёх лодках, с женщинами и детьми, может, кто видел?

Такая тактика расспросов дала свой результат в третьем селении, куда сыщики добрались в полдень следующего дня. Двое мальчишек видели три лодки с женщинами и детьми, проплывавшие вниз по Каме. Дальше плыть уже было спокойнее. Вопросы возникали только в устье реки Белой, потом Вятки. Но, чем дальше, тем больше свидетелей находил Белов с Ойдо. Белову сильно повезло, что он был с Ойдо, потому, что все встреченные селения были угорскими. За три дня они не видели ни одного селения на берегах Камы, зато в устьях небольших речек посетили девять угорских поселений. Ещё в двух нашлись свидетели, заметившие на Каме три лодки, скорее всего с тывайцами. Утром четвёртого дня плаванья показался первый город, явно булгарский. Городом назвать обнесённую частоколом деревеньку было сложно, но после угорских селений из десятка полуземлянок, почти сотня домов смотрелась очень внушительно.

Белов оставил Ойдо расспрашивать мальчишек и рыбаков на пристани, а сам прогулялся по городку, носившему название Россох, видимо, по причине постройки на месте впадения в Каму аж трёх речек. Город оказался почти близнецом Выселков, также сидел у ворот мужичок, также главная улица привела Белова к дому старшины. Старшина оказался действительно старым, поэтому Белову пришлось кричать ему на ухо. Старик довольно равнодушно отнёсся к сообщению о нападении на селение угров, обронил,

— Пусть идут под нашу руку, мы защитим от любых разбойников.

Также равнодушно старик выслушал приметы главаря напавших, после чего ушёл в дом. Белов ещё заглянул к кузнецу, тот был совсем молчун, только указал направление к дому чеканщика. Чеканщик оказался разговорчивым молодым парнем по имени Грач. Он выбивал узоры на большом медном блюде, на показанный Беловым гранёный самоцвет взглянул равнодушно.

— Люди в городе небогатые, тебе надо в Булгар добираться, — пожав плечами, сделал вывод Грач. О трёх лодках он тоже ничего не сказал. Зато на банку из-под пива посмотрел заинтересованно. Покрутив её в руках, попросил продать за две куны. Белов поторговался и продал банку за восемь кун, после чего вернулся на пристань. Ойдо уже приплясывал от нетерпения, он разговорился с мальчишками и рыбаками, которые видели разыскиваемые лодки восемь дней назад. Похитители проплыли мимо пристани, не останавливаясь. Белов с Ойдо продолжили преследование. Плыть пришлось ещё три дня, на этот раз свидетелей искали прямо на пристани, иногда подплывали к лодкам рыбаков. По дороге попались ещё четыре города, пока в пятом городке все рыбаки замотали головами.

— Не было таких лодок, никто не проплывал.

Заметив, как Ойдо изменился в лице, Белов похлопал его по плечу,

— Не переживай, это даже хорошо, мы их почти догнали. Ты оставайся, поговори с рыбаками, какие большие лодьи приплыли и откуда за последнюю неделю, а я погуляю.

Белов прошёл вдоль стоявших у пристани лодей, ни в одной из них тывайцев не было, либо они не могли там поместиться. В городе Белов сразу стал искать питейные заведения, преступники, как правило, люди недалёкие, если не сказать прямо, глупые. Свои «заработки» тратят на одежду, выпивку и автомобили. Последнее отпадало за неимением автопромышленности. Одежду за неделю форы злодеи, если хотели, уже купили, оставшийся «заработок» разбойники наверняка будут пропивать. Ездить на Канары в этом мире ещё не принято, копить на свадьбу или помощь больным родителям ни один из известных Белову преступников никогда не копил. В этом мире преступники не должны отличаться от русских, только в слезливых сериалах преступниками становятся от большой любви. Обычно, это дебилы и лодыри, не способные заработать честным трудом. Белов был просто уверен, что из трёх известных ему по описанию злодеев, хоть один пьянствует. Остаётся только найти это место.

Белов зашёл в единственную в городке корчму, взял кружку кваса и подсел к двум мужичкам, явно с большого похмелья. Они обсуждали свадьбу у какого-то Гули, где гуляли два дня, обдумывали, куда пойти сейчас. Выпить им хотелось очень сильно, но пропивать вещи было жалко, а кун на выпивку не было. Белов легко вошёл в их разговор и стал интересоваться, где можно весело провести время, чтобы не было посторонних, и обязательно были женщины. Мужички воспрянули духом и заявили, что знают такое место. На осторожный вопрос Белова, мол, там занято, совсем весёлые мужички заверили, что места там много, и занято не бывает. Рассудив, что в таком городишке не должно быть много злачных мест, Белов решил навестить предложенное мужичками место. Шансы получить топором по голове были достаточно высоки, но рисковать приходилось осознанно, иначе розыск разбойников, да на чужой территории, мог не просто затянуться, но и окончиться ничем. Это в лучшем случае, а в худшем Белов и Ойдо могли пропасть без вести, их точно никто искать не станет.

Белов купил у корчмаря туесок браги, пошёл с мужичками, которые вывели его за тын, и повели подальше от городской стены. Идти пришлось недолго, полчаса, сначала по лугу, затем через лес. Вышли на поляну, где стояли три избушки с двумя сараями, обнесённые тыном. Сразу залаяли собаки, замычали коровы. Не такие уж и пропойцы здесь живут, подумал Белов, люди хозяйственные, не сносить мне головы.

Не подавая вида, Белов спокойно дождался, пока ворота отворит замотанная в платок женщина неопределённого возраста. Мужички пошептались с ней и дёрнули Белова за рукав, проходи, мол. Белов, с максимальной осторожностью, пошёл по крытому двору, обходя рвущихся с цепи собак. Его завели в избушку поменьше, где за столом в единственной комнате сидели две нарумяненные девицы. На полатях вдоль стен лежало какое-то тряпьё, да ещё один человек спал. Белову было не видно, мужчина или женщина.

— Вот и мы пришли, молочка от дикой коровки принесли, — весело закричал спутник Белова, назвавшийся Маригой. Девицы посмотрели на него мутными глазами, и уткнулись в стол. Не смутившись, Марига начал разливать брагу по берестяным кружкам.

Все выпили, девицы тоже сделали по глотку, продолжая сидеть неподвижно. Марига завёл разговор ни о чём, неестественно улыбаясь и подхохатывая после каждой фразы. Выпили ещё по одной кружке, Белов старался не допивать, опьянение в этом месте грозило преждевременной смертью. Девицы не выходили из ступора, воспользовавшись этим, Белов спросил,

— А где веселье, с этими девками каши не сваришь.

— Ничего, — успокоил Марига, — скоро оклемаются. Так они девки весёлые и затейливые, не пожалеешь.

— Может в другой дом сходить, там, поди другие есть, — продолжил Белов, которого очень интересовали посетители второго жилища.

— Есть, да не про нашу честь, — огрызнулся Марига, явно недовольный этим вопросом.

— Что так, — Белов сыграл обиду богатейчика, — мы не лыком шиты, коли девки стоящие, я куны не жалею. Не с этими слизнями сидеть, зря сюда пришли. Допиваем, я ухожу.

— Погоди, погоди, — засуетился Марига, не желавший упускать богатого собутыльника, но явно опасающийся посетителей второго дома. Белов немного помог ему,

— А что, если люди там добрые, у меня для всех на угощенье хватит, — и вытащил горсть кун, — сбегать только за брагой надо, сам не пойду.

Марига быстро сунул куны второму мужичку и выпроводил его во двор, собаки, что характерно, не залаяли. Сам Марига, велев Белову оставаться на месте, вышел во двор, во второй дом. Белов через некоторое время, с туесом браги, пошёл за ним. Собаки тоже не залаяли, видимо, были приучены на посетителей не лаять. Белов осторожно подошёл в сенях к двери в дом и прислушался. Марига громко уговаривал кого-то посидеть вместе, мол, мужик богатый и один, напоим да посмотрим, что с ним делать. Белов осторожно вернулся ко входу в сени и стал греметь дверью, сильно топать, поднимаясь в дом. Марига сразу открыл дверь, спрашивая, зачем пришёл. Белов изображая сильно подвыпившего, перед этим он выплеснул половину браги во двор, закричал,

— Я жду, жду, пью, пью, скучно мне. Где девки, где веселье. Наливай, веселись, — протянул остатки браги Мариге. Затем «пьяно» навалился на него, заталкивая в дом и почти падая туда сам. С разгона прошёл в дальний, тёмный угол, откуда незаметно оглядел присутствующих. Кроме Мариги, в доме сидели трое мужчин и три женщины. «Опа», обрадовался Белов, один точно наш человек. У окна сидел черноволосый парень со шрамом на носу. «Теперь ты никуда не уйдёшь», адреналин охотника при виде дичи выбил из Белова всякий хмель.

— Вы меня простите, люди добрые, отвык я от хорошей кампании, год в лесу жил безвылазно, выпейте со мной за кампанию. Я уже и человека в кабак послал за бражкой, — Белов подошёл к столу и начал разливать остатки браги по кружкам.

К его удивлению, никто из присутствующих не забеспокоился, все стали спокойно распивать дальше, продолжая разговор между собой. Их поведение было нехарактерным для преступников. Они были уверены в своей безнаказанности, значит, в городе их прикрывают и в обиду не дадут, тем более, незнакомым приезжим. Белов присел на лавку и продолжал пьяно бормотать, попивая бражку. Машинально контролируя поведение преступников, особенно шрамоносого, Белов обдумывал, как вытащить его отсюда незаметно для других. Это надо было делать как можно быстрее, каждый час пребывания мог оказаться последним.

В это время вернулся мужичок из кабака с тремя туесами браги. Он быстро разлил брагу по кружкам, причём Белову налил из другого туеса. Белов ожидал этого и «ошибся» кружкой, как и полагалось, из его кружки никто пить не стал. После осушения кружек, Белову сразу сунули его кружку в руки, пришлось встать с брагой в руках, прикидывая, как же её вылить незаметно для собутыльников. С кружкой в руках Белов стал ходить по избе, подходя к каждому собутыльнику, неся всякую чушь, одновременно высматривая, куда вылить отравленное пойло. Наконец, получилось незаметно вылить на завалинку, после чего Белов облегчённо повернулся к столу и махом опрокинул кружку, делая несколько глотательных движений. Капли, попавшие из пустой кружки в горло, оказались настолько жгучими, что Белов, не прикидываясь, закашлялся и выбежал на двор, сплёвывая едкий вкус. За ним никто не последовал, очевидно, такая реакция и ожидалась. Скорее всего, Белов должен был упасть в течение нескольких секунд. Поняв это, Белов осторожно зашёл в сени и выбрал стоявшие там грабли, намереваясь заблокировать выход, если выйдет шрамоносый. Прислушавшись к разговору, Белов понял, что выйдет Марига, и вышел во двор, встав за дверью.

Марига вышел спокойно, сделал пару шагов и остановился, осматриваясь во дворе. Белов не дал ему осмотреться, ударив черенком по затылку. Упавшего Маригу Белов оттащил за дверь, быстро связал руки его же поясом за спиной, в рот воткнул шапку. Кстати, о шапках, в этом мире шапки в домах снимали в знак уважения к хозяевам, а пьянствовала вся кампания исключительно в шапках и обуви. Нож, висевший на поясе Мариги, Белов тоже взял себе. Сейчас многое решал случай, где Белову оставалось надеяться на свою счастливую звезду. Он вернулся в сени и ждал у двери. Через пару минут вышел шрамоносый, Белов так обрадовался, что чуть не кинулся обнимать его. Но, передумал и просто ударил коленом в пах, не очень сильно, для перехватывания дыхания. Сам, в эту пару секунд, заблокировал дверь из дома несколькими жердями, затем навалил на дверь стоявший в сенях короб, потом обрушил всё висевшее на стене барахло. Деревянные санки, коромысла, кадушки, плетёнка лаптей, ещё что-то.

Затем Белов быстро взял очухивающегося шрамоносого на болевой приём, поднял его на цыпочки и вывел во двор. Впервые, многократно применявший этот болевой контроль, Белов не боялся сломать захваченную кисть руки, поэтому работал в полную силу. Соответственно, у шрамоносого глаза вылезли на лоб практически в буквальном смысле слова.

— Крикнешь, сломаю руку, потом вторую, понял? — спокойно спросил Белов.

— Аааа, — кивнул головой ошалевший злодей.

Белов забаррикадировал двери сеней и повёл захваченного бандита со двора в лес. Сначала шли по тропинке в сторону берега, потом бандит немного опомнился и начал волочить ноги, всячески затормаживая шаги. Пришлось потерять драгоценные секунды на связывание рук злодея за спиной, после чего Белов воткнул ему ещё и кляп из его же шапки. Скорость движения не выросла, зато Белов очень аккуратно сошёл с тропы и двинулся прогалинами к реке. Когда ситуация дошла до злодея, он совсем перестал двигаться и лёг на землю. Тащить его на себе Белову не хотелось, поэтому при шлось не только пнуть захваченного бандита в живот, но и воткнуть ему ниже спины трофейный нож, неглубоко, на пару сантиметров. А потом ещё три-четыре раза повторить.

— Если не побежишь быстрее меня, отрежу уши, потом уд. Я тебя женить не собираюсь, красота твоя мне без разницы, понял, — спокойно сказал Белов захваченному на ухо.

Парень не поверил, но отхваченная мочка уха добавила словам Белова убедительности. До реки добежали быстро, хотя идти в город к пристани было опасно, оставлять бандита одного ещё опаснее. Пришлось рискнуть, надеясь, что пьяные бандиты не успеют сообразить, где искать Белова. Он надел на пленного свою шапку так, что закрыл ему всё лицо, поменял его кафтан на свою фуфайку. Сам Белов надел вывернутый кафтан пленного, затем схватил его под руку и, изображая пьяных, потащил к пристани. В лодку они спрыгнули в тот момент, когда Марига выбежал на берег. Ойдо успел отплыть на десяток метров, пока Марига с товарищами отталкивали соседнюю лодку и подхватывали вёсла, намереваясь догонять Белова. Белов велел Ойдо грести вниз по течению, там поворот реки был ближе всего, за ним река из города уже не просматривалась.

Отыгранные при посадке метры преследователи быстро навёрстывали, гребли они вчетвером, заметно нагоняя Ойдо, к паре вёсел достаточно непривычного. Белов сел на его место, ему удалось продержаться до поворота, уйдя в который, Белов передал вёсла Ойдо. Преследователи были уже десяти метрах и подплывали всё ближе. Пришлось Белову расчехлить карабин и пятью выстрелами разбить в щепки все три весла на лодке разбойников. Их это не напугало, вероятно, решили, что вёсла разбиты арбалетом, но грести было нечем, и Белов, снова сев на вёсла, легко ушёл вниз по течению. Плыли до темноты, затем устроились на ночлег на левом берегу Камы, забравшись подальше от берега по руслу небольшой речки. Пока Ойдо разводил костёр, Белов подготовился к допросу пленного.

— Как зовут тебя, болезный, — был первый вопрос Белова.

— Вялым кличут, — осторожно ответил шрамоносый, глядя на Ойдо, которого явно узнал.

— Рассказывай нам, Вялый, как дошёл до жизни такой. Всё рассказывай, где родился, с кем живёшь, что делаешь, — стандартно начал разговор Белов. Дальше допрос перешёл в привычное русло, где Белову оставалось только уточнять интересующие мелочи. Однако, всё заняло больше двух часов. За это время Ойдо успел заварить чай, все трое перекусили копчёным мясом. Картина вырисовывалась не очень удачная. Захваченных тывайцев уже успели продать купцам с юга. Причём мужчин продали одному купцу, дней пять назад, который сразу уплыл вниз по Каме. Женщин и детей продали только вчера, купец должен был отплыть сегодня утром тоже вниз по Каме. Этого купца у Белова были шансы догнать и попытаться освободить женщин с детьми. Что касается банды, напавшей на Тывай, то её, как таковой не было. Рыжий главарь оказался купцом по имени Рудый, который организовал нападение по заказу приезжего торговца. Торговец часто приплывает в Сулар с нижней Волги, Рудый по его заказам ловит невольников. Весь город об этом знает, а многие участвуют, не считая пленение чужого человека каким-то преступлением. Невольников стараются набирать за пределами булгарской территории.

«Возможно, поэтому граница вокруг Булгарии практически не заселена на два дня пути», догадался Белов. В этот набег, кроме помощников Рудого, ходили Вялый, Марига, и ещё трое жителей Сулара, которых Вялый описал Белову. Ещё Вялый очень подробно описал Белову Рудого, его помощников, место жительства, количество лодок и складов, где находятся. С его слов Белов даже составил схему опорных точек купца. Тот, по словам Вялого, славился своей беспринципностью, не столько торговал, сколько брал то, что мог ухватить. Грабил слабого, обманывал честного, подмял под себя несколько дальних селений, которые обложил данью, правда, небольшой. Городского старшину Рудый ни во что не ставил, в городе он ничего не нарушал, формально к нему нельзя было придраться. Постоянных помощников у него было человек шесть, хотя, при необходимости, Рудый мог организовать до двадцати человек, готовых на всё.

Спать этой ночью пришлось по очереди, осторожность была необходима. Утром, после быстрого завтрака, пустились вдогонку за купцом, купившим женщин. Вялый, быстро освоившийся со своим положением, даже грёб по очереди вёслами, едва ли не сильнее Ойдо. Перед полуднем проплыли мимо ещё одного города, со слов Вялого, лодок купца Сагита, купившего женщин, на пристани не было. Однако Белов остановился у пристани, быстро пробежал мимо стоявших у причала лодей, проверил. Тывайцев действительно нигде не было, купец Сагит стоял здесь ночью, отплыл рано утром. Белов потратил ещё почти час, чтобы сторговать и купить большую лодку, на которую пришлось потратить полторы гривны. Было понятно, что он сильно переплатил, но время поджимало, поэтому Белов торговался недолго. После этой остановки погоня продолжилась до самого вечера, но купца не догнали, несмотря на то, что плыли до полной темноты.

Догнали две купеческие лодьи утром следующего дня, Вялый сразу их узнал и сообщил Белову. Пока догнали лодьи, на них обратили внимание, Белов издалека закричал,

— Сагит, разговор есть, выгодное дело. Дозволь поговорить.

— О чём с тобой разговаривать? — Сагит, плывший на втором судне, высунулся из-за борта, разглядывая Белова.

— Невольников хочу купить, всех сразу. Они мне очень понравились. Надеюсь, ты их никому не продал? — лодка Белова остановилась у борта лодьи.

— Поднимайся, поговорим, — Сагит кивнул своим помощникам, сбросившим лестничную верёвку. Белов быстро забрался в лодью, где увидел сидящих женщин и детей из Тывая. Пока всё шло нормально, осталось договориться о цене. Белов намеревался выкупить всех невольников за настенное зеркало. В памяти отложилось, что цена на зеркала в средневековье была невероятно высокой, якобы венецианские зеркала выкладывали золотыми монетами, чтобы определить стоимость. Да и опыт с продажей маленьких зеркал был неплохой. Смущало, что Белов не знал стоимости невольников на юге, где Сагит собирался их продать. Тут приходилось блефовать.

— Меня зовут Белов, в этих краях я недавно, раньше жил далеко на юге. Тебе продали родичей моего друга, я хочу их выкупить.

— Чем ты собрался платить, — ухмыльнулся Сагит, демонстративно разглядывая одежду Белова, не отличавшуюся разноцветными красками, служившими ярким признаком богатства.

— Зеркало. Большое зеркало, которое я могу отдать тебе за всех невольников. Но его при мне нет, боюсь утопить, давай пристанем к берегу, я его покажу.

На берегу Сагит и Белов поднялись на склон, по дороге Белов прихватил из лодки мешок с зеркалом. Сагит пытался сохранить невозмутимость при виде зеркала, но опытный взгляд Белова заметил его сильное удивление. Зеркало было на пластике, лёгкое, достаточно прочное, поэтому Белов без опаски передал его купцу, который ещё больше поразился малому весу. Осмотрев зеркало со всех сторон, Сагит вернул его Белову и небрежно сказал — За такое зеркало я могу тебе отдать одного невольника, выбирай.

Белов решил ускорить торг и также небрежно продолжил, подражая стилю Сагита, — Если бы невольники были золотые, я так и поступил бы. На моей родине цену этого зеркала узнавали, выкладывая золотыми монетами поверхность. Но если ты так высоко ценишь невольников, я поступлю иначе. Вслед за твоей лодьей мы доплывём на юг, где я сумею найти достойного покупателя на зеркало, а другие купцы выкупят по моей просьбе невольников, которых продадут с небольшой наценкой мне. Думаю, на оставшуюся от продажи зеркала сумму, я смогу купить ещё мужей для этих невольниц и лодки на обратную дорогу. Не забывай, Сагит, это родичи моего друга, а не мои. Я могу отказаться от сделки, а другу мы купим десять молодых жён и три лодьи за это зеркало, думаю, он быстро утешится. Но зеркало будет не твоим, — Белов заметил недовольные движения бровей куца и продолжил, — Не жадничай, Сагит, это зеркало я отдаю тебе за горстку грязных дикарей, радуйся, что встретил меня, а не диких родственников с копьями. Может, ты и отбился бы, но какой ценой? Ты думаешь, эти родственники не плывут за нами?

Не обращая внимания на Сагита, Белов стал заворачивать зеркало и положил его обратно в мешок.

— Стой, — не выдержал Сагит, — я согласен.

— Ты отдаёшь всех невольников за одно зеркало, прямо сейчас, — уточнил Белов.

— Всех, прямо сейчас, давай зеркало, — протянул руки Сагит.

— Командуй помощникам, — Белов не спешил.

Сагит крикнул несколько фраз по-тюркски, затем, для Белова, повторил по-славянски, — Выгружайте всех невольников, мы их продаём.

Белов передал зеркало и пошёл вместе с Сагитом, составлять купчую на невольников. Купчая была не обязательна, вряд ли тывайцы захотят убежать, но Белов желал иметь её на будущее, чтобы проще работать с тывайцами. К тому же в купчей была указана цена, за которую были куплены двадцать три женщины и пятнадцать детей, триста пятьдесят гривен, это семьдесят килограммов серебра. После передачи купчей Белов предложил Сагиту,

— Хочешь, ещё подобный товар?

— Конечно, — улыбнулся толстяк, поглаживая зеркало кончиками пальцев.

— Верни этим женщинам мужей, привези ко мне, сторгуемся. Если в добавление привезёшь пару кузнецов и чеканщиков, да слитки меди, получишь подобное зеркало. Но, там я буду торговаться, — улыбнулся Белов, — зеркало может и не дождаться тебя, покупателей много.

— Я знаю, кто купил мужчин, через месяц или больше привезу, показывай место, — задумался Сагит.

Белов нарисовал, на куске берёсты, устье Сивы, объяснил, как добраться и обговорил примерные сроки встречи.

— Не продавай зеркало никому до осени, я обязательно приеду, — прощался Сагит.