Придя на работу, Хант понял: что-то стряслось. Он опоздал на пять минут, но бригады и не начали разъезжаться. Собственно говоря, рабочие даже не разделились на бригады: все столпились на открытой площадке между складом, гаражом и воротами и что-то бурно обсуждали.

– Что случилось? – спросил Хант у Джека Харди, первого, кого увидел.

– Стив в больнице, – ответил тот. – Вчера вечером свалился с крыши и сломал себе шею. Чак сейчас пытается выяснить, жив ли он. Никто ничего не знает.

Да нет, быть не может!

Но Хант знал: очень даже может быть.

Он виновато оглянулся, придавленный не только чувством своей ответственности, но и ужасом, пробирающим до костей. Нет, это уж слишком! Словно мальчишка из городской легенды, что играл со спиритической доской и вызвал целое полчище демонов, Хант вляпался во что-то страшное и непостижимое, в то, чего не понимал, в чем не хотел участвовать…

Из-за него погибла Кейт Гиффорд, а теперь, быть может, и Стив.

Хорхе разговаривал с Майком Флори. Ханту хотелось срочно обсудить все с другом, однако, завидев Майка, он только кивнул и сказал «привет». Несколько минут все трое болтали, ожидая вестей от Чака, и сошлись на том, что Стив, конечно, урод, но такого не заслужил.

– Может, он выживет? – с надеждой заметил Майк. И добавил: – Просто с работы уйдет, а нам назначат нового начальника, такого, который будет за нас?

Хорхе промолчал. Он вообще вел себя странно: беспокойно обшаривал глазами двор, словно кого-то искал, и замолкал всякий раз при упоминании Стива.

Под предлогом «еще стаканчика кофе» Хант отвел его в сторону. Они остановились за грузовиком, там, где их не подслушают.

– Ты купил страховку от увольнения, верно?

Хорхе кивнул, с явным облегчением оттого, что может кому-то об этом рассказать.

– Ну да!

– Я тоже.

– Значит, это из-за…

– Скорее всего, – не дав ему договорить, ответил Хант.

Из здания администрации вышел Чак Остервалд и поднял руки, призывая к тишине.

– Новости у меня неважные, – объявил он. – Стив в коме. Выживет ли, врачи сейчас сказать не могут. У него разрыв селезенки, прободение легкого, внутреннее кровотечение и тяжелая черепно-мозговая травма. Сейчас его оперируют. Даже если он выживет, невозможно предсказать, когда выйдет из комы. Да и выйдет ли вообще. Исполняющим обязанности Стива временно назначен Лен Рохас: он уже звонил и приказал всем приниматься за работу. На эту неделю расписание остается, как было. На следующую расписание даст Лен. Всё, пошли.

Толпа пришла в движение: рабочие принялись расходиться по своим грузовикам и разбирать инструменты.

– Нашей работе угрожает не только Стив, – подумав, тихо проговорил Хорхе.

– Знаю.

– Есть и другие люди, мечтающие разогнать весь наш отдел.

– Знаю.

– Окружной совет…

– Знаю, знаю! – оборвал его Хант.

В тот же вечер на первых полосах городских газет появились скандальные репортажи.

Подробностей не было, но и без подробностей новость разительно отличалась от обычных, сухих и скучных вестей из администрации округа. «Скандал, разра-зившийся в окружной администрации, потряс город до основания!» – задыхаясь от восторга, сообщали журналисты. История появилась даже в национальных новостях: в шестичасовом, семичасовом, а затем и в десятичасовом выпуске.

Дело было так: какой-то стажер засиделся в здании администрации допоздна, видимо, желая поразить начальство своим усердием и прилежанием. Внимание его привлек свет и странные звуки из-за двери совещательной комнаты – места, где высшие чиновники окружной администрации обычно обсуждают свои дела. Стажер заглянул туда и обнаружил пятерых членов Окружного совета, а также двоих не названных по именам руководителей отделов, занятых тем, что каналы Эн-би-си и Си-би-эс назвали «оргией», канал Эй-би-си – «сексуальной разрядкой после рабочего дня», а «Фокс» – «жаркой секскападой».

Стажер отправился прямиком к главному администратору. Все члены Окружного совета, застигнутые на «месте преступления», подписали заявления об уходе; внеурочные выборы, на которых им выберут преемников, назначены на конец месяца. Уволились и руководители отделов.

Хант сильно подозревал, что именно эти два руководителя требовали передать обрезку деревьев частным фирмам. И втайне мстительно мечтал, чтобы один из них оказался начальником IT-отдела.

За ужином позвонил Хорхе – поделился подробностями, которые узнал от знакомого из администрации. По его словам, когда парень вошел в совещательную комнату, Хелен Батлер, единственная женщина в Окружном совете, лежала на столе для совещаний, а коллеги-мужчины приходовали ее втроем. Ли Спенсер, бывший военный моряк, мужчина здоровенный и брутальный, стоял на четвереньках на полу и подставлял зад Рейнольду Лопесу. Что касается руководителей отделов – в самом деле, тех двоих, что громче всех выступали за увольнения и перевод отдела благоустройства на аутсорсинг, – один из них трахал Хелен в рот, а второй, глядя на них, дрочил в углу.

Хорхе не скрывал злорадства – так или иначе, все эти люди едва не лишили его работы; но громче злорадства в голосе его звучал страх. Как и Хант, он ясно понимал: то, с чем они столкнулись, не повинуется никаким законам – ни природы, ни логики, ни морали.

– Что же дальше? – спросил Хорхе, закончив свой рассказ. – Может, на этом все и закончится?

– Будем надеяться, – ответил Хант. – Будем надеяться.