Глава 29
Набор баллов популярности
О чем еще разоткровенничались обладатели после приема Загралова в клуб полусотников, так это о способе своего перемещения в пространстве. Делали они это тоже с помощью своих фантомов, передвигаясь скачком на посильное для себя расстояние. Суть и способ у всех оказались одинаковыми, а вот дистанция скачка – разной.
Гон Джу мог сместиться на две сотни километров за один скачок. Свифт – на двести тридцать, Апостол – на двести пятьдесят километров соответственно. Этого вполне хватало, чтобы, делая опорные точки в любом укромном месте, передвигаться по всей планете с огромной скоростью. Ну и все трое предполагали, что Тюрюпов, или, как он числился в мире киноискусства, «душка Санче’Ри», может прыгнуть на десять-двадцать километров дальше. По пьяни сценарист как-то похвастался таким умением.
Но когда Иван проверил свои новые возможности полусотника, то зафиксировал явный рекорд всех времен и народов: около пятисот километров!
– И какие объяснения ты отыщешь для данного феномена? – потребовали объяснений ошарашенные коллеги.
– Да все те же: полное сознание несущих меня фантомов…
– И у нас такие есть! – вставил Свифт.
– …при этом они – таюрти…
– У меня двое! – вставил Гон Джу.
– …и они ведьмы! – закончил Иван перечислять слагаемые своей исключительности. – У всех эти параметры сходятся?
Все трое лишь с досадой вздохнули, разве что «китаец» признался вслух:
– Мои таюрти – колдуны. Но сознания были лишены за сволочной характер и крайнее нежелание подчиняться. А других-то и не было на моем пути, чтобы придирчиво выбирать.
Видя расстроенные лица своих вчерашних опекунов, Загралов пренебрежительно фыркнул:
– Нашли о чем горевать! Уж в любом случае скачок на две сотни километров решает любые проблемы. Ну разве что вы желаете побывать в сверхглубоких земных недрах?
При этом мысленно решил:
«Не буду пока раскрывать свою тайну переноса живых объектов. Вернее, о самой тайне-то они знают, но каждый день ждут, что я им про Особый резервуар расскажу… А вот фигушки! Иначе восхищение союзников может перерасти в зависть. Да и особенности наших накопителей энергии венгази – табу для посторонних. Инструкция недаром твердит об этом».
И всем своим видом продемонстрировал искреннюю заинтересованность.
– Недра – это наше все, тайн там хватает. Но ты не в ту сторону смотришь, – собрал на себе взгляды Свифт. – Следует взглянуть на небо. Точнее, еще дальше, на высокие орбиты пилотируемых станций и стратегических спутников.
– М-м? – Иван впервые задумался о ближайшем к планете космосе. – И что нам это даст? Возможность стать космонавтами?
– Да там целый комплекс проблем, – невесело ухмыльнулся наиболее технически подкованный обладатель. – Хотя бы самая главная и неприятная для нас: в любой момент с орбиты может жахнуть нечто, от чего мы и увернуться не успеем.
Затем подробно перечислил все, что следовало знать новичку их клуба пятидесятников. Помимо угрозы удара лазерным оружием, летающие вокруг Земли спутники несли на своих бортах ракеты с ядерными боеголовками. И что для тех ракет расстояние в четыреста пятьдесят – пятьсот километров? Пустяк. А постоянно следить за небом у себя над головой – никаких фантомов не хватит. Это уже такая угроза для жизни, что избавляться от нее следует безжалостно, невзирая на виновников.
И подобного оружия на орбите становилось с каждым годом все больше и больше.
По данному пункту Иван поспешил задать напрашивающийся вопрос:
– Раз опасность настолько существенная, то от этих спутников надо избавляться?
– Несомненно! Но! От всех сразу! – заявил Курт. – Одновременно с ультиматумом всем странам, запустившим данные спутники. Мол, отныне и навсегда – ничего подобного в космос не запускать. И подпись: марсиане. Или: таукитяне. Не столь важно, за кого подписаться, главное – прекратить заброску смертельно опасного хлама на орбиту.
– Так… э-э-э… почему же вы давно не прекратили? – недоумевал Иван.
Ну да, по логике, хватило бы заброски на орбиту фантома в скафандре. Он делает нужные движения или провоцирует микровзрыв в системе управления. Спутник – мертв, его оружие никуда больше не улетит. А если есть двигатели корректировки, то вообще можно направить спутник в открытый космос. Еще лучше в сторону Солнца.
Такие выводы мог сделать любой человек, даже далекий от технических знаний.
Но и для сверхспособностей обладателей имелись свои пределы. Их и стал перечислять знаток технических тонкостей:
– Расстояния. Лимит количества заброски фантомов на те же четыреста километров. У нас он – от пятнадцати до двадцати особей. Недосягаемость с одного места – на все точки орбиты. И обязательная единовременность всех действий. Максимум, что у нас будет, – это шесть-семь минут. После этого «коршуны» обязательно нажмут красные кнопки. Учитывая растянутость и разность орбит, обязательно следует задействовать четырех обладателей, по одному – в каждой четверти земного шарика.
– Ну вот, отныне нас четверо… А то и пятеро, если не забывать о моем протеже, – напомнил Загралов о Шереметьеве. – Хоть одного фантома, но и он забросит на орбиту… наверное.
– Именно, что «отныне». Но сам процесс подготовки умерщвления всех военных спутников займет у нас около месяца. Так что вводи своего протеже в нашу компанию – немедленно. Хватит его прятать.
– Постараюсь уговорить, – кивнул Иван, – потому что я его не прячу и давно предлагаю явиться на встречу. Но мой ученик в этом деле имеет независимое мнение и не спешит показать себя коллегам.
На это «старым зубрам» оставалось только развести руками: насильно мил не будешь. И нет такого правила, что начинающий обладатель обязан проставляться перед «старослужащими».
Но дальше вместо приятеля продолжил перечислять проблемы Апостол:
– Есть еще одна, не столько политического, сколько общечеловеческого свойства. Раньше мы за нее и браться не пытались, потому что не было умения переносить сквозь пространство живые объекты. Но теперь, когда среди нас – ты…
Видя недоумение Загралова, пару слов вставил Гон Джу:
– Как это ни странно, но космонавты весьма часто гибнут на орбите.
– …можно этих космонавтов спасать. Причем именно их, и никого больше.
Последнее уточнение имело особое значение. Потому что уже давненько муссировалось среди обладателей предложение помогать хотя бы своему государству в решении крайних, катастрофичных проблем. Особенно проблем, связанных с терроризмом. Можно ведь попросту уничтожить любого террориста, взявшего людей в заложники, забрасывая к нему за спину материализовавшегося фантома.
Вроде все просто, если забыть на минутку о таком ограничении, как лимит власти. Ведь что такое полное спасение заложников? Как тут ни крути, а это существующая зависимость от обладателя как самих спасенных, так и спасательных служб, специальных отрядов, эвакуаторщиков, медицинских служб и даже многочисленных государственных чиновников. Потому что все они, в случае следующей подобной ситуации, изначально будут надеяться на вездесущих таукитян. Будут зависеть от таукитян! Или как там они назовут вездесущих и всемогущих невидимок.
Итог очевиден: явятся жандармы, прикрывающиеся аббревиатурой ЖФА/ЛОТ 14, и планета Земля останется без очередного сигвигатора. А то и двух. Кому от этого хуже? Только тем землянам, которые и дальше будут попадать в заложники. Ну и обладателю, оставшемуся у разбитого корыта.
Об этом и пришлось напомнить старшим товарищам:
– А власть над жизнями спасенных космонавтов не переломит ли спину и так перегруженного верблюда? Да и уничтожение военных спутников… тоже косвенно оказывает влияние на производителей космической техники.
– Ты упустил маленькую оговорку в инструкции, – ухмыльнулся Апостол. – Там есть строчка, говорящая о запретах, касающихся планеты обитания. А космос – это уже совсем иная епархия, жандармам в разделе «превышение власти» неподвластная. Вроде бы казуистика, но она позволяет нам действовать за пределами планеты, как мы посчитаем нужным.
Загралов мысленно прогнал перед мысленным взором текст заученной инструкции и не удержался от громкого хмыканья:
– Ну, если считать это неким обобщением всего раздела, а не последнего абзаца…
– Именно! Так что ты смело можешь заниматься спасательными работами на орбите. А кто-нибудь из нас возьмет на себя обязанности прямого контакта с центрами, руководящими полетами. Так мы сможем действовать более оперативно. Да и надлежащие за работу плюшки получать соответствующие.
– Какие еще плюшки?
– Банальное сотрудничество президентов хотя бы в проведении реформы «Автосуд». Деяния в космосе не касаются планеты обитания. А уж если ты продолжишь расти и станешь шестидесятником, то…
– О! Там все понятно! – заулыбался Иван. – Сам недавно о таком мечтал и прикидывал, чего мы на Луне построим. А уж за возможности прочно оккупировать Луну наш президент со товарищи на что угодно пойдет. Его тогда ни мировая финансовая система не остановит, ни наши главы кланов не испугают.
– Ну да, примерно так…
Обрадовавшись, что среди союзников полное согласие в этом эпохальном вопросе, Загралов разоткровенничался дальше:
– Кстати, о Кулоне-регвигаторе… Я тут прыгал в стороны…
При проверке своего резко увеличившегося умения Иван попытался дотянуться в прыжке до Кулона. Но того явно в Подмосковье не было. И в радиусе пятисот километров – тоже. Ибо ощущение его идентификации не усилилось. Пришлось делать по прыжку на юг и на восток, проводить оттуда векторы ощущений и выяснять примерную точку местонахождения артефакта. Далеко! Очень далеко тот оказался. Если не в самой Австралии, то на краешке Азии, как минимум.
А что это значило? Либо ошибку в ощущениях, либо грядущее дальнее путешествие с целью проверки. Увы, сейчас было не до путешествий. Проверка откладывалась на более удобное время.
Тем не менее союзники заинтересовались признанием Ивана. И не успокоились, пока не выяснили все, даже самые мелкие детали. После чего Свифт напомнил:
– А ведь Гонтарь недаром утверждал, что его дядюшка боялся к нему прикасаться. Мол, тогда возникает некая постоянно действующая связь между новым и прежним обладателем Кулона. Но если нас, прикасавшихся к артефакту всего несколько часов, считать владельцами не стоит, то уж ты – точно к этому определению подходишь.
– Все верно! – кивнул Апостол. – И невероятно жалко, что мы раньше этого не знали. Да и предположить не могли. Иначе Иван давно отыскал бы эту дачу в Баковке и не было бы войны, ужасов кровопролития, арестов и всего остального.
– Могли бы додуматься, – проворчал Гон Джу, укоризненно поглядывая на техника. – Или хотя бы приборами засечь некую связь…
– Ну и почему ты сам не додумался?! – вскинулся тот нервно в ответ. – Хорош только водку хлестать да бабам юбки задирать?!
На что «китаец» ответил добродушным смехом:
– Мне можно! Я сюда в отпуск приехал. И нечего мне завидовать. Или твоя Клеопатра не разрешает тебе иногда отвести душу с компанией шикарных девочек?
Свифт постарался бросить на приятеля испепеляющий взгляд, полный сарказма и презрения, но обратился после этого к Загралову:
– Слышь, Вань, а что это Кюден так многозначительно высказывался о твоем многоженстве? – Заметив досаду у того на лице, поспешил разъяснить: – Мы ни в коем случае не ханжи, но и смаковать интимные подробности не собираемся. Вопрос заключается в целесообразности обильного секса. Раньше, когда я еще развивался… – он оглянулся на друзей, – да и все мы… тоже практиковали многоженство и сопутствующие этому развлечения. Но когда остановились в развитии, как-то больше тяготеем к семейной жизни с одной королевой. Но что будет дальше? При попытках еще чуть приподняться на поприще обладателя?
– Даже не знаю, что ответить… – задумался Загралов. Но потом все-таки решил пооткровенничать: – Пожалуй, тут следует каждому решать и выбирать по своим индивидуальным склонностям. Но про себя и про своего ученика скажу однозначно: не будь у нас максимально возможных яляторных удовольствий, наши хранилища энергии так не наполнялись бы, так не развивались бы и так быстро не восстанавливались. И чем чаще, чем разнообразнее секс, тем шире становятся каналы, по которым к нам устремляется энергия венгази.
Заядлые приятели серьезно задумались над услышанным. А Гон Джу даже самодовольно похвастался:
– Мои каналы не скукожились, как тут у некоторых, и я готов к росту. Давай, Федорыч, отправляйся на поиски Кулона-регвигатора и позволь мне потом хоть несколько раз прикоснуться к этой штуковине. Вот увидишь, как быстро я за тобой подтянусь.
– Некогда! – тяжело вздохнул Иван. – Чуть попозже отправимся туда вдвоем. Но было бы здорово отыскать еще и устройства под номерами три и четыре… Неужели никто из вас никогда о таких артефактах не слышал?
Весьма резонно на это ответил Апостол:
– Как можно отличить артефакт от какой-нибудь нелепой поделки? Вспомни внешний вид того же Кулона-регвигатора. Несуразная, гигантская подкова на толстенной цепи. Да подобные изделия раньше висели над каждой харчевней! А уж сколько глупейших поделок накопилось в частных музеях – не счесть! И как самолично прощупать такое количество, да еще и припрятанного барахла? Мало того, устройство может быть разобрано: подкова – у одного коллекционера, а цепь – у другого. Ищи-свищи…
Оставалось лишь согласно кивать да вспоминать мучения и неудачи при сборке Пасти. И еще хорошо, что все детали иномирского устройства сохранились в комплекте. А то так бы и остались навсегда грудой непонятного металла.
Но тут же вспомнился несуразный меч, которым пытался отбиваться перед смертью Лысый Волох. На недоделанное оружие пошла одна из стоек такого же точно устройства. Значит, где-то есть от него остальные детали? А то и вообще подобные устройства могут быть в некотором товарном количестве? Все-таки уникальный, явно неземного происхождения сплав не мог не привлечь внимания специалистов или коллекционеров.
Мыслительный процесс Ивана пошел в нужном направлении:
«Знать бы только где?.. Или полусотники могут знать?.. Но тогда надо раскрывать перед ними всю тайну находок в Янтарном?.. Или не надо?.. Вроде бы решил признаваться в этом после выхода в ранг шестидесятника. Но кто мне мешает показать им сейчас и сам меч, и фото Пасти? Никто. Решено. Показываю. И скажу лишь, что это – очень нужные мне вещи…»
Ну и предоставил, так сказать, новые причины для споров, бурных обсуждений и обвинений в том числе:
– Что же ты раньше молчал?!
– Да он упоминал, но трофей нам для осмотра так и не предоставил!
– Жмот!
Меч вскоре оказался у союзников. Так же как фотография Пасти.
Зато через три часа можно было с издевкой поинтересоваться:
– И что это вам дало?
Потому что ничего толкового коллеги вспомнить, придумать или сообразить не смогли. Ну, разве что признали единодушно в мече его неземное происхождение. А в попытках расклепать сверхпрочный сплав – руку земного дикаря, пытающегося с помощью телескопа вычищать грязь под ногтями. Да и устройство на фото ими никогда ранее не встречалось.
Не всегда споры приводят к истине. Чаще – к синякам под глазами.
На следующий день состоялось первое, предварительное подведение итогов археологических изысканий в подземных тоннелях. Тех самых, что были заполнены перед вторжением Наполеона в Москву и где Загралов спасался от лап торговцев органами. Итоги эти, по самым осторожным оценкам, получались сенсационными. Что не могло не случиться при скрупулезной опеке со стороны квинтета обладателей.
Академик Гречин оказался на высоте профессионализма и умения правильного администрирования. Так сумел организовать работу прибывших со всего мира коллег, что не подкопаешься, не украдешь, не подменишь фальшивкой и не сможешь толком распространить надуманные инсинуации. А всего этого хватало вокруг исследований и около.
Достали на поверхность все. В том числе и предметы из второго тоннеля, который удалось осушить призванным на помощь метростроевцам. Те профи и не такие задачки решали.
Некоторые книги сохранились сносно, их прочитывать начали почти сразу. Другие – следовало предварительно и весьма долго обрабатывать перед открытием. Ну а третьи обещали раскрыть свои тайны лишь после обработки в специальных устройствах, помогающих сканировать мозг человека. Эти устройства, слой за слоем считывали всю книгу, сканируя за один «просмотр» толщину в одну тысячную микрона. Далее приступала к работе специальная программа, выводя постепенно на экраны уже готовый текст.
И какой текст!
Одна из книг оказалась переписью с более древних прототипов под общим названием «История возникновения Великой Скифии». Год переписи не был обозначен, но, по итогам радиоуглеродного анализа, пошедшие на книгу кожи были получены в двенадцатом веке.
Еще одна – перевод на древнеславянский язык трудов Авиценны. Причем датировалась она летом шесть тысяч четыреста пятьдесят шестым от Сотворения Мира в Звездном Храме. Иначе говоря, в тысяча пятидесятом году нашей эры. Переводчик и переписчик не значился, зато упоминался город, место перевода – «град Любослава, капище Паталаш».
Третья книга, пусть и почти несохранившаяся и слипшаяся напрочь от времени и сырости, называлась «Нити судьбы». И что самое интересное, оказалась художественным произведением. В ней описывались походы нескольких воинов в земли Небесного Дракона. Печатный текст, древнеславянские буквицы и сноска, чуть ниже заглавия: «Писано с семьдесят третьего обрата. Первый обрат писан в лете пятнадцатом от Сотворения Мира в Звездном Храме». Бумага. Высочайшего качества (даже по современным технологиям). Сделана примерно в восьмом веке нашей эры.
Сенсация? Еще какая!
Но по ее поводу академик Гречин сразу сказал:
– Не поверят! Сразу объявят фальсификацией. Или пьяным бредом упившегося программиста. Книгу ведь раскрыть и предоставить для чтения нельзя. Да и… можно было бы, все равно не поверят.
Но он же, прочитав книгу одним из первых, первым же и заявил:
– Но доказательства могут быть предоставлены! Потому что в книге скрупулезно описаны приметы, ориентиры и расположение сразу трех капищ с крупными поселениями вокруг них. Все три места поддаются четкой идентификации. И если хотя бы в одном из них отыщутся следы проживания наших предков, все злопыхатели и очернители нашей древней культуры подавятся собственным ядом.
Это он к тому времени не получил полный допуск к Письму. Вернее, некогда оказалось Геннадию Аркадьевичу еще и древней пещерой заниматься. Его и так родные и близкие чуть ли не силой спать укладывали хоть на пару часов в сутки. В семьдесят два года любому человеку чревато работать на износ, забывая об элементарных правилах здорового образа жизни.
А вот обладатели озадаченно всматривались в фотоснимки пещерного панно и бурно обсуждали имеющиеся там названия поселений. Имелись там все три града, обозначенные в книге «Нити судьбы», а также град Любослав. Он располагался в одной из петель реки Урал, чуть западнее Оренбурга. Когда-то река называлась Яик. На Письме же она четко читалась – Зяблик. И вот там был некий град.
Точнее, когда-то находился. По современным понятиям, там сейчас никто не проживал. А по общим, имеющимся данным о древнем наследии, в тех краях вовсю раскапывались курганы и могильники сарматских царей. Иначе говоря, с трудом верилось, что в тех местах, да еще в двенадцатом веке, находился не просто город древних славян, а целый научно-ведический центр, выпускающий в мир новые книги и переписывающий старые. Ведь огромное капище (почитай, храм, а то и комплекс храмов), да еще и с неким производством бумаги и выделкой пергамента, должно было остаться в истории. Тем более истории относительно недавней.
А вот не осталось… И птичье название реки изменилось до неузнаваемости.
Наибольшим скептиком в этом плане оказался Курт Свифт.
– Скорее всего, какая-то ошибка! Если не сказать, что в самом деле – инсинуация! – распинался он с азартом, благо что молодое тело позволяло кричать, краснеть и нервничать. – Ну вот не верю я! Не верю, что на тех территориях, в среде кочующих дикарей, потомков сарматских царей, мог находиться подобный форпост книжной индустрии.
Его главным оппонентом являлся Гон Джу, потративший десятки лет на поиск и восстановление исторической справедливости. Красной нитью его доводов являлось напоминание:
– Да ты посмотри, что происходит в современном мире. Как перевирают даже новейшую историю! Казалось бы, куда больше!.. Взгляни на историю Второй мировой войны. Вроде бы середина двадцатого века, есть еще письма, а то и непосредственные воспоминания живых очевидцев, а все равно подавляющее большинство нынешнего молодого поколения воспринимает чудовищную ложь как незыблемую истину. Кстати, это – тоже наша с вами вина…
Конкретно же по найденным ориентирам древних городов утверждал следующее:
– Еще до насильственного крещения Руси представители Византии не скупились на дары и золото, добывая себе право на сбор и якобы просмотр древних книг. В последующие века представители Ватикана потратили еще большие силы на розыски подобных раритетов. Петр Первый разрешал целым католическим миссиям из Европы изымать из скитов, монастырей и библиотек все упоминания о древней культуре славян. Да и попы старались, предавая анафеме всех, кто хотя бы словом упоминал о временах «дикого язычества». И в этом плане воинствующих христиан можно понять: кто захочет иметь прямые доказательства абсурдности собственной религии? Кто возжелает иметь свидетельства истории более древней, чем эллины, иудеи, египтяне и шумеры? Да никто из них! Вот они и уничтожали эти доказательства, не жалея ни сил, ни времени, ни золота на баснословные по тем временам взятки.
Его поддерживал и Лучезар Апостол:
– Да и сейчас не жалеют. Сам присмотрись, в какое бешенство впадают апологеты нынешней официальной истории. С пеной у рта они готовы рвать глотки любому, кто посягает на прочность уже перекошенного, готового вот-вот рухнуть небоскреба исторической лжи. Так что нам будет очень трудно… И действовать нам, в плане реставрации истории, надо осторожно, исподволь… Иначе обязательно отыщутся фанатики, решившие нажать на красные кнопочки ядерного бомбометания.
Загралов хотел бы возмутиться в ответ на подобные осторожности. Хотел бы яростно возразить, начав словами «Да мы их…!» Но здравый рассудок подсказывал, что не все так просто. Даже с невероятными силами и возможностями обладателей нельзя исключить возгорание военного конфликта на всей планете. Те же спутники, которые желательно вначале уничтожить. То же общественное мнение, которое следует сперва направить в нужную сторону. Те же фанатики, имеющие под руками «красные кнопки», которых тоже следовало вначале укоротить хотя бы по локоть.
И чем больше преград вставало перед реализацией намеченных проектов, тем заметнее падало настроение и опускались в бессилии руки.
– Так мы что, не расскажем миру о новых исторических сенсациях? Побоимся раскрыть правду о наших предках? Затаимся, как мыши в норке, заботясь только о личном благосостоянии и беззаботной жизни?
– Утрируешь, парень, утрируешь! – засмеялся на это «китаец». Но тут же стал крайне серьезным: – Мы – далеко не мыши. И мы уже не просто из норок вылезли, но еще и рискнули настолько, что обратно в свои тихие мирки юркнуть не успеем. По грани ходим. Власть… она штука такая… Подсчетам не поддается! – он крутанул пальцами в воздухе, рисуя нечто эфемерное. – Жандармы нагрянут: всем плохо будет. Не забыли, что в инструкции сказано? Заберут сигвигатор у нарушителя, а также иной, ближайший к нему. Ну и не факт, что еще кто-то из нас не превысит лимит власти. Вот и останемся мы все четверо не у дел. Хорошо, если сбежать успеем… как этот пройдоха Бубенчик.
– Ты прав, – грустно вздохнул Апостол. – И этот вариант надо продумать заранее.
Спорили постоянно. Проблем хватало.
Но с исследованиями местности, на которой когда-то находились четыре города, решили повременить. Не до того сейчас. Да и куда спешить? Простояли древние фундаменты века и тысячелетия, значит, еще некоторое время простоят.
Было принято решение: по мере сил начать популяризацию древних славян вообще и приступить к попыткам реконструкции некоторых исторических событий в частности. Иначе говоря, следовало создать определенное общественное мнение, а уже потом…
