Книга: Обладатель-полусотник
Назад: Глава 26 Спрятался?
Дальше: Глава 28 Шага… ющий мальчик

Глава 27
Послевоенная реорганизация

Допросы Федора Гонтаря проводились несколько дней.
Затем еще большее время ушло на решение его судьбы. После чего квартет обладателей союзников все-таки принял нелегкое решение: казнь. Слишком уж страшными и кровавыми считались преступления, совершенные новичком. Ну а его выходки, экзерсисы в шкуре зверя – вообще выходили за рамки любой гуманности. Да и сам способ создания зверя признали кощунственным.
За совокупность этих преступлений полагалась самая жестокая казнь из существующих. Такая, чтобы всем остальным преступникам запомнилась. Другой вопрос, что исполнение приговора пройдет без посторонних, так какой смысл в особой, изощренной жестокости?
Куда мог скрыться его дядя, Федор не знал. Зато раскрыл тайну, как его подлый родственник мог выбраться из полностью изолированного и окруженного боевиками номера «Новотеля»:
– Во время испытаний моего дракона дядя сумел рассмотреть энергоканал, линию нашей связи. Или управления… А потом научился усаживаться на эту линию, становиться при этом невидимым и смещаться вдоль нее как в сторону дракона, так и обратно ко мне. Стены – не преграда. При желании – спрыгивал с линии, становясь вновь видимым. Как это у него получалось, мы так и не смогли разобраться… Не успели…
Почему зверь резко увеличился во время боя, пленник не знал. И причин выпадения резко увеличившегося монстра в существующую реальность – тоже.
Сам же он, еще во время боя, потерял сознание, и кончину своего уродливо изменившегося запасного тела не помнил.
Вот и вся полезная информация, которую удалось выжать из негодяя, приговоренного к казни. Да и возиться с ним было мерзко. Поэтому на десятый день приговор привели в исполнение, а тело сожгли в одном из крематориев.
Бесславный конец бесславного обладателя.
Полусотники про морального урода забыли быстро. Иных дел хватало…
… Запасное тело Загралова выпустили на свободу только через полторы недели после «Дня Зверя». При этом господин Хоч постарался, чтобы его администратора освобождали со скандалом и при стечении армии корреспондентов. Еще и официальных извинений требовал, чуть ли не от самого президента.
Дескать, обидели и разорили? Так будьте добры компенсировать. Как в моральном, так и в денежном эквиваленте.
Государство на это угрюмо отмалчивалось. И лихорадочно пыталось нормализовать международные отношения с иными, себе подобными образованиями. Все-таки уничтожение зверем нескольких послов, пятерки глав крупных компаний, десятков ценнейших зарубежных менеджеров – это страшный удар по престижу страны. Тут не до удовлетворения амбиций одного, пусть и весьма уважаемого целителя.
Да и вообще государству, точнее банкирам, им управляющим, очень и очень не понравилось создавшееся положение. Частично власть из их липких рук ускользнула. Это ими осознавалось четко. Так же, как факт бренности их хлипких тел.
А вот кто в этом виноват – оставалось непонятно. Большой Бонза? Ну да, на него, куда-то сбежавшего или давно гниющего где-нибудь в лесу, всех собак повесили. И самую главную собаку – непосредственно создание зверя.
Но после осознания самого факта появления чудовищного монстра начиналась еще более странная мистика. Что это было? Как действовало? Откуда взялось? И не появится ли оно вновь? А если и появится, то кого начнет рвать в первую очередь?
Люди, управляющие государством, впервые осознали свою полную незащищенность. Они поняли, что стали обычными смертными. Как все! И что ни толстые стены бункеров, ни красные стены Кремля, но крепкие стены психлечебниц не оградят их от страшной, преждевременной смерти.
Печально. Грустно. Страшно.
Это если не вспоминать о чистильщиках, продолжающих действовать не только в столице.
А ведь были еще иные, весьма неприятные для сильных мира сего моменты. Например, ведущаяся в прессе и на телевидении полемика о социальной справедливости. Начавшиеся дебаты на тему: «Кто же виноват в плачевном положении бесправного народа?» И обсуждения, продолжающиеся как-то исподволь, мягко и неназойливо, о возможности введения в жизнь реформы «Автосуд».
Конечно, по этому вопросу хватало опровержений, сатиры и уничижительной критики. Саму тему высмеивали, подвергали остракизму или вообще советовали не обращать на утопию ни малейшего внимания. Но все это выглядело весомо для людей посторонних, не вникающих в саму кухню всего процесса. А вот те, кто вращался вокруг главных фигурантов или пытался как-то воздействовать на эту кухню, начинали все больше и больше ужасаться возможным последствиям таких обсуждений.
Столпы прокуратуры, адвокатуры и нотариальных контор заметно содрогнулись, когда их вдруг стали тщательно рассматривать чистильщики. Участились случаи жестких разбирательств не только со знаменитыми нотариусами или адвокатами, но и с прокурорами. Ведь априори честных среди них не могло быть по умолчанию. Все брали взятки, защищали преступников, извращали законы, поступали нечестно или несправедливо. Иначе говоря: компромат находился на всех.
И вот этих «всех» начинали жестко прессовать. Пока – без требования уйти в отставку или покаяться перед всеми. Только подбрасывали письма с конкретным перечислением грешков и советовали исправляться, становиться честными. И ни в коем случае не ставить палки в колеса готовящейся реформе.
Не все с этими угрозами мирились. Понимали, что если будут молчать – то через несколько лет им придется в подавляющем своем большинстве уйти на пенсию. А ведь на эту «отрасль» работали многочисленные университеты, институты, конторы и хранилища. На столь престижные поприща рвались полчища заинтересованных людишек, готовых платить и платящих за «место под солнцем» огромные суммы. И что? Теперь все это прикрыть? Сломать целую систему, управляющую государством и безжалостно выдаивающую из народа все соки?
Это противоречило жизненным устоям очень многих. Находились те, кто готов был умереть сам, убить всех вокруг себя, но не допустить «попрания своих завоеваний». Как винтики существующей системы, так и кукловоды, использующие ту же систему для укрепления собственной власти, готовы были рискнуть всем.
Вот с ними было труднее всего. Именно от них следовали безапелляционные приказы: убить! Закрыть! Уничтожить! Оболгать! После таких команд убивали журналистов, закрывались издания и телеканалы, уничтожались общественные сайты по интересам, тонули в инсинуациях и клевете общественные организации. Попутно с этим, по иным приказам, страдало государственное управление, лихорадило деятельность президента и его команды, выводило из строя ресурсы, чахла экономика.
Но что самое печальное для обладателей: фигурантов всех негативных дел нельзя было уничтожить. Хотя все они, при вездесущести фантомов, вскоре становились известны. Даже толком их припугнуть не рисковали по все той же банальной причине, называющейся в инструкции к сигвигатору «Лимит власти».
Казалось бы, проще простого: одних убрать, заменив нормальными людьми, других – просто запугать, и вся недолга. Но не тут-то было! Гигантские корпорации держали в своих руках слишком много власти. И даже частичные, косвенные перемещения этой власти на плечи обладателей могли моментально превысить лимит в сто тысяч разумных особей. Пойти на такой риск ни Апостол, ни Свифт, ни Гон Джу не решались. Да и сам Загралов, балансирующий по самому краешку, позволить себе подобного не мог.
Вроде и рвался. Вроде и успокаивал себя, но… Достаточно было лишь вспомнить про беременную Ольгу, как сразу великие мечты о спасении человечества отступали на дальний план. А ведь от наличия сигвигатора зависило не только существование Ольги и будущих детей. Вся «Империя Хоча» зиждилась на этом.
Вот и получалось, что для истинных и столь необходимых реформ общество вначале следовало перевоспитать. Затем подбросить нужную идею и доказать необходимость претворения ее в жизнь. И только потом наблюдать со стороны, как общество само, по собственной инициативе, делает нужные шаги.
Долго ждать… Очень много времени пройдет, пока какой-то нотариус возопит на весь мир:
– Моя работа не нужна! Достаточно банка информации, куда желающий внесет свою волю или оставит там завещание.
И его с радостью поддержат воодушевленные, просветленные коллеги.
Увы! Подобная утопия не превратится в действительность никогда. Если ее не подталкивать, не форсировать и не навязывать. Вследствие чего возникала следующая препона, о которой чаще всего и настойчивей напоминал Курт Свифт:
– Нельзя лишать людей права выбора. История нам этого не простит!
– Победителей не судят! – рьяно спорил с ним Гон Джу, ярый поборник «Автосуда». – Тем более победителей, сражающихся за справедливость.
– А кто твердо знает, что есть конкретное зло или высшая справедливость? – пускался в демагогию Апостол. – Раз этого определения нет в инструкции, значит, оно зависит от разных обстоятельств. И не нам дано судить, ху есть ху.
Спорили много. Часто. Да почти постоянно.
Уж так сложилось за последнюю неделю, что практически весь рабочий день все четыре полусотника проводили вместе. Беседовали, планировали, оперировали и руководили. Тогда как их запасные тела в поте лице действовали, фантомы метались, как бешеные, да и нормальные люди сбивались с ног.
Кстати, во время этих посиделок старшие товарищи, еще не зная, что Иван сравнялся с ними в ранге, не только у него пытались выведать личные секреты. Попутно и свои секреты приоткрывали.
Так Загралов узнал, с немалым удовлетворением и поводом собой гордиться, что полусотники в основном пользовались только одним запасным телом. Редко – двумя. Крайне редко – тремя. И то в последнем случае основное тело попросту лежало где-то в трансе, выглядя словно бессознательное. А уж создать для них четвертое – казалось верхом идиотизма.
– Можно сойти с ума, – убеждал Свифт со всей искренностью. – Проще говоря, необратимое раздвоение личности. Да-с! Опасно, Ваня, очень опасно.
– Да я это и сам понял, – отделывался полуправдой Загралов, – когда чуть в обморок не падал, творя и пытаясь управлять третьим телом. Тот еще кошмар.
– Вот! Надорваться – проще всего. Ты и так молодец, что с тремя потоками сознания справляешься. Завидуем тебе по-хорошему.
Также следовало помнить, что долгое время полусотники постоянно поддерживали запасное тело «из молодых», предназначенное для дублирования своей личности. Его следовало очень долго холить и взращивать, чтобы в нужный момент сменить дряхлую, старую оболочку и полноценно жить в молодой особи. Получалось, что, отправляя вместо себя единственный прототип, они порой больше ничего в запасе не имели.
Потому и завидовали, еще не зная о всей полноте картины.
Ну правильно, это они о запасных телах думали: одно в «Империи Хоча», второе – в тюрьме. И не догадывались, что коллега уже не только четвертое запасное создал и вовсю эксплуатировал, но попытался сотворить пятое. И у него это получилось! Странно, однако, особых сложностей не возникло, как было в предыдущие разы. Только и следовало, что нужно чаще тренироваться и лучше концентрироваться при такой многочисленности потоков сознания.
Еще полусотники признались, что у них имеются некоторые отставания в таблице. Например: все они просто обязаны были забрасывать одного фантома на расстояние в десять тысяч километров. Гигантское расстояние, если прикидывать по земному глобусу. А учитывая кривизну того же глобуса и отсчет именно «по прямой», точка выноса фантома на поверхность могла располагаться еще дальше.
Но ни у кого это не получалось. Восемь, восемь с хвостиком тысяч километров – максимум. У Гон Джу, без малого, почти девять тысяч… и все. Тогда как Загралов забросил фантом Романова в Соединенные Штаты Америки. Михаил Станиславович прихватил с собой приборы, произвел подсчеты и уверенно заявил:
– Я в штате Техас. На самой его южной оконечности. «По прямой» сюда получается на полтора километра больше известной тебе таблицы. А если измерять по дуге земной поверхности… то все одиннадцать с половиной тысяч. Без нескольких сотен метров.
Ну и как тут не поверить ученому?
Значит, отличия растут в позитивную сторону, и это радует. Но вот с причиной такого роста окончательно определиться оказалось сложно. Все-таки Загралов на себе смешал несколько положительных моментов. У него и фантомы все имели полное сознание, он и Кулоном-регвигатором пользовался, он и особенную Пасть имел для подзарядки все того же Особого Кольца. Еще и пыльца дерева Тава-Гры помогала любому его созданию становиться таюрти. Наверное, и количество ведьм да колдунов в команде перекрывало подобные показатели у других коллег.
То есть поделиться с товарищами было чем, но вот стоит ли? Может, хотя бы частично приоткрыть некоторые секреты?
Помогло решиться на бо́льшие откровения сообщение Свифта, наиболее технически развитого среди обладателей специалиста. Он лично руководил группой электронщиков, которые пытались воссоздать Кулон-регвигатор по образу и подобию.
– А ведь у нас что-то получается! – порадовал он всех во время очередных обсуждений. – Все-таки снятые с Кулона параметры, сделанные замеры и локация всей структуры устройства нам невероятно помогли. И на сегодняшний день зафиксированы первые накопления энергии венгази внутри экспериментального образца!
– Покупаю! – успел первым среагировать Гон Джу. Цена его не интересовала. Но китайского товарища мягко укорил Апостол:
– Чего кричишь? Не на бирже ведь. Да и есть вещи, которые не продаются. Например, очередность. Иван не пожалел для нас доступа к устройству? Вот, значит, он первым и получит собранную с него энергию. Тем более что ему надо расти, догонять нас… Даром мы его, что ли, опекаем столько времени?.. Пусть уже быстрей сам становится на ноги.
Его приятели согласно кивнули. Мол, все плюшки молодым да ранним. Наверное, поэтому Загралов, тронутый доброжелательностью коллег, решил приоткрыть хоть что-то из своих тайн:
– Не претендую на первенство загрузки силой. Тем более что могу похвастаться: сравнительно недавно мне удалось создать пятьдесят первого фантома.
Реакцией на сообщение вначале была звенящая тишина. Потом заговорили все разом, перебивая друг друга, стараясь перекричать. Суть многословия сводилась к следующему:
Хоть и молодец, но жук скрытный. Надавать бы по шее и уши оторвать за молчание. Уши также следовало дергать при каждом переходе в новую категорию. А поскольку ни разу не отмечали, то придется устроить грандиозный праздник сразу за все пять этапов становления полусотника. Такого не бывает! Как это случилось?! Как сумел?! Как тебе удалось?!
«Как?!» – этот главный вопрос и звучал во всем разноголосье.
Хотелось отделаться короткой шуткой «Кверху каком!». Потом более пространной, начинающейся словами «Я много работал над собой, не спал, не ел, не пил…»
Но лучше всего подошла для начала самая верная:
– У меня нет ни одного фантома, лишенного полного сознания. То есть никто на меня не работает по принуждению. Ведь знаете…
Знали. Кривились от досады. Только вот сами не могли теперь избавиться от своих созданий, которых пришлось когда-то наказать за строптивость. Ибо сказано в инструкции: «Подбирать прототип для фантома тщательно, выверенно, с умом, на всю жизнь». Что выросло, то срослось в структуре команды навсегда, менять – нельзя».
Имелся в инструкции и такой текст:
«Можно менять матрицу естества на иную родственную, но только один раз и только после сознательного добровольного разрешения самого фантома. Иначе говоря, можно довольно сильно изменить его внешность. То есть он получает иное родительское сходство, возможное по генам изначально. Определяется это сходство тремя словами: «полярное – отец-мать» и довольно сильно отличается от оригинала. Порой так отличаются два брата от одних и тех же родителей. Один похож на маму, второй на папу. В том числе и ростом, фигурой, а то и характерными жестами, движениями, сноровкой, голосом, интонацией».
Но опять-таки все упиралось в добровольное согласие фантома, да и касалось лишь его внешнего вида. А вот как бессознательное существо сменить на новенького? Тупик…
Поэтому полусотники и загрустили.
Но долго кривиться не стали, а сместили акцент своих высказываний в сторону банкета. Да такого, чтобы на всю Москву гремело. С салютами! С гирляндами! С приглашением всемирно известных певцов и артистов! Иначе говоря, эпохальное достижение и отметить следовало эпохально.
«И давили мужика, и кричали. И шумели сгоряча, и толкали!» – ну прямо, как в басне Крылова «Мужик и бояре». Благо еще, что сам Иван сообразительность не подрастерял:
– Какой банкет? Вы чего? Меня только недавно выпустили на свободу. Москва до сих пор в трауре, пусть уже неофициальном, по жертвам чудовищной бойни. Империя старика Хоча до сих пор под плотным колпаком. Да и на вас уже только ленивый не косится, завидуя вашей роскошной жизни. Получится пир во время чумы.
– Ну, ты так не утрируй-то, про чуму! – зафыркал Гон Джу. – Все под контролем, никто не голодает. Или ты решил воспользоваться обстановкой и зажать банкет?
– Но не в данный же момент!
– Отлично! Тогда откладываем на месячишко-два. Как раз успеешь лучше подготовиться, какой-нибудь достойный дворец арендовать и приличных исполнителей пригласить.
Лучезар с Куртом горячо поддержали такую отсрочку, комментируя каждый по-своему:
– Моя Дианка успеет новые наряды заказать.
– Ну и Клеопатра давно мечтала собрать на подобное мероприятие всех своих подруг да родственников.
– Каков будет официальный повод для праздника? – все еще пытался выкрутиться Иван. – Чтобы нас не внесли в разные плохие списки?
Но его опекуны лишь отмахнулись от такой мелочи. Мол, был бы праздник, а уж как его назвать – придумать успеется.
Но что для себя мысленно решил Загралов, так это позже отблагодарить полусотников более солидно:
«Как только стану полным шестидесятником, начну делиться с союзниками энергией Пасти. Вдруг и они подрастут? А там – и дорастут?.. А там… Ух, мы тогда наворочаем! Ух, мы тогда освоим!..»
Сразу вспоминалась цифра расстояний для возможного заброса фантома шестидесятником: пятьсот тысяч километров! Луна – в полной досягаемости! А начав работать на ней, да с размахом, да сразу с союзниками… У-у-у!
Поневоле заклинит сознание от радости и предвкушения.
Назад: Глава 26 Спрятался?
Дальше: Глава 28 Шага… ющий мальчик