ГЛАВА 13

— О аллах! Угораздило же! — жалобно причитал Масуд-ага, быстрыми мелкими шажками передвигаясь по коридорам в сторону гарема.

— Масуд-ага, что теперь будет? — спросила я, едва поспевая за шустрым евнухом.

— Что будет? Ой что будет! — он обхватил голову ладонями и удрученно покачал ею.

— Я сделала что-то не так?

— Молчи, хатун! Не сносить теперь тебе головы! — он резко остановился, так что я чуть не налетела на него, обернулся и поднял вверх указательный палец, — прознает Дэрья Хатун — смерть, валиде — смерть, хазнедар… — тут он задумался, — ну, она, вполне возможно, обойдется фалакой.

Я вытаращила на него глаза, не понимая, с чего это вдруг все захотят моей смерти. Ну, допустим, фаворитка — та действительно озвереет. А остальным-то с какой стати меня ненавидеть?

— Да за что? — воскликнула я.

— Ох, глупая, несчастная джарийе! Дэрья Хатун — от ревности к пылинкам на сапогах падишаха с ума сходит, а тут такая красавица! — Услышав комплимент, я расплылась в улыбке. — Чего улыбаешься? Лучше б ты была страшная, как верблюд! Жила бы себе спокойно, спала на перинке да в саду гуляла с госпожой.

— А она и не узнает, зачем ей знать? Пусть спит себе спокойно, — предложила я, подмигнув ему, как заправский заговорщик.

— О! Эта узнает! От нее разве скроешься? У каждой стены ее уши, у каждой двери ее глаза. Такая… — Масуд-ага, изо рта которого чуть было не вырвалось непристойное ругательство, поспешил прикрыть рукой рот. — А валиде другую девушку для повелителя выбрала — Зулейку твою. Не простит, что ослушались, и тебе достанется.

Ну ничего себе! Лерка, оказывается, котируется не в пример мне. Аж обидно стало.

— И что же нам делать?

— Врать, — ответил он мне без тени стыда и уже шепотом добавил: — О аллах, аллах…

Евнух смотрел на меня, не моргая, словно ожидал какой-то особенной реакции. Его масленые, медового цвета глаза прищурились, а уголки рта подергивались, как при нервном тике. Он явно чего-то хотел. В свете горящих факелов, треск от которых нарушал коридорную тишину, его лицо приобрело какое-то зловещее выражение — как у пирата или разбойника с большой дороги. Али-Баба — ни дать ни взять.

— Ага, скажи прямо, что ты хочешь? — спросила я, не выдержав его пристального взгляда.

— Бакшиш, — сказал он и тут же осмотрелся вокруг, проверяя — не слышит ли нас кто посторонний.

— Это еще что такое?

Масуд-ага широко оскалился и начал теребить пальцы, как будто отсчитывает купюры.

— А-а-а, магарыч! — дошло до меня.

— Тише ты, дурная! Что еще за грязные словечки?! У татар набралась? — Он воровато осмотрелся и приблизился ко мне вплотную: — После ночи падишах тебя золотом да драгоценностями осыпать будет, вот и поделишься с несчастным Масуд-агой.

Вот же корыстная скотина! Лишь бы кусок урвать. Я недовольно сморщилась.

— Ну а что я получу взамен?

— Пойдем, сейчас узнаешь.

Мужчина (ну, или то, что от него осталось) развернулся и вновь быстро-быстро засеменил в сторону гарема. Когда мы подошли к дверям покоев Дэрьи Хатун, я схватила его за рукав и едва не повалила на пол.

— Ты чего, ага? Совсем голову потерял? Сдать меня госпоже хочешь? Вот она какая — твоя помощь?! — я смотрела на него испепеляющим взглядом, а внутри все дрожало и сжималось от страха.

— Пусти, бестолковая! А то и правда расскажу! — огрызнулся он и резким движением вырвал руку.

Я зажмурилась и закрыла глаза. Будь что будет. Масуд-ага тем временем легонько постучал в резную узкую дверь и, выждав немного, открыл ее.

— Заходи, — прошипел он мне и тут же надел на лицо маску любезности и подобострастия.

— Госпожа! Доброго вам вечера! — запел он, расшаркиваясь перед сидящей на диване и опухшей от слез фавориткой.

Ее волосы были растрепаны и спутаны, глаза и нос покраснели, в дрожащих руках она сжимала белый хлопковый платок, а из одежды на ней была только ночная атласная рубаха да широкий халат из зеленой тафты. Вид — совсем не подобающий женщине ее положения.

— А, вот и ты! — она вскочила с дивана и посмотрела на меня так, точно уже приговорила к смерти. — Где тебя шайтан весь день носит? Бесстыжая! Я тебя за калфой послала, а ты решила себе выходной устроить?! — ее голос сорвался на визг, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит от злости.

Я вся сжалась в комок от ужаса и медленно попятилась к двери. В ушах от ее визга зазвенело — точно возле моей головы надоедливый комар решил выписывать круги, пронзая воздух своим ужасным писком.

— Госпожа! Бедняжка не виновата! — Масуд-ага подошел к ней поближе и склонился почти вполовину. — Это мы с Зейнаб-калфой ее задержали по приказу хазнедар. Ее подруга — русинка Зулейка упала да ногу сломала. Вот она с ней весь день и мается в лазарете.

Если уж не врать, то привирать этот евнух умел. Я тайком ухмыльнулась, спрятавшись в тень от его спины.

— Ах, вот оно что. Я надеюсь, она быстро поправится? Жаль, что сегодня ей не довелось танцевать для повелителя. Такой шанс упустила! Кто знает — будет ли еще…

Лицо Дэрьи Хатун сразу просветлело, а в глазах появилось неприкрытое злорадство.

— Что вы, госпожа! Бедняжка еще долго не то что танцевать, а и ходить не сможет. Так ей плохо, так больно! Вот хазнедар и велела передать вам свою просьбу — отпустите служанку на ночь в лазарет за подругой присмотреть, лекарша одна не справляется.

«Хитро придумал», — подумала я про себя, поражаясь ловкости и изворотливости его вранья. Видать, не впервой ему басни для фавориток сочинять.

— Пусть идет, — уже спокойным тоном ответила она, — мне теперь все равно помощница не нужна. Не к чему больше наряжаться да прихорашиваться, когда сама валиде приказывает забыть повелителя. А разве виновата я, что никак не понесу от него? Еще не все потеряно, я молюсь! О аллах, аллах..

Она обреченно опустилась на диван, прикрыла опухшее лицо руками и вновь тихонько заплакала.

Вот оно что, сама валиде ей от ворот поворот дала. Да еще и в такой унизительной формулировке. Я бы тоже, наверное, истерила. Мне даже стало жаль эту красивую молодую женщину, которую записали в старые девы. Неужели Джахан такой же бессердечный, как его мать, раз позволяет ей распоряжаться своей личной жизнью? Или это она по его приказу сделала?

Голова от этих мыслей пошла кругом. Это вам не книги читать да сериалы про Роксолану смотреть — вот он, настоящий гарем, жестокий и беспощадный.

Я задумалась и не заметила, как Масуд-ага проскользнул мимо меня к выходу. Он подхватил меня под локоть и прошептал на ухо:

— Пошли, пока не передумала. А то не избежать нам беды.

Я едва заметно кивнула ему и, бросив полный жалости взгляд на рыдающую фаворитку, быстро выскочила за дверь.