Глава 23
Сквер

Выходить на поверхность так близко от Пепелища, причем на чужой территории, казалось чистым безумием. И все же им придется это сделать, если они хотят добраться до одной из двух переправ, лежащих на противоположной стороне церковного государства, — поскольку лишь этим путем они и могли добраться на другой берег и, следовательно, дойти до Башни. Подземная граница Нового Ватикана оставалась плотно затворенной, к тому же там объявили Священную Войну с лектерцами. Это означало, что каждый, кто попадется под руку папистам, сразу же попадет в Армию Бога и окажется выслан на фронт. Из двух зол Учитель предпочитал рискнуть встречей с мутантами. Если его информаторы не врали, ему придется пройти лишь сто метров, поскольку именно такое расстояние отделяло канализационный колодец от места, в котором находился лаз контрабандистов, который вел в давно покинутый анклав церковного государства.

Сто метров, которые, к тому же, нужно проскочить одним рывком. Потому что за сквериком стоял полуразрушенный жилой дом, а в нем находилось укрытие и наблюдательный пункт контрабандистов. При удаче беглецы должны были добраться туда за пару десятков секунд после того, как крышка лаза встанет на место, — а может, и еще быстрее.

По дороге Помнящий не один раз успел подумать над тем, отчего контрабандисты, носящие орденский самогон, с которыми он торговал уже несколько лет, в один голос твердили, что скверик — самое опасное место в этой части города. По описанию, которое ему передали прошлой ночью, он получил несколько иную картинку.

«Еще несколько секунд, — подумал он, — и мы на собственной шкуре поймем, отчего они так отговаривали меня идти трассой своих курьеров».

Он взобрался по ржавым скобам под самую крышку люка и, невзирая на украшавшую ее предупредительную надпись, очень медленно оттянул все три засова Старался при этом не шуметь, чтобы не притягивать внимания тварей, которые могли пребывать вблизи.

Когда засовы были отодвинуты, он надел маску и, сильно откинув голову, уперся лбом в холодное железо, чтобы высота, на которую он поднимет крышку, оказалась минимальной. Приняв оптимальную позу, он надавил двумя руками на тяжелый люк и с тихим скрежетом приподнял его. Щель была сантиметров в десять, не больше, но и этого хватило. Он трижды повернулся, исследуя окрестности.

Контрабандисты говорили правду. Место выглядело не слишком хорошо. Поле зрения во многих местах закрывали странные синие клубни, стволы и что-то вроде вееров. Мутировавшие растения росли по всему скверу. Как он мог заметить, они успели поглотить даже часть ближайших руин. Толстые, с мужское бедро, лозы бульдожорцев оплетали оранжевые некогда дома, тянущиеся вдоль одной из улочек, окаймлявших сквер. К счастью, целью Учителя был дом, стоящий на противоположной стороне. К несчастью, колодец и невидимую подворотню разделяли заросли мутировавших растений. Большинство из них наверняка были ядовитыми, как и те, которые Помнящий и его сын могли видеть около своего анклава.

— И отчего вы, дураки, не выжигаете эту дрянь? — проворчал он, потянувшись к маске.

Стоящий внизу Немой сразу же расстегнул рюкзак. Молодец парень. Чтобы выработать план, им понадобилось всего-то лишь несколько жестов.

«Идешь по моим следам. Если я побегу — двигай за мной. Все будет хорошо».

Крышка пошла вверх. Учитель сел на краю колодца, придерживая тяжеленный кусок чугуна двумя руками. Пропустил сына, а когда тот протиснулся наружу под его рукой и сунул конец лома в одно из отверстий, вылез наружу сам. Они вместе закрыли люк, осторожно задвигая все засовы. Оба при этом тревожно поглядывали по сторонам. В густых зарослях царила абсолютная тишина, но не неподвижность. Большинство растений непрестанно раскачивались на легком ветру, некоторые стебли, потолще, а то и стволы пульсировали, словно внутри них что-то двигалось.

«В таких-то условиях высмотреть подкрадывающуюся тварь — граничит с чудом», — подумал Помнящий, подавая сыну знак.

Шли они медленно; Учитель осторожно выбирал место, куда ставить ногу, чтобы ненароком не попасть в смертельную ловушку. Следя за повадками шариков, он заметил, что мутировавшие псы, обитающие на краю прицерковного парка, всегда ходят одними и теми же проверенными тропами, а потому — высматривал их следы на губчатой почве, одновременно держась как можно дальше от лиан и веток. Много раз видел, что происходит с неосторожными животными, которые цепляются за хищные ядовитые кусты. Волосы на затылке и доныне вставали у него дыбом, когда вспоминал невыразимые мучения, в которых они погибали.

Шагов через двадцать они выбрались из самых густых зарослей на широкий перекресток. На обломке стены слева Помнящий увидел знак, который им приказывали высматривать, — серую потрескавшуюся штукатурку украшала фреска, выжженная атомным огнем. Под тенью стройного креста он увидел человеческие силуэты. Сияние ярче миллиона солнц запечатлело момент смерти молящихся, перепуганных людей, превратив их тела в прах.

Помнящий вздрогнул и отогнал тяжелые воспоминания. На поверхности даже секунда невнимательности могла стоить жизни, а сейчас он отвечал не только за себя, но и за сына. Немой присел позади него, таращась широко открытыми глазами на окружающие их заросли. Впервые видел их так близко. Настолько восхитился, что наверняка утратил бдительность. Потому учителю стоило быть настороже за них двоих.

На противоположной стороне широкой полосы брусчатки, на самом углу, Учитель заметил подворотню, о которой упоминали контрабандисты. От жилого дома — в несколько этажей, некогда раскрашенного в яркие цвета, — осталась лишь выжженная скорлупа. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Однако контрабандисты утверждали, что железобетонная конструкция выдержала ударную и термическую волны. Ему приходилось верить им на слово, хотя то, что он увидел, не было слишком оптимистичным.

Он подал сыну очередной знак и прошел еще несколько шагов. Там снова присел, на этот раз на краю старой улицы, где заканчивалась губчатая почва. Впереди у них была уже только голая брусчатка, на которой чернело ничем не защищенное отверстие, ведущее внутрь дома. Так-то и описывали это расспрашиваемые в анклаве контрабандисты. «Держать укрытие в секрете — это маскировать его, а где темнее всего, как не под фонарем?» — говорили они и были правы. Помнящий улыбнулся про себя, вспомнив их слова, но тотчас сделался серьезен.

В узком окне рядом с балконом на пятом этаже что-то шевельнулось. Кто-то там был. И тайно присматривал за ними, хотя быстрый, мгновенный отблеск все же его выдал. Луч солнца отразился от чего-то блестящего — может, металлического элемента плаща, а может, от покрытой гнойной сыпью кожи мутанта.

«Лишь бы это оказался человек», — подумал Учитель, поднимая правую руку и подавая условный сигнал. Сжал кулак, опустил его трижды, словно потянув за невидимую веревку. Когда закончил — получил ответ. Из-за обломков высунулась чья-то рука, пальцы ее трижды разжались.

«Пора идти».

Они побежали, низко пригнувшись, на другую сторону улицы, по широкой дуге обходя кучу развалин, в которые превратился более старый дом. Твердые подошвы сапог производили слишком много шума, даже будучи обмотанными тряпками. Здесь, в абсолютной тишине, царившей на поверхности, даже тихие шлепки казались более громкими, чем удары в барабан. Прежде чем Учитель преодолел половину пути, за его спиной раздался характерный звук: скорее, хлопанье флага на ветру, чем звуки, издаваемые птицами.

«Крылачи! Целая стая крылачей!»

Должно быть, те спали в кронах новодеревьев где-то в сквере. Более чуткие, чем нетопыри, они сразу же почувствовали присутствие человека и сорвались в полет, на охоту, за очередной жертвой.

«Сука! Еще пять секунд! Только бы успеть!» — подумал Учитель в панике, ускоряя шаг.

Будь он один — наверняка бы справился со всеми, но имея рядом Немого… Взгляд через плечо означал бы промедление, а отсутствие реакции могло обречь его сына на смерть. Парень не слышал хлопанья, а потому не сумел бы вовремя уклониться. Единственный шанс для него — как можно быстрее добраться до подворотни. Крылачи слишком велики, чтобы туда влететь, потому наверняка затормозят и, как знать, может, вообще оставят их в покое.

Помнящий глянул вверх. В этот самый момент из окна на пятом этаже мелькнула тень. Узкая, короткая, знакомая. Кто бы ни сидел в укрытии, он прикрывал их, стреляя из лука. Вторая стрела полетела за первой, потом третья, потом еще. Летели они так быстро, словно пряталось там несколько стрелков. Хлопанье нарастало тоже, делалось все более хаотичным. В какой-то момент что-то глухо ударило в булыжники, невдалеке, может, в нескольких шагах от бегущих. Немой, бегущий почти сразу за отцом, не услышал и этого. В метре от подворотни Помнящий обернулся. Посреди улицы клубились существа, напоминавшие летающие мантии. В каждом было метра два длины, не считая жалообразного хвоста, который на самом деле был чем-то вроде пасти. Твари окружили сбитых стрелами товарищей, обсев их, словно мухи дерьмо, и, воткнув в тела ороговевшие хоботы, высасывали все, что могло быть переварено.

Учитель остановился на пороге, приобнял запыхавшегося Немого, а потом повернул его лицом к улице. Парень только сейчас понял, как близки они были от смерти. Вид пожираемых живьем мутантов поразил его. Он вцепился в отца с такой силой, словно руки его превратились в клещи. А бойня на улице только начиналась.

Стрелок в окне не терял времени даром. Теперь задание у него было куда легче. Очередные стрелы втыкались в кожистые крылья и гибкие тела ползающих по мостовой хищников. Те, в кого пока не попали, сразу же бросались на раненых собратьев. Клубок черных тел разделился на несколько меньших, потом же, когда последний крылач замер, пробитый стрелой, на улице вновь воцарилась тишина — но лишь на миг. Шум, который устроили пожирающие друг друга твари, не мог остаться незамеченным. Со стороны сквера донесся пронзительный писк. Где-то поблизости находились котокаты. Наследники мартовских крышеходцев, они уступали крылачам с точки зрения размера, но равнялись яростью. И они скоро здесь появятся, привлеченные запахом смерти и крови. А уж когда прибудут, будет лучше, если не почуют человека, чье мясо было им по вкусу куда приятней, чем высушенные ткани летающих мантий.

Учитель глянул на Немого. Парень стоял, словно окаменев, не в силах отвести взгляд от мертвых мутантов, лежащих в нескольких шагах от него. Впервые в жизни он видел этих тварей настолько близко, а еще впервые в жизни увидел он и то, как они пожирают свои жертвы.

«Нам нужно идти», — махнул он сыну, а когда парень не отреагировал, дернул его за плечо и бесцеремонно втянул в подворотню.

Забитое кривыми досками оконце пролета между первым и вторым этажами впускало совсем немного света, из-за чего на лестничной площадке царил приятный полумрак, но здесь, внизу, в нескольких шагах от входа, было темно, хоть глаз выколи. Решетка, отделяющая узкий коридор от ступеней, стояла распахнутой на всю ширину. Неужели их спаситель успел спуститься вниз и открыть им проход? Тогда почему не ждал у входа, чтобы затворить решетку на засов?

Учитель не знал, что заставило его замереть на месте, перед самым пятном темноты. Может, инстинкт, может, услышал некий звук или заметил уголком глаза какое-то движение. Был слишком раздерган, чтобы оценивать это трезво, потому отреагировал инстинктивно, останавливая и сына, хотя стоять на входе было смертельным риском.

«Что-то здесь не так…»

Он прислушался, всмотрелся. Ничего, хотя… У подножия лестницы, во втором пятне тьмы, что-то словно бы зажглось. Четыре кроваво-красных точки проявились во тьме, а через миг лестничную площадку заполнило басовитое гудение.

На ступеньках, ведущих в подвал, появился взрослый шарик. Вынырнул из темноты, словно призрак, неотступно глядя на обомлевших людей. С обнаженных клыков его капала густая слюна, на расчесанных боках отблескивали целой гаммой цветов гнойные пятна и полосы, когда тварь проходила мимо снопов света, просачивающегося между досками, которыми было забито окно.

Помнящий потянулся к оружию, отодвигая сына себе за спину. Это не было хорошей идеей, поскольку Немой тогда уходил из поля его зрения. Котокаты будут здесь уже через минуту-другую и, когда заметят парня в дверях, поспешат попробовать его крови. Учителю необходимо было что-то сделать, причем быстро, до того, как они окажутся меж двух огней. Лучше иметь дело с одним противником за раз, пусть даже это и кровожадный мутант.

Он шагнул вперед, поднимая мачете для удара. «Ну, давай, гнида!» — мысленно подгонял он шарика, который, не пойми отчего, остановился по ту сторону пятна глубочайшей тьмы. Черные губы приподнялись, обнажая ряды длинных острых зубов. Рычание сделалось громче.

— Ну, собака, давай уже! — прошипел Помнящий, перехватывая оружие двумя руками, чтобы нанести как можно более сильный удар.

Подсознательно он понимал бессмысленность собственных действий. Мутировавшая собака достаточно быстра, чтобы человек не сумел с ней равняться. Попасть в тварь — уже это граничило бы с чудом, и спасти Учителя могло лишь божье вмешательство. Помнящий вдруг перестал удивляться, отчего контрабандисты так сильно проклинали это место. Сперва крылачи, потом котокаты, теперь…

Шарик оттолкнулся от покрытого обломками пола. Когда Учитель моргал, тварь еще стояла в луче света, падающего из-за неплотно забитого окна. А когда веки снова пошли вверх, ее уже там не было. Момент для нападения тварь выбрала идеально, словно за теми кроваво-красными глазами скрывалось нечто большее, чем просто инстинкт охотника. Оттолкнувшись сильными лапами, шарик полетел над тьмой, прежде чем пойманный врасплох человек успел отреагировать.

То, что случилось позже, было еще большей неожиданностью. Шарик исчез в пятне бархатной темноты, но из нее не вынырнул, словно исчезнув в другом измерении. Накачанный адреналином Помнящий сумел, в конце концов, шевельнуть руками, клинок мачете медленно пошел вверх. Он увидел пятно темнейшего мрака, почувствовал замедляющийся пульс, но атакующего мутанта все еще не было в поле зрения. Длинный клинок миновал место, в котором должен был столкнуться с нападающим шариком и, двигаясь под острым углом, устремился к стене. «Это невозможно», — ошарашенно подумал Учитель. Из темноты показалась округлая выпуклость. Черная поверхность поддалась было под напором морды и лап пойманной твари. Тихий скулеж — и тишина.

— Теняк… — простонал Учитель, выпуская мачете.

Он выдернул из кармана фонарь и, ошалело работая рукоятью, окинул стены коридора снопом света, медленно наливающимся яркостью. Под потолком справа все еще подрагивал овальный пищеварительный мешок черного охотника, в котором подыхал неудавшийся убийца людей. Со стороны улицы снова доносились громкие писки — слепые котокаты уже окружили место казни и накинулись на кучку убитых стрелами крылачей. Нельзя было терять ни минуты. Помнящий наклонился за мачете, выдернул из-за пояса штык и, несясь сквозь тьму, изо всех сил воткнул его в начавшего трапезу теняка. Широкий клинок вошел глубоко, раня не только хищника, но и находящуюся внутри жертву. Одного движения широкого клинка хватило, чтобы из раны хлынул поток теплой жидкости. Это привлечет котокатов на лестничную клетку, но удержит их подле новой добычи, благодаря чему люди успеют закрыть решетку и добраться до безопасного укрытия.

Прежде чем Учитель и его сын добежали до подножия лестницы, на этаже появилась еще одна тень. На этот раз, правда, принадлежала она человеку.