Глава 2
В это же время
— Может, после работы ты заедешь за мной, и мы поедем к тебе?
Мурлыкающий женский голос в трубке приятно ласкал слух.
Однако Игоря Кириллова — мужчину, ответившего на телефонный звонок только потому, что поступить иначе не позволяло воспитание, — столь заманчивое предложение не увлекло. Но, как сам признавал Игорь, в последнее время его мало что увлекало. С каждым годом работы становилось все больше, и времени на обычные человеческие отношения просто не оставалось.
Не то чтобы Игорь совсем не хотел встретиться с Леной, но наступила напряженная пора — отчетный период. Ко всему прочему и начальнику отдела к пятнице требовалось подготовить доклад для оперативного совещания у руководства 1-й Службы, а времени не хватало катастрофически. Одним словом, запарка, то есть период в работе, наступавший каждый квартал, когда зарываешься в бумаги, перебираешь десятки томов дел, выуживая из них самую суть для отчета, от которого в итоге после правок руководства вообще остаются крупицы, несшие совсем не тот смысл, который вкладывался изначально. В это время Игорь оттачивал мастерство бумагомарания как разновидности лобызания одного руководства перед другим, еще более высоким.
Да! Определенно не такой представлял службу в органах выпускник обычной московской средней школы Игорь Кириллов. Воображение рисовало жизнь на грани риска, полную адреналина, погони на машинах, беспорядочной стрельбы и красивых женщин. В общем, всего того, что имел неподражаемый Джеймс Бонд. Действительность же все расставила по местам: и зарывшись в бумаги, Игорь следил за государственной безопасностью.
Посмотрев на свое отражение в висевшем справа зеркале, Игорь увидел осунувшееся от постоянной кабинетной работы побледневшее лицо, равнодушный и уставший взгляд только подчеркивал серые мешки под глазами.
«Горлум», — вспомнился герой толкиеновского «Властелина колец».
А когда взгляд Кириллова снова упал на открытый в компьютере квартальный отчет, на ум пришли слова «Моя прелесть!».
А ведь когда-то Игорь шутил, конечно, иногда невпопад, но лицо его улыбалось, глаза радостно светились. Он так часто встречался с друзьями, что забывал, когда в последний раз ночевал дома. Зарплаты хватало ровно на две недели, а оставшееся время он сидел на лапше быстрого приготовления и дешевых пельменях. Но все это было не важно. Главное — он жил, и жизнь любила его за это. Он любил девчонок, и девчонки отвечали взаимностью: разве можно было устоять перед харизматичным, полным энергии стройным молодым человеком, в темно-карих глаз которого горел лукавый огонек?
Сейчас Игорю хватает зарплаты на достойную холостую жизнь, но он по-прежнему ест «Доширак» и полуфабрикаты, потому что после работы готовить уже просто нет сил. У него остались друзья только в телефонной книге, которых он еще не забывает поздравить с праздниками. Возвращаясь в одиннадцатом часу ночи, единственное, чего он хочет, — это принять душ и спать. Игорю почти нет дела до девчонок, и девчонки отвечают ему взаимностью.
— Игорь?! — снова раздался в телефоне женский голос.
— Привет Лена, — Игорь откинулся на спинку кресла, — ты же знаешь, что я на этой неделе очень занят. И потом, что скажут твои коллеги, если увидят, что за тобой приезжал не муж, а какой-то незнакомец?
— Ты умеешь убивать романтику! — более серьезно произнесла женщина, во всяком случае, заигрывающе-мурлыкающая интонация пропала.
Свободной рукой Игорь как бы смахнул со лба несуществующий пот, что означало «пронесло».
— Просто перестраховываюсь, — ответил наигранно извиняющимся тоном Игорь, — ты же сама понимаешь всю щекотливость ситуации, большая же девочка.
— Большая, — повторил в трубке голос Лены, — и эта большая девочка хочет не менее большой шалости с ее мальчиком. Тем более муж еще неделю будет в Милане: якобы ведет переговоры с партнерами по бизнесу. А по мне, скорее трахает местных моделей или, точнее сказать, проституток, что, по сути, одно и то же, — резюмировала Лена.
Игорь поморщился. Он ничего не имел против проституток, однако никогда не платил за секс.
— Дорогая, — Игорь устало вздохнул, — как минимум до конца этой недели я в рабочем ауте.
— Аналитик ты мой, — иронично произнесла она, — вечно ты занят. Ты не задумывался над тем, что государство тебя просто имеет?
«Точно, — пронеслось у него в голове, — как верно подмечено, имеет. И кто, блин, тут теперь проститутка?»
Игорь выдержал паузу, раздумывая над тем, когда можно было бы встретиться с Леной.
— Ладно, — сдался он, — сегодня среда.
— Ага, — моментально отреагировала Лена.
Теперь в ее голосе слышалось ликование и сладость предвкушения «больших шалостей», сродни тому чувству, что испытывают дети в свой день рождения, когда им вручают подарки.
— В пятницу в пять я за тобой заеду, — выдавил Игорь, понимая, что это единственный более или менее приемлемый вариант.
— Окей, — промурлыкала Лена, — договорились. Но предварительно созвонимся. Мало ли, может, что-то не срастется.
— Сделаем все возможное, чтобы срослось. Я же только ради тебя иду на такие жертвы.
— Ладно, я поняла. Люблю, когда ты такой, — почти пропела Лена и прервала связь.
Игорь положил телефон на стол, закрыл лицо ладонями и тяжело выдохнул.
— Что? — выпалил он через секунду, когда из-за монитора показалась нахально улыбающаяся физиономия друга и коллеги Кузи.
— Ты отказал Лене?
— Кузя, — театрально вздохнул Игорь, всем своим видом показывая, насколько его раздражает вопрос друга, — вот тебе какое дело?
К слову говоря, Кузю вовсе звали не Кузя, а Дима, но уже и сам этого не помнил, поэтому к нему и прицепилось.
— Как какое, Игорек! Между прочим, это я тебе ее подогнал тогда, так что мы с тобой в этом деле как Дик и Джейн, только, чур, я Дик.
— Напился ты просто, а не подогнал. Пролил на ее подругу подожженный абсент в баре, и все. А поскольку я был единственный более или менее трезвый… — и, подумав, добавил: — во всяком случае, способным стоять на ногах в отличие остальных, пришлось везти подругу и Лену домой.
— Истеричка! — перебил Игоря Кузя.
Он часто так делал — перебивал, но после многих лет совместной работы Игорь стал более спокойно относиться к этой черте его характера.
Тут Кузя не соврал: голосила подруга Лены тогда — дай боже. Такого отборного мата ни Игорь, ни сам Кузя не слышали никогда, хотя в таком состоянии Кузя вряд ли что-то разобрал, скорее всего, он, услышав жесткий тон, просто уловил общий настрой.
К компромиссу пришли быстро: Игорь сказал, что отвезет их домой, сдаст платье в химчистку и через два дня вернет — уже без единого пятнышка и следов нерасторопности его друга.
— Да, — кивнул Игорь, отвечая на первый вопрос Кузи, — отказал. Во всяком случае, не сегодня.
Тот откинулся кресле, и его довольная физиономия исчезла за монитором.
— Мужик, — выдал он, подняв большой палец кверху, — отказал такой женщине.
Игорь этого не видел, но, похоже, Кузя на себе простым движением ладоней обрисовал груди большого размера, что интерпретировалось как восхищение женщиной.
Лена, а точнее Волкова Елена Геннадьевна, в свои тридцать пять лет была женщиной, как говорится, в соку. Этому способствовали большие деньги, которые зарабатывала она, будучи главным бухгалтером крупнейшей строительной компании «Альфа-Групп» с кучей аффилированных организаций, а также ее муж — русский бизнесмен, верховодящий в сфере индустрии моды и якобы потомок венецианских банкиров Аудиторе, что он узнал благодаря сомнительной геральдической конторке.
Ну, а поскольку Лена не испытывала материальных трудностей, она с удовольствием отдавала свое тело в руки опытных визажистов, стилистов, фитнес-инструкторов, массажистов и прочих «-стов», а душу посвятила клубным развлечениям.
В каком-то смысле она была эталоном привлекательности, в ней органично сочетались женская мудрость и девичья красота. Независимая женщина с волевым и требовательным характером, мечтающая нравиться мужчинам. Всеобщего обожания ей катастрофически не хватало, и она испытывала от него настоящее удовольствие. Она изо всех сил старалась наверстать упущенные, по ее мнению, годы.
Рассуждения Игоря и Кузи прервал начальник отдела, ворвавшийся в кабинет с паникой в глазах, отчего казался еще более растерянным, нежели обычно.
— Кириллов! — обратился он в приказном тоне к Игорю. — Где доклад для оперативного совещания?
— Последние штрихи, товарищ полковник, — спокойно ответил Игорь.
— Какие штрихи? — В этот момент голос начальника вообще сорвался на визг, но он тут же взял себя в руки.
Шеф сконфузился — получилось, действительно, несколько неудобно перед подчиненными.
— Я велел подготовить доклад еще в понедельник, — продолжил начальник уже более спокойным тоном. — Потрудитесь объяснить, почему мое указание не выполнено в срок?
— Товарищ полковник, — ровно ответил Кириллов, явно не переживающий из-за того, что работа не выполнена, — вы же сами сообщили мне, что сначала необходимо будет сверстать квартальный отчет, а все другие дела оставить на потом и исполнять в порядке поступающей важности.
Начальник отдела задумался, почесав правой рукой затылок.
— Да? — с сомнением в голосе уточнил он.
— Так точно, — отчеканил Кириллов, чем быстро развеял неуверенность начальника.
— Ладно, — с досадой произнес он, — до обеда закончи доклад для оперативного совещания.
— Будет исполнено, товарищ полковник.
Спрятавшийся от начальника за монитором Кузя прыснул со смеху, чем вызвал у Игоря улыбку.
— Да, забыл сказать, — уже у двери опомнился начальник, — Кириллов, ты идешь на оперативное совещание вместе со мной.
Растерявшись от неожиданной новости, Игорь собрался возразить, но начальник не дал ему такой возможности.
— Указание руководителя Службы, — бросил он и исчез за дверью.
г. Москва, двумя днями позже
Пятница выдалась на редкость жаркой, не спасали даже работающие на полную мощность кондиционеры. На лбу и висках проступали капельки пота, которые постоянно приходилось вытирать платком. Ворот и спина рубашки намокли и прилипли к телу, словно пиявка к жертве, послужив причиной целого букета до жути неприятных ощущений.
Игорь поерзал в кресле. Вот он — подлинный офисный ад для менеджера среднего звена в изощренно-извращенной форме. Хотелось все послать к чертям: и начальников, которые устроили совещание именно сегодня, и само это совещание, в котором Игорь ничего не понимал, но на котором, по какой-то, видимо, только одному всевышнему известной причине он должен находиться.
Игорь бросил измученный взгляд на начальника отдела, сидевшего напротив, и слабо улыбнулся. Как оказалось, тот страдал еще больше. Все неприятные ощущения, которые испытывал Игорь, у того удваивались или даже утраивались, судя по тому, как часто он вытирал лоб и ладони.
«Зачитать доклад, который даже не просматривался, — быстро в голове сопоставил факты Игорь, — значит, мне не хуже всех. Просто пережить совещание как-нибудь и дальше по плану к Лене в ее загородный коттедж, где душ и прохладные комнаты деревянного дома, шелковое постельное белье и мягкая кровать. Там будет все!»
Мысли, цепляясь одна за другую, словно водоворот, уносили Игоря все дальше и дальше в сладкие и приятные душе и телу грезы. Однако судьбе, видимо, было угодно распорядиться совсем иначе и подложить свинью.
— На этом все, — обозначил конец совещания генерал армии Кривошеев, после чего все присутствующие поднялись со своих мест и направились к выходу, — а вас, капитан Кириллов, я попросил бы остаться.
И что самое поразительное, судьба, кажется, обладала определенным чувством юмора в духе «Семнадцати мгновений весны». Она, оказывается, была эдакой ценительницей шпионщины.
Лишенный дара речи, совершенно растерянный, Игорь замер у кресла, в котором сидел минуту назад.
— Игорь Владимирович, — начал Кривошеев, и Кириллов, скорее машинально, не до конца осознавая происходящего, выпалил:
— Так точно, товарищ генерал армии.
Константин Сергеевич добродушно и даже как-то по-отечески улыбнулся.
— Игорь Владимирович, — мягко повторил Кривошеев, присаживаясь напротив Кириллова, — как вы смотрите на то, чтобы оставить всю эту армейскую субординацию и поговорить как коллега с коллегой, без галстуков?
— Как скажете, товарищ генерал, — присаживаясь, неуверенно ответил Игорь, но сразу поправился, — то есть, я не против.
— Хорошо, — снова улыбнулся генерал. — Чаю?
Игорь в ответ кивнул, тоже скорее машинально. Кривошеев подошел к рабочему столу, нажал кнопку вызова, и, мгновение спустя, в дверях появился адъютант генерала.
— Два чая, пожалуйста, Петруш.
Адъютант, не проронив ни слова, исчез, и уже через пять минут генерал армии Кривошеев Константин Сергеевич и капитан Кириллов Игорь Владимирович пили ароматный таджикский чай.
— Так сказать, таджикский синдром, — прервал воцарившееся молчание Кривошеев, поставив чашку ароматного напитка на стол. — Как попробовал раз в Таджикистане в девяносто первом году, так просто влюбился. Столько лет и балуюсь.
Игорь натянуто улыбнулся. Все-таки общение с генералом тет-а-тет, да еще и «без галстуков», не располагало капитана к расслаблению.
«Но чай действительно превосходен!» — заметил про себя Игорь.
— Игорь Владимирович, — генерал стал серьезным, — я понимаю ваше волнение. Оказались один на один с руководством. Нервничаете?
Кириллов помотал головой. Соврал.
— Но дело, которое я хочу обсудить с вами, без пафоса, государственной безопасности.
«А как же иначе, — хмыкнул про себя Игорь, — у нас все дела только такие».
Кривошеев слабо улыбнулся.
— Понимаю ваш скепсис, — сказал он. — Для нынешнего поколения чекистов «государственная безопасность» — это лишь пустой звук, за которым ничего не стоит. Отчасти оно так, конечно. В последние два десятилетия ощутимо нивелировались в сознании людей такие категории, как долг, честь, служение Родине.
Кривошеев встал и подошел к окну: раскинувшиеся перед его взором московские улицы жили своей обычной суетной жизнью, полной бурлящей энергией.
— Отчасти, — он перевел взгляд на Игоря, — в этом виноваты и мы с вами. Поддались капризной моде современности — демократии. Кто-то больше, кто-то меньше, но сейчас все государство у нее в заложниках.
Игорь Кириллов с удивлением посмотрел на генерала. Неужели Кривошеев задержал его только для того, чтобы поделиться взглядами на жизнь? Так сказать, излить душу.
— Нет-нет, — словно читая мысли, продолжил генерал, — не о политической системе мы будем говорить.
«Но как он догадался, о чем я подумал?» — удивился Игорь.
— Глаза, — пояснил Кривошеев, отвечая на молчаливый вопрос Игоря, — всех выдают глаза.
Константин Сергеевич подошел к рабочему столу.
— Вот. — Он достал из выдвижного ящика лист и протянул его Игорю.
— Я вас не понимаю, товарищ генерал, — вопросительно глядя на Кривошеева, пробормотал Игорь.
— Это, скажем так, экспресс-характеристика на сотрудника, составленная без полного и детального анализа, более походящая на первое впечатление. Игорь Владимирович, — Кривошеев пристально посмотрел на капитана, — вы один из самых молодых и талантливых экспертов-аналитиков во всей Службе. Я читал ваши записки, знаком со многими заключениями и прогностическими выкладками. Замечу: очень высокий уровень. На выходе у моего адъютанта вы получите папку с документами. Я хочу, чтобы вы внимательно изучили все материалы, провели их комплексный анализ и ответили на простой вопрос, который я задам через месяц.
Кириллов ровным счетом ничего не понимал.
— Вы пока многого не понимаете, — продолжил Кривошеев, — и это логично. Но поверьте, скоро у вас сложится полная картина происходящего.
Игорь только неуверенно кивнул.
— Допивайте чай, Игорь Владимирович. Сегодня непременно возьмите выходной, тем более, как мне показалось во время совещания, этот вечер вы уже распланировали. — Кривошеев лукаво улыбнулся. — А завтра уж со свежими силами — в бой. Я отдал необходимые указания: вы поступаете в полное мое распоряжение, так что от прежних обязанностей освобождаетесь.
Допивая чай, Игорь бросал косые взгляды на лежавший перед ним лист бумаги: краткая характеристика на Разумовского Сергея Юрьевича.
И в сознании Игоря все окончательно перевернулось вверх ногами. Это был не документ, а просто набросанные на скорую руку заметки. Сложившаяся непонятная ситуация вызывала тревогу и заставляла нервничать.
На следующий день, полдень
На столе перед Игорем лежала характеристика на однокашника и друга — Разумовского Сергея, написанная аккуратным и ровным почерком неким Архангельским. Лаконичность изложения свидетельствовали, что писавший явно спешил, но в то же время подошел к составлению характеристики весьма ответственно.
Игорь откинулся в кресле, понимая, что сейчас у него куда больше вопросов, чем ответов. Однако, перелистывая подборку документов, его беспокоило совсем другое: найдутся ли вообще эти самые ответы?
Он отодвинул чуть в сторону характеристику, достал из папки, полученной у адъютанта генерала Кривошеева, медицинское заключение, сведения о прививках, результаты оперативно-боевой подготовки с поквартальной динамикой. Эти сведения его не заинтересовали, и Игорь отложил их на потом.
— Заключение психолога, — зачитал название очередного документа Игорь, — это может быть интересным.
Некий психолог высшей категории Иванова М. И. констатировала, что Разумовский Сергей, то ли для конспирации, то ли для краткости отмеченный как обследуемый «Р.» проявил «во время тестов незаурядные аналитические способности и умение концентрировать внимание».
Игорь пропустил дальнейшие выводы психолога об интеллектуальных показателях, вспоминая, что Разумовский за время учебы в Академии сдал всего-навсего парочку экзаменов, и то имевших статус государственных, а остальные получал автоматом.
«Склонен к сексуальной агрессии, но проявляемой в легкой форме, — говорилось далее в заключении, — вербально выражает пренебрежение в отношении к противоположному полу».
Игорь ухмыльнулся.
«Нисколько не изменился, правду-матку с ходу: хочу — и баста! Видимо, эта Иванова, — он дошел до последнего листа, — оказалась интересной женщиной».
Читать остальное Игорь не стал: если Разумовский действительно подкатывал к врачу, то последующая оценка его личности была очень субъективна, ведь все это излагалсь на бумаге оскорбленной женщиной, а не специалистом. Он прочитал лишь заключение доктора:
«При определенном неявно выраженном, но тем не менее агрессивном характере, грубом поведении, прямолинейности в отношении лиц, эмоционально подверженных влиянию и давлению, „Р.“ проявляет психологическую зрелость, не имеющую отклонений от общепринятых норм, и адекватно осознает действительность. Здоров, без патологий и видимых проявлений психических заболеваний».
— Все-таки ты сделал уважаемого доктора Иванову М. И., — улыбнулся Игорь.
Сложив документы обратно в папку и открыв в рабочем ноутбуке программу «Word», Кириллов Игорь принялся обдумывать заключение в отношении Разумовского. Однако судьба, которая в последнее время активно вмешивалась в его жизнь, очевидно имея определенную цель — «показать, кто есть главный», — снова внесла коррективы.
Раздался звонок мобильного телефона.
— Черт! — выругался Игорь, посмотрев на экран телефона. — Леночка, какая прелесть! — ласково, но все же немного устало ответил он.
Однако Лена сейчас, кажется, «прелестью» вовсе не была.
— Какого черта, Игорь! — выпалила она.
«Пятница!» — ошеломленно вспомнил Игоря.
— Я занят по работе, — ответил он, — я отправил тебе эсэмэску, что не смогу быть.
Естественно, что никакого сообщения он и не думал отправлять, просто вариант со сбоем связи всегда прокатывал.
— Я ничего не получила, — ответила Лена.
— Ну, я не знаю, — изобразил удивление Игорь, — я точно ее отправлял.
— Ну, а позвонить ты разве не мог?
— Если бы мог, то, конечно, позвонил бы. Сообщение набирал из-под стола, палево! Ой, — Игорь решил воспользоваться еще одним безотказным способом, чтобы избавиться от нее, — начальник! Мне пора, перезвоню.
И прервал связь.
Как и следовало ожидать, из-за монитора соседского компьютера появилась нахально улыбающаяся физиономия Кузи.
— Снова Леночка? — спросил он, когда Игорь отложил телефон.
— Тебе что, заняться нечем?
— Я бросаю все дела, когда речь заходит о Леночке. Давай выкладывай, что там?
Игорь вздохнул:
— Знаешь, если в самом начале это и казалось прикольным, то сейчас это начинает откровенно напрягать. В последнее время звонки участились, особенно среди ночи. Она не то чтобы просит, а фактически требует приехать туда, куда скажет.
Кузин цокот сбил его с мысли.
— Что?
— Игорек, ты неправильно рассуждаешь. В таких случаях оперируют не категориями «нравится — не нравится». Это как будто тебе досталась платиновая клубная карта ОЧЕНЬ, — Кузя выделил последнее слово, — ОЧЕНЬ важного гостя, ну и пользуешься, пока не сменится владелец клуба.
Игорь хмыкнул.
В последнее время их с Леной отношения, начинавшиеся как свободные и ни к чему серьезному не обязывающие, стали напряженными. К Игорю появилось множество претензий, и Лена, словно пробудившись, стала обижаться по любым пустякам.
«Вот почему проблема не может прийти одна?» — размышлял уже про себя Кириллов.
Будто прочтя его мысли, Кузя вставил:
— Мне бы твои трудности, Игореша.
И его лицо исчезло за монитором.
«Ладно, — подумал Игорь, — это все потом, а сейчас — Разумовский».
И он принялся за составление аналитической записки. Но в мозгу всплывали лишь одни шаблонные фразы, из которых состоит большинство характеристик. И дальше слов «Проведенный анализ имеющихся материалов в отношении объекта “Р.” показал…» у Игоря дело не пошло. После разговора с Леной он постоянно мысленно возвращался в прошлое, вновь всколыхнулись горько-сладкие воспоминания, давно спрятанные в глубине души…
…Помню, в тот вечер холодный и принизывающий до костей ветер бил неприятными жесткими снежинками в лицо. А я стоял и даже не мог ее обнять. Мне очень хотелось прижать ее к себе крепко-крепко и не отпускать, но, как и всегда, я не поддался чувствам. В этом была моя ошибка как мужчины — считать, что эмоции — удел слабых и робких. А ведь поддайся я порыву, и не была бы моя жизнь пустой…
…мысли по одному им ведомому сценарию перескакивали с одного мгновения на другое, словно не связанные сцены в дешевом кино…
…Помню, ее тело, изможденное любовью, было совершенным, идеальным. Плавные линии и изгибы, мерно вздымающаяся небольшая, но чувствительная даже к легким ласкам, упругая грудь.
Едва касаясь ее кожи, я провел ладонью от плеча вдоль спины до округлых бедер, и тело отозвалось мелкой дрожью. Ее дыхание сбилось, а глаза чуть приоткрылись.
— Что? — улыбнувшись, спросила она, поворачиваясь ко мне.
Я улыбнулся в ответ. В тот момент казалось, что во всем мире не было никого счастливее ее. Она словно светилась изнутри добротой и блаженством.
— Ничего, — только и ответил я.
Она взяла меня за руку и притянула к себе. Я устроился рядом, уткнувшись в ложбинку между грудями, и поцеловал их.
— Ты уедешь? — неожиданно спросила она.
Я промолчал, зная, что уеду. Ничего не хотелось говорить, не хотелось даже думать об этом, и я промолчал.
— Уедешь… — Ее руки гладили мои волосы. — Когда это случится, я хочу, чтобы ты сказал мне. Не бросай меня как какую-нибудь игрушку…
