Когда около полудня Люси появилась в Управлении уголовного розыска, Бернс с группой, занимавшейся расследованием убийства Карен, находился в Ситуационной комнате. Два стола сдвинули по центру, и вокруг них стояло десять стульев. Две стены помещения были закрыты пробковыми панелями, на них размещались фотографии с места преступления, включая и ту, на которой были изображены останки Карен in situ. На верхней части стены была закреплена временна́я лента, включавшая в себя период времени с четверга, когда обнаружилось, что девочка пропала, и до вечера воскресенья, когда ее нашли. Вдоль этой ленты уже было расположено несколько маркеров.

Детектив-сержант Тара Галлахер стояла около кофемашины, рядом с только что назначенным детективом-сержантом, которого Люси уже встречала. Имя – Мики Синклер, симпатичный мужчина с худощавым лицом. Увидев входившую Люси, Тара вопросительно подняла в руке пластмассовую чашку с кофе, и подруга кивнула ей с благодарностью.

– А инспектор Флеминг к нам не присоединится? – уточнил Бернс, приближаясь к девушке.

Теперь, когда на нем не было комбинезона судмедэксперта, Люси смогла рассмотреть его волосы песочного оттенка. Бернс носил их свободно, и было заметно, что он уже начинает лысеть. Его лицо было слегка бесформенным, как будто некоторый излишек веса лишил его четкости линий. Черты лица мягкие, щеки пухлые. Однако глаза у него были острыми и яркими, и девушка с некоторым замешательством заметила, что пока она изучала его, суперинтендант в свою очередь внимательно изучал ее. Инстинктивно она прикрыла рот рукой.

– Я еще не видела его сегодня, сэр, – ответила сержант, а потом добавила: – Он говорил, что с утра у него какие-то дела.

– Понятно, – кивнул Бернс. – В таком случае давайте начнем? – Он повернулся и обратился к сотрудникам, находившимся в комнате: – Берите ваш кофе, ребята, и рассаживайтесь.

Тара принесла Люси ее кофе.

– Молоко и один кусочек, – произнесла она.

Люси кивнула. Ей было приятно, что кто-то помнит, какой она любит кофе.

Бернс занял место во главе стола и быстро представил Люси всем остальным.

– Мики, – сказал он, – может быть, начнем с результатов вскрытия?

Пока Мики поднимался, Тара незаметно подтолкнула Люси.

– Причиной смерти явилась рана на горле жертвы. Смерть произошла в воскресенье, где-то между восемью часами утра и полуднем, хотя тело было положено на рельсы только вечером.

– Это значит, что убийца где-то прятал тело, прежде чем перевез его в темноте, – раздался никому не нужный комментарий детектива-констебля.

– В желудке обнаружен арахис, – продолжал Мики. – И больше, пожалуй, ничего. Создается впечатление, что она ничего не ела. Есть признаки сексуального контакта, который произошел незадолго до смерти. Патологоанатом сказал, что следы совершенно явные. Он взял образцы для токсикологического анализа на наличие наркотиков и алкоголя.

– Ее что, изнасиловали?

– Эксперт сказал, что он этого не исключает.

– Хотя это может ничего не значить, – прокомментировал Бернс. – Что-нибудь еще?

– Для начала это все, что смог сообщить эксперт. Он пришлет полный отчет, как только закончит.

– А что криминалисты на месте преступления, Тара?

В отличие от Мики Тара осталась сидеть и, прежде чем начать говорить, откашлялась:

– Форма пятен крови на одежде говорит о том, что для перевозки ее останки упаковали в пластиковый мешок. На ее обуви обнаружена черная собачья шерсть.

– Сержант Блэк, может быть, вы поделитесь с нами результатами вашей работы и тем, что вы смогли выяснить к этому часу?

Люси согласно кивнула.

– Боюсь, что у меня не так много информации, сэр. Девочка пропала в прошлый четверг. Она не вернулась в приемник после школы, но такое случалось и раньше.

– Она находилась под наблюдением социальных служб?

– Да. И они связались с нами, после чего мы начали поиски. Искали в обычных местах: торговых центрах, барах и тому подобных заведениях.

– А раньше она убегала?

– Несколько раз, – подтвердила сержант. – И вначале мы решили, что это ее обычный побег. В таких случаях она появлялась на второй день – очень часто проводила ночь в компании друзей, может быть, бойфренда.

– А он у нее был?

– Да так, ничего серьезного… По крайней мере, нам об этом неизвестно.

– Так что, она вела активную половую жизнь?

– Ей было пятнадцать лет, сэр, – ответила Люси.

Бернс кивнул, что-то записывая в блокнот.

– И после этого вы поместили обращение в прессе?

– После того как она пропала, в ее комнате в приемнике обнаружили телефон. Тогда социальные работники запаниковали. Они предупредили об этом нас, и мы разместили пресс-релиз, – объяснила девушка. – А вчера кто-то узнал о ее папаше, и все газеты как с цепи сорвались.

– А мы знаем, кто мог это рассказать? Это мог быть кто-то из нас? – Бернс строго оглядел сидевших за столом.

Он имеет в виду «кто-то из вас», подумала Люси. Делом занимался ОЗУЛ, а если точнее, то она и Том Флеминг.

– Я так не думаю, сэр, – ответила она. – Дерри – город маленький. Здесь все друг друга знают. Вы это поймете, когда поживете здесь подольше.

– А не могло это произойти из-за того, что она дочь своего отца? – спросил Мики.

– Ее отец задал этот же самый вопрос, – ответила Люси. – Мне так не кажется. Она жила под другой фамилией. Хотя ее отец назвал семью застреленного им сотрудника банка как потенциальных мстителей, мне это кажется маловероятным.

– Эту версию надо будет отработать, – раздался голос Бернса. – В ее телефоне нашли что-нибудь интересное?

– Только что я разговаривала с сотрудником ОИК, как раз перед тем как приехать сюда. Через «Фейсбук» Карен познакомилась с человеком по имени Пол Брэдли. Первый контакт был в сентябре. А месяца два назад они впервые встретились, после чего, по-видимому, у девочки появился новый айфон, который она прятала от сотрудников приемника. Сейчас ребята из ОИК пытаются выйти на Брэдли через его адрес в Интернете.

– Отлично, – подал голос Бернс. – Мне нужно имя человека, который занимается этим в ОИК. А ОЗУЛу этот Брэдли известен?

– Я прогнала его через систему, основываясь на той личной информации, которая есть на его страничке в «Фейсбуке», но безрезультатно, – объяснила Люси. – Это вполне может быть вымышленное имя.

– Или он вполне может быть известным преступником, – заметил суперинтендант. – Прежде всего надо переговорить с известными нам потенциальными преступниками.

Бернс обратился к своим записям. Читал он их, бесшумно шевеля губами.

– Наркотики?

Сержант покачала головой.

– Может быть, совсем чуть-чуть. Мы их даже не рассматривали. Нам казалось, что это не так уж серьезно.

– Все может оказаться серьезным, – заметил Бернс, кивнув. – Токсикология покажет, употребляла ли она их накануне своей смерти. А как давно она режется?

– Впервые это заметили, когда Карен было девять лет. В то время она попала в приемник после того, как ее мать впервые положили в психушку на «просушку». К тому времени Карен ухаживала за ней уже четыре года. Социальные работники спросили девочку, когда она стала резать себе руки, но та ничего им не сказала. Однако продолжала резаться до… до самой смерти.

– Ее когда-нибудь подозревали в склонности к самоубийству? – уточнил Бернс.

– Ни я, ни социальные работники так не считали, – ответила сержант.

– Несмотря на то, что она резала себе руки? – задал вопрос Мики.

– Эти порезы, которые наносила себе Карен, были способом примириться с жизнью. Она делала это, чтобы примириться, а не для того, чтобы покончить с нею.

– Почему?

– А как еще она могла перенести взросление и необходимость быть сиделкой для своей сорокалетней мамаши-алкоголички? – пожала плечами Люси.

– Девочка употребляла алкоголь?

– Не больше, чем другие.

– А откуда вы так хорошо ее знаете? – задал вопрос суперинтендант.

– А я не могу сказать, что хорошо ее знаю. Я несколько раз встречалась с Карен в приемнике, когда приходила туда по поводу совсем других детей. Ну вот там мы и сошлись.

– А почему так получилось, как вы думаете?

Люси задумалась над этим вопросом.

– Да просто меня к ней потянуло.

Бернс задумался над ее ответом.

– Ну хорошо. Тогда расскажите нам, какой она была? Опишите нам Карен Хьюз, для того чтобы мы могли лучше понять ее.

– Она была милым ребенком, – пожала плечами Люси. – Заботливая. Ухаживала за своей матерью. Терпеливая – если принять во внимание всю ту муть, с которой ей приходилось сталкиваться ежедневно. У нее было своеобразное чувство юмора. Но в ней чувствовалась какая-то тревога. И у нее… у нее был очень низкий уровень самооценки.

– Теперь я понимаю, почему помощник главного констебля направила вас работать в ОЗУЛ, – заметил Бернс.

Люси подумала, что у ее матери, помощника начальника полиции, было на это гораздо больше причин, но девушка промолчала.

– Эта собачья шерсть, которую обнаружили криминалисты. Вряд ли в приемнике была собака? – задал Бернс следующий вопрос.

– Нет, сэр.

– А что насчет сексуальных преступников? Вы этот контингент уже отработали?

– С инспектором Флемингом мы начали опрос этого контингента как часть мероприятий по поиску Карен.

– И сколько их всего?

– В зоне ответственности регионального управления Фойла – шестьдесят шесть. Мы встретились уже почти со всеми.

– И много среди них собаководов? – рассмеялся Бернс.

– Всего один, и мы планировали вскоре встретиться с ним.

– Думаю, что его надо отработать в первую очередь. Как его зовут?

– Юджин Кэй. Но он предпочитает, чтобы его называли Джин.

– Ах вот как? – удивился Бернс, записывая имя. – Если б вы с Флемингом встретились с ним, а потом поставили меня в известность, я был бы вам очень благодарен. Помощник главного констебля уже дала согласие на то, чтобы в этом деле вы работали в тесном контакте с нами.

Люси встала, чтобы уйти, но внезапно остановилась.

– Там есть еще кое-что с расписанием поездов вчера вечером, – заметила она. – Предыдущий поезд проходил там в десять, поэтому тело…

Подняв руку, Бернс остановил девушку.

– Мы об этом уже знаем.

– А потом еще эта кража металла, – не сдавалась Люси. – Очень вероятно, что тот, кто срезал силовой кабель, мог видеть, кто принес Карен на железнодорожное полотно. Принимая во внимание расписание поездов, предыдущий поезд…

– И над этим мы тоже работаем, – улыбнулся Бернс.

– В ту же ночь было ограблено кладбище, – заметила сержант. – Это могут быть одни и те же люди.

– А вот этого я не знал. – Бернс посмотрел на девушку. – Это может быть полезная информация. Тара, вам надо связаться с местными пунктами сбора металлолома и выяснить, кто там торгует тем, чем торговать не следует. Мики, а вас я попрошу связаться со школой и выяснить, что они могут рассказать о девочке. Йен, проверьте систему уличного наблюдения в центре города – возможно, она зафиксировала какое-то активное движение в районе парка Сент-Колумб вчера вечером. Договорились?

Раздалось какое-то общее бормотание в знак согласия, и все потянулись к выходу. По тому, как Тара задвинула свой стул, Люси поняла, что девушка расстроена.

Перед тем как уехать, Люси еще раз подошла к Бернсу.

– Я все расскажу инспектору Флемингу, – сказала она.

– Ну и хорошо, – с улыбкой ответил суперинтендант.

Девушка продолжала стоять перед ним. Улыбка Бернса слегка потускнела.

– Вы хотите спросить меня о чем-то еще? – неуверенно предположил он.

– Я бы хотела узнать, как продвигается поиск Аллана Каннингэма, сэр, – решилась наконец девушка.

– Напомните мне, кто это? – Сплетенные руки мужчины лежали перед ним на столе.

– В прошлом году он поджег дом своей сожительницы в Фойл-Спрингс. Мать, Кэтрин Квигг, и дочь, Мэри Квигг, погибли в огне. Младенца Джо удалось спасти.

– Помнится, я просматривал этот файл, прежде чем приступить к работе, – ответил Бернс. – И, насколько я помню, поиски в течение первых трех месяцев не дали никаких результатов, поэтому дело было заморожено. Этот тип, Каннингэм, скрылся за границей, правильно?

– Если точнее, то в Донегале, – кивнула Люси.

– Мне кажется, я читал, что, согласно данным внутренней разведки, он осел в районе Лимерика. Мы обратились за помощью к пограничникам, но это ничего не дало. Все дальнейшие попытки тоже ни к чему не привели. Помню, говорили, что он находится под надежной защитой. Семья этого Каннингэма – хорошо известные республиканцы.

– Понятно.

– А почему вы спрашиваете?

– Я знала погибшую девочку. Она появилась в сфере наших интересов за несколько дней до смерти. Девочка звонила мне в ночь своей смерти, но я не заметила звонка до… до тех пор, когда было слишком поздно.

– Понятно, – повторил Бернс.

– Поэтому мне интересно, не появилось ли что-то новенькое.

– Боюсь, что ничего, – ответил Бернс. – Ничего и не появится, если только Каннингэм опять не пересечет границу или публично не заявит о себе на юге с тем, чтобы пограничники смогли арестовать его. Но я обещаю вам все проверить еще раз. Как уже сказал, я обращал внимание только на последние дела, поэтому мог что-то пропустить.

В такую возможность Люси почему-то не поверила.