Глава 78
Ким посмотрела на то, что стояло перед ней, и решила, что «Тетушка Бесси» – неисправимая лгунья.
Коробка из-под готовых ингредиентов, с рецептом, стояла рядом с собственным произведением инспектора, которое она только что достала из духовки. Его не могли спасти ни блестящие украшения, ни горы сахарной глазури.
Стоун выбросила коробку в бак с мусором. Она почувствовала себя преданной.
– Все равно я добьюсь, Эрика, – она подняла глаза к потолку. – Обязательно. Обещаю.
Во входную дверь постучали.
– Открыто! – крикнула хозяйка дома.
Появился Брайант – в джинсах, свитере и с пиццей в руках.
– Я не видел тебя сегодня в офисе, – сказал он, ставя пиццу на стол.
– Распоряжение Вуди, – закатила глаза Ким. – Я не хочу больше ему возражать, потому что у этой кошки осталась последняя жизнь.
– Он что, сам так сказал?
Инспектор кивнула и стала загибать пальцы.
– Начать с того, что я заработала две официальные жалобы на свое поведение. Потом трижды нарушила прямые инструкции и действовала вопреки официальному протоколу, – тут она загнула все пальцы в кулак. – И это не считая всего остального.
– Боже, неужели он был так жесток?! – воскликнул Брайант, уронив голову на грудь.
– Вот именно, – сказала его начальница, немного подумав. – Он вообще много чего сказал.
– И что же ты ему ответила?
– Я ответила, что у его модели сзади не хватает рычажных рессор.
Брайант расхохотался в полный голос, и Стоун последовала его примеру. Сейчас это казалось ей невероятно смешным.
Однако на самом деле это был ее способ сказать «спасибо». У Ким не было никаких иллюзий насчет того, что она может потерять работу, и Вуди абсолютно четко сообщил ей, что теперь ее спасли только результаты. Если б хотя бы одна из ее догадок не подтвердилась, в кутузке уже был бы новый постоялец. Это расследование подвело ее к самой грани, после которой она могла потерять самое дорогое из того, что у нее было, – и тем не менее, оно того стоило.
– А на прочее сколько времени он тебе дал?
– Месяц, – простонала Ким, доставая из буфета две чистые кружки.
– Боже, и что же ты собираешься делать?
Инспектор пожала плечами. У нее было четыре недели на то, чтобы переговорить с психологом – в противном случае ей грозило временное отстранение от должности.
– Но ты же не думаешь, что он действительно выполнит эту угрозу?
Ким вспомнила решительное выражение на лице Вуди.
– Можешь не сомневаться, – вздохнула она. – Обязательно выполнит.
– Ну что ж, тебе, наверное, будет интересно узнать, что Ричард Крофт выглядит уже гораздо лучше, – сменил тему ее гость.
– Правда?
– По крайней мере, так было, когда я зачитывал ему его права.
Хотелось бы Стоун поприсутствовать при этом лично!
– Только не говори мне, что миссис Крофт при этом не было, – сказала она.
– Конечно же, она была. На несколько минут она превратилась в верблюда, страдающего запором, но быстро пришла в себя, собрала свои бумаги и компьютер и сообщила, что все дальнейшие переговоры будет вести только через адвоката.
– Переговоры?
– Ну да, с Ричардом. Мне кажется, что в недалеком будущем его ждет развод по ускоренной схеме.
– И что же он, в конце концов, показал?
– Подтвердил, что Бет убил Виктор. Остальные просто помогли захоронить тело. И еще он сказал, что это Тереза Уайатт предложила устроить пожар, чтобы запутать все списки девочек: и тех, которые бежали, и тех, которые были переведены в другие учреждения, и тех, которых передали родственникам.
– Ты ему веришь?
– Не знаю. Хотя это и не имеет принципиального значения. Конечно, у него будет хороший адвокат, но какое-то время ему точно придется провести в тюрьме. Важнее то, что его нынешняя жизнь закончена. Жена, дом, карьера и, вероятно, дети – всего этого он лишился навсегда.
Ким промолчала. Говорить было нечего. По отношению к Ричарду Крофту она не испытывала ничего, кроме сильнейшего отвращения. Да и жизнь ему удалось сохранить по чистой случайности.
– Как ты думаешь, Виктор Уилкс действительно такой монстр? – Лицо у Брайанта было серьезным. – То есть я знаю, что он сделал, но в то же время он окормлял свою паству и все такое… Может быть, хоть что-то хорошее в нем оставалось?
Иногда сержант казался инспектору гораздо моложе своего возраста. И Ким было жаль, что именно ей придется объяснять ему, что Деда Мороза в жизни не существует.
– Нет, Брайант, – покачала она головой. – Он работал в таких местах, где погруженные в отчаяние дети давно попрощались с малейшей надеждой на новую жизнь. И вот там он им представлялся настоящим маяком надежды в океане невзгод. В этом было и его вознаграждение, и его реальная власть. Секс с испуганными, незащищенными, молодыми девочками давал ему физическое удовлетворение. Он все время находился в местах, где обвинение в изнасиловании было практически невозможно доказать, а те, кто начинал представлять собой какую-то проблему, просто исчезали. Он убивал их, и от этого тоже получал удовольствие. Делал это, потому что был уверен в своей безнаказанности и потому что подвел философское оправдание под убийство любого, кто ему мешал. Думаю, что жертвы Уилкс находил и в Холлитри, и, как это ни печально, мы так и не узнаем их полный список. За два года с того момента, как он там появился, из этого комплекса исчезли девятнадцать девочек. Добавь сюда те случаи, о которых члены семьи вообще не заявили, потому что или не заметили их, или им было на это глубоко наплевать. Думаю, что эта цифра удвоится.
– Мерзавец, – пробормотал Брайант.
Ким согласилась, но успокоила себя тем, что Виктор Уилкс уже никогда не выйдет на свободу.
– Машину нашли? – спросила она.
– Гараж за апартаментами, зарегистрированный на имя Никола Адамсон. Белая «Ауди» с поврежденным передним крылом.
Стоун покачала головой. Несмотря на все свои усилия, она никак не могла испытать хоть какую-то симпатию по отношению к Терезе Уайатт, Тому Кёртису, Ричарду Крофту и Артуру Коннопу. Вместе с Виктором Уилксом они скрыли смерть трех молодых девочек и на десять лет лишили их всякой надежды на правосудие. И все это только для того, чтобы скрыть свои собственные грязные секреты. Каждый из них нашел свой собственный способ, чтобы еще больше надругаться над жертвами… Более того, они все приложили руку к убийству еще одного ребенка, единственная вина которой заключалась в том, что она хотела надеть розовый кардиган своей сестры.
– Интересно, Ким, а когда ты решила, что речь идет о двух разных убийцах? – спросил Брайант.
– Когда сравнила способы убийства, – ответила женщина. – Когда мы раскопали скелеты, то было ясно, что девочки были убиты человеком, обладающим недюжинной физической силой. А нынешний убийца ею явно не обладал. Для того, чтобы засунуть голову Терезы под воду, не нужно было никаких сверхусилий. Горло Тому перерезали сзади, Артура сбила машина, а Ричарду воткнули нож в спину. Для всего этого нужно терпение, коварство и изворотливость, но никак не физическая сила.
– А пожар в доме Терезы? В нем-то какой смысл?
– На земле тогда лежал очень тонкий слой снега. По отпечаткам ног, да еще и по следам трости криминалисты многое смогли бы узнать, если б восемь пожарных, две пожарные машины и струя воды под высоким давлением не уничтожили все улики.
– Умно.
– Вот именно. Так что убийцей должна была быть женщина.
– Но ее все-таки поймали.
– Ну да, другая женщина.
Брайант закатил глаза и притворно застонал.
– А как, ты думаешь, Никола воспримет правду, когда узнает ее? – спросил он, внезапно посерьезнев.
– Это сделала не Никола, а Бет, – пожала плечами Ким.
– И ты в это действительно веришь? – с сомнением спросил ее коллега.
«Храни его господь, но он удивительно приземленный человек!» – подумала Стоун.
– Ну конечно, верю, Брайант, – ответила она.
– Ну, не знаю, мне все это больше напоминает «Секретные материалы».
– Бет появлялась только в те моменты, когда она была нужна Никола, когда девушка была больна или сильно испугана, – со вздохом начала объяснять Ким. – Никола бессознательно использовала этот образ как своеобразную форму защиты. Она никогда полностью не верила в то, что ее сестра умерла. И ее сознание намеренно блокировало эти воспоминания, чтобы девушка могла спокойно жить. Это защищало ее от чувства вины. А теперь представь, что для Никола в образе Бет были доступны все эти воспоминания. Она помнила о подслушанном разговоре в кабинете, она знала о том, что произошло после. То есть, хотя Никола как личность и была отрезана от этих воспоминаний, ее второе «я» имело к ним доступ.
Ким была уверена, что «сознательное» в Никола не знало о том, что ее «бессознательное» время от времени возвращает ее сестру к жизни. После того, как она лицом к лицу встретилась с «Бет», Ким была уверена, что это была совсем не актерская игра.
– Постарайся представить себе, что сознание человека разделено на две половины, – повернулась она к Брайанту. – Никола вполне адекватно вела себя в повседневной жизни. Функционировала она абсолютно нормально, но при этом кто-то другой контролировал ее подсознание.
– И все равно я этого не понимаю – и боюсь, что присяжные тоже не поймут, – сержант покачал головой.
Ким подозревала, что он абсолютно прав, но сомневалась, что Никола когда-нибудь признают достаточно здоровой, чтобы она смогла предстать перед судом. Для самой Стоун внутренняя борьба между Никола и Бет была совершенно очевидна на примере убийств и Терезы, и Тома. В обоих случаях прибытие полиции было искусственно ускорено. Одна из половинок разделенного сознания явно хотела, чтобы ее остановили.
Никола не была ни испорченной, ни дурной женщиной, и настоящее наказание для нее наступит в тот момент, когда к ней начнут возвращаться воспоминания.
На своем собственном опыте Ким знала, что комплекс вины выжившего способен формировать сознание человека, и именно поэтому молила Бога, чтобы коробочки ее памяти никогда не открывались.
– А почему Уилксу удалось остаться в живых? – продолжал расспрашивать ее Брайант.
– Просто повезло, – ответила инспектор. – Он был следующим в ее списке, и рано или поздно она бы его достала.
– Одного не могу понять, – покачал головой сержант, – как это никто не обратил внимания на то, что в живых остался только один из близнецов?
– Просто в списках царил настоящий бардак. И не забывай, что приют уже практически закрыли. Так что списки беглянок были старыми, а в ночь пожара практически каждый составлял свой собственный список. «Скорая помощь» увозила девочек в больницу для медицинской проверки. Это был хаос, причем искусственно созданный. Ни один из списков, созданных в ту ночь, не совпадает с другими.
– Но почему Никола никому ничего не сказала?
– Ребенок был запуган. Она была уверена, что вскоре они обнаружат свою ошибку с кардиганом и обрушатся на нее.
– А как же с Мэри Эндрюс? Кто это был – Никола, или Бет, или черт знает кто еще?
– Нет никаких свидетельств того, что она умерла не от болезни, – покачала головой Ким. – В тот день Мэри вообще не было в приюте, и у Никола не имелось никаких причин на нее охотиться. Мне кажется, что Мэри Эндрюс была единственным человеком, которому девочки могли безоговорочно доверять, – тяжело вздохнула она. – А все остальные, за исключением Уильяма, который дежурил по ночам, находили свои собственные способы использовать воспитанниц для своих целей. И неудивительно, что девочки были далеко не скауты.
– Ну, это ты слишком мягко сказала, – заметил Брайант.
Стоун хотела было поспорить, но не стала. Ее напарник был уверен, что моральный код поведения человек получает при рождении. Он считал, что этот код генетически предопределен, как цвет глаз или волос, но Ким знала, что это не так. Поведению, как и способам использовать свое сознание, необходимо учиться. И делается это на примерах и ролевых моделях. Наследственное осознание того, что такое хорошо и что такое плохо, совершенствуется в течение всей жизни, а не является чем-то, отпечатанным в мозгу в момент рождения.
Социальное происхождение Трейси, Мелани и Луизы предполагало, что эти коды у них будут навсегда извращены. Так дети, которые когда-то подвергались насилию, начинают точно так же проецировать насилие на окружающих.
Брайанта в этом никогда не убедить, но Стоун знала это наверняка, потому что сама бывала в таких приютах. А то, что она попала туда на три года раньше, спасло ей не только жизнь.
– Ну, а что происходит у тебя с доком? – спросил сержант, отхлебнув кофе. – Мне кажется, что вы с ним здорово совпали.
– Брайант. – В голосе женщины зазвучало предостережение.
– Да ладно тебе, Ким! Если б у вас было побольше времени, то между вами наверняка бы проскочила искра.
– А к чему приводят искры?
– К пожарам. – Брайант широко раскрыл глаза.
– А ты когда-нибудь слышал о пожарах без урона?
Сержант открыл рот, подумал секунду и вновь закрыл его.
– Никогда не знаешь, что из этого получится… – пробормотал он после небольшой паузы.
– Вот именно.
– Ну, может быть, и хорошо, что все закончилось ничем, – задумчиво произнес мужчина. – Слишком уж док похож на тебя. Но, боже, только представь себе, какие бы у вас были дети… – неожиданно ухмыльнулся он.
– Брайант, мне кажется, что тебе лучше заняться своими собственными делами, – оборвала его Ким. Иногда ей казалось, что этот человек знает ее лучше, чем она сама знает себя.
Но если они вновь встретятся с Дэниелом, то кто знает…
– Может быть, ты и права, но я навряд ли сделаю это, – заявил сержант.
– А как проходит жизнь в собачьем приемнике в Баттерси? – улыбнулась Ким, меняя тему разговора.
– Со щенками всё в порядке. Их уже всех разобрали. Племянница скоро заберет Пебблса. Бэм-Бэм отойдет к соседу, Йоги зарезервирована за лучшей подругой моей дочери, а Бу-Бу возьмет сестра Стейси.
– Надеюсь, что эти имена даны им не на всю жизнь?
– Не-а, – покачал головой Брайант. – Это для того, чтобы мы могли их как-то различать.
– А как же их мама?
– Останется со мной. Ей всего четыре года, но ветеринар считает, что у нее уже было три помета. Так что свою задачу она выполнила.
На мгновение – на очень короткое мгновение – Ким почувствовала непреодолимое желание крепко обнять этого похожего на медведя человека, обладающего добрейшим сердцем. Он был ее коллегой и единственным настоящим другом.
Но она подавила в себе это желание.
– Ну что же, – сказал сержант, вставая с барного стула, – тогда я могу перейти к истинной причине моего сегодняшнего визита. С остальным ведь мы уже закончили, нет?
– Да, Брайант, закончили.
– Ну и когда же, когда же, когда же… – Мужчина начал возбужденно потирать руки.
Ким рассмеялась над его детским нетерпением.
А он бросился через соседнюю дверь в гараж.
Хозяйка между тем выбросила кексы в мусорный бак, а противень залила горячей мыльной водой.
– М-м-м, Ким… но его здесь нет. – Брайант снова появился в дверном проеме.
– Неужели? Ты представляешь…
Мужчина прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди.
– Так, значит, ты его продала, да?
Ким промолчала.
– Но ведь ты любила его, как ребенка! – Теперь сержант был совершенно ошарашен. – Ты же месяцы положила на то, чтобы однажды прокатиться на этой чертовой штуке! Ничего не понимаю. Он же так много для тебя значил…
– Знаешь, Брайант, бывают вещи и поважнее, – Стоун вытерла противень и убрала его в шкаф. С лица ее гостя не сходило ошарашенное выражение. Он не понимал.
А Ким понимала очень хорошо – и это было самое главное.
