Глава 35
– Ну и что ты думаешь? – спросил Брайант, когда его начальница села на пассажирское место.
– О ком?
– О докторе и археологе.
– Похоже на глупую шутку.
– Да брось ты! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты думаешь, они…
– Да что, черт побери, с тобой происходит?! – рявкнула Ким. – Полчаса назад вел себя как маленькая девочка, а теперь сплетничаешь, как старуха?
– Вот насчет старухи обидно, шеф.
– Я была бы больше рада, если б ты направил свои ограниченные мыслительные способности на расследование преступления, а не на обсуждение сексуальной жизни наших коллег.
Брайант пожал плечами и направил машину в сторону Бромсгроува.
Их следующей целью был офис Ричарда Крофта на центральной улице города. Проезжая через Лай, Ким не отрывала глаз от окружающей местности. Она никак не могла избавиться от образа пятнадцатилетней девочки, держащейся за раненую ногу и пытающейся увернуться от ударов лопаты, который стоял у нее перед глазами. Первые два удара, по всей видимости, разрезали ее плоть, хрящи и мускулы, но не сильно повредили кости – и это вызывало у Стоун позыв к рвоте. Она закрыла глаза и попыталась представить себе тот страх, который должен был охватить ребенка.
Инспектор была полностью погружена в эти свои мысли, пока они не добрались до окраин Бромсгроува и до того места, где находилась психиатрическая клиника «Барнсли-холл». Она была открыта в 1907 году и в свои лучшие времена вмещала до 1200 пациентов. Здесь мать Ким провела почти все семидесятые годы до того, как ее выпустили на свободу в возрасте двадцати трех лет.
Самое время для таких воспоминаний, подумала Стоун, когда они проезжали жилой квартал, построенный в конце девяностых, после того, как клиника была закрыта и разрушена.
Она помнила, что население было очень расстроено разрушением водонапорной башни в 2000 году. Это строение в готическом стиле из кирпича и песчаника, украшенное терракотовым орнаментом, возвышалось над клиникой. Сама Ким была счастлива, когда ее разрушили. Это было последнее напоминание о доме скорби, который был виновен в смерти ее брата-близнеца.
Брайант припарковался на стоянке позади супермаркета с товарами для животных, и инспектор попыталась собраться с мыслями.
Они сократили путь, пройдя по галерее между двумя магазинами, и в ноздри им ударил запах свежей выпечки, доносившийся из булочной Грегги.
Сержант застонал.
– Даже не думай, – сказала Ким и стала осматривать близлежащие здания. – Вот это, – решила она, показывая на красную дверь, расположившуюся между магазином карт и магазином, торговавшим уцененной одеждой.
Под табличкой с именем был прикреплен интерком. Стоун нажала кнопку, и им ответил женский голос.
– Мы хотели бы увидеть мистера Крофта, – сказала инспектор.
– Боюсь, что в настоящий момент он отсутствует. Сегодня у нас день…
– Мы занимаемся расследованием убийства, так что прошу вас открыть дверь.
Ким не собиралась вести беседу через электронный прибор.
Раздался негромкий зуммер, и дверь отворилась. Перед полицейскими оказалась узкая лестница, ведущая на верхний этаж.
На верхней площадке они обнаружили две двери, расположенные друг напротив друга. Левая дверь была сделана из цельного куска дерева, а в правую были вставлены четыре стеклянные панели.
Стоун открыла ту, что была справа.
За ней располагалась крохотная комната без окон, которую занимала женщина. По мнению Ким, ей было около двадцати пяти, а волосы были настолько туго зачесаны назад, что на висках у нее образовались морщины.
Брайант достал свой полицейский значок и представился.
Помещение было крохотным, но выглядело ухоженным и функциональным. Вдоль одной из стен стояли шкафы для бумаг, а на противоположной висели несколько сертификатов и органайзер на текущий год. Из динамиков компьютера доносилась музыка с «Радио 2».
– Мы можем переговорить с мистером Крофтом? – спросила инспектор.
– Боюсь, что нет, – ответила сидящая в комнатушке женщина.
Ким обернулась на вторую дверь на лестничной площадке.
– Его там нет. Сейчас он ходит по квартирам.
– А он что, участковый врач? – раздраженно поинтересовалась Стоун.
Откуда берутся все эти ассистентки, которые считают своим первейшим долгом защищать мужчин средних лет? Они что, оканчивают какое-то специальное учебное заведение?
– Советник Крофт тратит много времени на посещение своих избирателей, которые не могут выходить из дома, – объяснила женщина.
Ким немедленно пришел в голову термин «пойманная аудитория», и перед глазами у нее появился политик, который отказывается уйти прежде, чем ему будет обещан голос на выборах.
– Мы расследуем убийство, поэтому…
– Уверена, что смогу найти для вас подходящее время, – ответила служащая, протягивая руку к органайзеру размером А4.
– А может быть, проще позвонить ему и сообщить, что мы уже здесь? А мы пока подождем.
Женщина провела кончиками пальцев по жемчужному ожерелью у себя на шее.
– Его нельзя отвлекать, когда он посещает избирателей, поэтому, если вы хотите назначить…
– Нет, я не хочу назначать эту чертову…
– Как мы понимаем, советник – очень занятой человек, – вмешался в разговор Брайант; мягко отодвигая начальницу в сторону; он говорил низким, теплым голосом, полным сочувствия и понимания. – Но нам необходимо расследовать убийство. Вы уверены, что сегодня у него не будет времени?
Помощница Крофта открыла дневник на текущем дне и покачала головой. Брайант посмотрел на страницу вместе с ней.
– Честное слово, самое раннее, что я могу вам предложить, это четверг в…
– Вы что, шутите?! – рявкнула Ким.
– Нам подойдет все, что вы предложите, – сказал Брайант.
– … девять пятнадцать, детектив, – сообщила секретарша.
– Спасибо вам за помощь, – улыбнулся сержант, после чего повернулся и вывел Стоун за дверь.
Оставшись с ним наедине, кипящая негодованием инспектор повернулась к нему лицом.
– В четверг утром, Брайант?!
– Конечно, нет, – покачал головой ее коллега. – Судя по его дневнику, всю вторую половину дня он будет работать дома, а его адрес нам известен.
– Отлично, – согласилась удовлетворенная Ким.
– Знаешь, шеф, нельзя все время получать все, что тебе нужно, используя только грубую силу.
Но Стоун была с ним не согласна – до сих пор это прекрасно работало.
– Ты когда-нибудь читала книгу «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»? – поинтересовался ее напарник.
– А ты когда-нибудь видел фильм «Пролетая над гнездом кукушки»? Эта девица – живая копия сестры Рэтчед.
– Я просто говорю о том, что своего можно добиться разными способами, – рассмеялся Брайант.
– Вот для этого ты мне и нужен, – сказала Ким, останавливаясь перед кофейней. – Мне двойной латте, – заказала она, входя в помещение.
Ее коллега покорно вздохнул, увидев, что она устраивается около окна.
Несмотря на все старания Брайанта, Стоун так и не научилась подстраиваться под других людей. Еще будучи ребенком, Ким не могла ассимилироваться в коллективе. Она не умела скрывать свои чувства, и ее душевные реакции, как правило, появлялись у нее на лице еще до того, как она брала их под контроль.
– Знаешь, иногда хочется выпить просто чашечку кофе, – проворчал Брайант, ставя чашки на стол. – А у них здесь выбор больше, чем в китайской забегаловке, торгующей навынос. Кажется, это американо.
Ким покачала головой. Иногда ей казалось, что ее друг вылез из машины времени, попавшей в настоящее прямиком из восьмидесятых.
– Так почему же ты так завелась с этой сестрой Рэтчед? – спросил сержант.
– Да потому, что мы топчемся на месте, Брайант.
– Ага, застряли в районе луковых колец?
– В районе чего?
– Для меня преступление напоминает обед из трех блюд. Все начинается с закуски, в которую ты вцепляешься, потому что элементарно голоден. Свидетели, место преступления – так что ты объедаешься информацией. А потом приходит черед основного блюда, и оно похоже, я бы сказал, на мясное ассорти. Приходится выбирать, что вкуснее. Еды становится слишком много, так же как и информации. Так что же, съесть все мясо и оставить гарнир, или остановиться на сосиске и приберечь место для десерта? Большинство людей решит, что пудинг – это лучшее, что есть в обеде, потому что когда съедаешь его, то обед кажется завершенным, а аппетит – удовлетворенным.
– Это самый большой набор ерунды…
– Ну да, только давай посмотрим, где именно находимся мы. Мы уже съели закуску, и перед нами два возможных пути расследования. И вот мы пытаемся понять, какой из них приведет нас к десерту.
Ким отхлебнула кофе. Брайант обожал проводить аналогии, и время от времени она ему в этом потакала.
– Так вот, главное блюдо становится гораздо вкуснее, если съедается под душевный разговор, – продолжил ее коллега.
Стоун улыбнулась. Они действительно работают друг с другом целую вечность.
– Ну, хорошо. Давай, не томи. Что же тебе подсказывает твоя душа?
– Какая у нас была начальная теория?
– Что Терезу Уайатт убили из личной неприязни.
– А потом?
– После убийства Тома Кёртиса мы решили, что убийца как-то связан с Крествудом.
– И смерть Мэри Эндрюс…
– Никак не повлияла на нашу теорию.
– Тело, найденное в земле?
– Подводит нас к мысли, что кто-то убирает людей, замешанных в преступлениях, которые произошли лет десять назад. Так что, если все суммировать, мы считаем, что человек, убивший молоденькую девочку, сейчас убивает сотрудников Крествуда, чтобы те не выдали первоначального преступления?
– Вот именно, – с воодушевлением закивал Брайант.
Именно здесь душа Ким и чувствовала какое-то несоответствие.
– Мне кажется, это Эйнштейн однажды сказал, что если факты противоречат теории, то надо менять факты, – пробормотала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Человек, который убил девочку, хладнокровен и расчетлив. Он умудрился убить и спрятать по крайней мере одно тело так, что его никто не поймал. Смог не оставить никаких улик, и убийство никто и никогда не обнаружил бы, если б не навязчивая идея профессора Милтона. А теперь вернемся к Тому Кёртису. Для убийства был использован алкоголь, но этого убийце показалось мало. Он оставил нам абсолютно ясное послание, что мужчина заслужил свою смерть.
– Шеф, только не говори мне, что твоя душа нашептывает тебе то, что я предполагаю, – с трудом сглотнул Брайант.
– А именно?
– Что мы имеем дело не с одним, а с несколькими убийцами.
– Я думаю, Брайант, – сказала Ким, отпив кофе, – что нам понадобится тарелка повместительнее.
