Помните Шерри? Мы рассказывали о ней в первой главе. День у нее проходил очень сложно. Она не знала за что браться, везде опаздывала, ничего не успевала. Складывалось впечатление, что от нее ничего не зависит. Теперь представьте, что Шерри прочитала эту книгу. Она решила перестроить свою жизнь, организовать ее в рамках тех четких барьеров, которые мы здесь обрисовали. Теперь ее день характеризуется свободой, самоконтролем и истинной близостью с дорогими ей людьми. Давайте посмотрим, как ее жизнь протекает теперь, когда он сформировала барьеры.

звонок будильника. Шерри потянулась и нажала кнопку, заставив его умолкнуть. Уверена, теперь я могу обойтись без него, — подумала Шерри про себя. Уже пять минут как она не спала. В течение долгих лет семь-восемь часов сна казались для Шерри недостижимой мечтой. Она всегда думала, что в такой семье нельзя даже мечтать о полноценном сне.

Однако мечта ее начала сбываться. Теперь дети ложились раньше, поскольку она и Уолт стали устанавливать для них более четкие временные границы. В результате у супругов оставалось даже какое-то время, чтобы расслабиться и побеседовать перед сном.

Конечно, не обошлось без осложнений. За право высыпаться порой приходилось расплачиваться. Например, вчера мать Шерри явилась с характерным для нее неожиданным визитом. На этот раз она явилась как раз в тот момент, когда Шерри помогала своему сыну, Тодду, в выполнении домашнего задания.

Это было одно из самых трудных высказываний, которые Шерри сделала за всю свою жизнь. «Мама, я всегда рада тебя видеть, но как раз сейчас время совершенно неподходящее. Я помогаю Тодду закончить макет Солнечной системы. Сейчас я должна уделить ему все свое внимание. Если хочешь, можешь посидеть и посмотреть, или я позвоню тебе завтра, и мы договоримся, когда нам лучше всего встретиться.»

Мать Шерри реагировала как обычно. Синдром мученицы взыграл в полную силу. «Я всегда это знала, дорогая. Кто захочет проводить время с пожилой одинокой женщиной? Ну что же, я просто пойду домой и буду сидеть одна. Так же, как и в любой другой вечер»

В прежние времена Шерри обязательно уступила бы под чувством вины, которое мать постоянно пыталась внушить ей. однако теперь, после проведенной работы над самой собой и своим отношением к окружающим, Шерри решила для себя, к какой тактике будет прибегать в случае неожиданных визитов своей матери. К тому же она больнее не чувствовала себя такой виноватой. К утру мамочка придет в себя, а Шерри проведет сегодняшний вечер так, как считает нужным.

Шерри надела свое новое платье. Оно сидело идеально, хотя и было на два размера меньше тех, которые она носила несколько месяцев назад. Благодарю, Тебя, Господи, за мою новую способность ограничивать себя, — помолилась она. Диета и программа упражнений в конце концов подействовали и это не было связано с какими-то новыми секретами о пищевых продуктах и способах сжигания калорий. Дело было в том, что она теперь заботилась о себе не с точки зрения эгоизма, а разумно распоряжалась своей жизнью. Она больше не чувствовала себя виноватой оттого, что ей приходилось отнимать время от домашних дел, чтобы заняться собственным телом. Находясь в лучшей форме, она была лучшей женой, лучшей матерью и лучшей подругой. К тому же теперь она больше нравилась себе самой.

после завтрака Эми и Тодд отнесли тарелки в мойку, вымыли их и поставили в сушилку. Теперь все члены семьи привыкли принимать участие в домашней работе. Конечно, поначалу дети и Уолт противились этому. Тогда Шерри перестала готовить завтрак и не готовила его до тех пор, пока они не стали помогать ей убирать после еды со стола и мыть посуду. С детьми и Уолтом произошло что-то вроде чуда. Словно у них в голове ярко засияла надпись, гласящая: «Если я не работаю, то и не ем».

Еще большее удовлетворение вызывала картина, как дети вовремя, да еще и имея пару минут в запасе, подходят к школьному автобусу. Домашние задания выполнены, завтраки упакованы — невероятно!

Конечно, путь к этому быть каменистым. Вначале Шерри звонила родителям, дежурным по автобусу и просила их подождать ее детей максимум 60 секунд, после чего отправляться. Так они и поступали. Опаздывая на автобус, Эми и Тодд обвиняли Шерри в предательстве. Они говорили, что она специально унижает их: «Тебя совершенно не волнуют наши чувства!». Любящей матери, которая лишь учится устанавливать барьеры, тяжело выслушивать такие слова.

Однако продолжая усердно молиться и ища поддержку в группе психологической помощи, Шерри твердо придерживалась установленных ограничений. После нескольких опозданий на автобус, завершившихся опозданием в школу на несколько часов, дети начали самостоятельно заводить будильники.

Шерри приводила себя в порядок, сидя за туалетным столиком. Последнее время эта процедура стала для нее праздником, к которому она никак не могла привыкнуть. Она наслаждалась этими мирными и приятными моментами.

Шерри отправилась на работу, имея еще несколько минут в запасе.

входя в конференц-зал Маккалистер Энтерпрайзиз, где она теперь работала в качестве старшего консультанта по разработке новых моделей (продвижение, полученное ею за «эффективность в руководстве») Шерри бросила взгляд на часы. собрание должно было начаться с минуты на минуту и она готовилась его вести. Оглядевшись, она обратила внимание, что три человека, каждому из которых в ходе собрания предстояло играть довольно существенную роль, все еще не прибыли. Она сделала пометку в записной книжке, чтобы потом поговорить с ними. Может быть у них проблемы с барьерами, в разрешении которых она сможет им помочь.

Шерри улыбнулась. На память ей пришли дни, кстати, не такие уж и давние, — когда она была бы благодарна всякому, кто оказал бы ей помощь в разрешении этих же самых проблем. Благодарю, Тебя, Господи, за Твою церковь, которая учит библейскому отношению к этому вопросу, — молчаливо помолилась она. И затем начала собрание. Вовремя.

телефон, стоящий на рабочем столе Шерри, зазвонил. Она подняла трубку. «Шерри Филипс слушает,» — произнесла она, ожидая ответа. «Шерри, какое счастье, что ты здесь! Понятия не имею, чтобы я делала, если бы ты уже ушла на обед!»

этот голос невозможно было спутать ни с чьим другим. Он принадлежал Лонс Томпсон. В последнее время она звонила нечасто. С тех пор как Шерри подняла вопрос о неравенствах в их взаимоотношениях, он словно избегала общения. Шерри помнила день, когда между ними состоялся решительный разговор. Они сидели в кафе.

«Лоис, похоже, ты всегда испытываешь желание поговорить со мной, когда у тебя или тяжело на душе, или что-то не получается. Я очень рада, что ты мне так доверяешь, но почему-то получается, что когда трудно мне, то тебе либо надо срочно куда-то бежать, либо ты отвлекаешься, либо просто не проявляешь никакого интереса.»

Лоис начала было возражать, доказывая, что это совсем не так.

«Я твоя настоящая подруга, Шерри,» — говорила она.

«Полагаю, мы выясним, так ли это. Я хочу знать, на чем держится наша дружба: только на том, что я делаю для тебя, или на искренней привязанности. И я хочу, чтобы ты знала, — с этого момента провожу между нами кое-какие барьеры. Во-первых, Лоис, я больше не собираюсь по первому твоему призыву бросать все свои дела и лететь к тебе на помощь. Я люблю тебя, но я просто не в состоянии брать на себя ответственность за твою боль. И во-вторых, будут моменты, когда и мне будет по-настоящему больно, тогда я буду звонить тебе и просить о поддержке. Я понятия не имею, знаешь ли ты меня вообще как человека? Представляешь ли , чрез какие страдания приходится проходить мне? Так что нам обеим предстоит выяснить, чего стоит наша дружба.»

В течение последующих нескольких месяцев Шерри узнала много нового об их дружбе. Она обнаружила, что когда у нее не было возможности утешать Лоис и выручать ее в бесконечных трудностях, та обижалась и замыкалась в себе. Она также обнаружила, что когда дела у Лоис шла на поправку, она игнорировала Шерри. Лоис ни разу ни позвонила, чтобы просто узнать, как поживает Шерри. А также Шерри выяснила, что когда она звонит Лоис, чтобы поделиться той или иной проблемой, та говорит исключительно о себе.

Печально было узнать, что детская привязанность так никогда и не переросла в полноценные дружеские отношения. Лоис оказалась просто не в состоянии разбить скорлупу собственного эгоизма, чтобы хотя бы захотеть поинтересоваться в каком мире живет ее подруга.

Но вернемся к телефонному звонку. Шерри ответила: «Лоис, я рада , что ты позвонила. Но я как раз собиралась уходить. Могу я перезвонить тебе позже?» «Но мне надо поговорить с тобой сейчас», — раздался в трубке сердитый голос.

«Лоис, перезвони позже сама, если хочешь, тогда будет более подходящее время для разговора.»

они попрощались и повесили трубки. Может быть, Лоис перезвонит, а может быть, и нет. Скорее всего, все остальные друзья Лоис оказались в этот момент занятыми и имя Шерри шло следующим по списку. «Ну что же, очень жаль, что Лоис недовольна мной, — подумала Шерри, — но не исключено, что люди были не так уж довольны и Иисусом, когда Он удалялся от них, чтобы пообщаться с Отцом. Пытаясь брать на себя ответственность за чувства Лоис, я брала на себя нечто, что Бог мне никогда не давал», — и с этой мыслью она отправилась обедать.

рабочий день Шерри прошел довольно гладко, без особых событий. Она уже выходила из офиса, когда ее ассистент, Джеф Моленд, привлек к себе ее внимание, размахивая руками.

Не замедляя шага, Шерри сказала ему: «Привет, Джеф, ты можешь оставить мне записку? Через тридцать секунд я должна быть в машине» разочарованному Джефу ничего не оставалось, кроме как сесть и написать записку,

Как сильно все переменилось за последние несколько месяцев. Шерри никогда не ожидала, что ее начальник станет ее ассистентом. Однако это получилось как бы само собой. Когда она начала устанавливать барьеры на работе и перестала покрывать провалы Джефа, производительность его труда резко упала. На поверхность выплыли безответственность Джефа и неумение доводить начатое дело до конца. Его собственные начальники в первый раз увидели, что проблема — в нем самом.

Они, кроме того, обнаружили, что именно Шерри является движущей силой в отделе дизайна. Именно благодаря ей дело продвигалось. Трудиться приходилось Шерри, а Джеф лишь принимал почести за успехи в работе, проводя все свое рабочее время за телефонными переговорами с друзьями.

Барьеры Шерри сделали свое дело: благодаря им его безответственность стала видна, и Джеф начал меняться.

Сначала он сердился и обижался, угрожал увольнением, но в итоге все потихоньку становилось на свои места.

Джеф стал более пунктуальным, ответственным. Понижение в должности заставило его понять, что до сих пор он пользовался поддержкой других людей и при этом ничего не делал сам.

Отношения между Шерри и Джефом по-прежнему далеки от совершенства. Он с трудом воспринимает ее отказы. А Шерри трудно терпимо относиться к его несправедливому и ничем не оправданному негодованию. Но она ни за что бы не поменялась своими нынешними проблемами с прежней Шерри, которая не умела ставить ограничений.

Встречи с учительницей Тодда, который уже учится в четвертом классе, прошла хорошо. Во-первых, на этот раз Шерри сопровождал Уолт. Ощущение его моральной поддержки многое меняло. Но еще важнее было то, что та нелегкая работа по формированию барьеров у Тодда, которую супруги проводили дома, начала приносить свои плоды.

«Миссис Филипс, — сказала учительница, — признаюсь, после беседы с миссис Рассел, которая учила Тодда в третьем классе, я отнеслась к вашему сыну довольно насторожено. Но теперь я наблюдаю существенное улучшение в его способности подчиняться общепринятым правилам.»

Уолт и Шерри обменялись улыбками.

«Поверьте мне, — сказал Тодд, — за этим не кроется никакой магической формулы. Тодд терпеть не мог делать домашние задания, слушаться нас и выполнять какую-либо работу по дому. Но последовательная политика похвалы за сделанную работу и последствий за несделанную, похоже, приносит свои плоды». Учительница согласилась. это действительно помогло, конечно, Тодд не превратился в ангела, согласного на все. Он всегда будет говорить то, что думает, и мне кажется это хорошо для ребенка. Зато теперь не приходится бороться с ним, чтобы заставить его вести себя прилично. До сих пор учебный год шел хорошо. Спасибо за вашу родительскую поддержку.

с трудом пробираясь сквозь обычную для этого времени пробку на дороге, Шерри испытывала странное чувство благодарности за нее. Я могу воспользоваться этим временем, чтобы поблагодарить Бога за мою семью и друзей, а также чтобы спланировать для нас веселый отдых на выходные..

Эмми вошла в гостиную как раз вовремя.

«Сейчас время для мамы и дочки, — сказала она, — пойдем погуляем.»

выйдя из дома, они отправились в предобеденную прогулку по кварталу. Беседа при этом главным образом состояла из немолчной болтовни Эмми. Шэрри больше слушала. Эмми делилась впечатлениями о школе, новых прочитанных книгах, друзьях. Шерри добилась того что дочка стала открыто обсуждать с ней все это. И прогулка всегда казалась слишком короткой.

Это произошло после того, как психолог — христианин проконсультировал Эмми и свою семью по поводу замкнутости девочки, заметив, что своим плохим поведением Тодд монополизировал внимание родителей. Эми никогда не устраивала скандалов, никогда не доставляла никаких хлопот, поэтому Шерри и Уолт уделяли ей меньше внимания.

Постепенно она окончательно замкнулась. Эмми казалось, тчо в доме не было ни единого человека, способного ей что-то дать. Спальня стала ее миром.

Обратив внимание на эту проблему. Шерри и Уолт стали прилагать особые усилия, чтобы избавить Эмми от одиночества. Они поощряли ее, говорили о важных для нее вещах, даже если это не имело никакого отношения к постоянным кризисам Тодда.

С течением времени Эмми, подобно цветку, раскрывающему лепестки навстречу теплому солнцу, вновь пробудилась для общения с родителями. Она стала общаться так же, как любая нормальная девочка ее возраста. Обуздание Тодда, которым неустанно занимались родители, также внесло свою лепту с процесс исцеления Эмми.

Ужин был в самом разгаре, когда зазвонил телефон. После третьего звонка включился автоответчик. Звонившему ничего не оставалось, кроме как оставить свое сообщение: «Шерри, это Филлис, из церкви. Не могла бы ты взять на себя организационные обязанности во время женского похода в следующем месяце?»

Автоответчик стал средством, избавляющим от вмешательства в семейные ужины. Барьер, который семья для себя установила, можно было сформулировать так: «никаких телефонных разговоров во время ужина.» благодаря этому семейное общений, которое происходило за столом, обогатилось.

Шерри сделала мысленную пометку, что позже позвонит Филлис, и выразив сожаление, отклонит ее предложение. На эти дни у них с Уолтом были свои планы: они намерены были провести выходные наедине друг с другом. Это время становилось для них своеобразным медовым месяцем.

Когда Шерри только начала устанавливать свои личностные барьеры, она стала отказываться от церковных поручений. Ей необходимо было это время, чтобы навести порядок в хаосе своей жизни. Однако это было только поначалу. Теперь, напротив, она ощущала усилившееся желание принять участие в некоторых церковных служениях, к которым чувствовала себя призванной. Мне как будто хочется утешать, потому что я сама была утешена, — подумала она. Но в это же время осознала: с точки зрения Филлис, она никогда не будет такой активной, как того хотелось бы Филлис, но это уже ее проблема. Шерри из этой ловушки выскочила.

Дети и Уолт убрали со стола. Они не испытывали желания лишиться следующего ужина, подобно тому как когда-то лишились завтрака!

дети в постели, все домашние задания выполнены. Они даже успели чуть-чуть поиграть перед сном. Уолт и Шерри тихонько сидели и пили кофе. Они обсуждали, как прошел у каждого из них день. Они смеялись над ошибками, сочувствовали неудачам друг друга, строили планы на выходные и говорили о детях. Они смотрели в глаза друг другу. Каждый был рад, что другой рядом с ним.

Это чудо, и чудо, доставшееся нелегким трудом. Шерри пришлось обращаться к психотерапевту, а также посещать церковную группу психологической помощи. Ей потребовалось долгое время, чтобы выйти из привычной жизненной колеи, называемой «укрощением гнева Уолта с помощью любви». Она наконец смогла прямо заговорить о существующей между ними проблеме. Однако и после того, как она решилась это сделать, безмятежность наступила не сразу. Напротив, сначала она почувствовала, что почва уходит из-под ног. Уолт терялся. не зная, как ему поступать в тех случаях, когда жена говорила ему: «Я хочу, чтобы ты знал: меня обижает, что ты критикуешь меня на людях. Если ты будешь продолжать делать это, я немедленно уеду домой. Я больше не стану строить жизнь на лжи. Отныне я намерена защищаться».

Теперь Уолту приходилось иметь дело с женой, которая больше не желала терпеть и подавлять его гнев, которая вполне могла заявить: «Я не собираюсь гадать, за что ты сердишься на меня, лучше я пойду к подругам и проведу время с ними. Если захочешь поговорить, то найдешь меня там.» Уолту было нелегко приспособиться к этому. Ведь он привык, что Шерин вытягивала из него каждое слово, без конца приглаживала его «взъерошенные перышки» и извинялась за собственное несовершенство.

А теперь в ответ на его эмоциональные вспышки Шерри прямо заявляла: «Ты единственный человек, с которым я больше всего хочу близости. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты занимал в моем сердце самое главное место. Но если ты откажешься проводить время в близком общении со мной, то я буду общаться со своими друзьями в церкви и с детьми. Я больше не хочу жить, словно попугай в клетке, с которым никто не разговаривает, я не хочу видеть тебя, сидящим перед телевизором».

Уолт угрожал, обижался, замыкался в себе. Но Шерри твердо стояла на своем. С помощью Бога, своих друзей, врача-психолога и церковной группы, оказывающей психологическую помощь, она устояла против нападок Уолта. Он по-настоящему ощутил, что значит лишиться близости с женой.

Ему не хватало общения с ней. Впервые за все время их супружеской жизни Уолт понял, как сильно он зависит от Шерри; как сильно нуждается в ней; как много радости вносила она в их жизнь, когда была рядом. И медленно, постепенно, он начал вновь влюбляться в свою жену, на этот раз в жену, обладающую барьерами.

Она тоже изменилась. При общении с Уолтом Шерри перестала изображать из себя жертву. Она обнаружила, что теперь гораздо меньше обвиняет его, меньше негодует. Благодаря барьерам в ее жизни появилось много нового и интересного. теперь ей не нужно было, чтобы Уолт становился тем образцом совершенства, каким она хотела его видеть раньше.

Нет, этот брак по-прежнему нельзя назвать идеальным. Но теперь он стал прочнее, уподобившись кораблю, который не будет разбит бешеными штормовыми волнами, потому что его удерживает прочный якорь. Теперь Уолт и Шерри стали больше действовать сообща. Их соединили взаимная любовь и ответственность. Они теперь не боялись конфликтов, прощали ошибки и уважали барьеры друг друга.

лежа в постели, уютно устроившись в объятиях Уолта, Шерри размышляла о последних нескольких месяцах, в течение которых так изменилась ее жизнь. На душе у нее было тепло. Она испытала благодарность к Богу за этот шанс самой сделать свою жизнь другой.

На память ей пришел отрывок из Священного Писания. Она много раз перечитывала его и уже успела выучить наизусть. Это были слова Иисуса из Нагорной проповеди:

«Блаженные нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженные плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:3-5).

Я всегда буду нищей духом, — подумала она. — но мои барьеры помогут мне найти время, чтобы принять в сердце Царство Небесное. Я часто буду плакать, скорбя о потерях, без которых не обходится эта жизнь. Но установление ограничений поможет мне найти утешение в Боге, получить его от окружающих. Я всегда буду кроткой и мягкой. Но, оставшись личностью, я сумею взять на себя инициативу, чтобы наследовать землю. Благодарю Тебя, Боже, благодарю Тебя за надежду, которую Ты дал мне. И за то, что Ты повел меня и моих любимых по Твоей тропе.

И мы молимся, чтобы барьеры, построенные на библейском основании, помогли вам обрести жизнь, полную любви, свободы, ответственности и служения.