Глава 50

На шум, который я произвела своим падением, стали открываться двери, и вскоре на площадке собрались все обитатели соседних квартир, кто с фонариком, кто со свечкой. Последней появилась Галина Ивановна. При виде трупа она всплеснула руками и заголосила: «Таня! Да как же так?! Такая молодая! И у кого только рука поднялась?!» Голосила она по нарастающей, поэтому я, несмотря на то, что сама была мягко говоря, не в форме, сочла нужным остановить ее: «Галина Ивановна, да жива я, жива!» Причитания резко оборвались, и уже другим голосом соседка воскликнула: «Таня?! А как же…» — и показала пальцем на лежащий на полу труп. Я перевела глаза в направлении указующего перста и при свете принесенных жильцами фонариков сумела, наконец, разглядеть тело. Это была женщина. Она лежала лицом вниз, широко раскинув руки. Приглядевшись к ней внимательно, я вздрогнула. Со спины убитую действительно можно было принять за меня: та же подтянутая фигура, светлые волосы, даже одета она была в джинсы и майку. «Да кто сейчас не носит джинсы и майки», — сказала я про себя, но сходство с этой несчастной женщиной неприятно меня поразило.

Кто-то из соседей вызвал полицию, и через несколько минут на площадке уже работала следственная бригада. Первое, что сделали полицейские, они переписали фамилии присутствующих и попросили всех разойтись. Меня же следователь попросил остаться, потому что именно я в этой истории была главным свидетелем. И тут только я заметила, что вся моя одежда запачкана кровью. Я попросила у следователя разрешения переодеться. Тот как-то странно посмотрел на меня, но переодеться все-таки разрешил. «Кому же я так мешаю? — размышляла я, снимая майку и джинсы. — Третье убийство, и третий раз оно обставлено так, будто убийца — это я. Или, по крайней мере, первый подозреваемый». Переодевшись, я вышла на площадку, эксперт уже закончил свою работу, и оперативники разошлись по квартирам собирать сведения.

— Вам знакома эта женщина? — обратился ко мне молодой капитан.

Женщину я видела первый раз, но на всякий случай попросила показать мне ее лицо. Капитан наклонился и немного повернул голову убитой. Нет, я была уверена, что никогда раньше не встречалась с ней. За это я могла поручиться — у меня была хорошая зрительная память, которая никогда не подводила.

Дальше допрос продолжался по всем правилам — капитан задавал вопросы, а я обстоятельно на них отвечала. По тому, как капитан спрашивал и смотрел на меня, было ясно, что он не очень-то верит тому, что я ему говорила. Не помогла даже лицензия, которую я предъявила ему в качестве доказательства того, что частным сыском я занимаюсь на законном основании.

Через час формальности были закончены. Капитан вежливо попрощался, не забыв, однако, добавить, чтобы я не покидала город, потому что в ближайшее время меня вызовут и разговор будет продолжен.

Легко сказать: не покидать город, а как же Ленкина тетка? «А, была не была! В пять утра даже самые ретивые следаки спят сном младенца. Встречу тетю Наташу и отвезу ее в Рябиновку. А к началу рабочего дня вернусь, и тогда пусть вызывают. Тем более мне самой интересно, кто эта несчастная и как она оказалась в нашем подъезде». И тут у меня по спине пробежал холодок, а в голове выстрелило: «На месте этой женщины должна была быть я!» Я представила себя лежащей в луже крови с торчащим из спины ножом. «Нет, такой импрессионизм нам не нужен!» Я резко мотнула головой, чтобы прогнать жуткое видение, и с благодарностью подумала о Светке, которая так удачно, а главное — вовремя изменила мою внешность. Поход на стоянку, само собой, отменялся. «Героизм буду проявлять завтра — встану в половине пятого и заберу машину. А о том, что произошло сегодня, подумаю тоже завтра, по дороге».

На следующий день подумать удалось только по дороге на вокзал, который находился в пяти минутах езды от моего дома. За это время я успела лишь определиться с тем, что мне удалось совсем близко подобраться к убийце и он занервничал. А после вчерашнего промаха он вообще может впасть в истерику и пойти ва-банк. Очевидно, что у него на кону очень большой куш и он ни за что не хочет его отдавать. Дальнейший ход мыслей на несколько часов был прерван тетей Наташей, которая заполнила все пространство автомобиля не только сумками, пакетами, корзинками и огромным чемоданом, но и своей выдающейся харизмой, убивающей всякий мыслительный процесс на корню. Пришлось смириться и радоваться тому, что Рябиновка находится всего в полутора часах езды от Тарасова, потому что рассказов тетушки о ее многочисленных родственниках, друзьях, приятелях и просто случайных знакомых хватило бы на дорогу до Владивостока, причем и туда, и обратно. Сдав говорливую родственницу, а также ее багаж и выдающуюся харизму Ленке и ее матери, я, сославшись на неотложные дела, покинула Рябиновку и всю дорогу мечтала только об одном — быстрее оказаться в своей квартире, в тишине и с чашечкой кофе на гиневане.

Но и этому желанию не суждено было сбыться. Подъехав к дому, я увидела толпу жильцов, собравшихся вокруг женщины лет пятидесяти, которая стояла у моего подъезда и, обращаясь к кому-то в доме, что-то надрывно кричала. Я вышла из машины и направилась к подъезду. Как только я подошла к двери, женщина кинулась ко мне и попыталась вцепиться мне в волосы: «Убийца! — кричала она при этом. — За что ты убила мою дочь?! Куда только полиция смотрит? Убийца разгуливает на свободе, а ей хоть бы что!» Я попыталась урезонить женщину и как могла защищалась от ее рук, которые продолжали тянуться к моим волосам. Но если бы не Михаил, пришедший мне на помощь и вставший между мной и несчастной матерью, схватку я бы проиграла. Пока Михаил, раскинув руки, сдерживал атаку женщины, я юркнула в подъезд и, не дожидаясь лифта, пулей взлетела на свой этаж. Крики во дворе продолжались, толпа любопытных увеличивалась. Неизвестно, сколько бы длилось это представление, а в том, что это была чья-то инсценировка, я нисколько не сомневалась, если бы кто-то из толпы не вызвал полицию. Однако при звуке сирены полицейской машины женщина замолчала и бросилась наутек — эту неожиданную развязку я с любопытством наблюдала из кухонного окна.

Через несколько минут в моей квартире раздался звонок, и на пороге вновь появился вчерашний недоверчивый капитан. «Как жаль, что в моей истории закончились красивые мужчины, — подумала я. — Красивые мужчины практически не имеют комплексов, поэтому общаться с ними легко и просто, не говоря уже об эстетическом удовольствии, которое они доставляют своей внешностью. А у этого капитана с помятым и неказистым лицом, видимо, не все в порядке с самооценкой, вот и приходится бедолаге самоутверждаться с утра до вечера, а возможно, и с вечера до утра. Ох, не завидую я его жене».

Капитан, словно подслушав мои мысли, нахмурился и кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Гражданка Иванова, — сразу же приступил он к своим обязанностям, — вчера вы мне сказали, что не были знакомы с убитой. А как вы объясните сегодняшний инцидент?

— Никак. Насколько мне известно, это ваша обязанность расследовать все обстоятельства дела, включая и сегодняшний инцидент.

— Так вы по-прежнему настаиваете на том, что ни убитая, ни та женщина, которая называет себя ее матерью, вам незнакомы?

— Да. Ни убитая, ни так называемая ее мать мне незнакомы, как и все восемьсот тысяч жителей Тарасова и его области, за исключением нескольких десятков родственников, друзей, знакомых и коллег. В эти несколько десятков обе эти дамы не входят. Кстати, вы установили личность убитой?

— Здесь вопросы задаю я, а вы на них отвечаете. — Капитан поджал губы и еще больше нахмурился.

— Понятно, значит, не установили. Так вот, капитан, я не буду задавать вопросы, как, впрочем, и отвечать на них.

Впервые у меня не было желания помогать следствию, настолько этот закомплексованный капитан был мне неприятен.

— Да как вы разговариваете с представителем закона?! — возмутился он. — Да я вас сейчас привлеку за оскорбление полицейского.

— Да хоть за покушение на папу римского!

Я повернулась к капитану спиной и вышла из комнаты.

Капитан явно был не готов к такому повороту событий.

— Гражданка Иванова, что вы себе позволяете?! — Он все еще пытался сохранить лицо, но психологические единоборства явно были не его коньком.

— Капитан, я вас не задерживаю, — откликнулась я, не выходя из комнаты.