Глава 36
После великого сидения в гостинице началась великая суета по выходу из подполья. Еще на первой встрече со «связным» я оговорила время и место второй встречи, которая должна была состояться на другой день после задержания преступников в то же время и на том же месте. На встрече «связной» сказал мне, что нам с Анатолием надо обратиться к префекту полиции и рассказать все, что мы знаем по делу об убийствах в Париже и в Кассисе. Русский консул уже оповещен, и он тоже будет присутствовать на встрече в префектуре.
«Вот они, люди, облеченные властью, о которых говорилось в предсказании», — подумала я. Мне очень не хотелось встречаться ни с префектом, ни с консулом — всегда и во всем я привыкла решать свои дела самостоятельно, не смешивая личное (а все дела, за которые я берусь, рассматриваются мною как сугубо личные) с общественным. Но этот случай был исключением — надо было снять все подозрения с Анатолия. В противном случае на его карьере журналиста можно было ставить большой жирный крест.
Накануне похода к префекту я продумала все, что собиралась ему рассказать. Само собой разумеется, что о смерти Алекса в далеком русском Тарасове в этом рассказе не было ни слова. Я приехала в Париж по просьбе своей подруги, которая несколько месяцев переписывалась с Алексом, собралась за него замуж, но он внезапно исчез и несколько недель не давал о себе никаких известий. В Париже мне помогал мой друг — Анатолий Аверьянов, с которым мы познакомились еще в Тарасове. И дальше в том же духе. Ничего о преступниках, которые охотились за семейной реликвией де Пейнов, мы не знали. Цепь случайных событий втянула нас в эту историю, из которой мы уже сами не знали как выпутаться. В общем, простите нас, добрые дяденьки, мы так больше не будем.
Анатолий был уверен, что нам не поверят — и какой здравомыслящий человек поверит этому бреду в большую любовь и верную дружбу, но выхода у нас не было, поэтому он обещал во всем меня слушаться и поддерживать мою генеральную линию.
Опасения Анатолия оказались напрасными. Префект и консул, хотя и с некоторым недоверием, внимательно выслушали мою версию событий. Вопросы, которые они задавали, носили, скорее, формальный характер, чем свидетельствовали о желании докопаться до истины. «Молодцы тамплиеры! — не переставала я повторять про себя. — Хорошо поработали. Десять с лишним веков связи нарабатывали».
Тамплиеры действительно поработали хорошо, потому что через час все формальности были улажены и мы вышли на улицу абсолютно свободными людьми, которые могли идти на все четыре стороны. На все четыре стороны мы, конечно, не пошли, а пошли прямо, еще до конца не веря своему счастью. Обычно я сама кого-то преследовала, ловила, передавала в руки полиции или самостоятельно назначала меру ответственности, но в шкуре того самого преследуемого была впервые.
— Виктория, — произнес Анатолий с удовольствием.
— Да, и еще какая! — в тон ему ответила я.
— Бульвар Виктория. Мы вышли с тобой на бульвар, который называется «Виктория», — смеясь, прокомментировал Анатолий.
— Опять эти твои парижские штучки, — не меняя тона, поддразнила я его.
— Я же тебе говорил: Париж — это удивительный город, который иногда отвечает взаимностью. Мне кажется, что это тот самый случай.
— Какой?
— Когда Париж ответил на твою любовь.
— А ты уверен, что я его полюбила?
— А у тебя не было выбора.
— Выбор есть всегда.
— Но не в Париже.
