Глава 11

Целая вечность прошла, прежде чем Олег очнулся. Болели конечности, ныли отбитые органы, состояние головы – отдельная грустная тема. В горле царил жестокий сушняк. Слава богу, живой! Он дернулся, навел резкость. Сквозь мутную серость проступали предметы. Ольга лежала рядом, в какой-то перекрученной позе. На вид казалась целой, дышала, крови не видно. Слипшиеся волосы залепили искаженное лицо. Спасибо, боже, сохранил свою непутевую дщерь… Олег начал поворачиваться, острая боль пропорола поясницу, ослепительная карусель завертелась перед глазами…

Он, видимо, снова потерял сознание – на пять или десять минут. Потом услышал, как захрустели камни под ногами, кто-то пытался открыть заднюю дверь.

– Вставай, майор, мир без нас не справится… – донесся до него безжизненный голос капитана Самери.

Олег выпал в открытую дверь. Редкая удача – перевернувшись несколько раз, основательно помяв бока, пикап приземлился на колеса и в таком положении благополучно переночевал. Бензобак остался целым, горючее не пролилось. Олег куда-то пополз, в бессилии остановился, сел. Голова кружилась, зрение барахлило. Серел рассвет, значит, несколько часов они точно провалялись. Погоня пролетела мимо, уже, наверное, вернулась на базу, не выполнив поставленную задачу, получает дюлей от начальства…

– Заодно и поспали, – хрюкнул Али, присаживаясь рядом.

Олег повернул голову. Его напарник выглядел тоже не очень, бледный, весь какой-то обвисший, в усах поблескивала то ли пыль, то ли седина. На лбу красовалась ссадина – кровь давно засохла. Он держался правой рукой за левое плечо.

– Ты в порядке? – прошептал Олег.

– Да, все нормально, могло быть хуже, нам повезло… Руку ушиб, вроде нет перелома…

– Где Абдель?

– Там, – кивнул подбородком Али.

Олег со скрипом повернул голову. Здоровяк Гархан сидел на камне под обрывом, обхватив руками виски, и раскачивался из стороны в сторону, бормоча что-то бессвязное. Между толстыми пальцами проступала кровь.

– Бодался с лобовым стеклом, – объяснил Али. – Одолел его, разнес к чертовой матери, выпал через капот и ночь провел на камнях. Но ничего, первым очнулся. Голова чугунная, выживет. С твоей сестрой тоже порядок, тряхнуло, головой ударилась, сотрясение. Скоро будет с нами.

Олег привстал и осмотрелся. Рассвет еще только намечался, но темнота уже удалилась. Обрыв, с которого они падали, оказался не таким уж впечатляющим – метров шесть высотой. Даже не обрыв, а крутой склон, благодаря чему машина и не обрушилась камнем. Здесь находилось небольшое открытое место, засыпанное каменным крошевом. Трещины в земле, редкие пучки травы. Тихо журчала вода – неподалеку протекал ручей. За спиной низина, глухой кустарник. А дальше – снова скалы, скалы…

Шевелиться не хотелось. Самочувствие улучшалось, но медленно. Ольга в машине не подавала признаков жизни. Может, притворяется и снова замышляет мятеж? Но мысли разбегались, не хотели концентрироваться. Со стоном поднялся Гархан, заковылял к машине. Вернулся через минуту, волоча все три автомата и тряпочную сумку с аптечкой. Сел рядом, вопросительно уставился. Теперь Олег понимал, почему джихадисты так и не смогли вывести этого агента на чистую воду. Простой, как сирийский фунт, угрюмый, не очень умный – во всяком случае, внешне. В этом верзиле в последнюю очередь заподозришь вражеского агента! Намек поняли, совместными усилиями промыли перекисью водорода ранку на голове, обмотали бинтом.

– Все в порядке, Абдель? – спросил Олег.

– Да, спасибо, – выдавил по-английски Гархан, – уже лучше.

– Получается, ты уволился по собственному желанию? – пошутил Олег.

Гархан сообразил, что он имеет в виду, усмехнулся.

– Ага, забухал и не вышел на работу, – поддержал Али. – Могу представить, какой сейчас переполох на объекте. Хорошую взбучку мы им устроили…

Мужчины поднялись и побрели к источнику. Тонкий прозрачный ручеек вытекал из-под скалы и убегал в низину с кустарником. Все трое встали на колени, жадно пили, срыгивали, снова пили. «Словно с бодуна», – подумал Олег. Потом уставились друг на друга и засмеялись. Три богатыря благополучно превращались в трех поросят. Али достал сигареты, закурили. Гархан оказался некурящим, отмахнулся от предложенной пачки. Он обошел со всех сторон машину, удрученно покачал головой. Автотранспортное средство пребывало в плачевном состоянии. Бока и крыша были хорошо смяты, крышку капота согнуло. Передний бампер окончательно отвалился (ему и после выноса ворот пришлось несладко), задний держался на честном слове. От пулемета в кузове осталась только турель, и ту практически вырвало с куском пола. Пулемет в «неоперабельном» состоянии валялся под обрывом. Лобовое стекло отсутствовало. Гархан озабоченно покачал головой, забрался в салон и повернул ключ зажигания. Машина вздрогнула… и завелась! Он не поверил своим ушам – недоверчиво стоял и слушал. Мужчины одобрительно загудели. Гархан забрался на сиденье, начал прокачивать педаль газа на холостых оборотах. Все работало.

От тряски очнулась Ольга, застонала. Гархан торопливо выключил двигатель и покинул машину. Хватило вчерашнего – горло не железное. Олег уже был готов к тяжелым продолжительным переговорам. Он подошел к машине, заглянул в распахнутую заднюю дверь. Дикая кошка никуда не делась. Ее лицо исказилось от ненависти, она ударила ногой, но на этот раз Олег увернулся. Ольга застонала, ей тоже досталось. Он обошел с другой стороны, открыл дверь – к счастью, ее тоже не заклинило, – схватил сестру под мышки и вытащил из машины. Ночное происшествие дурь из нее не выбило, Ольга брыкалась, пыталась вырваться. Он оттащил ее от машины, бросил на камни. Она тут же решила подняться, вскрикнула от боли в подвернутой ноге, но это ее не остановило. Что же происходило у нее в голове? Он бросился к ней, потряс кулаком перед глазами:

– А ну лежать, а то, ей-богу, высеку!

Она извивалась на камнях, пыталась натянуть на голову скомканную чадру, он отобрал ее, порвал, выкинул. Вот еще новости! Пусть все ее видят, какая стала! Подошли Али с Гарханом, встали рядом, скрестив руки на груди, стали оказывать молчаливую моральную поддержку. Оба не скрывали язвительных усмешек. Ольга судорожно дергалась, стреляла глазами. Ее действительно превратили в невротичку. Она царапала ногтями глину, приподняла голову, пронзительно уставилась на брата. Он невольно почувствовал трепет: смотреть таким взглядом можно только на заклятого врага. Впрочем, можно и с юмором подойти (сестра-то уже с ним): как пошел брат на брата, сестра на сестру, и пролилось море крови на большой деревенской свадьбе…

– И что ты скалишься? – процедила Ольга.

– А ты чего на меня уставилась, как самонаводящаяся ракета? – парировал Олег. – Только не говори, что не узнаешь. Память не совсем отбило?

Возможно, показалось, что в глазах сестры мелькнул проблеск. Она затравленно покосилась по сторонам. Над душой висели трое, попытка к бегству с подвернутой ногой в корне исключалась. Она глухо выругалась.

– Знаешь, дорогая, – поморщился Олег, – русский мат, безусловно, безмерная ценность нашей культуры, но тебе он не идет. Впрочем, я рад, что ты еще способна ругаться по-русски.

– Как ты здесь оказался? – Она продолжала сверлить его пронзительным взглядом.

– За тобой приехал.

– Зачем?

– Скажу тебе честно, Ольга, из соображений психологического комфорта. Да и люблю я тебя, дура.

– Я не Ольга! – выплюнула сестра. – Не называй меня так! Я – Заида!

– Хрен-то ты Заида, – возразил Олег, – ты – Ольга Кравцова, или как там тебя… Шперлинг – и ей останешься навсегда, если замуж снова не выскочишь…

– Я замужем! – Она царапала ногтями землю. Ногти были неухоженные, грязные, обкусанные. А ведь раньше раз в полмесяца бегала делать маникюр!

– Ах да, конечно, – язвительно засмеялся Олег. – Ты замужем за хитрожопым турком Тарканом Эльмазом, который на деле является вербовщиком террористической группировки «Исламское государство». Который замусорил тебе мозги, подчинил себе, от которого ты зависима полностью, не отдавая себе отчет. Ну и где он сейчас, твой муженек? Он рядом с тобой, вы спите вместе? У вас большой белокаменный особняк на море? Когда ты его последний раз видела? Очнись же, дура! Ты никогда его больше не увидишь! Он сейчас компостирует мозги совсем другой кретинке!

– Заткнись! – взвилась Ольга. – Я ненавижу тебя, ты мне чужой! Если любишь – дай жить так, как я хочу! Здесь мой дом, моя родина, мой муж! Я приняла ислам, я прозрела – как же я жила! Я люблю своих братьев и сестер, они никогда меня не обманут! Скоро приедет мой муж, мы будем вместе! Отстань от меня, я не буду жить в стране неверных, я предпочту принять мученическую смерть, чем жить в одной стране с неверными! Я ненавижу неверных, мы утопим их в крови! Мы умеем, нас многому научили! Мы построим всемирный халифат – самое справедливое на земле общество! А если нет, то погибнем, и Аллах примет наши души в рай!

Она брызгала слюной, несла свои агитки, которые психологи-изуверы прочно вбили ей в голову. Олег тихо облезал, приходил в ужас. Во что они ее превратили? Такие эмоции – и на общественно полезное бы дело. И чувствовал, что сам начинает заводиться, не может держать себя в руках. С каким удовольствием он отхлестал бы ее по щекам! Видели бы отец с матерью, чем стало их дите!

– Ты дура, Ольга, какая же ты дура… Твои духовные наставники, которых ты превозносишь, убивают людей сотнями и тысячами – ни за что, только за то, что они не хотят следовать придуманным ими абсурдным нормам. А зачастую – просто так, для устрашения других. Это справедливое общество? Людей расстреливают, вешают, рубят головы, забивают палками, жгут, уничтожают химическим оружием, давят танками. За что? Это варварство, Ольга. Так не поступала ни одна террористическая организация. Эти люди ни в чем не виноваты.

– Они неверные…

– Да неужели? – всплеснул он руками. – Половина из этих людей – те же мусульмане, верят в того же Аллаха, а другого Аллаха, как известно, нет. Христиане, курды, езиды… не поверишь, Ольга, это нормальные люди, которые хотели бы жить со всеми в мире. Они никому не угрожали. А если уж вы верите в свой халифат, в необходимость жить по нормам шариата – так убеждайте людей словом, воспитывайте их духовно, несите правду в массы, раз убеждены в ней. Зачем убивать людей тысячами, наводить страх на всю планету?

– Это лживая западная пропаганда! – выпалила Ольга. – Ты глуп, ты неуч, с тобой не о чем говорить! Уезжай в свою Россию, оставь меня в покое! Я нашла себя, я счастлива! Я приняла ислам, и это величайшее счастье, какое только есть… – Она поперхнулась, стала кашлять.

– Что-то ты не выглядишь счастливой, моя дорогая. – Олег еще не потерял решимость ее переубедить. – Вдумайся, Ольга, что ты творишь? Жить надо здесь, в этом мире, жить и наслаждаться, не надо думать, что будет после. Живи в мире, не греши, и после смерти все будет хорошо. У тебя же вся жизнь впереди. Есть квартира, да живи где хочешь – в Москве, в Петербурге, в Испании. Выйдешь замуж, нарожаешь детей. Жизнь прекрасна и удивительна, как бы смешно это ни звучало. Ты сама ее должна строить, без оглядки на доброжелателей, и прожить ее надо где угодно, только не во мраке халифата! Глупенькая, ты ведь долго не протянешь! Засрут мозги окончательно, наденут пояс шахида и заставят взорваться в людном месте. А тебе это надо? Думаешь, вспомнят после этого о тебе добрым словом? Проклянут же на века!

Ольга засмеялась – жестко, желчно, цинично. Она приподнялась и смеялась ему в лицо. И он постиг с какой-то обреченностью – все, он опоздал. Это другой мир, другой полюс. В нем нет ничего того, что было раньше. Ценности поменялись на обратные. Все прошлое – это мусор. И люди из прошлого – такой же мусор, какими бы близкими и родными они ни были.

– Конечно, братец, я отдам свою земную ничтожную жизнь за Всевышнего. Думаешь, мне страшно? Я к этому готова. Хоть сегодня, хоть завтра. Нашел чем пугать. А люди поймут и будут завидовать – может быть, не сейчас, через годы… Так что, братец, лучше сразу меня расстреляй, если не хочешь, чтобы я кого-нибудь взорвала.

Идея пришла спонтанно, в порыве отчаяния. Он боялся ее снова потерять и ни за что бы так не сделал. Идея была рискованная, но оно того стоило.

– Знаешь что, Ольга, а иди ты к черту, ладно? Стараешься из-за тебя, жизнью рискуешь, чтобы вытащить из дерьма, а ты – тварь неблагодарная. Окончательную дуру из тебя сделали. Вали! – подтвердил он в ответ на изумленный взгляд. – Вон тропа, – показал Олег на часть обрыва, где крутой склон сглаживался. – Поднимешься, увидишь дорогу и топай по ней. Рано или поздно придешь к своим садистам и отморозкам. Только должен тебя предупредить: скорее всего, тебя убьют, и эта смерть будет не так почетна, как ты думаешь. Убьют, как предательницу, беглянку, тебя не спасет ни Всевышний, ни твои новые подруги. И попадешь ты не в рай, а в ад. Сможешь убедить, что тебя похитили, – все равно убьют. Так что выбирай. Все, Ольга, катись, нам к своим надо доехать.

Он отвернулся, перехватив изумленный взгляд Али. Странный человек, чего тогда мучились? Олег подмигнул ему, и Али, все поняв, успокоился. Ольга подлетела к брату, задышала тяжело, посмотрела как-то странно, еще раз посмотрела. Потом тапочки зашоркали по камням, она не удержалась, обернулась и снова засеменила, стала взбираться на склон, помогая себе руками…

Вскоре Ольга исчезла за косогором. Он припустил за ней, поднялся на обрыв, перебежал за массивный камень. Ольга сначала бежала, потом шла. Шаги ее делались короче и короче, будто она сомневалась. Оглянулась – Олег спрятал голову. Немного постояла и отправилась дальше. Но снова шаги стали вялыми, словно ноги обрастали тяжестью. Она боролась с собой, но не могла заставить себя идти быстрее. Вот окончательно остановилась, ноги подкосились, и она опустилась на колени.

Когда Олег подошел, Ольга сидела в пыли посреди проезжей части, голова была опущена, она с тоской и злостью смотрела себе под ноги. Он сел рядом, она бросила на него неприязненный взгляд, поморщилась, снова опустила глаза.

– Ты как Анна Каренина, – пошутил он.

– Да пошел ты, – буркнула сестра.

Посидели еще несколько минут. С Ольгой что-то происходило, она уже не была той особой, у которой «крышу» сносило от ненависти. Поневоле приходилось работать ушами. Поедет машина – придется обоим нырять в обрыв.

– Голова трещит, сил нет… О, милостивый Аллах… – скривилась она.

– Надеюсь, он все же благословит тебя, – осторожно заметил Олег. – Вам давали какие-нибудь препараты, наркотики? Читали настойчивые лекции с многократными повторениями одних и тех же утверждений? Подмешивали что-нибудь в еду?

– Да пошел ты… – повторила она, уже без прежней страсти. – Зачем это спрашиваешь?

– Каждый пациент имеет право знать, от чего он умер, – отделался шуткой Олег. – Скажи, сестренка, ты реально была готова надеть на себя пояс шахидки и произвести подрыв по указанию наставников?

– Конечно, – удивленно посмотрела на него Ольга. – Я и сейчас готова.

– Ты че, дура?

Она закашлялась. Олег усмехнулся, взял ее за руку, повел обратно. Она сначала упиралась, шипела, потом замкнулась в себе, перестала сопротивляться.

А внизу уже кипела работа. Урчал пикап, Гархан завершал мелкие ремонтные работы. Али бегал с бутылками, набирал воду в ручье. Возвращение Ольги восприняли как само собой разумеющееся (а если нет, то виду не подали), не стали глумиться, ухмыляться, а сразу загрузили работой. Пикап пока не утратил способность перемещаться, он съехал вниз, подмяв кустарник, а остальные блуждали по округе, искали выезд из каменного лабиринта. В итоге удалось проехать между скалами и вскарабкаться на дорогу. Осталось покинуть это мрачное горное царство, проехать половину сирийской пустыни и при этом не попасть в очередной капкан…