Подмосковье, г. Королёв
16–17 июня
По Кубе погулять не получилось, ждали, что вот-вот удастся отправиться домой. Это «вот-вот» затянулось на сутки, и только ночью шестнадцатого июня «Ил-96» поднялся в небо и взял курс на Москву, сопровождаемый всё тем же «Белым лебедем» под командованием полковника Сидорова, с которым удалось познакомиться и даже подружиться. Парнем он оказался замечательным, открытым, весёлым и дружелюбным.
На аэродроме в Раменском группу ждал Семёнов, отвёз на мини-вэне в Королёв.
— Благодарю за службу, — сказал он. — Жаль, что поднялся шум, я подал рапорт о награждении, но его отклонили.
— Не ради наград служим, — осклабился Дохлый, успевший выспаться во время перелёта.
— Устраивайтесь, отдыхайте, завтра всех ждёт командующий.
— Устроит разнос? — поинтересовался Ширяев.
— Не думаю, — уклончиво ответил начальник управления.
Попрощались у общежития, и Афанасий отправился в свою временную служебную квартирку, вдруг ощутив лёгкость во всём теле, будто с плеч свалилась тонна груза. Наступило такое расслабление, что едва хватило сил принять душ и дотащиться до кровати. Сон упал могильной плитой…
А разбудил его звонок Олега.
Афанасий с трудом разлепил веки, посмотрел на часы: восемь с минутами, можно было поспать ещё часок.
— Чего тебе?
— Позвонил дядя Миша.
— Кто? — не понял Афанасий. — Какой дядя?
— Ходченков, дядя Дуни.
Сон как рукой сняло. В душе родилась тревога.
— Что у них произошло? Неужели Кырик вылечился и взялся за старое?
— Нет, в Судиславль снова приезжала полиция, вскрыла дом твоего деда, а потом забрала Дуню и уехала.
— С какого бодуна?! — изумился Афанасий.
— Уж не знаю с какого, но факт остаётся фактом. Дядя Миша попытался вступиться, прояснить ситуацию, но его и слушать не стали, да ещё пригрозили: вякнешь кому — сам загремишь на нары.
— Вот это да-а! Уже и наша родная полиция начала применять приёмы майдана.
— Надо что-то делать.
— Спасибо, что позвонил, займусь этим немедленно.
— Поедем туда вместе, если что.
— Если отпустят, — уточнил Афанасий, бросая телефон на кровать. Посидел, прокручивая в голове известие, вспоминая последнюю встречу с Дуней, окончательно пришёл в себя и начал собираться.
В девять часов он был в центре, нашёл начальника управления в аудитории для занятий с личным составом, дождался, когда Семёнов освободится, зашёл в комнату.
— Разрешите, товарищ полковник?
— А, Пахомов, заходи. Я ждал тебя к двенадцати.
— Мне надо срочно уехать.
Семёнов наморщил лоб, переставая собирать какие-то бумаги на длинном аудиторном столе, окинул фигуру Афанасия оценивающим взглядом.
— Это невозможно, полковник.
— На три дня, максимум на четыре. В счёт отпуска.
— Я же сказал — это невозможно. В двенадцать нас ждёт командующий, после обеда разберём инцидент в Бразилии, вечером поедем к министру. Завтра утром будем монтировать на борт «Ила» нейтрализатор твоего деда. Послезавтра испытаем.
— Мне надо!
— Нет!
Афанасий сжал зубы, достал удостоверение офицера ВГОР, припечатал к столешнице перед интерактивной доской.
— В таком случае считайте, что я уволен.
Семёнов потемнел.
— Полковник, ты что о себе возомнил?! Я сейчас вызову спецназ, тебя в бараний рог…
— Попробуйте, — перебил Семёнова Афанасий, растягивая губы в пренебрежительной усмешке. — Вы мои возможности знаете.
Начальник управления несколько мгновений не сводил с затвердевшего лица Пахомова угрожающего взгляда, потом расцепил сжатые челюсти. Проигрывать он умел.
— Спокойно, Афанасий Георгиевич, объясни, в чём дело.
Афанасий с трудом расслабился.
— Прошу прощения, Денис Самойлович, голова кругом. Позвонили из Судиславля, дом моего деда взломали, мою девушку увезли в неизвестном направлении.
— Кто? Подробней.
— Полиция. — Афанасий сжато рассказал Семёнову о событиях в Судиславле с приездом костромской полиции. — Получается, что они знали о разработках деда и приезжали не ради прогулки.
— Почему не сообщил раньше?
— Не придал значения, — виновато признался Афанасий.
Семёнов прошёлся перед доской, опустив голову, остановился боком к собеседнику.
— Не могу я тебя отпустить.
— Товарищ полковник!
— Не могу… официально… будешь выполнять моё поручение… официально. Два дня.
Афанасий просиял.
— Понял, я постараюсь…
— Два дня, Пахомов! Иначе полетят и твои, и мои погоны! Разберись и доложи. Если двадцатого утром я тебя не увижу…
— Понял, Денис Самойлович, буду на месте! Разрешите идти?
— Ступай.
Афанасий чётко развернулся, шагнул к двери и остановился.
— Мне бы в помощь Дохлого… виноват, сержанта Марина.
— Забирай.
— И Олега… майора Щедрина.
— Майор останется, он нужен мне здесь.
— Спасибо. — Афанасий снова повернулся и чуть ли не бегом покинул кабинет.
Вряд ли Семёнов догадывался, за что его благодарил подчинённый, зато у Афанасия был теперь повод заявить Олегу, что начальник управления его не отпустил. Да и помощник из него был липовый.
Дохлый отозвался не сразу, очевидно, снова спал:
— Да. Кто это?
— Сержант, ноги в руки и ко мне, жду через четверть часа.
— Выполняю.
Афанасий невольно улыбнулся в душе. За что он любил Марина и всецело доверял ему, так это за безоговорочное выполнение приказа: Дохлый ни при каких обстоятельствах не сомневался в правильности отдаваемых командиром распоряжений.
Пока сержант добирался из казармы в офицерское общежитие, Афанасий успел собрать необходимые для поездки в Судиславль вещи. Маузер деда он сунул в боковой карман сумки.
— Что случилось, командир? — спросил Марин, появляясь в прихожей.
Афанасий оценил его наряд. Дохлый был одет в универсальный гражданский костюм, в котором можно было и на рыбалку махнуть, и в ресторан сходить.
В двух словах обрисовав ситуацию, Афанасий выжидательно посмотрел на сержанта.
— Надеюсь, я тебе не поломал личные планы?
— У меня был единственный план, — хохотнул Дохлый, — встретиться с одной знакомой на её территории. Но это от меня не уйдёт.
— Тогда едем.
— Погоди, командир, вдвоём мы эту бодягу не разрулим, зуб даю.
— Что предлагаешь?
— Собрать группу.
— Олега Семёнов не отпустил.
— Я имею в виду наших парней-альфовцев.
Афанасий открыл рот, чтобы возразить, и закрыл. Предложение было дельным, тем более что прогнозировалась стычка с полицией, да и Семёнов на всю «операцию» дал всего два дня.
— Молодец, соображаешь.
Первый звонок он сделал капитану Котову:
— Кот, привет, узнаёшь?
— Командир? — удивлённо и радостно отозвался капитан, лучший разведчик группы. — А я думал, ты нас забыл.
— Вас забудешь, как же. Дело есть на полмиллиона. Ты свободен? Отсутствовать будем двое суток.
— Неужели ты поляну хочешь накрыть на даче?
— У меня нет дачи. В Судиславль поедем, на мою родину, с местной полицией разбираться.
— С полицией разбираться — моё хобби. Когда сбор?
— Через час подъезжай ко мне в Бибирево, на старую квартиру. Дресс-код без изысков, оружие не брать.
— Понял, буду. Кто ещё из наших поедет?
— Обзвоню и сообщу.
Афанасий набрал номер лейтенанта Ванюты:
— Привет, Шелест, Пахомов звонит.
— Узнал, — не меньше Кота обрадовался лейтенант. — Мы о тебе вспоминали недавно. Как поживаешь?
— Нормально, летаю по свету на самолёте, в Китае недавно был. Тут вот какое дело… — Афанасий рассказал оперативнику «Альфы» то же, что и Котову. — Присоединишься?
— Да с удовольствием, до пятницы я совершенно свободен.
— Возьмите липдоки, лучше ОАККовские, пригодятся.
Под ОАККовскими липдоками бойцы спецподразделений понимали удостоверения личности и принадлежность к несуществующему оперативному антикоррупционному комитету.
— А как же.
— Жду.
Афанасий обзвонил всех бойцов группы по очереди, не раскрывая подробностей предстоящей «операции», которых и сам ещё не знал. Набралось пять человек, не считая его самого и Дохлого. Изъявили желание поехать в Судиславль Лапа — старлей Михеев, Голубь — лейтенант Друян и Тоша — сержант Тоня Мамичева. Её Афанасий пригласил не без умысла, могла возникнуть ситуация, когда мирный вид девушки сыграл бы свою роль в контакте с костромской полицией.
Отказались присоединиться сержант Сизов — Сизый, он находился в Крыму, Мотя, капитан Матвей Дгебуадзе, подрывник, который проходил лечение в центре Бакулева («Сердце, командир, — смущённо признался он, — не думал, не гадал»), и лейтенант Зубко — Зуб, уехавший на похороны отца.
— Ну, вот, теперь мы горы свернём, — сказал Дохлый, довольный тем, что командир последовал его совету.
В одиннадцать часов утра встретились на квартире Афанасия на улице Плещеева. Не сговариваясь, все прибыли в «собаках», хотя и без оружия, как и просил Пахомов. Такое единодушие он посчитал предпосылкой удачного завершения дела, так как и сам надел «собаку», превращавшую его в заурядного гражданина.
— Кто приехал на своём авто? — спросил он.
Подняли руки трое: Шелест, Тоша и Кот.
— Нас семеро, предлагаю ехать на двух тачках, трое со мной, остальные с Котом. Насколько я помню, у тебя «Форестер»?
— Хорошая машина, — сказал Кот. — Я доволен.
— Не возражаете?
— Тут есть где оставить наши аппараты? — уточнил Шелест.
— Ничего с ними не случится, улица напротив дома просматривается телекамерой. Если вопросов нет, выходим.
В начале двенадцатого два джипа отъехали от дома Пахомова и направились в сторону МКАД.
