Подмосковье, г. Королёв
7 июня, утро
Их поощрили, всю группу, «за умелые действия при проведении исследований ионосферы» над территорией Китая.
— Получаете увольнение на трое суток, — сообщил Семёнов Афанасию. — Можете убыть с территории центра в любом направлении.
Афанасий сразу подумал о поездке на родину, чтобы встретиться с Дуней и загладить несуществующую вину за то, что он уехал и не попрощался. Но посмотрев на Олега, после того как известил его об увольнении, понял, что и майору пришла в голову та же мысль.
— Давай рванём вместе, — предложил школьный друг, угадав направление мыслей Афанасия. — Она обрадуется.
— Тебе — может быть, — мрачно отказался Афанасий. — Мне вряд ли. Так что езжай один, передавай привет.
Олег уехал тотчас же, как только получил разрешение начальника управления.
Афанасий остался в Королёве, не зная, куда себя деть и чем заняться. Дохлый уехал в Москву, операторы «Коршуна» тоже разъехались кто куда, а с оставшимся на базе сержантом Бугаевым особенно встречаться не хотелось. Не потому, что он был каким-то недалёким или равнодушным, простым как глыба гранита, а потому, что Афанасий не видел пока тем, которые заинтересовали бы обоих.
Проспав сутки после возвращения из Благовещенска, Афанасий позвонил деду и встретился с ним пятого июня в лаборатории, где старику выделили отдельный рабочий стол, вручили компьютер и открыли доступ ко всем мастерским СЛЭФА, чтобы он мог пользоваться любыми станками, технологическими линиями — по заявке и складом.
Увидев внука, Геннадий Терентьевич с неохотой оторвался от громадного, почти метр в поперечнике, монитора, в глубине которого виднелась какая-то схема.
— Ходют тут всякие, — проворчал он, — отрывают от дела.
— И я тебя люблю, дед, — развеселился Афанасий. — Я гляжу, ты тут освоился.
— Да уж, база у них не чета моему сараю.
— Так ты собираешься домой или нет? Сам же говорил — за домом следить надо, хозяйство, огород.
— Мишка Ходченков пока смотрит, я ему звонил.
— Про Дуню не спросил?
— А чего про неё спрашивать? Девка на выданье, сама решит, с кем ей жить.
Афанасий бросил взгляд на экран.
— Новый СВЧ-генератор?
Геннадий Терентьевич оживился.
— Догадливый… это генератор ионосферного пробоя — сердце нового излучателя, будет прошивать любую вашу ПНД как молния.
— Ты уже местную терминологию освоил?
— А чего в ней хитрого? С физикой плазмы я сталкивался не раз. Ну, а ты где бродишь?
— В Китае был.
— В Китае? — удивился старик. — Каким ветром тебя туда занесло?
— Тем самым — ветром ПНД. Американцы устроили над городом Кайфэн зону низкого давления, пришлось лететь и нейтрализовать.
— Успешно?
— А то, зря, что ли, мы туда наш красавец «сто седьмой» гоняли. — Афанасий вдруг подумал о подарке старика. — Слушай, дед, не мог бы ты увеличить дальность выстрела моего маузера?
— Зачем тебе?
— Да случаи разные в жизни бывают. Я о деле думаю, имей мы неймс помощней, не просили бы помощи у ракетчиков.
Афанасий тут же пожалел о сказанном, старику ни к чему было знать о конфликте с китайскими лётчиками, но Геннадий Терентьевич не обратил внимания на его промашку.
— Ладно, помаракую, как можно всунуть в маузер аккумулятор помощнее. Всю начинку, наверно, менять придётся, параметры рассчитать.
— Считай.
— Он у тебя с собой?
Афанасий кинул взгляд по сторонам, но закуток деда был с трёх сторон отгорожен от остального помещения белыми пластиковыми панелями, и разговаривающих никто не видел.
— Сейф у тебя есть?
— Конечно, вон в стену вделан.
Афанасий вытащил маузер, протянул старику.
— Спрячь, не надо, чтобы кто-то застукал тебя за переоснащением маузера. А мне он, чует моя душа, ой как пригодится.
— Ладно, сделаю и позвоню.
Уходил из лаборатории Афанасий с хорошим настроением, хотя мысли то и дело сворачивали к Судиславлю, где Олег наверняка нашёл повод встретиться с Дуней, и это навевало тоску.
Приказав себе забыть «обо всех Одуванчиках Судиславля и о том, что их связывает», Афанасий поехал на старую служебную квартиру в Москву, которая всё ещё принадлежала ему.
— Пока мы тебе не найдём приличное жильё в Королёве, поближе к центру, — сказал ему Семёнов, — можешь пользоваться старым, с твоим бывшим начальством согласовано.
Пройдясь по комнатам квартирки, не ставшей более уютной за это время, он нашёл в шкафу зелёное кимоно, оставшееся то ли от Светы, то ли от Люды, хотел выбросить, но передумал, повесил обратно. Снова потянуло в известную сторону, без женских ласк жить становилось трудней, Люда ушла почти месяц назад, и отсутствие женщины становилось проблемой. Но Афанасий героически давил в себе желание развлечься. Перед мысленным взором возникало недоверчивое, осуждающее лицо Дуни, и сердце начинало танцевать самбу. Если ему и нужна была женщина, то иной кандидатуры он не видел.
Так прошло два дня: он спал, пил кофе по утрам в кафе «Солнечное», звонил бывшим сослуживцам, встретился с ними в компании с Дохлым, который, по его словам, помогал переезжать сестре, гулял по паркам, подспудно ища в компаниях молодых девчонок фигурку Дуни, сердился на себя, а шестого июня в ресторане «Гулливер» познакомился с девушкой Катей, чем-то похожей на Дуню. Но очарование знакомства длилось всего один вечер, к ночи он уже забыл о Кате, злорадно подумав — в пику Олегу, — что отпуск заканчивается, и тому пора ехать обратно.
Однако Олег удивил, позвонив рано утром седьмого июня, чего сам Афанасий, собравшийся ехать в Королёв, от него не ожидал.
— Привет, старик, спишь небось?
Афанасий, привыкший вставать рано, посмотрел на часы: стрелки показывали семь утра.
— Встаю. Ну, как съездил?
— Нормально, отдохнул, с Вовкой Спириным встречался, с девчонками из класса, в баню ходил каждый день.
— К Вавиным?
— А у них лучшая баня в Судиславле, бассейн с холодной ключевой водой, веники. Кстати, Дуня в Москве.
До Афанасия не сразу дошёл смысл сказанного.
— Как в Москве? Почему в Москве?
Следующая мысль была схожа с ударом в ухо: она приехала жить с Олегом!
— Ты… с ней…
Олег засмеялся.
— Представляю, какое у тебя сейчас лицо. В «Экспоцентре» на Краснопресненской набережной проходит выставка ремесленных изделий, которую устраивает ассоциация «Народные художественные промыслы России», съезжаются мастера со всех концов страны, а Дуня входит в делегацию мастеров от Костромской губернии, она лучшая мастерица по шитью серебром и золотом.
От сердца отлегло.
— Я уж было подумал…
— Успокойся, она раньше уехала, пятого июня, а я только что вернулся. Она и тебе привет передавала. Сегодня как раз состоится открытие выставки, их экспозиция в третьем павильоне, не хочешь посетить?
Афанасий досчитал до трёх.
— Предлагаю поехать на моей машине, где тебя подхватить?
— Я на своей приеду, всё равно потом в Королёв ехать, встретимся у входа в павильон часов в одиннадцать, раньше выставка не откроется.
— Хорошо. — Афанасий бросил айком на тумбочку и выбросил вверх сжатый кулак, что означало: мы победим!
Вытерпел он оставшееся до встречи время с трудом. Подмывало выехать пораньше и первым отыскать Дуню в павильоне, но это было бы не по-мужски, и он сдержался.
Припарковался на набережной, напротив «Экспоцентра», с трудом: желающих посетить выставку набралось достаточно. Многие машины стояли с подмосковными номерами, а то и вовсе приехали из других областей России.
Над центральным входом-въездом на территорию «Экспоцентра» висел красочный лозунг: «Русская ладья. Летняя фантазия». Ниже надписи был указан год и сроки проведения выставки.
— Ты где? — вызвонил Афанасий Олега.
— Подъезжаю, — отозвался майор. — Встречаемся у входа в третий павильон.
В потоке посетителей Афанасий добрался до стеклянных дверей павильона, дождался Олега.
Майор был одет по-летнему легкомысленно — в лёгкие парусиновые штаны, белую футболку и поверх неё безрукавку. Двадцать семь лет ему никак нельзя было дать, выглядел он на восемнадцать. Афанасий даже иногда сомневался, бреется ли школьный друг вообще.
Пожали друг другу руки.
— Что это ты вырядился как на телесъёмку? — оглядел Олег фигуру полковника.
Афанасий и в самом деле постарался одеться джентльменом: на нём был безукоризненно сшитый белый костюм «от Бриони» и чёрная рубашка со стоячим воротником. Дополняли композицию чёрные туфли с узкими носами и уголок красного носового платка в кармашке пиджака.
— Этикет, — ответил Афанасий не моргнув глазом.
— А-а… ну, пошли.
Влились в струю прибывающих гостей, вошли в зал павильона, разбитый на секции разными фирмами, предприятиями, ремесленными мастерскими и частными изготовителями.
У Афанасия разбежались глаза. Такого обилия уникальных изделий, сотворённых народными умельцами страны, ему видеть не приходилось.
Здесь были выставлены изделия из чугунного литья, романовская и абашевская игрушка, хохломская и городецкая роспись по дереву, изделия из бересты, гжельский фарфор, вологодские и елецкие кружева, ростовская финифть, беломорские изделия из моржовой кости, скопинская и псковская керамика, жостовские подносы и самовары и многое-многое другое.
Пока шли к секции золотого шитья, трижды останавливались у павильонов карельских гобеленов, изделий из ювелирной скани и дымковской игрушки.
Афанасий по-новому оценил технику и красоту изготовления глиняной игрушки, создаваемой мастерами слободы Дьяково Вятской губернии, расписанной и обожжённой в печи. Персонажи были легко узнаваемы, но так тонко передавали характеры былинных героев и устных преданий, что хотелось купить что-либо из наиболее интересного.
Дошли до секции костромских поделок, остановились, разглядывая не столько вышивку и картины, сколько хозяек павильона, молодых девчат в русских нарядах, среди которых была и Дуня.
Она суетилась, что-то поправляла, скрывалась за пологом рабочего помещения, появлялась вновь, раскрасневшаяся, невероятно красивая, и друзья смотрели на неё и не могли насмотреться.
Наконец она заметила их.
Глаза девушки стали большими, сияющими, в них блеснула радость, отчего у Афанасия ёкнуло сердце: по его мнению, радость могла быть вызвана появлением Олега.
— Вы пришли! — подбежала она к ним. — Я даже не рассчитывала.
Олег фамильярно, как показалось Афанасию, взял девушку за плечи.
— Я же обещал? А ты такая красивая!
Дуня бросила странный взгляд на Афанасия, смутилась.
— Ой, да что ты, тут все красивые. — Она отступила, высвобождаясь из полуобъятий Олега. — Вы надолго? Ой, Афоня, ты извини, что я тогда не попрощалась, думала, ты зайдёшь.
Померещилось или нет, что в словах девушки прозвучал скрытый упрёк, но Афанасий почувствовал себя чуть ли не на седьмом небе от счастья.
— Торопились, надо было срочно уезжать.
— Понятно, я так и подумала. Мне надо работать, но мы ещё встретимся?
— Обязательно, вечером, — сказал Олег. — Мы за тобой заедем. Ты где остановилась?
— Вместе со всеми в гостинице на набережной.
— Предлагаю посидеть за «Зелёной дверью».
— Где?
— Это такое интересное место на Сретенке, коворкинг, площадка для встреч, я там бывал. Можно пообщаться, сыграть в карты, послушать фортепиано и, кстати, недурно поесть. А если сильно захочется, еду можно будет приготовить самим.
— Ну, я не знаю… если отпустят.
— Ты что, рабыня? — фыркнул Олег. — Что значит — если отпустят? Мы в каком веке живём? Ты вольна выбирать отдых.
— Я Москву практически не знаю.
— Зато мы знаем, покажем самые красивые места.
— Потом решим, — вмешался Афанасий. — Вы тут до которого часа будете?
— Наверно, до шести.
— Мы подъедем к половине шестого.
Дуня улыбнулась, отбежала, но вернулась.
— Вы хоть нашу экспозицию посмотрите.
— Обязательно, не обращай на нас внимание.
Дуню позвал мужчина средних лет, очевидно, руководитель делегации, и она ушла с ним по проходу в сторону лекционного зала.
Друзья проводили её глазами.
— Слишком высокая, — глубокомысленно изрёк Олег.
Афанасий его понял. Рост Олега не превышал метра семидесяти пяти сантиметров, в то время как Дуня была как минимум на три сантиметра выше. Плюс каблуки, подумал Афанасий с тайным удовлетворением. Для него рост девушки не имел значения, сам он был на десять сантиметров выше Олега.
— Идеальный рост, — сказал Афанасий восхищённо.
Олег покосился на него, но возражать не стал.
Они с час бродили по залу, разглядывая экспонаты и дивясь мастерству создателей, издали понаблюдали за секцией Костромы, но подходить не стали, чтобы не отвлекать Дуню.
Вышли на набережную.
— До вечера? — сказал Афанасий.
— Нам же к вечеру надо быть в части, — сказал Олег, ставший рассеянным.
— Это я беру на себя, позвоню полковнику, приедем завтра утром. Ты куда?
— Заеду к сестре, обещал, потом домой.
— Может, пообедаем вместе?
— Нет, она меня уже ждёт.
— Тогда до встречи.
Разошлись в разные стороны, и Афанасий поехал обедать в любимое кафе «Магия», хотя подумал при этом с тихой грустью, что хотел бы пообедать дома, вместе с любимой женщиной.
Оба подъехали к «Экспоцентру» ровно к семнадцати часам, хотя договаривались встретиться в полшестого. Столкнулись у входа в третий павильон.
— Ты чего так рано? — удивился Олег, одетый на сей раз вполне комильфо — в полотняный костюм песочного цвета. Рубашку он выбрал ярко-жёлтую, а туфли коричневые.
Афанасий, сменивший белый костюм «а-ля министр финансов» на демократичный синий апаш и джинсы, внутренне усмехнулся: вкусы друга детства не изменились, он и в школе носил яркие рубашки либо надевал чёрт-те что под названием «модный тинейджерский прикид».
— А ты? — ответил Афанасий вопросом на вопрос.
— Погулять по залу хотел, посмотреть на экспозицию, мы и трети не прошли утром.
— Я тоже хотел погулять.
— Пошли.
Друзья просочились в павильон сквозь редеющий поток выходящих посетителей, свернули направо, где ещё не были.
Постояли у павильона Гжели, дивясь формам фарфоровой посуды сине-белого цвета. Узнали, что Гжель располагается в шестидесяти километрах от Москвы, что история гжельского фарфора начиналась в четырнадцатом веке с изготовления майоликовой и фаянсовой посуды, а собственно фарфор пришёл к мастерам пять веков спустя.
Олег после некоторых колебаний купил небольшую фигурку девушки, несущей вёдра с водой на коромысле. На вопрос Афанасия: «Ты что, сувениры собираешь?» — майор ответил туманно: «Да вот начну».
Поглазели на хохломскую роспись.
Полюбовались шкатулками и лаковыми миниатюрами-картинами Палеха.
Застряли у павильона скани — изделий из металла с узорами из тонкой золотой, серебряной или медной нити.
Афанасию очень понравился медальон, напоминающий мандалу — схему Вселенной, с крохотными посолонь-свастиками, вылитыми из капель серебра, чем-то узор медальона напоминал шитьё, выполненное Дуней. Без долгих раздумий он купил медальон, а на вопрос Олега: «Ты фалеристом заделался?» — ответил:
— Повешу на стене, этот кругляш мне по сердцу.
Слукавил, конечно, потому как собирался подарить медальон Дуне. Однако Олег его опередил. Когда они подошли к павильону с костромской экспозицией, он первым протянул гжельскую поделку Дуне.
— Это тебе. Красивая, правда?
— Спасибо, — удивилась девушка, успевшая переодеться в джинсовый стретч-костюм, смотревшийся как вторая кожа и подчёркивающий достоинства фигурки Дуни. — Мне никогда таких статуэток не дарили.
Олег выпятил грудь.
— То ли ещё будет!
Дуня глянула на костюм Олега, и в её глазах промелькнули весёлые искорки.
— Нас уже отпустили. Я сейчас с девчонками съезжу в гостиницу…
— Мы отвезём, — перебил её Олег.
— Нет, я со всеми, если хотите — езжайте за автобусом. Нам привести себя в порядок нужно. Это не займёт много времени.
Афанасий, терзавшийся сомнениями, дарить или не дарить медальон, решил отказаться от намерения. Не хотелось показаться смешным, а ещё более — вторым.
Поскольку оба приехали на своих авто — у Олега был белый «Туарег», — то и к гостинице пришлось ехать вслед за микроавтобусом делегации по отдельности.
Гостиница, в которой поселили мастериц и мастеров из Костромы, оказалась частной, всего на семь номеров, и носила гордое название «Гросс-отель на Пресне». Старое пятиэтажное здание, один из подъездов которого и занимал отель, с виду было абсолютно непрезентабельным, однако внутренние его интерьеры смотрелись современно, все номера имели кондиционеры, а главное — здесь было тихо.
Дуне достался двухкомнатный эконом с двумя кроватями. На одной спала она, на другой ткачиха из Чухломы Вера Николаевна, милая, улыбчивая женщина лет пятидесяти.
— Как устроились? — спросил Олег, по-хозяйски осмотрев номер.
— Хорошо, — ответила Вера Николаевна, окая. — Я давно в таких хоромах не жила.
«Хоромы» были ещё те — пять на три метра, но Олег, к счастью, доказывать обратное не стал.
— Идём, подождём в холле, — потянул его за рукав Афанасий. — Пусть переоденется.
В крохотном, но уютном холле гостиницы они осмотрели интерьер с развешанными по стенам литографиями, дождались Дуню.
Она сбежала к ним по лестнице весёлая, и у Афанасия опять ёкнуло сердце: один её вид действовал на него как удар молнии.
— Куда едем?
— В «Циферблат», — сказал Олег, галантно распахивая перед ней дверь.
— Ты же говорил, поедем в «Зелёную дверь», — напомнил Афанасий.
— Я передумал. На Чистых прудах есть антикафе «Циферблат», где можно посидеть в уютной домашней обстановке, книги, пианино, кофе, кинозал.
— Ты и там успел след оставить?
— Я — нет, это сестра предложила, она рядом живёт и заглядывает в этот «Циферблат».
— Почему ты назвал его антикафе?
— Не я назвал, они так себя сами позиционируют. Сестра говорила, что платить там надо только за время пребывания, стоимость минуты — один или два рубля, не помню. Людям нравится, компаниями туда ходят. Кстати, там не курят и нет алкоголя, даже пива.
— В кафе уже давно не разрешают курить.
— Ты против?
— Нет.
— Дуня?
— Как скажете.
— Тогда поехали. Лучше на твоей машине, я свою здесь пока оставлю.
Хитрость Олега была очевидна, он хотел сесть рядом с Дуней, но высказывать свои подозрения вслух было бы непорядочно, и Афанасий согласился.
— Без проблем.
— Я вперёд сяду, можно? — спросила Дуня, глянув на кроссовер Афанасия, вымытый и вычищенный до блеска.
— Конечно, — распахнул дверцу Афанасий, косо глянув на вытянувшееся лицо Олега.
Сели, с трудом вырулили на стрежень улицы, ворочаясь в автомобильных теснинах как слон в посудной лавке.
Афанасий начал было рассказывать, мимо каких памятников старины они проезжают, но Олег посоветовал ему следить за дорогой и сам стал показывать гостье московские достопримечательности, всунув голову между спинками передних кресел.
Афанасий не стал возражать против такой рокировки, Москву он знал плохо.
— Дорогу указывай.
— Доедешь до Чистопрудного бульвара, а дальше я скажу, где поворачивать, — ответил повеселевший Олег.
Ехали по московским меркам недолго — с час, и уже в восемь вечера остановились у дома номер двенадцать на Покровке, где располагалось «антикафе». С парковкой повезло: только подъехали — буквально в десяти шагах от здания отъехал «Лексус», увозя компанию хохочущих девиц.
Прошли в зал, оказавшийся небольшим и действительно уютным, с ячейками, образованными белыми диванами и столиками на двоих посетителей. Зал был полон, лишь одна ячейка оказалась свободной. Очевидно, девицы, уехавшие на «Лексусе», сидели именно здесь.
Новых гостей усадили у окна, причём Афанасий оказался на одном диване, Олег и Дуня на другом. Разделял их низенький столик, что подчёркивало стиль заведения: сюда приходили не насыщаться, а беседовать, пить с друзьями напитки или работать. Афанасий заметил, что перед двумя-тремя посетителями стоят на столиках ноутбуки.
Подошла девушка-официантка в передничке.
— Что-нибудь закажете?
— Может, самим приготовить вкуснятинки? — предложил Олег, посмотрев в глаза Афанасия; его наивный взгляд говорил: не займёшься?
— У меня нет кулинарных способностей, — отказался Афанасий.
— Я могла бы… — нерешительно проговорила Дуня.
— Нет-нет, ты должна отдыхать после трудового дня, — поспешно отступил Олег. — К сожалению, я тоже не повар. Могу разве что яичницу пожарить. Закажем кофе?
— Чаю, — попросил Афанасий, — зелёного.
— Мне тоже чай, — подняла руку вверх Дуня.
— Тогда и я в вашу компанию. — Олег посмотрел на официантку. — Принесите чайник на троих и чего-нибудь сладенького. Дуня, посмотри меню.
— Тогда я принесу чай, а вы пока выбирайте. — Официантка ушла.
Пока Дуня с любопытством листала меню, Афанасий огляделся.
Атмосфера «Циферблата» ему нравилась. Сидели компаниями, беседовали, смеялись, но тихо, кто-то слушал музыку и тоже — тихую. Официанты сновали между столиками бесшумно, возникая в нужный момент в нужном месте. Мешали только звон ложек и ножей на кухне, и оттуда же, несмотря на вытяжку и кондишны, тянуло запахами готовящихся блюд. И смеялись там громче, нежели в общем зале.
Дуня выбрала тирамису (чего совершенно не переносил Афанасий), очевидно, купившись на название творожного торта.
Олег начал пространно рассуждать на тему отдыха за рубежом, перечисляя страны, где он, судя по всему, не был.
Дуня мило удивлялась. В отличие от Щедрина она посещала только Кострому, в чём простодушно призналась.
Афанасий отмалчивался, занявшись чаем, попросил принести лимон.
Мимо прошла пара: грузный толстяк с крашеными редеющими волосами, лет шестидесяти, и красивая длинноногая девица, лет на сорок моложе спутника.
Олег со смехом обозвал толстяка папиком, заговорил об эскорт-агентствах, выделяющих моделей для сопровождения бизнесменов, привёл в пример кого-то из знакомых.
— Но это уже не эксклюзив, — сказал он, забыв об остывающем чае. — Сейчас в моде аренда мужей и жён — на час и больше, в смысле — чтобы делали за тебя работу, а то и заказ бойфренда для старой леди, исполнение поручений посторонним людям сходить в школу на родительское собрание, вместо родителей, естественно, и так далее. Эта профессия так и называется — прокатчик.
— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Афанасий, не ожидавший от друга таких познаний.
— Моя сестра делится опытом, — пожал плечами Олег. — Она не замужем, детей двое, вот и выкручивается.
— Я думала — ты шутишь, — улыбнулась Дуня.
— Есть ещё более экзотические новомодные профессии, — продолжал разглагольствовать Олег. — Зоопсихолог, к примеру. Если у тебя нервная собака, он поможет. А украинцы изобрели собутыльника напрокат, да ещё с разными склонностями: интеллигент, буйный, обнять и плакать, жлоб.
Афанасий не выдержал, засмеялся.
Дуня его поддержала.
— Вы столько интересного знаете, спасибо, что вытащили из гостиницы, не то третий вечер скучала бы. Мне сейчас так хорошо!
— Да уж, мы кое-что повидали на своём веку. В студенческие годы где я только не бывал, Таиланд там, Сейшелы, Крым. Раньше вообще всё было проще, а теперь я могу себе позволить заслуженный отдых только раз в неделю.
— И шесть раз в неделю — незаслуженный, — добавил Афанасий.
Дуня снова засмеялась.
— А чем вы занимаетесь? Олег говорил, что вы вместе работаете.
Афанасий поднял бровь, разглядывая лицо заёрзавшего друга детства.
— Служим.
— В этом… в Гор? Что это такое?
— Государственная охрана, — поспешил исправить оплошность Олег, оценив взгляд командира группы. — Сопровождаем важные грузы.
Афанасий скрыл улыбку, хотя в душе пообещал надрать майору уши. Делиться подробностями службы тот не имел права даже в суде.
Олег переменил тему, заговорив о недавнем запуске в космос с космодрома Восточный тяжёлого ракетоносителя «Енисей».
— Теперь мы скоро на Луне поселимся, — размечтался он вполне искренне. — Причём раньше американцев.
— Но ведь китайцы уже построили на Луне станцию, — робко сказала Дуня. — Я по телику видела передачу.
— То не станция — собачья конура! — презрительно фыркнул Олег. — Ребячья забава. В их станции только два китаёза и умещаются, да и то ростом с кошку.
Дуня засмеялась. Она вообще смеялась часто, что говорило о настроении девушки.
— Ты явно не любишь китайцев.
— Было бы за что, — снова фыркнул Олег. — Они всё время норовят что-либо украсть, а то и всадить нож в спину.
— Он шутит, — сказал Афанасий, в глубине души согласный с оценкой друга. При этом он подумал, что как бы кто ни относился к китайцам, их космическая экспансия не за горами, и всем мировым космическим державам придётся с этим считаться.
— Я видела фильм о космическом полёте, — сказала Дуня. — Там китайцы действительно захотели завладеть золотым астероидом и чуть не побили наших космонавтов.
— Что за фильм? — заинтересовался Олег.
— Кажется, «Ошибка в расчётах». Актёров не помню, а режиссёра помню — Егор Кончаловский.
— А сценарий чей?
— Не помню, — виновато сморщилась Дуня. — Не то Головасин, не то Голованов.
— Фильм понравился?
— Очень! Эффекты потрясающие.
— Значит, и наши киномучители научились делать блокбастеры. Кстати, я говорил, что здесь есть кинозал? Можно фильм посмотреть. Афоня, сходил бы, посмотрел меню.
Вставать во время приятного расслабления не хотелось, но воля была сильнее.
— Хорошо, закажите ещё чайку и орешки.
Кинозал заведения вмещал всего двадцать человек.
Афанасий ознакомился с предлагаемым ассортиментом фильмов, ни одно название ему не понравилось, да и времени на посиделки даже вместе с Дуней терять не хотелось, поэтому он возвращался с твёрдым намерением отговорить спутников от похода в кино.
У своего столика он увидел группу молодых людей — троих крепких парней и девицу. Все четверо были одеты во всё чёрное, а руки и шеи парней украшали цветные татуировки.
— У нас гости? — пошутил Афанасий, собираясь сесть на своё место.
Четвёрка оглянулась на него.
Свело скулы. Острый нюх Афанасия, способный учуять даже слабые следы взрывчатки, уловил определённые запахи, подпадавшие под определение «спайс». Парни баловались «травкой».
Их лица были неподвижны, в глазах прятался угрюмый голодный блеск.
— Ты тут, што ль, главный? — спросил скрипучим голосом приземистый, коротко стриженный парень; во рту его блеснула золотая коронка.
— Главные нынче в Думе сидят, — усмехнулся Афанасий. — Тут отдыхают нормальные люди.
— Мы к вам сядем.
Афанасий встретил умоляющий взгляд Дуни, постарался быть предельно вежливым.
— Во-первых, парни, тут сидим мы. Во-вторых, мест всем не хватит всё равно. Подождите немного, какой-нибудь уголок освободится.
— Садись, Руда, — буркнул золотозубый стоявшему рядом парню, рыжему, с тёмно-зелёными кругами под глазами. Видимо, у него были нелады с печенью либо с сердцем.
Рыжий шагнул к дивану, и Афанасий с сожалением понял, что миром объяснить троице суть закона о праве первенства не удастся. И всё-таки он попытался, помня отношение Дуни к рукомашеству.
— Ребята, побойтесь бога, вы же не американцы в Ливии.
— Греби отсюдова по-хорошему, — мрачно посоветовал ему золотозубый вожак компании. Выглядел он не особо мускулистым, но был жилистый и, наверно, обладал немалой силой. В другое время и в другом месте Афанасий не стал бы с ним церемониться, и никакие физические кондиции противнику не помогли бы. Но ситуация была другой.
— А давай посоревнуемся?
— Чего? — не понял золотозубый.
— Давай руку, поиграем в кто кого пережмёт. Выиграешь ты — мы уйдём, выиграю я — вы поищете для отдыха другое место.
Третий из компании, приземистый, с покатыми плечами, похожий на гориллу, выпущенную после вивисекции из лаборатории доктора Моро , заржал.
— Раздави ему клешню, Баня.
— Ладно, суй клешню, — нехорошо улыбнулся золотозубый Баня. — Токо потом не жалуйся.
— Афоня, — с дрожью в голосе проговорила Дуня, — давай лучше уйдём.
— Не переживай, — успокоил её Олег, продолжавший маленькими глотками пить кофе и жевать орешки; лицо у него было безмятежное, он очень хорошо знал возможности друга. — Афоня справится.
Подошёл официант.
— Через десять минут освободится уголок возле кухни, господа, просим потерпеть.
— Греби отсюда, — коротко бросил рыжий.
Гориллоподобный пациент доктора Моро снова заржал. Девица, бросающая заинтересованные взгляды на Афанасия, достала пачку сигарет «Дурхилл», вытащила одну, но не закурила.
Официант отошёл к группе других официантов, они о чём-то заговорили, тревожно поглядывая на гостей.
Золотозубый Баня сунул пятерню, костистую и широкую как лопата.
Схватились.
Баня не зря понадеялся на свою силу, зажав ладонь Афанасия как тисками. Он был уверен, что справится с противником за несколько секунд. Однако не существовало человека, который мог бы победить Афанасия, да ещё в присутствии понравившейся ему девушки.
Лицо Бани начало багроветь.
— Всё? — участливо спросил Афанасий.
Баня напрягся так, что на шее вздулись жилы.
Афанасий сдержал натиск, нажал сам и едва не раздавил руку золотозубого, от боли бахнувшегося на колени.
Соратники Бани, вытаращив глаза и раскрыв рты, смотрели на своего поверженного вожака.
Девица-брюнетка сунула в рот сигарету, вытащила зажигалку, продолжая изучать лицо Афанасия и не обращая внимания на муки золотозубого.
Официанты гурьбой подошли ближе, удивлённые происходящим. За их спинами появился охранник в синей форме, однако его услуги были уже не нужны.
Продолжая сжимать почти сплющенную руку Бани, Афанасий спросил:
— Так мы договорились? Вы уходите?
— От… пус… ти! — просипел Баня в три приёма.
— Мы договорились? Не слышу.
— Хорошо… отпусти.
Афанасий выпустил белую ладонь со слипшимися пальцами, и золотозубый, встав с колен, начал её растирать.
— Баня, да мы его… — опомнился рыжий.
— Не залупайся, уходим, — буркнул вожак компании, исподлобья глянул на Афанасия. — Терминатор, что ли?
— Погулять вышел, — любезно ответил Афанасий.
Компания потянулась к выходу, оглядываясь. Последней уходила девица, во взгляде которой читалось восхищение.
— Телефончик не дашь, Терминатор? — с улыбкой проговорила она. — Люблю крепких мужиков.
Афанасий отвернулся, сел на место.
Официанты разошлись, оживлённо обсуждая «состязания» меж собой, наравне с посетителями, обратившими на это внимание.
— Ну, ты даёшь, полковник. — Олег укоризненно покачал головой. — Прямо магнитом притягиваешь неприятности.
— Разве я вас потащил сюда? — удивился Афанасий, массируя занемевшую руку. — Это твой выбор.
— Да куда бы мы ни пошли, ты всё равно встрял бы в какие-нибудь разборки, ещё по школе помню. Выдержки у тебя нет, Пахомов. А между прочим, выдержка — единственный способ выжить в мире идиотов.
— Это верно, выдержки мне не хватает, — согласился Афанасий, — зато у тебя её чересчур, так что мы уравновешиваем друг друга.
— Ужас! — опомнилась Дуня, нервно перебирая пальчики; в глазах девушки таяли искорки тревоги и переживаний. — А если бы он пырнул тебя ножом?
— Ну и пырнул бы, — пренебрежительно повёл плечом Олег, — и получил бы перелом руки. Афоня — мастер драки.
— Не пырнул бы, — покачал головой Афанасий, в глубине души не согласный с оценкой другом его мастерства рукопашки. — Эти трое, очевидно, недавно откинулись от нар, на них написано, что они бывшие зэки. А зэки соблюдают кодекс чести.
— Кодекс чести у зэков? — усомнился Олег.
— Какой-никакой, но кодекс, давно известно, что с бандитами, не считая разве что полных отморозков, легче договориться, чем с полицаями, а тем более с чиновниками. Вот уж у кого нет ни чести, ни совести, так это у них.
— Да хрен с ними, — махнул рукой Олег. — Давайте лучше о приятном.
Он первым завёл разговор о театре, предложил сходить в Большой.
Дуня поддержала, поделившись своими ощущениями от посещения театра в Костроме, изредка вскидывая на молчащего Афанасия глаза, отчего у него сладостно замирало сердце. Неприязни и огорчения в них он не увидел.
Вечер удался, несмотря на контакт с зэками.
Обратно к гостинице подъехали к двенадцати часам. Расстались у двери «Гросс-отеля».
— Пока, мальчики, — попрощалась Дуня, подав руки одновременно обоим; при этом Афанасий подумал, что ему не зря досталась левая, она была ближе к сердцу. — Так приятно я ещё не отдыхала, спасибо вам. Созвонимся завтра? Выставка продлится до одиннадцатого, если у вас будет время, сможем увидеться.
— Будет, — дружно пообещали они.
Дуня засмеялась и исчезла.
Оба продолжали смотреть на дверь, за которой скрылась девушка, словно ожидая чуда. Но чуда не произошло. Олег посмотрел на Афанасия и сказал со смешком:
— Ну, что, мальчик? Я видел, как ты на неё смотришь.
— А ты не так? — огрызнулся Афанасий.
Олег потускнел.
— Мне, что ль, научиться так драться, как ты? Выпить хочу, винца красненького, для поднятия духа.
— Майор Щедрин, — сказал Афанасий голосом государственного обвинителя, — шагом марш в машину и в часть!
Не оглядываясь, он направился к своему кроссоверу и отъехал от отеля, будучи уверенным, что Олег не посмеет ослушаться приказа.
