9 глава
25 лет
В двадцатипятилетнем возрасте мой брокер сообщил мне зубодробительную новость. Все мои акции, вместе взятые, возросли в цене до миллиарда долларов! Надо же, а я всерьез собирался стать профессиональным футболистом. Думал когда-то — что может быть круче футбола? Но теперь я понимал, круче — богатство, идущее тебе в руки без каких-либо усилий. Не нужно работать, не нужно ни о чем париться, только отдых, путешествия, женщины, и все, что только пожелаешь. С деньгами весь мир у твоих ног.
Последние семь лет жизни выдались лучшими из всех, какие только могут быть.
Окончив школу, я огорошил родителей новостью о своем нежелании поступать в университет. После длительных споров и разногласий, сошлись на том, что буду учиться в ВУЗе на заочной форме. Поступить на таковую не составило большого труда.
На школьном выпускном я повторил свой подвиг с Алисой. Да, я подарил свою девственность этой девушке и во второй раз. Кое-что из прошлой жизни меня вполне устраивало. Не дожидаясь момента, когда она меня снова бросит, я помахал и ей, и своим родителям, ручкой, и переехал в столицу. Там, с помощью Макса, снял недорогую квартирку, используя деньги, выигранные на очередном футбольном чемпионате. Предков успокоил, что устроился на работу. А сессию сдавал, приплачивая нужным преподавателям.
В 2008-м году я отпраздновал долгожданное совершеннолетие. Для меня открывался целый ряд преимуществ. Во-первых, Макс, наконец, мог переписать на меня все мои акции, что он и сделал в качестве подарка ко дню рождения. Мне теперь не требовалось звонить ему, чтобы он звонил брокеру, чтобы тот выполнял нужные финансовые операции. Это же касалось и футбольных ставок. Я без посредников мог отправиться в букмекерскую контору, показать паспорт (поначалу в мое совершеннолетие не верили), и сделать ставку.
Также этот год запомнился мировым финансовым кризисом. Я отлично к нему подготовился. Ближе к лету я продал все акции компании Эппл по цене 24 бакса за штуку. На моем счету засверкали 720 тысяч долларов. Десять тысяч я отправил родителям — пусть думают, что у меня с работой все отлично. Остальное приберег.
Когда бахнул кризис, и доллар, по отношению к национальной валюте, взлетел с пяти до двенадцати, все свои баксы я мигом продал. После кризиса доллар осел на отметке «восемь», и я обратно скупил валюту. В итоге, на счету образовалось больше одного миллиона долларов. Часть я потратил на квартиру, цены на которые сильно упали. Остальное вложил обратно в акции Эппл. К слову, их цены тоже обвалились, почти вдвое — до тринадцати баксов за штуку. Итого, в моем портфеле образовалось аж 75 тысяч акций. Это, если не считать ценных бумаг от Фейсбука.
Ну и в завершении удачного года, я сделал себе загранпаспорт и отправился путешествовать. За следующие семь лет мне удалось повидать полмира. Я побывал во всех местах, которые раньше видел только на картинках. Объездил всю Европу, Азию и пол Америки. Отдыхал на самых известных, и не очень, курортах планеты. Смотрел футбольные чемпионаты со стадиона, а не по телеку. В идеале выучил английский, и даже немного итальянский и французский.
Не забыл я и об имени. Леонас Рудзитис снова официально превратился в Лео Рутиса. Родителям решил об этом не упоминать, чтобы не расстраивать. Они могли бы подумать, что я стыжусь родства с ними. А это не так. Ну привык я к своему короткому и экзотичному имени! Нравилось оно мне. Отстаньте.
Став обладателем громкого звания — миллиардер, я принял решение, что пора по-настоящему прочувствовать богатую жизнь. Акции еще не достигли своего пика, но мне вполне хватало и того, что есть. Семь лет я транжирил деньги, продавая ценные бумаги компании Эппл или выигрывая на футбольных турнирах, но к акциям Фейсбука не прикасался вовсе. И вот пришло их время.
Мой брокер мочился кипятком, когда я дал ему команду продать акций на пятьсот миллионов долларов. Таких комиссионных у него еще в жизни не было. Первое, на что я потратил деньги — купил родителям под столицей дом, о котором они давненько мечтали. Плюс, положил им на счет круглую сумму, достаточную для весьма обеспеченной жизни на следующие сто лет. На вопрос «Откуда столько бабок, сынок!?», пришлось наплести о выгодных инвестициях, сделанных несколько лет назад, которые начали приносить доходы.
Переехав, отец срочно вышел на пенсию, а мать уволилась. Они, наконец, могли спокойно отдыхать и наслаждаться жизнью. Заслужили.
Дальше я приступил к покупкам для себя. С легким нажатием кнопки для перевода денег, в мою собственность перешел личный остров, куда я загнал двести человек строить мне внушительное поместье. Но на остров с материка ведь нужно на чем-то добираться, верно? А что для этого послужит лучшим решением, чем дорогая прекрасная яхта? Правильно, ничто. Её я и занес в свой список покупок вторым номером. Однако оставалась проблема с попаданием на материк. Не то, чтобы проблема, но мне вдруг захотелось летать туда без лишних пассажиров, и с комфортом. Поэтому следующим делом я приобрел маленький, но очень крутой самолет.
Даже, если учесть эти дорогущие приобретения, а также несколько домов в разных странах, с десяток спортивных тачек и многое другое, у меня по-прежнему оставалась огромнейшая куча денег.
Чтобы не сидеть без дела, а бесконечный отдых успел мне весьма наскучить, я надумал заделаться кинопродюсером. Идеальный вариант для человека, который точно знает, какие фильмы станут прибыльными. Кино я всегда любил, и в свое время смотрел его в большом количестве. Теперь у меня была возможность познакомиться лично со многими из тех, кого видел только на экране. Затея сулила новые впечатления, по которым я соскучился за последние годы.
Но! Прежде, чем отправиться покорять Голливуд своими деньгами, необходимо было сделать еще одно важное дело.
Благотворительность!
Никогда бы не подумал, что захочу заниматься нечто подобным. Однако, разбогатев, во мне проснулось это странное желание. Захотелось узнать, что чувствуешь, когда безвозмездно отдаешь крупную сумму тем, кто в ней действительно нуждается. В поисках нуждающихся далеко идти не пришлось. Когда я работал на заводе, каждый год, в добровольно-принудительном порядке, начальство отправляло многих сотрудников на благотворительный вечер. Я регулярно попадал в их число. Каждый из нас обязан был купить там что-нибудь, сотворенное руками детей. Все деньги шли на их же содержание, а давал каждый столько, сколько не жалко.
В свое время я ненавидел ездить на это мероприятие, а теперь вот отправился туда по доброй воле. В моей барсетке лежало сто тысяч долларов на покупку какой-нибудь картины, созданной руками мелюзги. На месте я планировал узнать номер расчетного счета, куда можно переслать еще тридцать миллионов. На первый год им должно хватить, а дальше посмотрим.
Припарковав свой новенький порше у нужного здания, я с важным видом отправился к входу. Внутри, как и всегда, находилась толпа народу. Людишки разбились на маленькие группы и глазели на разные детские поделки. Я бросил взгляд на дальний угол комнаты, и увидел там знакомые лица. Сотрудники завода, на котором я работал до перерождения, рассматривали многочисленные картины. Среди сотрудников присутствовали и мои друзья. Сразу нахлынули воспоминания, как мы частенько собирались и квасили. Разве мог я уйти, не перемолвившись хотя бы с одним из них словечком?
— Какие люди! — подошел я к другу из прошлой жизни, и протянул руку. — Привет, Паш, как жизнь?
Паша посмотрел на меня, озадаченно сощурив глаза.
— Мы знакомы? — спросил он, пожимая мою руку.
— Ну, ты даешь! Бухали на прошлой неделе, уже не помнишь? — ткнул я пальцем в небо. Но тут не прогадаешь. Меньше, чем три раза в неделю, никто на заводе не квасил.
— Да как-то не… — начал говорить Паша, но я перебил.
— Ты бы завязывал, а то совсем перестанешь людей узнавать. Как жена, дочурка, не хворает?
— Эээ… нет, все нормально — ответил неуверенно друг. — Ты на заводе работаешь?
— Не пугай меня, Пашок, совсем перетрудился? — улыбнулся я. — Лео. В блоке «Б» горбачусь. Вот и до меня Нитка добрался. Сказал, езжай, деткам помоги. Как самому приехать, так не, занятой он сильно. Бывают же такие жлобы, а?
Ниткой у нас называли начальника, чья фамилия была — Ниточкин. Улавливаете связь? Услышав знакомую кличку, Паша улыбнулся и кивнул.
— И не говори.
— Как спина твоя, полегчало?
— Да, уже почти прошла — видимо, Паша изо всех сил старался вспомнить, когда рассказывал мне о своих болячках.
— Ну и отлично — сказал я. — Осталось только гемор вылечить, и можно жить, да?
Я похлопал Пашу по плечу, он раздосадовано вздохнул:
— Пора бросать пить.
— Тоже верно — подытожил я и повернулся в сторону — Девушка!
Ко мне подошла девушка, отвечающая за продажу картин.
— Пожалуй, возьму эту. Отличная. — Указал я на картину, висящую передо мною. На ней красовалась, довольно неплохо нарисованная, овчарка.
— Я тоже хотел её купить — обратился ко мне Паша.
— Да ладно тебе, моя дочурка обожает собак, я же рассказывал — сочинил я на ходу.
В прошлый раз эту картину купил именно Паша. Опередил меня тогда буквально на минуту. Среди прочих других, рисунок овчарки казался самым крутым. И теперь он достался мне. Так то!
Девушка сняла картину со стены, и мы отошли к столу оформить покупку.
— Возьму её за сотку — сказал я.
— Как пожелаете, — ответила она, мило улыбнувшись — цену назначаете сами.
Я достал из барсетки две толстенных пачки денег. Боковым зрением увидел, как округляются у девушки глаза.
— Ровно сто тысяч долларов. Можете пересчитать.
Девушка, с открытым ртом, взяла пачки в руки, и посмотрела на меня.
— Поверю на слово — ошеломленно проговорила она.
— Где у вас можно узнать реквизиты для пожертвований? — спросил я.
— Там есть стенд… у выхода — указала она на дверь, прижимая деньги, будто боялась, что я начну их отбирать.
— Спасибо. Хорошего вам дня.
Я взял пакет со своей овчаркой и направился к выходу. Меня переполняли невероятные чувства, которых раньше никогда не испытывал. Что-то новое и необычное. Оказывается, отдавать кучу денег на благие дела не менее приятно, чем богатеть. Особенно, если помогаешь сиротам. Может, я проникся так оттого, что и сам когда-то потерял родителей, и был бы не против от подобной помощи. Так или иначе, менять чьи-то жизни в лучшую сторону, приносило мне огромное удовлетворение. В мире стало одним филантропом больше!
Я пробрался к стенду сквозь многочисленную толпу, и взял один из буклетов. Убедился, что на нем присутствует номер банковского счета для пожертвований.
— Прекрасную картину купили — послышалось вдруг сбоку от меня.
Я повернулся и увидел еще одно знакомое лицо. Передо мною стоял добродушный на вид мужичок, чуть старше меня, с прической в стиле Дональда Трампа. Попытался быстро вспомнить, откуда его знаю, но не смог.
— Я её тоже заприметил, но опоздал — продолжил собеседник.
— Не вы один — ответил я.
— Сколько не пожалели на нее?
— Дал сотку.
— Ах. Я собирался дать больше.
Сомневаюсь — подмывало сказать, но промолчал.
— Каждый год сюда прихожу, постоянно что-то покупаю — сказал он. — Деткам нужно помогать, да и вещи попадаются порой неплохие. А вы часто тут бываете?
— Да, я… нет, впервые — я еще раз хорошенько напряг мозги и, неожиданно для самого себя, вспомнил! В прошлой жизни я познакомился с этим мужичком в этом самом здании. Мы разговорились, а потом с ним, и моими сотрудниками, пошли смотреть футбол в паб неподалеку. А чем он мне особенно запомнился, так своим приглашением в сигарный клуб, в котором у него была членская карта. Впрочем, в клуб мне так и не удалось попасть. Через пару дней я совершил ограбление, и меня посадили.
Но! Я не прочь был попробовать попасть в этот клуб еще раз! Не то, чтобы побывать в подобном месте являлось для меня проблемой, я мог даже сам основать такой клуб. Но зачем париться, если можно по быстрому получить любезное приглашение. Оставалось только снова его добиться.
— Проходил мимо, если честно — продолжил я. — Подумал, лучше вот картину купить, чем спустить все на пиво и орешки. Но, все же, на один бокал оставил. Сегодня матч, планируете смотреть?
— Мы как раз собирались с товарищем идти в паб.
— Случайно не в тот, что тут за углом?
— Да, именно в этот.
— Значит, нам по пути — улыбнулся я. — Отметим заодно удачные приобретения. Меня, кстати, Лео зовут.
Я протянул руку.
— Трофим — ответил он с рукопожатием.
В пабе я испытал сразу несколько дежавю. Тот же матч, та же компания, знакомые разговоры. Рядом сидели работники завода, в том числе и Паша. Я уверенно делал вид, что являюсь их коллегой, а они охотно мне верили, поэтому мы спокойно могли общаться на любые темы.
В итоге, все прошло удачно. Я приятно провел время, плюс, добился своей цели — Трофим снова пригласил меня в свой сигарный клуб.
День сложился из целой череды радостных событий. А завершился, так и вовсе, неожиданным сюрпризом. По окончанию матча, мы, всей компанией, направились к выходу из паба, как вдруг я увидел… ЕГО. Мои ноги, на какой-то миг, как в землю вросли. На секунду я даже заволновался, что вновь угодил в тюрьму строгого режима.
В нескольких метрах от меня, за столиком в кругу друзей, сидел собственной персоной не кто иной, как сам Ян Титов! Коренастый мужик, с острыми чертами лица, с самыми недобрыми глазами, которые мне доводилось видеть.
Он радостно допивал свое пиво, обсуждая с кем-то успешный исход матча. Я смотрел на него несколько секунд, не в силах поверить своим глазам. Какая вероятность того, что я встречу самого ненавистного мне человека в одном из пабов огромного города? Выходит, и в прошлой жизни мы с ним смотрели футбол в одном помещении, за несколько дней до того, как он начал надо мной издеваться в тюрьме.
Да, Ян Титов в прошлой жизни был начальником охраны той самой тюрьмы, где мне угораздило провести долгих пять лет. За что же я так его ненавидел? В двух словах и не скажешь, тут целая история. И она стоит того, чтобы о ней поведать во всех подробностях.
Только так мотивы моих последующих действий станут понятны всем и каждому. Ибо время не всегда лечит, не всегда заставляет забыть и простить. Ян как раз из числа тех, кого я вряд ли забуду и прощу. Даже несмотря на то, что в новой жизни он ничего мне не сделал.
Пожалуй, начну с самого начала.
Поехали.
* * *
Как уже упоминалось раньше, в первой жизни я был не самым примерным человеком. И если уж совсем быть честным, то, наверное, тюрьму я заслужил. Родители умерли рано, и меня понесло по наклонному пути. Образования не получил, устроился на завод, много пил, дрался, и играл в карты на деньги. Видел в этом единственный мой шанс неплохо зарабатывать. Это меня и сгубило.
Войдя в азарт, я сильно проигрался и задолжал опасному недоноску с идиотской кличкой — Масть. Выбор был невелик — либо заплатить, либо серьезным образом потерять целостность своих костей. Выбора по сути не было — я очень любил свои кости. Поэтому твердо решил добыть денег любым способом. Под любым — подразумевалась, естественно, кража. Более разумных идей в голову не приходило.
До ограбления банков мой уровень не дотягивал. А вот грабануть родной завод на зарплаты сотен работяг — другое дело. Я засел за разработку плана, за месяц развив его до грандиозных масштабов. С каждым днем направление моей задумки кардинально менялось. И вот, к завершению планирования, Масть уже и вовсе не значился в списке.
Я твердо решил, что возврат долга не сделает мою жизнь лучше. Останусь и без денег, и без работы, и, почти на 100 %, без свободы. Меня будут искать и обязательно найдут, а в тюрьму садиться очень не хотелось.
Итого — безвыходь. Остаться не могу — покалечат. Бежать из страны без гроша в кармане тоже не вариант — далеко не убежишь. Украсть и вернуть проигранное Масти — посадят. Лишь украсть и сбежать — единственный вариант остаться при здоровье, деньгах и шансе на будущее.
Так я и поступил. Нокаутировал одного охранника, взломал дверь и присвоил наличность. Вечером того же дня уже сидел за рулем старенького Ланоса, взятого напрокат.
Каждые несколько минут чесал подбородок — наклеенная борода сильно раздражала кожу. В верхнем зеркале заднего вида отражались мои волосы, перекрашенные в седой цвет, и лицо, испещренное глубокими морщинами. Любой, взглянувший на меня, не посмел бы усомниться в моем преклонном возрасте. А все благодаря безупречной работе гримера из соседней квартиры. Она потратила на это произведение искусства более четырех часов.
Без качественного грима пересечь границу у меня не было ни малейших шансов, моя фотография уже висела на каждом посту. Поэтому, ради маскировки, пришлось, на стадии подготовки, дважды за месяц вынести столь продолжительное сидение в кресле, пока соседка лепила мне новое лицо. Первый раз гримировался ради фото на поддельный паспорт. Потом же, вместе с этим паспортом, я готов был покинуть страну в поисках новой жизни.
Длинная очередь на границе двигалась очень медленно. Пограничники дотошно осматривали каждый транспорт. Постепенно подъезжая к шлагбауму, у меня все больше дрожали руки. Я старался успокоиться, и невольно бросал взгляд на спинку соседнего сиденья. Именно там, внутри, я и упрятал награбленное. Более надежного тайника сложно было придумать.
Часть своего состояния потратил на поддельный паспорт, еще часть — на аренду машины и щедрую благодарность гримеру. Но большинство денег все же осталось со мной, и этой суммы хватило бы, чтобы обжиться на новом месте.
— Добрый вечер, ваши документы — подошел к машине пограничник. Воспользовавшись длительным ожиданием своей очереди, я сумел успокоиться, и без дрожи в руке передал паспорт.
— Почему меняли паспорт? — поинтересовался служащий, листая документ.
— Так ведь потерял прошлый — сказал я, слегка искривляя голос, дабы тот походил на старческий. — Пришлось вот заново делать.
— С какой целью выезжаете из страны?
— К дочке еду, на день рождения. Только поэтому и паспорт то делал, иначе и не нужен он мне вовсе. Дочке то сорок пять стукнуло, нужно обязательно поздравить лично.
— Откройте, пожалуйста, багажник — с непроницаемым лицом сказал пограничник.
— Конечно, как скажете.
Я вышел из машины и открыл багажник. Пограничник принялся осматривать его, светя фонариком. Внутри валялось какое-то барахло — ничего, что могло бы привлечь его внимание. Убедившись, что все в порядке, служащий попросил меня вернуться в салон. Я подчинился и направился к водительскому месту. Тут-то и пошло что-то не так.
Он слишком долго светил мне в затылок, будто присматривался к чему-то. К чему именно — я понял чуть позже. Когда я сел за руль, служащий подошел к одному из постовых с автоматом, что-то ему прошептал, после чего снова вернулся ко мне. Нагнулся к окну, опершись об него руками.
— У меня остался к вам последний вопрос.
— Конечно, спрашивайте — ответил я максимально непринужденно.
— Вы смотрели фильм «Бриллиантовая рука»?
Уже тогда я понял, что творится что-то неладное. Невольно в голове прозвучали слова «Черт побери».
— А как же, смотрел. Кто ж его не смотрел? А что?
Пограничник вдруг, резким движением руки, болезненно сорвал с меня бороду.
— У вас борода отклеилась — улыбнулся он, и потряс реквизитом.
Внезапно перед машиной выскочили двое постовых с автоматами, нацеленными на меня.
— Не двигаться! — закричали они. — Руки высунуть в окно! Быстро! Стреляю без предупреждения! Быстро!
Вот так вот. Погорел из-за всего лишь слегка отклеившейся бороды. Я испуганно уставился на автоматы, и медленно высунул руки в окно. Пограничник сразу же надел на них наручники.
* * *
Закованного цепями, меня вывели из тюремного фургона. Конвоир взял под руку и повел к зданию, где мне предстояло отбывать свое пятилетнее наказание. Пройдя несколько стальных решетчатых дверей, я остановился у окошка. Там вручили тюремную робу выцветшего серого цвета — мою повседневную одежду на ближайшее пятилетие. Затем развернули к следующим дверям, но проход вдруг перегородил один из охранников. Он язвительно улыбнулся и подошел ко мне ближе.
— Добро пожаловать в твой новый дом — сказал охранник и кивнул конвоиру, который все понял и отошел в сторонку. — Меня зовут Ян Титов, я начальник службы безопасности на этой помойке. Мы будем частенько с тобой видеться. Что тебе нужно знать об этом месте? Если когда-нибудь смотрел жестокие фильмы про тюрьму, то знай, здесь именно так, а бывает и хуже. Раз тебя закинули в эту дыру, то сделал ты что-то поистине дерьмовое. Не поделишься, чтоб я в твое дело не заглядывал?
— Ограбил завод и избил охранника до полусмерти — ответил я.
— Сколько денег взял?
— Около миллиона.
— Неплохо. Ты у нас лет на десять, стало?
— На пять.
Ян с удивлением вскинул брови.
— Кому ты вылизал зад, чтобы скостить срок всего до пяти лет?
— У меня был хороший адвокат. Плюс, я искренне раскаялся в содеянном, и попросил прощения.
Что есть, то есть. Признание вины и раскаяние мне неплохо помогло. Жаль, только этого не хватило, чтобы остаться на свободе. Ян начал дико смеяться. Его смех подхватили остальные охранники.
— И как зовут нашего вора? — спросил Ян, немного успокоившись.
— Лео Рутис.
— Охренеть, кричали гости! Ты че, американец что ли?
— Это сокращенное от Леонас. Я родом из Литвы. А вообще Лео — испанское имя.
Ян вдруг резко перестал улыбаться, состроил гневное лицо и подошел ко мне впритык.
— Ты сейчас сумничал, или мне показалось?
Я выдержал паузу, глядя Яну в глаза, но решил не портить с ним отношения в первый же день. Все-таки, он начальник охраны, с таким враждовать — себе хуже делать.
— Вам показалось — ответил я.
— Я очень надеюсь, — с угрозой сказал Ян — а ты надейся, чтобы мне больше так не казалось.
Ян смотрел на меня так, будто хотел сделать больно одним лишь взглядом.
— Уведите это ничтожество в его камеру — скомандовал он.
Один из охранников тут же взял меня под руку и повел к двери. Таким было мое первое знакомство с человеком, ставшим впоследствии моим злейшим врагом на все жизни вперед.
* * *
Первые два дня отсидки прошли для меня вполне сносно. Конечно, кормили в тюрьме ужасно, на улицу выводили редко — большинство времени все сидели по своим камерам. Но зато мне повезло с сокамерником, что тоже немаловажно.
Я старался придерживаться оптимизма: мне двадцать пять, на свободу выйду всего в тридцать, впереди еще вся жизнь. Тем более, где-то там, на стоянке по прокату автомобилей, меня ждал старенький Ланос с запрятанной в кресле кучей денег.
Они даже не подумали потрошить машину в поисках награбленного.
Настраивая себя на позитив, я однажды бродил по тюремному двору во время короткой ежедневной прогулки. Рассматривал уголовников, которые общались, разбившись на множество группок, и размышлял над возможностью вступления в тюремную команду по футболу.
Мой сокамерник, отсидевший уже два года из трех положенных, обрадовал меня существованием такой возможности. А все благодаря начальнику тюрьмы — он обожал футбол и организовал собственный турнир между двумя тюремными блоками. Причем, в каждом блоке собралось аж по две команды, соревнующиеся между собой за выход в финал.
Играть в футбол, к тому же, было еще и полезно. Игрокам разрешалось больше времени проводить на улице для тренировок. То, что нужно: свежий воздух, игра — так и срок быстрее пройдет.
За размышлениями, я и не заметил, как ко мне подкрался Ян.
— Как жизнь, ДиКаприо? — сострил начальник охраны.
— Потихоньку, начальник — ответил я.
— Слушай, я тут прошуршал твое дело, и нашел много интересных не состыковок. Напомни, какую ты сумму спер из сейфа?
Я постарался подавить свое волнение еще в зародыше, и вроде как это отлично получилось. Уверенным взглядом посмотрел на Яна, и не выдал ни единой эмоции.
— Около миллиона.
— Довольно немалая сумма. Куда ж ты всю её успел спустить за день?
— Я много задолжал по покеру. Украл, чтобы вернуть долг. И вернул.
— Это будешь втирать судье, а не мне — чуть озлобленней заговорил Ян. — Никто бы тебе не дал влезть в долги на целый миллион. Представь себе, мой брат тоже иногда балуется в подпольный покер. И как-то раз он мне рассказывал, что в таких группах существует негласное правило — не давать в долг больше суммы, с которой пришел игрок. Иногда это правило умножают на два, максимум на три. То есть, ты должен был начинать минимум с тремястами тысяч. И тут я подумал, откуда у рядового работника завода столько деньжищ?
— Я долго стоял на счетчике, и за время накрутилась большая сумма — сочинил я на ходу.
— То есть, ты хочешь сказать, что спер именно столько, сколько задолжал? И себе ничего не оставил? На что ты собирался жить, выехав за границу?
— Как-нибудь справился бы.
Ян подошел еще ближе, заговорив тише, с ноткой угрозы.
— Бабки при тебе не нашли, но это лишь значит, что ты их припрятал. И сдается мне, припрятал ты немало. Давай договоримся так. Ты скажешь мне, где они лежат, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы твое пребывание здесь запомнилось тебе только с хорошей стороны. Я умею делать такие вещи. Придумаем тебе болезнь, поселим в уютном лазарете. А там и постель мягче, и питание получше. Можно даже со временем телевизор организовать. Что скажешь?
Я уставился на землю, напряженно размышляя. Деньги, запрятанные в спинке кресла арендованной машины — единственное, что вселяло мне надежду на светлое будущее. Я отсижу свои пять лет, выйду, найду ту самую машину, и все-таки начну новую жизнь. Таков был мой наивный план.
Конечно, если деньги не найдут до меня, и с машиной ничего не случится. Но надежда умирает последней, а мне необходимо было себя чем-то мотивировать целых пять лет. Деньги же для меня были лучшей мотивацией.
— Какой мне смысл было их прятать, если я навсегда покидал страну? — попробовал аргументировать я.
— Не неси мне эту чушь — отрезал Ян. — Я могу быть тебе лучшим другом и превратить отсидку на курорт. А могу вырвать твои яйца и убедить всех, что тебя привезли уже без них.
Ян оглянулся, никто ли не подслушивает, но остальные уголовники не стремились подходить к начальнику охраны слишком близко.
— Завтра, — продолжил Ян — в это же время, я подойду к тебе на это же место. И задам тот же вопрос. Подумай хорошенько, как на него ответить.
Ян развернулся и быстро ушел, оставив меня тогда в полной растерянности.
* * *
Я долго размышлял, как правильно поступить. Мог бы променять деньги на легкую жизнь в тюрьме. Но что делать по истечению пяти лет, когда я должен был выйти на свободу? Начинать снова с нуля? Ведь с деньгами было бы еще туже, на нормальную работу отсидевших не берут. С другой стороны, какие гарантии, что Ян сдержал бы слово, получив желаемое? Он легко мог забрать деньги и плюнуть на меня — ему это не стоило бы абсолютно ничего.
Взвесив все «за» и «против», я все же решил стоять на своей первоначальной версии. Какие бы тяжелые пять лет меня не ждали, я был уверен, что после них наступит лучшая, обеспеченная жизнь. Я ведь сильный, готов был выдержать любые испытания.
Настроившись на худшую реакцию Яна, я ждал его на следующий день в оговоренном месте. Ждал целый час, но тот так и не явился. Прозвучала сирена, означающая конец прогулки. Я последовал со всеми к корпусу. Заключенные встали змейкой и, под присмотром охранников, двинулись к входу в здание.
Внутри мы шли узким коридором, который вел к жилому блоку. Я поглядывал на сопровождающую охрану, высматривая Яна, но того нигде не было.
«Может, у него сегодня выходной?» — помниться, думал я, как вдруг почувствовал сильный толчок в спину. Даже не успел выставить перед собой руки, как стукнулся об, впереди идущего, двухметрового амбала.
— Извиняюсь — поспешил вставить я.
Амбал медленно развернулся и посмотрел на меня яростным взглядом. Гигантская голова неандертальца, квадратный щетинистый подбородок, которым хоть землю вспахивай, шрамы по всему лицу — пугающая внешность, вызывающая отвращение и опаску.
— Я ща башку проломлю, извиняется он.
— Расслабься, меня толкнули — указал я пальцем назад.
— Кто тебя толкал, упырышь? — закричал уголовник из-за спины — Обкурился?
Внезапно амбал вцепился огромной ручищей мне в горло. Я попытался ослабить хватку, но тщетно.
— За дебила меня держишь? — прорычал амбал.
— В чем там дело? — прокричал один из охранников.
Амбал тут же откинул меня в сторону.
— Кое-кто тут любит ногами размахивать — сказал амбал, приподняв руки, мол не причем.
Я потирал шею, прислонившись к стене. Ко мне подбежали двое охранников, взяли под руки и повели по коридору.
— Да не трогал я его, мать вашу — еле говорил я, но охранники уже открыли боковую дверь и затащили меня туда.
Я оказался в небольшой комнатке, где на стуле, в ожидании, сидел улыбающийся Ян. Я, конечно, готов был к любым испытаниям, но не ожидал, что они начнутся так быстро.
— Здравствуй, ниндзя-черепашка — заговорил Ян, поднимаясь на ноги.
Любил этот паршивец придумывать каждый раз новые прозвища. Интересно было только, насколько хватит его ассоциаций с именем «Лео»?
— Извини за этот спектакль в коридоре — продолжил Ян. — Хотел пообщаться с тобой без лишних свидетелей. А уводить тебя на глазах у всех без повода может породить слухи. Сам понимаешь.
Я молчал. Охранники продолжали держать меня за руки. Похоже, они не считались для начальника лишними свидетелями и, вероятно, тоже рассчитывали на кусок пирога. Вот только их ждало разочарование.
— Ладно, давай по делу. Ты подумал о моем предложении?
— Да нет у меня денег, — начал я, и Ян тут же вздохнул, опустив голову — я задолжал восемьсот тысяч. Остальное потратил на поддельный паспорт и прочие мелочи. Последние три тысячи у меня отобрали при обыске. Я бы рад организовать себе курорт в этом месте, но при всем желании не смогу дать вам то, чего у меня нет.
Ян начал смеяться и посмотрел на охранников.
— Что скажете, коллеги? Верите нашему воришке?
— Не особо — ответил первый.
— Вообще не верю — подхватил второй.
— Вот видишь, мои коллеги тебе не верят — сказал Ян. — Они думают, ты жадничаешь для тех, кто рвется с тобой дружить. Что будем делать с этим?
Ян ожидающе уперся в меня взглядом.
— Мне нечего больше сказать — ответил я.
— Жаль — сказал Ян и кивнул одному из охранников.
Тут же мне прилетела крепкая подача под дых. Я согнулся пополам, но охранники меня сразу выпрямили.
— Из этой комнаты ты в любом случае отправишься в лазарет, — продолжил Ян — только у тебя есть выбор. Уехать туда на реальное лечение. Или на расслабляющий отдых.
— Во время лечения я ведь тоже могу расслабиться, правда? — съязвил я.
Да, шуточки были некстати.
Ян выдавил из себя смешок, кивнул охраннику еще раз. На этот раз я готов был к удару, но все равно испытал сильную боль. Охранник врезал мне коленом в живот, а затем, подряд три раза, добавил туда же кулаком.
— Многовато в тебе юмора — заговорил Ян. — Но это ничего, скоро поубавиться. Запомни эти ощущения, и умножь их на тысячу. Вот, что тебя ждет следующие пять лет, если не начнешь мыслить в верном направлении.
Охранник схватил меня за волосы, и резко дернул голову, повернув лицом к Яну.
— От того, что меня будут постоянно избивать, деньги не появятся — сказал я, тяжело дыша от боли. — Я ничего не прятал, нет никакого тайника.
— А сейчас вы ему верите? — спросил начальник у коллег.
— Не особо — ответил первый.
— До сих пор не верю — сказал второй.
— Ты не очень убедителен — с издевкой сказал Ян, нагнувшись ко мне. Посмотрев так несколько секунд, он выпрямился. — Подровняйте лицо. Кости пока не ломайте.
Один из охранников заломил мои руки за спиной, второй, не отпуская волосы, встал передо мною, и принялся со всего размаха лупить локтем по лицу. Ян отошел подальше, сел на стул и с интересом наблюдал.
Придет время, и наступит мой черед сидеть и наблюдать за его страданиями.
* * *
Когда меня вытащили под руки из комнаты, мое лицо и одежда были все в крови. Я умудрился не потерять сознание и видел, как охранники волокут меня по коридору. Перед дверями, ведущими в больничное крыло, Ян нагнулся к моему уху и прошептал.
— Ты подрался во дворе. Ляпнешь что-то лишнее, и не переживешь эту ночь.
* * *
Всю следующую неделю Я провел на больничной койке. Заплывший глаз стал потихоньку открываться, лицо от фиолетового возвращалось к своему привычному цвету. Переломанная переносица медленно, но уверенно, срасталась, и уже почти не болела.
К вечеру восьмого дня врач сообщила мне, что выписывает. За мной пришел охранник и повел к жилому корпусу. Я терялся в догадках, что ждет меня дальше, подготавливал себя психологически к следующему испытанию. В том, что оно будет куда суровей, чем первое, даже не сомневался.
Но опять-таки не ожидал, что оно начнется так быстро — сразу по выходу из лазарета. Пройдя первую же решетчатую дверь, я увидел Яна. Тот подошел к охраннику, сопровождающему меня.
— Дальше я сам его доведу. Спасибо.
Охранник передал меня начальнику и быстро удалился. Первые две минуты мы молча шли по коридору. Прошли очередные двери, как вдруг начальник выхватил свою дубинку, и врезал мне по сгибу ноги. Я упал на одно колено и застонал от боли. Ян с силой толкнул меня в стену, схватил за волосы и придавил дубинкой спину.
— Сукин ты сын паскудный, — зарычал он мне на ухо — представляешь, на днях произошло невероятное чудо. Деньги, которые ты не прятал в кресле автомобиля, волшебным образом были там найдены. Вот только не мною, а работниками автопроката.
Меня эта новость расстроила не меньше, чем Яна, а то и больше. Мало того, что тюрьма грозила обернуться буквально адом, так теперь и шансов на нормальную жизнь после отсидки у меня не наблюдалось.
— Знаешь, в этих стенах сидят сотни ублюдков самой разной масти — продолжил Ян, прижимая меня дубинкой. — Насильники, маньяки, убийцы, наркоманы. Я способен мириться с любой из самых гнилых наклонностей. Но вот, кого я по-настоящему не выношу, то это лжецов. Я ненавижу, когда мне врут. Ты мог кого-то убить, изнасиловать, ограбить, и я не обращу на тебя внимания. Но если соврал мне, я сделаю все, чтобы фраза «гнить в тюрьме» стала для тебя буквальной. А ты соврал мне, Да Винчи. Нагло в глаза. Ты лишил меня будущей новой тачки. Ты лишил меня отпуска за границей. А больше, чем лжецов, я не терплю только тех, кто лишает меня заслуженного. Ты объединил в себе оба этих ненавистных качества. Не думай, что я настолько глуп, чтоб снова позволить охране над тобой работать. Есть куда более простые и надежные варианты показать тебе все мое недовольство. Так что сильно удивлюсь, если через месяц у тебя сохранится способность ходить.
Ян, наконец, оторвал меня от стены, поставил на ноги и повел дальше. Похрамывая, я едва успевал за начальником.
— Нет, ты не сдохнешь, — сказал Ян — я прослежу, чтобы ты жил все эти пять лет в муках и страданиях.
Начальник остановился перед последней дверью, стукнув меня об нее грудью.
— И кстати, я решил, что твоя камера тебе больше не подходит. Поэтому, ты переезжаешь в новую. Сегодня тебя ждет приятный вечер с новым сокамерником.
Ян открыл дверь и передал меня в руки охраннику.
— Отведи его к Косу. Отныне будет с ним жить.
Охранник весело ухмыльнулся, взял меня под руку и завел на территорию жилого корпуса. Пройдя мимо десятка камер, где готовились ко сну заключенные, я остановился перед своим новым жилищем. Тяжелая дверь распахнулась, и меня пихнули внутрь.
— Встречай новенького сожителя, Кос, — сказал охранник — подарочек от Яна.
Охранник захлопнул за моей спиной дверь. С нижней койки поднялся тот самый двухметровый амбал, в которого меня толкнули неделю назад в коридоре. Он сверху до низу осмотрел своего нового сожителя и улыбнулся.
— Как приятно, — сказал Кос — помнится, наша первая встреча как-то не заладилась. Ну, ничего, мы все исправим.
Кос подошел ко мне, и ласкательно провел рукой по моей щеке.
— Сегодня нас ждет прекрасный вечер — проговорил амбал.
В этом он сильно ошибался. Не до такой степени я лишился надежды на успешную жизнь после тюрьмы. Я пришел туда мужиком и мужиком планировал уйти. Чего бы мне это не стоило.
Я принял решение достойно пережить грядущие пять лет. Знал, что справлюсь. А для успешного достижения цели необходимо было начинать действовать уже немедленно.
Я посмотрел Косу в глаза, улыбнулся в ответ, после чего сжал кулак и с размаху дал ему апперкотом в пах. Когда амбал согнулся, мое колено прилетело ему в нос. Следующим делом толкнул его головой о стену. Затем налетел сверху и принялся неистово метелить кулаком по лицу.
Кос мгновенно потерялся в пространстве и мог только натужно мычать. На звуки драки прибежал охранник, который еще не успел далеко отойти от камеры. Он позвал подмогу, быстро открыл двери, и трое тюремщиков оттащили меня от моей жертвы.
* * *
Мой зад закрыли в изоляторе на целую неделю, но я не сильно расстроился. Наоборот, оказался в безопасном месте, где имел возможность собраться с мыслями. Я окончательно смирился с изнурительной борьбой за жизнь, которую предстояло вести ближайшие годы.
За неполные три недели пребывания в тюрьме, я умудрился нажить двоих страшнейших врагов. Тяжело сказать, с каким из них повезло меньше. С одной стороны, начальник охраны пообещал мне мучительную жизнь, с другой — Кос, всю неделю явно мечтающий о моей мучительной смерти.
Сложа руки, я в изоляторе не сидел. Кроме постоянных размышлений, с утра, и до самого вечера, я качал мышцы пресса, рук и ног. Неделя — небольшой срок для качественной физической подготовки, но начало было положено. К тому же, регулярные упражнения прибавляли мне уверенности в своих силах.
На седьмой день двери в изолятор раскрылись, и на пороге появилась знакомая ненавистная физиономия начальника охраны. По своему, вызывающему отвращение, обычаю, он снова улыбался. Я вышел из камеры, Ян нацепил на меня наручники и повел к жилому корпусу.
— Как прошла неделька, Нимой? Жил и процветал? — спросил Ян, подразумевая актера, сыгравшего роль Спока в стареньком сериале «Звездный путь».
— Примерно — ровным голосом ответил я.
— Еще бы. Ведь там Кос не мог добраться до твоей задницы. Ты меня удивил своей выходкой. Даже боюсь теперь представить, что тебя ждет по возвращению. Ты сломал ему нос, в курсе? Я еще никогда не видел его таким озлобленным. Говорят, последние две ночи он лупил кулаком по стене, готовясь к встрече с тобой. А ты видел его кулак? — Ян начал громко смеяться. — Тебе не позавидуешь.
— Рад, что это вызывает у вас наслаждение — сухо сказал я.
— Еще и какое, засранец. Не думай, что, если пожаловался начальнику тюрьмы на нападение, и добился перевода в старую камеру, Кос теперь до тебя не доберется. Зная этого больного гомосека, нужный ему зад он всегда получает.
На самом деле, я не жаловался, за меня это сделала добрая тетенька врач. Она от моего имени настрочила письмо начальнику тюрьмы, и тот распорядился о переселении. Яну, через «не хочу», пришлось выполнить распоряжение руководства.
Мы остановились у входа в жилой корпус, где заключенные гуляли вне своих камер по дозволенной территории. Входные двери открылись.
— Удачи — сказал Ян с насмешкой, снимая наручники.
Я не удостоил его взглядом и ступил вперед. Двери за моей спиной громко захлопнулись. Я стоял на месте, не двигаясь, и рассматривал толпу. Прямо по центру, в нескольких метрах от меня стоял Кос. С его огромного лица еще не успели полностью сойти синяки. Он глазами, полными ярости, сверлил меня, но подходить не торопился.
Позади, за решетчатой стеной, стояла вооруженная охрана. Они активно следили за порядком, и именно это останавливало Коса от немедленного разрывания моего тельца на куски.
* * *
Кос выжидал целых три дня, прежде чем напасть. В нападении, не последнюю роль, сыграл начальник охраны. Он организовал мне работу в прачечной, где все и произошло.
Я все время находился начеку и, когда меня послали стирать простыни, сразу понял, что к чему. Заранее отсыпал себе в карманы порошка и начал ждать. Кос появился не один, со своим дружком, по видимости, с той же ориентацией. Напали они с двух сторон. Первый подкрался сзади, обхватил меня руками, и оторвал от пола. Кос налетел спереди, но наткнулся на выброс обеих моих ног.
Второго я ударил затылком в нос, высвобождаясь от хватки. Дальше в ход пошел порошок. Сначала досталось Косу, потом его дружку. Несколько секунд их замешательства мне хватило, чтобы нанести сильные удары по нужным частям тела.
* * *
Для меня тогда все закончилось удачно, что еще больше разозлило Коса. Спустя несколько дней, они с дружком снова набросились, и вот тогда мне повезло меньше. Нападение произошло во время прогулки на улице. Пока дружок меня заламывал, Кос избивал своими огромными кулачищами. Амбала остановили лишь через пять минут, когда команду дал лично Ян.
В очередной раз я угодил в лазарет, и пролежал там целый месяц. Теперь к синякам и ссадинам присоединились переломы нескольких ребер и челюсти.
Противостояние с Косом продолжалось около двух лет. Я с десяток раз попадал в лазарет с разной тяжестью травм. Несколько раз мне ломали нос, переломали почти все ребра, однажды даже сломали руку. Первые годы выдались худшими в моей жизни. Но я выдержал, не пал духом. И не позволил получить Косу желаемое.
С каждым разом я становился все сильнее. Не переставал качать мышцы, даже когда лежал на больничной койке. И в один прекрасный день, самая весомая моя проблема вдруг решилась сама собой. Вернувшись из лазарета, мне сообщили прекрасную новость.
Коса убили.
Сокамерник, над которым амбал издевался долгие месяцы, зарезал его во сне. К тому времени гнев Яна поубавился, он выбросил меня из головы и уже не рвался активно портить мне жизнь. Дружок Коса переключил свое внимание на новенького заключенного, который не способен был ему сопротивляться. Так что я, наконец, смог перевести дыхание и немного расслабиться.
Первым делом записался в футбольную команду — «Мачете». На первой же тренировке капитан признал мои таланты, и поставил на позицию нападающего. Каждые три месяца устраивался турнир, где «Мачете» никогда не одерживало победу. Но, с моим приходом, ситуация поменялась. «Мачете» впервые стала чемпионом сезона, обыграв в финале «Гранату», причем все голы забил я лично.
В следующие два сезона я повторил свой успех, подарив команде еще две победы. Благодаря этому, заслужил уважение половины жителей своего блока, и ненависть второй половины. Но, что хуже всего, вновь обратил на себя внимание Яна.
Перед, завершающим год, турниром, я возвращался с очередной тренировки, когда начальник охраны схватил меня за руку и вывел в пустой коридор.
— Как успехи, Месси? — заговорил Ян — Давно не общались.
— Неплохо — ответил я.
— Я заметил. Недавно встретил врача, так она интересовалась, как скоро тебя снова ждать в лазарете?
Ян, решив, что юмор удался, сам же и посмеялся. Но мне было не до смеху. Я догадывался, что охранник меня не ради шутки вытащил в коридор.
— Вижу, ты делаешь успехи на поле, — отсмеявшись, продолжил Ян — стал прямо-таки незаменимым игроком.
Я промолчал, мое лицо не выдало ни единой эмоции. Лишь смело смотрел в глаза Яну, ожидая продолжения.
— Перейду сразу к делу, — сказал он — у тебя появился шанс реабилитироваться передо мной. Ты ж не думаешь, что я забыл, как ты прокатил меня с бабками? Так вот, теперь ты можешь частично со мной рассчитаться. Хочу поделиться с тобой секретом, обещаешь молчать?
Ян издевательски посмотрел на меня, но реакции никакой не дождался.
— На каждый турнир охранники любят делать ставки. Начиналось все с мелочи, но сейчас на вас, уродцах, можно и вторую зарплату поднять. Я раньше не участвовал в этой чуши, а увидел твои таланты, и решил попробовать. Хочу сейчас поставить на вашего соперника «Гранату». Коэффициент у них бешеный, все ставят на вас. А значит, вы должны проиграть. Понимаешь меня?
Я понимал и продолжал неизменным выражением лица смотреть на Яна, мечтая вдребезги разбить его лицо. Но тогда меня точно убили бы во сне.
— Раньше твоя команда была отсталым сборищем неудачников, они никогда не выигрывали, — продолжил Ян, выдержав паузу — ты делаешь за них всю работу. Я предлагаю тебе разок отдохнуть.
— Они не тупые, сразу все поймут. И вскроют мне вены ночью, если откажусь выйти на поле — ответил я.
— Знаааю, — протянул Ян — я не прошу тебя не выходить. Твоя задача вылететь из игры. Как можно раньше. Сыграй руками, ударь кого-то, спровоцируй на красную карточку. Можешь себе ногу сломать об газон, мне плевать. Но уже к двадцатой минуте не хочу видеть тебя на поле. Взамен… я забуду наши разногласия и оставлю тебя в покое.
Я молча смотрел на Яна, чувствуя, как лицо постепенно краснеет от злости. Начальник улыбался, как вдруг достал дубинку и приставил к моей груди.
— Я буду считать, что мы договорились. Ты ведь у нас рассудительный парень. Не сделаешь глупостей ради гребаной игры в этом гадюшнике, правда? Потому, что если сделаешь… помнишь, я обещал, что ты не сдохнешь, но будешь вести мучительную жизнь? Так вот, я нарушу свое слово. И отправлю тебя на встречу с Косом. Уж там-то от него точно никуда не денешься.
Ян слегка постукал дубинкой по моей груди, затем схватил за руку и вывел из коридора.
* * *
Я решил прислушаться к совету начальника охраны, причем буквально. На двадцатой минуте собирался покинуть поле. Но вот что делать до этого времени, указаний не было. И всю половину первого тайма я рвался в атаку и бил по воротам. Мои стремления завершились двумя сольными голами и голевым пасом. Уже к восемнадцатой минуте «Мачете» вел со счетом 3:0.
На девятнадцатой минуте я получил очередной пас, и решил попридержать мяч в ногах подольше. Намеренно пошел в обыгрыш соперника, прокинул себе мяч чуть дальше, чем следовало, потерял его, бросился в отбор и подставил под удар ногу. Со стороны все выглядело довольно правдоподобно. Я получил удар по голеностопу, упал и дал понять, что продолжать не смогу. Мне помогли покинуть поле и отвели в лазарет. По пути к зданию, я заметил на трибуне Яна, наши взгляды встретились, я постарался всем своим видом передать, что выполнил условия договора.
Но как оказалось чуть позже, Ян с этим не согласился. «Мачете» выиграл со счетом 3:2. Тем же вечером разъяренный начальник охраны вывел меня в пустой коридор, сковал наручниками руки за спиной, и ударил дубинкой по ноге.
— Поганая ж ты сволота, — рычал Ян — возомнил себя чертовым умником?
От удара я упал на колени. Ян придавил дубинкой мое горло и принялся душить.
— Слишком много ты сожрал моих денег, — прошипел начальник.
Я не мог пошевелиться, не мог дышать, не мог ничего. Чувствовал, что вот-вот умру, но не боялся этого. За годы избиений, переломов и лазаретов, я разучился чувствовать страх перед смертью. Закалил свой характер.
— Что вы делаете? — в коридор неожиданно зашел один из охранников.
Ян взглянул на него, затем на меня, и, нехотя, убрал дубинку. Я прижался к стене, начал тяжело хватать воздух ртом и кашлять.
— Засранец решил на меня напасть, — сказал Ян — посади его в изолятор.
— Напасть со скованными за спиной руками? — спросил охранник.
— В изолятор его! — злостно прокричал Ян и спешно покинул коридор.
* * *
Отсидев очередную неделю в изоляторе, меня вернули в жилой корпус. Мне снова пришлось держать ухо востро, и регулярно оглядываться через плечо. В том, что Ян постарается сдержать свое слово, сомневаться не приходилось. Но на этот раз я был не одинок.
Одним вечером я поделился своей проблемой с сокамерником и, по совместительству, игроком из своей команды. На следующий день вся команда знала об угрожающей мне опасности. Они быстро организовали мне постоянную защиту и охраняли повсюду, где могли себе позволить. Улица, столовая, жилой корпус, общие очереди — во всех этих местах я был недоступен для пешек начальника охраны. Сам Ян, в открытую, или с помощью другой охраны, больше ко мне не лез.
Но он по-прежнему мог назначать заключенных на, разного рода, работу. Меня по несколько раз направляли в прачечную, где, ожидаемо, совершались нападения. Теперь они носили более серьезный характер — уголовник нападал с целью убить. Ян присылал заключенного, которому нечего терять, кто сидел в тюрьме пожизненно. Я носил с собой заточку, спрятанную в носке, и частенько применял её в целях защиты. Мне не раз доставалось, но обретенных навыков хватало, чтобы выжить.
Атаки продолжались около года, пока Ян не остыл, и не переключился на кого-то другого. Пятый и последний мой год заключения прошел более-менее сносно. Я помог команде выиграть почти все футбольные турниры. Даже помог одному из новичков в тюрьме закалить свой характер для выживания. За последние двенадцать месяцев меня только раз пытались убить. И то попытку совершил несостоявшийся психикой игрок, которого я переиграл в карты.
* * *
Наступил долгожданный день освобождения. Я стоял у окошка, где получал свои вещи. С улыбкой надевал на руку часы, которые давно перестали тикать. С радостью снимал с себя ненавистную тюремную робу, натягивал джинсы, реглан и куртку. Я готов был уже покинуть, вызывающее отвращение, здание, но Ян не мог не попрощаться.
— Ну что, Леопольд? — сказал начальник охраны, преграждая путь. — Не получилось у нас жить дружно. Даже удивлен, что ты способен покинуть это место своими ногами. Если что, возвращайся. Буду рад снова тебя здесь принять. У меня такое чувство, что еще свидимся.
Пожалуй, это единственное, в чем он не ошибался. Не в той жизни, так в новой.
* * *
Я помню, как пообещал себе, в случае встречи, вернуть Яну должок за все те мучения, которые мне довелось пережить. И вот я смотрел на него в пабе, и сама судьба давала мне на это зеленый свет. Так и слышал в своей голове её голос: «ты изменил жизни многих детишек к лучшему… в благодарность, разрешаю тебе подпортить жизнь Яну, дерзай».
Бедный Ян, как ему не повезло, что я очень богат, у меня невероятное количество свободного времени, и мне скучно. Я придумаю самый виртуозный план заставить поганца прочувствовать хотя бы половину того, что чувствовал в свое время я.
Вот только мои усилия увенчаются большим успехом, чем когда-то его. Мне-то удалось остаться мужиком, а вот удастся ли Яну…
