Глава 24

В большом доме, вопреки чаяниям, было тихо. Слуги жались по углам, остальные, словно аршин проглотив, сидели вокруг очага, изо всех сил стараясь не встречаться друг с другом глазами. У полога, закрывающего вход на половину конунга, стояли навытяжку пятеро бойцов Ингольфа Рыжего. Из дальнего угла, занавешенного вышитым гобеленом, доносились тихие всхлипы.

– Астрид? – с некоторым сомнением в голосе спросил Ивар.

Жила мотнул головой:

– Нет. Госпожа Тира. Она и нашла…

– А ты где был, интересно? – обронил советник, скидывая плащ.

Нэрис, стоящая рядом, опустила плечи. Жила вздернул подбородок:

– Я-то был где положено – при конунговой невестке! За Альвхильд Орму пеняй, мы еще в обед поменялись.

– Ясно. – Ивар бросил плащ Творимиру и оглядел притихших северян. – Где Орм?

– Там, – отозвался кто-то из дружинников, сидевших поблизости. И кивнул в сторону полога. – Перед ярлом ответ держит.

– Угу. – Лорд посмотрел на жену и, не отвлекаясь на приветствия, зашагал в указанном направлении.

Навстречу шотландцу с лавки поднялся Гуннар. Он был непривычно серьезен.

– Погоди, – сказал он, придержав Ивара за плечо. – Успеешь, теперь уж торопиться некуда. Ты, что ли, Орму велел за женой Ингольфа приглядывать?

– Я.

– Стало быть, знал… А чего ж мне не сказался? Я б не этих пьяниц к ней приставил, а своих молодцов – глядишь, сберегли бы!

Жила вскинулся было, но лорд Мак-Лайон сделал ему знак – помолчи, мол, до тебя очередь еще дойдет. И посмотрел в лицо Гуннару:

– Ваших молодцов, ярл, в доме было по самую крышу. Так же, как и бойцов ярла Ингольфа. Как видите, Альвхильд это не спасло. Где она?

– Там, – повторив недавний жест безымянного дружинника, ответил тот. – Где и была. Но с ней щас Рыжий… Я б на твоем месте не совался, покуда сам не позовет.

– Он очень расстроен?

– Да как сказать… Наверное. Это ж Ингольф, по нему разве поймешь? Вот парни его – те поживей. С одним аж истерика стряслась, когда он про мачеху услыхал! А чего, спрашивается? Все ж не родная.

– Ларс?..

Ярл покачал головой:

– Нет. Йен. Я их обоих велел пока с глаз убрать. Как бы не задурили.

Ивар нахмурился:

– Где они?

– На конюшне. Да не колыхайся, под присмотром!

– Вернуть, – коротко велел советник. Взглянул на «почетный караул» у задернутой занавеси и добавил: – А я пока здесь закончу. Жила! Ты говорил – во сне умерла?

– Точно так, – ответил дружинник, с честью выдержав презрительный взгляд Гуннара. – Мы с Ормом на крик первые прибежали! Ни крови, ни следов борьбы. Лежит так покойно, словно бы спит…

– Кричал кто? Госпожа Тира?

– Она, – не дав Жиле и рта раскрыть, встрял ярл. – Я как услыхал – аж сердце екнуло! Думал, на мою кто позарился!.. Хоть Дагмар домой отправили, одна радость. Куды девчонке такое?

Лорд Мак-Лайон отстраненно кивнул. И, поманив за собой супругу, решительно направился в сторону хозяйской половины. Жила, поколебавшись, пристроился в хвосте. Гуннар не двинулся с места.

– Дурак твой командир, – заявил он Творимиру. – С Ингольфом и Олаф связываться не рискнет! Опять же, не камня кусок, уж вторая потеря… Ну? Чего стоишь-то? Иди, прикрывай! Твоя забота, не моя.

Он смерил невозмутимого русича полным досады взглядом и вновь опустился на лавку.

Ингольф Рыжий был спокоен. Он сидел на стуле у кровати, прямой и собранный, как всегда. За его спиной, скрестив руки на груди, неподвижно замер кто-то из ближайших хёвдингов. Напротив ярла стоял Орм. Дружинник старался держаться, но белое лицо и бьющаяся на шее вена выдавали его состояние с головой. Орму было страшно. И нечеловеческая сдержанность ярла, даже несмотря на присутствие рядом лорда Мак-Лайона и Жилы, этот страх только усиливала.

– …а потом прибежали остальные, – давя из себя по слову, говорил Орм. – Госпожу Тиру увели, госпожа Астрид вашу супругу осмотрела… Сказала, что все. Ну, мы вас и позвали. И лорда… Одином клянусь, никто сюда не заходил! Никто!

Жила, которому уже в полной мере передалась нервозность товарища, нашел в себе силы только на то, чтобы кивнуть. Кивок вышел жалкий и от немигающего взгляда Рыжего не укрылся. Ярл, повернув голову, посмотрел на второго дружинника:

– Никто не заходил, значит. А вы оба, стало быть, от входа не отлучались?

Бойцы затравленно переглянулись. Ивар, оценив повисшую в воздухе тишину, поторопился взять слово:

– Они несли караул скрытно, ярл. И по определению не должны были торчать у полога как пришитые. То есть не должен был – Жилу я приставил к госпоже Астрид… Кстати говоря, позвольте узнать – где были вы с сыновьями на момент смерти вашей супруги?

Хёвдинг за спиной Рыжего угрожающе шевельнулся, но его командир и бровью не повел:

– Снаружи. Упражнялись.

– Где конкретно?

– На заднем дворе. – Ярл качнул головой в сторону черного хода. – Почти что у самой двери. Никто чужой не входил. И не выходил.

Советник задумчиво кивнул. И уточнил:

– Вы сказали – чужой. А свои?..

– Служанка жены за водой бегала. Больше вроде никто.

– Когда это было? – Ивар обернулся к стоящему позади дорожному сундуку. На нем, сгорбившись и обхватив себя руками за плечи, сидела зареванная девушка. – Гунда, так?.. – Она кивнула. – Ты выходила за водой?

– Д-да, сударь… за водой для госпожи… она завсегда после сна ледяной водою умывается… умывалась то есть…

Голос служанки опасно задрожал, но лорд Мак-Лайон успел вставить новый вопрос:

– Тебя послала сама хозяйка? Или кто-то другой?

– Н-никто не посылал… госпожа спала… я сама…

– Угу, – глядя себе под ноги, обронил Ивар. – И это было незадолго до того, как выяснилось, что супруга ярла уже не проснется никогда?

Служанка кивнула, давясь слезами. Потом кинула взгляд на бездыханную хозяйку и, зажав ладонью рот, бросилась вон. Никто не стал ее останавливать. «Дальше подворья не убежит, – подумал Ивар. – Да и навряд ли она тут в чем виновата… Хотя, как успокоится, может что-то полезное вспомнить».

– Жила, – сказал он, – пригляди за девицей. Вдруг понадобится. Из дома лучше не выпускать.

Дружинник с готовностью развернулся и исчез, оставив товарища трястись в одиночестве. Орм опустил голову еще ниже. А советник Кеннета Мак-Альпина повернулся к жене:

– Нэрис, будь добра, осмотри покойную еще раз. Я не сомневаюсь в том, что сказала Астрид, поднять мы несчастную уже не поднимем, но хотелось бы точно понять причину смерти. Надеюсь, вы не против, ярл Ингольф?

Вдовец шевельнулся. Посмотрел своим неподвижным, пугающим взглядом на леди Мак-Лайон и вдруг сказал:

– Капли.

– Простите? – прикинулся дурачком Ивар, внутренне плюясь. Он очень надеялся, что про снотворное ярлу еще неизвестно. Но, как выяснилось, очень Рыжего недооценил.

– Ты знаешь, о чем я, – ровно сказал Ингольф. – Моя жена плохо спала, и твоя дала ей сегодня капель. После прогулки, мне рассказали. Что за капли?

Он повернул голову и посмотрел на Нэрис. Та внутренне вся сжалась, но взгляда не отвела.

– Сонные, – ответила она, молясь только о том, чтобы не дрогнул голос. – Я и сама их пью. Могу продемонстрировать, если пожелаете. Они совершенно безвредны и…

– Они человека с ног валят, – перебил ее Рыжий. – Я дважды сюда заходил, железом гремел – Альвхильд даже глаз не приоткрыла. Только к стене отвернулась, не просыпаясь. Безвредно?

– Главное – правильная дозировка, ярл, – вмешался Ивар. – Насколько я знаю, она была соблюдена?

Нэрис уверенно кивнула:

– Ровно двенадцать капель. Ни больше ни меньше. Хоть кого спросите – подтвердят! Астрид мне чашу дала и слышала, как я капли считала. Ульф рядом был… Хотите, я велю склянку сюда принести? И сама выпью!

Ингольф дернул плечом в сторону кровати:

– Иди. А ты, лорд, объясни мне пока, с какой это стати мою жену чужие бойцы охраняли? К тому ж не твои, а Эйнаровы?.. И зачем тебе это вообще понадобилось?

– Я опасался за жизнь госпожи Альвхильд. В ночь убийства Хейдрун ваша супруга не спала и слышала, как кто-то, хорошо ей знакомый, среди ночи покинул дом, позднее об этом никому не сказав. Случайное знание настолько беспокоило вашу жену, что вчера она решилась прямо спросить означенного «кого-то» о причине его ночных шатаний. Тот все отрицал, упирая на то, что бедной женщине почудилось. Их разговор слышал один из моих людей и пересказал мне. Но по голосу собеседника покойной он, увы, опознать не смог. Потому я и попросил Орма с Жилой приглядеть за госпожой Альвхильд. И заодно, на всякий случай, за госпожой Астрид тоже. По крайней мере, до тех пор, пока я с ними обеими не побеседую. Освободился я час назад. Но, увы, опоздал.

– Это я вижу, – все так же без каких-либо эмоций обронил Ингольф Рыжий. – Одно непонятно – почему охрана была поставлена без моего ведома?

– Потому что я не знал, кто был тем загадочным собеседником вашей супруги, – просто ответил Ивар. – Я и сейчас не знаю. А вы?

Впервые на лице ярла отразилось что-то похожее на удивление. Он прищурился и посмотрел в глаза гончей тяжелым взглядом:

– На меня намекаешь?

Советник пожал плечами. Ингольф Рыжий качнул головой:

– Не там ищешь, лорд. Ну да дело твое, главное, чтоб нашел… Эй, ты! Свободен.

Он указал Орму на задернутый полог. Дружинник уговаривать себя не заставил. Ивар обернулся в сторону кровати:

– Нэрис, ну что?

Жена не ответила. Она, склонившись над Альвхильд, пристально изучала лицо несчастной. Поднесла свечу поближе, нахмурилась, покачала головой и, оставив подсвечник на стуле у изголовья, сказала:

– Идите сюда, я покажу…

Мужчины приблизились. Леди Мак-Лайон вновь склонилась к покойнице, закатала рукава и принялась объяснять.

– Посмотрите на синюшность вокруг губ. Треугольник получается, видите?.. Если присмотритесь, на левой щеке, ближе к носу, на подбородке и вот здесь – слабые красные пятна… Теперь глаза, – она двумя пальцами оттянула веки Альвхильд сначала на одном глазу, затем на другом. – Сплошь красные. Сосуды полопались. Точно так же во рту, кроме того – смотрите, на деснах несколько кровоподтеков. Даже если выпить целую пинту моих сонных капель, такого не будет. Она умерла во сне, да, но причина была не внутри, а снаружи. Вашу жену задушили, ярл.

Ингольф Рыжий с сомнением посмотрел на шею супруги. И, не увидев на чистой белой коже даже маленького синячка, перевел взгляд обратно на врачевательницу. Та вздохнула:

– Задушить и по-другому можно, тем более спящего… Рот закрыл, нос зажал – вот и вся премудрость.

– Тогда бы все равно следы остались, – обронил глава Тайной службы, повторяя за женой все ее недавние манипуляции. – От ногтей отметины, царапины, ссадины. Да и жертва порой кусается… А, ты про эти пятна говорила, да? Вижу. Давили сильно, но не напрямую. – Он, выпрямившись, окинул взглядом постель. Потом невесело усмехнулся, ткнув пальцем ближайшую подушку. – Зачем далеко ходить? Убийце даже кляп искать было не надо. Подозреваю, именно этим Альвхильд лицо и накрыли.

– Похоже на то, – согласилась Нэрис. И не без внутренней дрожи повернулась к ярлу. – Но капли, если хотите, я все равно могу принести. И выпить.

Тот коротко мотнул головой. Помолчав, спросил:

– Тебе здесь еще что-нибудь нужно, лорд?

– Нет, – ответил Ивар. Выразительно посмотрел на жену, указал ей взглядом на выход и добавил: – Мы пойдем к госпоже Тире. Если я понадоблюсь – зовите.

Рыжий не ответил, только на миг прикрыл глаза. Мак-Лайоны вышли. Молчавший до сих пор хёвдинг сделал было шаг к командиру, но тот вскинул руку:

– Иди. Пришли мне служанок, госпожу одеть надо. Не в сорочке же выносить…

Ивар обмакнул перо в чернильницу, стряхнул лишние капли и, не поднимая головы, позвал:

– Нэрис! Замени свечу, эта почти догорела.

– Сейчас. Ты еще долго, милый? Уже давно за полночь.

Он в ответ промычал что-то неразборчивое. Скорее всего, вопроса советник даже не услышал. Леди вздохнула и, выполнив просьбу мужа, вновь уселась за стол. Глаза у нее совсем закрывались от усталости, но стоило только бросить взгляд на кровать и подушки, как сонливость тут же покидала Нэрис со скоростью пущенной стрелы. Нет, ей не мерещилось в складках одеял бездыханное тело супруги ярла, но сознание того, что даже в собственной постели, под охраной, можно вот так вот запросто лишиться жизни, пугало не на шутку. «Как? – вновь возвращаясь мыслями к Альвхильд, подумала леди. – Как, господи ты боже мой, этот злодей до нее добрался? Не ночью глухой, а при целой толпе бодрствующего народа в доме – да еще так, что никто ничего не заметил?..»

Нэрис навалилась грудью на столешницу и, пристроив голову на сгибе локтя, задумчиво уставилась в одну точку. То, что Альвхильд убили, не подлежало сомнению. Как и то, что это снова сделал кто-то из своих. Знать бы еще – кто? Понятно, что Хейдрун и Альвхильд погибли от рук одного и того же человека, но тогда, в свадебную ночь, этого человека хотя бы мельком видели! Здесь же – просто мистика какая-то. Леди Мак-Лайон поворошила разбросанные по столу бумаги: где-то тут был краткий отчет, записанный со слов Жилы. А, вот он.

«…ни одного чужака, Одином клянусь! Ни одного! Да и откуда ему тут взяться? Подворье в кольце, у главной двери караул, у задней – сам ярл Ингольф с сыновьями. Да и мы ж на ногах! Куды ложиться-то, когда не ужинали еще? Одна Альвхильд спала. Как леди Мак-Лайон капель ей своих дала да до постели проводила – так и занавесь не шелохнулась… Я, понятно, за госпожой Астрид приглядывал, а Орм там неподалеку от хозяйской половины сидел, вид делал, что дремлет. Дрыхнуть не дрых, уж то наверняка. Мне тоже полог видать было – не входил никто к ярловой жене, окромя самого ярла! Да и тот, ежели по совести, недолго пробыл – за мечом, что ли, заходил?.. Госпожа Астрид по хозяйству хлопотала, ярл Гуннар с супругою мирились – напел ей кто-то, что муж всех наших стряпух уж до одной перебрал. Вот и вышла размолвка, дело понятное. Недолгая, правда, – Гуннар жену за полог уволок, наших оттуда высвистнул, да и умаслил благоверную, в первый раз, что ли? Вышли через часок, что твои голубки! Харальд уж перед самым ужином пришел. Как сел к огню, так и не подымался – со мной рядом носом клевал. Эйнара, понятно, стерегут… Одним словом, все до единого на виду были до самого ужина! А как вечерять время подошло, Астрид и говорит – заспалась, мол, наша гостья, как бы ей потом от бессонницы ночью не замаяться. Да и жаркое поспело – пора, мол, будить!.. Служанка ярловой жены хвать кадушку да к задней двери: госпожа, мол, для свежести лица завсегда со сна ледяной водой умывается. Девчонка убежала, Астрид велела слугам на стол собирать, а сама пошла к Альвхильд… Да она там и минуты не пробыла! Орм не даст соврать!.. Почти сразу вышла, и через заднюю дверь к ярлу с сыновьями… Сколько по времени ее не было? Минут, может, пять… Нет, я следом не ходил. Сами ж сказали – чтоб никто не заподозрил. Да и сидел я аккурат напротив черного хода, а по ту сторону – ярл Ингольф едва ли не с целой дружиной… Астрид, стало быть, гостей об ужине упредила, к очагу вернулась, Альвхильд не увидела и госпожу Тиру попросила соню растолкать – мол, Рыжий сейчас поединок закончит да придет. Чтоб все, значит, были. Вот госпожа Тира и…»

Нэрис торопливо отвела глаза от неровных строчек. Дальше можно было не читать. И двух минут не прошло, как истошный визг супруги ярла Гуннара положил конец спокойному вечеру. Орм, оказавшийся по вполне понятной причине ближе всех, застал Тиру у постели бездыханной красавицы – едва ли не в полуобморочном состоянии. Оттеснил в сторонку, сунулся к Альвхильд – и понял, что опоздал. Следом за дружинником сбежались остальные, позвали Рыжего, увели Тиру… И лорду Мак-Лайону вновь пришлось иметь дело с женскими слезами, уже второй раз за этот день.

«Я ведь не разглядела сперва-то, – всхлипывая, причитала мягкосердечная супруга Гуннара, скукожившись на лавке. – Так же, как Астрид, не разглядела!.. Кто же подумать мог? Ведь знали, что спит – она, бедняжка, последние дни что твоя тень ходила, по ночам глаз не смыкала – сон у ей чуткий был очень. Я б и будить не стала, но ужин… И Астрид просила… Захожу – спит как сурок. Я сперва позвала тихонечко, потом погромче чуть, а она лежит не шелохнется. Сильные, думаю, капли-то! Наклонилась я над нею, за плечо тронула, зову – Альви, дескать, просыпайся, уж темно на дворе – не отвечает. Тряхнула сильней, к самому лицу склонилась, чтоб вдругорядь позвать, а она и не дышит…»

Нэрис усилием воли изгнала из памяти сбивчивый рассказ Тиры и, отодвинув исписанный каракулями Творимира лист, пробормотала:

– Ничего не понимаю. Дух это бесплотный был, что ли?

– Сомневаюсь, – промычал Ивар, не поднимая головы. – Духи, знаешь ли, с подушками наперевес на людей не бросаются…

Он перечел написанное, подумал, добавил пару фраз и, поставив точку, посыпал лист песком. Взглянул на жену:

– Шла бы ты спать, милая. Пока возможность есть. Еле сидишь ведь уже.

– Не пойду.

– Боишься?..

– Боюсь. И… не понимаю! – Она всплеснула руками. – Не понимаю, хоть убей, как такое возможно? Ну ладно еще Хейдрун, прими Господь ее душу, но Альвхильд?.. Я уже сама готова поверить, что ее мои капли на тот свет отправили!

Лорд коротко мотнул головой и отодвинул чернильницу.

– Это ты брось, – велел он. – Мало нам намеков Рыжего? Я, слава богу, сам не без глаз. Задушили ее. Подушкой ли, нет, не важно, но капли твои здесь точно ни при чем. Ты их, кстати, прибери от греха.

– Уже, – мрачно отозвалась Нэрис. – В потайной кармашек саквояжа сунула, с глаз долой. Сначала вообще вылить хотела, но Творимир не дал.

– И правильно. Что ты как маленькая? Сама подставляешься… А насчет убийцы особенно не фантазируй, призраки-невидимки только в сказках встречаются.

Леди Мак-Лайон вспомнила буйный дух Джока Маккензи, во время оно очень даже не сказочно разнесший ее собственную каминную залу, но благоразумно промолчала. Ивар же, хлебнув остывшего взвара, вернулся к прерванному разговору:

– Врать не буду, меня такая шустрость тоже впечатляет. И ведь успел, паразит, опередить! Очевидно, твое повышенное внимание к Альвхильд незамеченным не осталось. Чья ты жена, все знают… М-да. И ведь никому из них не предъявишь.

– Ты о ком? – удивилась она. – Ведь никто к спящей не входил!

– Угу. Аж два раза. А Ингольф? Астрид? Тира? Служанка, наконец?

Леди растерянно моргнула. Лорд Мак-Лайон развел руками:

– То-то и оно. Теоретически круг сужается, а по факту – только путаницы больше. Ведь те, кто входил, это еще не все. Между половиной конунга, где временно разместили семью Рыжего, и гостевой половиной, где Эйнар, на минуточку, как сидел, так и сидит, только дощатая перегородка. Не до потолка, заметь: через нее даже ты в своих юбках при большом желании перелезешь…

– О господи! – страдальчески скривилась Нэрис. – Опять Эйнар? Ивар, ну ему-то это зачем?

– А зачем Ингольфу и прочим? – вопросом на вопрос ответил лорд. – Это, на самом деле, главная трудность, милая. Ни у кого из подозреваемых нет мотива. Или есть, но я его в упор не вижу. Кстати говоря, насчет сэконунга ты особо носом не верти. Он утверждает, что спал. Однако подтвердить это никто не может. Снаружи дежурил кто-то из бойцов Гуннара, да, но ведь внутрь-то он не заглядывал?

– Ну, знаешь, – буркнула супруга, – тебе дай волю, так ты весь Берген в подозреваемые определишь. В конце концов, вчера у псарни Эйнара точно не было. И ярла Ингольфа тоже!

Глава Тайной службы бросил на жену недовольный взгляд, собрал рассыпанные по столу листы, сложил аккуратной стопкой и молча потянулся за ларцом. Да уж. Ни первого не было там, ни второго. А тот, кто был… «Знать бы сразу – времени б зря не тратили, – подумал Ивар, укладывая бумаги на дно сундучка. – Что ж за дело такое – ничего по существу, сплошь обманки!» Он опустил крышку, повернул ключ в замке и, вспомнив недавнюю сцену в конюшне, мысленно плюнул. Мачехой покойная Альвхильд все-таки была хорошей. А может быть, даже очень хорошей, если не вспоминать о Хейдрун. По крайней мере, пасынки в ней души не чаяли. Другое дело, что лорду Мак-Лайону эта нежная привязанность, как всегда, вышла боком…

Опросив по горячим следам всех присутствующих, Ивар обнаружил, что сыновей ярла Ингольфа в доме как не было, так и нет. Гуннар, когда с него спросили, только развел руками. И вместо объяснений просто отвел гончую на конюшню. Почему – это Ивар понял, едва только переступил порог и закрыл за собою дверь. Когда в грудь ему уперлось острие меча, а хриплый голос Ларса расставил все точки над i:

– Сказал же – сами придем! Хватит сюда таскаться! А, это ты…

Ивар аккуратно отвел клинок в сторону:

– Я. Гуннар со своими бойцами уже не рискуют. Оружие спрячь. Я вас обоих за химок на допрос тащить не собираюсь.

– А что так? – неприятно улыбнулся молодой норманн, однако меч в ножны сунул. – Боишься, что не сдюжишь? Так отцу б сказал, он у нас порядок наводить мастер.

– Вашему батюшке есть чем заняться помимо вас, – сухо отметил лорд.

По бледному лицу Ларса прошла судорога, губы скривились:

– Да… Альви…

– Именно. И коль уж вы так по мачехе горюете, могли бы делать это где-нибудь поближе к ней. Заодно и дурнями буйными себя перед всеми не выставили бы. Почему с Гуннаром идти отказались?

Сын Рыжего опустил глаза и кивнул в сторону пустого денника напротив:

– Сам глянь.

Ивар перегнулся через бортик, присмотрелся и крякнул. Сказать по правде, от Ларса он изначально ожидал какой-нибудь выходки, поэтому обнаженный меч вместо приветствия лорда не удивил. Но это? «Не в отца парни, – отстраненно подумал советник, глядя на икающего Йена. Тот, свернувшись калачиком, зарылся в сено: лицо опухшее, как не свое, глаз не видно, плечи вздрагивают. М-да. Не в отца, что один, что другой… Надо было у Нэрис пустырника попросить. Или у Гуннара браги».

– Понимаешь теперь? – вполголоса спросил Ларс. – Куда ж ему на люди в этаком виде? Добро бы дите был… Горе утихнет, разговоры останутся, а я над братом никому смеяться не позволю!

Глаза молодого норманна опасно сощурились. Ивар покорно вздохнул и отошел от денника. Йен никуда не денется, а разговаривать с ним сейчас все равно бесполезно. Даже не услышит. Кто бы мог подумать, что он такой чувствительный?

– Ну, хорошо, – сказал лорд, усаживаясь на лавку у стены. – Твоего брата я трогать не буду. Так что тебе придется отдуваться за двоих. Раз оружие из рук не падает, то и пару вопросов уж как-нибудь переживешь.

– Куда ж я денусь, – криво улыбнулся Ларс. Придвинул ногой пустое ведро, перевернул и уселся напротив. – Ты только главное скажи – она сама или…

– Или. Вашу мачеху задушили во сне.

Ивар с опаской прислушался к тишине из денника, но оттуда не донеслось ни звука. Ларс понимающе мотнул головой:

– Не осторожничай. Он дай боги к утру очухается. Убили, значит? Понятно. Гуннар дурак: не родная, мол, мать, так и нечего об ней печалиться. А мы родную-то не помнили толком! Даже я, – он, умолкнув на мгновение, вдруг улыбнулся – ласково, грустно. – Альви совсем еще девчонкой была, когда отец ее в жены взял. Боялась всего… Отец ведь много ее старше, да уже тогда ярлом был, а нрав его ты знаешь. Если с кем и теплел, так только с Хейдрун. Любил ли мать, Хель его разберет. Уж Альви – точно нет.

– Но приданое за ней давали хорошее? – предположил лорд.

Сын ярла отрицательно мотнул головой.

– Да никакого не давали, – горько усмехнулся он. – Просто Альви была прехорошенькая, батюшка не устоял. Не мед у нее жизнь-то была, лорд! Хоть и за ярлом, и дом полная чаша, и наряды с побрякушками – а кому ж оно в радость, когда тебя за человека не считают? Вот она с нами душой и отдыхала – возилась, как с младшими братишками. Ну, и с Хейдрун, понятно…

– Вот с Хейдрун как раз непонятно, – перебил Ивар. – Извини, но вряд ли ваша мачеха относилась к ней так же, как к вам двоим.

– Женщины, – отмахнулся Ларс. – Да еще и сестра всегда была отцовской любимицей, что бы он там из себя ни корчил! Думаешь, родство с конунгом его так прельстило? Да щас! Хейдрун в Эйнара по уши втюрилась, дай да подай ей сэконунга, вот батюшка и расстарался… Знаю, по нему сроду не скажешь, но уж мне-то поверь. Хоть и не хотел дочку от себя отпускать, да отказать не смог. Вечно он с ней носился – хоть и по-своему, конечно, сторонний человек не разберется, но сестра для него была что свет в окошке. И сама это знала – оттого, думается, у Хейдрун с мачехой и не ладилось. Но мы с Йеном любили Альви. Много Гуннар в этом понимает?

Он снова замолчал, в этот раз надолго. Нервно сплетая и расплетая чуть дрожащие пальцы, уставился в пол. И вдруг зло ударил себя по колену:

– «Не родная»!.. Да кто б ей родных-то позволил?

Ивар удивленно приподнял брови. Ларс, заметив это, чуть подался вперед. На щеках его заиграли желваки.

– Отец платил за игрушку, – отрывисто произнес он. – За красивую, послушную игрушку, лорд, – игрушку, которая не стареет, не толстеет, не обабивается… Альви очень хотела детей. Своих детей, пусть и от моего отца. А он ей отказал даже в такой малости!

– Погоди. Я, очевидно, не…

– Все ты понял, лорд. А коли подробностей хочешь – так вон, хоть у жены спроси, как плод вытравливают. Она у тебя лечить умеет, должна и это знать, хоть на словах…

Молодой норманн медленно покачал головой, глаза его затуманились. То ли от воспоминаний, то ли от слез. Впрочем, это так и осталось невыясненным: Ларс, несмотря на всю горячность натуры, плакать не стал. Встряхнулся, расправил плечи и посмотрел в лицо гончей:

– Найди эту тварь, лорд. Найди!

Ивар шевельнулся на лавке. Подумав, проглотил слова соболезнования – Ларсу они все равно были не нужны – и просто кивнул. Помолчали. Сын Ингольфа Рыжего, немного успокоившись, скрипнул ведром. И чуть смущенно проговорил:

– Ты от нас с Йеном чего хотел-то? Опять допрос – где были, что делали? Так во дворе упражнялись: я, брат да отец. Часа два кряду, не меньше. Из круга не отходили никуда. Там хёвдинги наши были, подтвердят.

– Уже подтвердили. Кроме ярла Ингольфа, никто из вас в дом не входил и к спящей Альвхильд не заглядывал. – Ивар коротко выдохнул и продолжил: – Только спросить я хотел не о том, где вы с братом были сегодня. А о том, где были вчера.

– Так на поминках же! Ты ведь напротив сидел, неужели не видел?

– Сидеть сидел, но не весь вечер.

– А, помню, ты вроде к Эйнару заворачивал, – Ларс пожал плечами. – Да что мы делали… Сидели за столом вместе со всеми, сестру поминали. По ночи да по такому морозу на улицу особо-то не тянет. То есть выходили пару раз, до ветру. И мы, и отец, и прочие… Пили же. Дело понятное!

– А что касается вашей мачехи?

– Альви?.. – Растерянный поначалу взгляд вдруг стал осмысленным. Норманн умолк на мгновение, потом издал странный смешок и сказал: – Ясно. Значит, пришла она к тебе с этим все-таки?

– С чем? – оторопел лорд.

– Да ладно уж. Меня и так совесть насквозь прогрызла, что орал на нее тогда как дурной…

Ивар, сощурив глаза, тихо выругался:

– Так там, у псарни, она говорила с тобой?

– Ну да. А ты разве не на это намекал мне? Выходили мы с Альви, не выходили?.. Я так понял, ты знаешь.

– Представь себе, нет, – проскрипел королевский советник. – Но жажду узнать. В подробностях.

– Чего там знать-то? Ну, вышел я до ветру. Пристроился к сугробу возле псарни, а тут Альви. В рукав вцепилась, несет какую-то чушь, дескать, что мне в ночь убийства сестры на дворе понадобилось? Слышала она, понимаете ли, и оно ей теперь покою не дает… А я стою с расстегнутым ремнем, пиво аж кадык подпирает, холод собачий, да еще и она со своими вопросами! Главное ж до смешного – и с чего ей эти глупости примерещились? Ведь спал же я, спал, Одином клянусь!..

– А твой брат? К нему она, кстати, с похожим вопросом не подходила?

– Подходила или нет – не знаю, – честно ответил норманн. – Но одно знаю точно – дрыхли мы с Йеном в ту ночь как младенцы. Как рожами в подушки упали, так рожами в подушки и проснулись! А слышала ли Альви что-то на самом деле, и если да, то кого – я, уж прости, без понятия… – он осекся. И, резко выпрямившись, сжал кулаки. – Так, выходит, и вправду слышала, а?! Раз ее за это удавили?!

– Да. Надеюсь, что хотя бы не вы.

Ларс моргнул. И после паузы вымученно улыбнулся:

– Дурак ты, лорд. Еще почище Гуннара…

Ивар снял с шеи ключ и, повернув его в замке ларца, поморщился. Дурак – не то слово. Еще и невезучий. Такая версия была перспективная! Казалась бы, кому еще желать смерти несчастной Альвхильд, как не ее таинственному вчерашнему собеседнику?.. А вот поди ж ты. Хотя, конечно, снимать подозрения с Ларса пока рановато. Он парень неглупый и о болтливости мачехи, как бы она ни была ему симпатична, знал прекрасно. Мог подстраховаться, сделав на допросе первый шаг? Мог. Ему это ничем не грозило. Все одно, кроме Альвхильд, никто ничего не слышал.

– Ивар!

– Мм?..

– Ты думаешь, Йен не притворяется?

– Завтра посмотрим. Я с ними обоими Творимира на ночь оставил и всех до одного предупредил – не соваться. Надеюсь, вторая часть допроса пройдет лучше первой. В конце концов, даже из ничего что-то да можно извлечь! Если Альвхильд пыталась поговорить с обоими пасынками, то будем надеяться, что Йену она описала услышанное хоть на полслова больше. Он-то поспокойнее братца. Тот же в каждой бочке затычка.

– А если нет?

– Тогда сосредоточимся на Ларсе: почему мачеха была так уверена, что из дома выходил именно он? Возможно, тот, кого она слышала, имел схожую походку или, споткнувшись в темноте, знакомо выругался… Вариантов много, если разобраться.

Нэрис, подумав, медленно кивнула. И, поколебавшись, спросила:

– А ярл Ингольф? Получается, он тут ни при чем?

– Получается, – хмуро ответил лорд. – Но только с одной стороны. Видишь ли, мы уже установили, что вчера Альвхильд беседовала у псарни не с мужем. И «слышать» в ночь убийства Хейдрун она ярла тоже не могла – по той простой причине, что спала с ним в одной постели. Зато в момент разговора ныне покойной с пасынком Ингольф находился где-то поблизости. И сегодня был одним из немногих, кто к ней входил. К супруге Рыжий особых чувств не питал, это и без сыновних откровений в глаза бросалось. Так что рука бы у него не дрогнула.

– Но зачем?..

– Вот именно, милая, – ответил лорд, поднимаясь. – Зачем? На этот вопрос у меня тоже нет ответа. Зачем нужна была смерть Хейдрун – еще как-то с натяжкой объяснить можно. Но Альвхильд? Если Ларс говорит правду и убийство мачехи не дело рук ее пасынков, то я не вижу в нем никакого смысла.

Ивар откинул крышку дорожного сундука, убрал на самое дно ларец с бумагами и, защелкнув навесной замок, с хрустом потянулся. Нэрис вздохнула:

– Спать?

– Спать. До рассвета всего ничего, а дел завтра невпроворот. – Лорд, посмотрев на жену, насмешливо приподнял брови. – Подушки в сундук запереть или рискнем?

– Ивар! – сконфузилась она. – Я, может, и трусиха, но не до такой же степени?

– Угу. А засов трижды проверять бегала из чистой забывчивости, – с преувеличенной серьезностью подтвердил он. – Ложись уже.

Он широко зевнул и, скинув сапоги, забрался под одеяло. Нэрис, с трудом подавив навязчивое желание еще разок проверить дверь, последовала примеру мужа. Прижалась к нему потесней, положила голову на плечо…

– А где твоя кольчуга?!

– Да ну ее к дьяволу, – сердито буркнули из складок одеяла, – все бока ободрал. Надоело.

– Но ведь брауни…

– Ему приспичило – пускай сам и таскает! – отрезал Ивар, поворачиваясь на бок и обнимая жену. – Тем более спать в железе он мне не наказывал. А от арбалетного болта в лоб, если уж на то пошло, никакая кольчуга не спасет. Ну, тихо, тихо. Утром надену. Клянусь!

– Клянется он. – Нэрис, недовольно сопя, все-таки улеглась обратно. По ее мнению, ободранные бока были куда как лучше внезапной стрелы в спину. Хотя вот что касается лбов и арбалетов…

Лорд Мак-Лайон, потянувшийся, чтобы поцеловать супругу, оценил ее задумчивость и припечатал:

– Услышу слово «шлем» – саму полный доспех носить заставлю!

– Но, милый…

– Цыц! Ты мне, слава богу, жена, а не мать. Закрывай глаза и спи, завтра вставать ни свет ни заря. А то ведь и правда отволоку тебя к кузнецу, и местные кумушки окончательно на тебе крест поставят!..

Она, не сдержавшись, прыснула. И, чмокнув мужа в щетинистый подбородок, зевнула. Ивар был прав. Надо поспать. Уже так поздно, а что будет завтра – один Бог знает. «Хорошо если не новый покойник, – подумалось ей. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…» Леди Мак-Лайон украдкой выпростала кулачок из-под одеяла и неслышно постучала костяшками пальцев по деревянной спинке кровати.

За стенами домика бушевала метель. Нэрис, лежа с закрытыми глазами, чутко вслушивалась в монотонное завывание ветра. Подворье спало глубоким сном. Спал Берген. Спал даже лорд Мак-Лайон. Только не знающая усталости вьюга снаружи била плетьми по крышам. И где-то совсем рядом, сбившись в стаю, неслышно мчались по снегу серые тени…