ГЛАВА 45
Я очнулась в огромной зале. В глазах двоилось, а лоб страшно ломило. В месте удара явственно наливалась шишка. Передо мной раскинулись каменные своды, покрытые красивой резьбой. Приглядевшись внимательнее, я поняла, что это не резьба, а натуральная структура камня, делавшая их похожими на оплавленные. Сообразив, что лежу и смотрю в потолок, я завертела головой.
Не так я представляла себе крипту: думала, это тесное, пыльное помещение, уставленное саркофагами. А здесь было просторно и светло, почти как днём. Всё из-за источников света, они были повсюду: факелы, свечи, масляные лампы. В вышине гуляло эхо и стрекотали какие-то мечущиеся тени.
Лежать было жестко и неудобно. Взглянув на своё ложе, я с изумлением поняла, что покоюсь на какой-то прозрачной глыбе, в выемке по форме человеческого тела, как вдавленная в ледник монета. Руки и ноги были вытянуты. По бокам этого прямоугольника из толстого стекла или же кристально чистой горной породы спускались вертикальные желобки.
Я попыталась подняться и не смогла: на руках и ногах не было видимых пут, но у меня не получалось ими пошевелить: стеклянный гроб непонятным образом удерживал меня. Двигать я могла только головой.
Меня охватила досада: сама виновата — забыла об осторожности, а ведь знала, что от Ярика следует ждать неприятностей. А потом мне стало страшно. Очень страшно.
— Ярик! — позвала я. — Не глупи! Всё равно придётся вернуться и всё рассказать.
Голос дрожал, хоть я и пыталась напустить строгость. Вышло совсем фальшиво. Эхо понеслось вверх и по пути рассыпалось на множество голосов и отголосков, которые, переплетаясь, искажаясь и перешептываясь, затерялись где-то в сводах.
— Очнулась?
Я повернулась на голос. Из бокового прохода на меня смотрел Ваухан.
Я онемела.
— Прости, не хотел так сильно… — он указал на мой лоб.
— Зачем ты принёс меня в крипту? — наконец выдавила я.
— Это не крипта, — пояснил он. — Мы недалеко от неё, но гораздо глубже, под землёй.
Вот это было похоже на правду: значит, какая-то подземная пещера.
Но всё это не имело смысла.
— Ваухан, я не могу пошевелиться…
Он смущённо почесал нос.
— Да, эта штука так работает.
— Какая штука? — не поняла я. — О чём ты? Послушай, я очень хочу отсюда уйти. Мне страшно, — голос прозвучал жалобно, и от этого стало ещё страшнее.
— Прости, — повторил он, и тут же заторопился. — Я ведь уговаривал тебя уехать, я предупреждал, но ты не послушала.
Он говорил будто уже не со мной, а убеждал сам себя.
— Я уеду, — всхлипнула я. — Правда, Ваухан. Просто отпусти меня, пожалуйста.
Он хотел что-то ответить, но тут в подземном коридоре за его спиной зазвучали легкие быстрые шаги. Подошвы стучали всё чаще — кто-то третий бежал к нам.
Я хотела крикнуть: «Кто это?» и «Зачем я здесь?» — но слова застряли у меня в горле.
Из коридора вынырнула невысокая фигурка и, легко обогнув Ваухана, кинулась ко мне. Девушка была страшно худа, платье на ней болталось, а глаза на заострившемся личике казались пугающе большими. И всё же я узнала бы её, даже если б эти глаза были всем, что от неё осталось.
— Матильда! — закричала я.
Она кинулась ко мне, покрывая поцелуями и сжимая мои неподвижные руки.
— Энни! Я знала, знала, что ты придёшь!
Счастье было таким огромным, что всё в голове перемешалось. Я не могла в это поверить. Не могла поверить, что вижу её перед собой. Внутренне я была готова к тому, что Мэтти больше нет. А после недавнего признания Ярика и вовсе потеряла надежду.
Какое-то время мы не могли найти слов: Матильда замерла, прижавшись щекой к моей щеке, и наши слёзы мешались. Но потом я начала приходить в себя.
— Мэтти, — прошептала я. — Беги! Зови на помощь! Не знаю, что происходит, но Ваухан что-то задумал.
Она отстранилась и оглянулась на него.
— Не волнуйся, Энни, он ничего мне не сделает.
Она убрала руки и отступила на шаг. Я снова попыталась подняться, позабыв, что это невозможно.
— Где мы? Объясни толком, что происходит?
— Шшш, лежи, Энни, так надо.
Я снова дёрнулась.
— Как ты спаслась? Почему никому не сказала, что жива? Я места себе не находила!
Она отступила ещё на один шажок, к стоящему у стены Ваухану. Выражение его лица меня пугало. На нём поочерёдно проступали то жалость, то вина, то решимость, а потом хоровод повторялся заново.
— Потому что это было небезопасно, — подал голос он. — Это я её нашёл месяц назад. Принёс Дороти цветы и увидел, что кто-то ворошил могилу. Этот выродок бросил Мэтти умирать, едва присыпав землёй.
Только сейчас я обратила внимание на глубокую ссадину на её виске и успевшие поджить сиренево-желтые синяки.
— Ваухан спас меня, — кивнула она. — И всё это время выхаживал, я обязана ему жизнью. Я знала, что ты приедешь, когда получишь письмо — то, которое я отправила две недели назад, — Мэтти снова улыбнулась, и улыбка впервые показалась мне незнакомой.
— Письмо? — растерялась я. — Так его всё-таки написала ты?
— Конечно, — удивлённо кивнула она.
— Но почерк…
Я вспомнила корявые буквы, так не похожие на обычно аккуратные строчки Матильды, и настойчивую просьбу приехать.
— Он уже не будет прежним, — вздохнула она и вытянула вперёд правую руку.
Пальцы заметно дрожали. Наверное, последствие ранения и всего пережитого.
Меня не отпускало чувство, что всё происходящее как-то неправильно. Начать с того, что разговаривать лежа было ужасно нелепо.
— Послушай, Мэтти, — начала я. — Ты расскажешь мне всё-всё, с самого начала. Только, пожалуйста, помоги встать: тело ужасно болит. Ты объяснишь, что случилось, когда мы вернёмся в замок.
Мэтти покачала головой и спрятала руки за спину, как нашаливший ребёнок.
— Не волнуйся, — поспешила успокоить я, — Ярик ничего тебе не сделает. Он мне всё рассказал: это вышло случайно, он подумал, что убил тебя и страшно перепугался. Но он ужасно раскаивается!
— Ярик? — фыркнул Ваухан, и в его глазах плеснулась ярость.
Он сжал кулаки и шагнул ко мне, так что я вжалась в своё стеклянное ложе.
— Ты думаешь, это сделал с ней Ярик? — рыкнул он, мотнув головой в сторону Мэтти, и она затеребила нитку на рукаве.
— Д-да, — испуганно ответила я.
— Опомнись, Энн, это дело рук графа!
Я потеряла дар речи.
— Да нет же, Ваухан. Ярик сам мне всё рассказал…
— При чём тут лакей? — досадливо поморщился он. — Я же говорил, предупреждал тебя держаться от графа подальше. Он умеет лишь пользоваться людьми. А когда игрушки надоедают, ломает их и выбрасывает!
Сказанное не укладывалось у меня в голове. Я посмотрела на Мэтти, но она стояла с опущенной головой. Услышав последнюю фразу, она оторвала от рукава нитку вместе с целым куском ветхой ткани.
— Мэтти, скажи ему, что это не так. Это ведь сделал не граф. Зачем ему это? На кладбище тебя принёс Ярик, — настаивала я. — Он сам мне…
Она молча отвела глаза.
Ваухан обернулся к ней, а потом снова посмотрел на меня.
— Вот видишь, это граф! От него всё зло. Лакей? Чушь! — сплюнул он.
Я хотела сказать ему, что это вовсе не чушь и что Ярик остался наверху, и Ваухан сам может у него всё спросить. Но что-то подсказало мне этого не делать, не говорить, что я пришла сюда не одна.
Меня вдруг охватила злость.
— Чушь? — крикнула я. — Знаешь, что настоящая чушь?! Я прошла через ад, чтобы найти Мэтти, а сейчас лежу в какой-то подземной норе, на проклятом стеклянном гробу и разговариваю с вами!
Я сама испугалась своего крика.
Он мячиком отскочил от стен и затерялся где-то в тёмной вышине, превратившись в шёпот.
Минуту стояла тишина, а потом Мэтти тронула Ваухана за руку и сказала, не глядя на меня:
— Она права. Надо начинать.
Тот кинул на меня взгляд, и я помертвела от смеси жалости и ужаса, которая в нём сквозила.
Он через силу кивнул.
— Энни поймёт, — успокоила его Матильда, по-прежнему не поворачивая головы.
— Что пойму? — закричала я. — Что происходит?
Но она уже снова скрылась в проходе, стуча легкими подошвами.
Я предприняла попытку расспросить Ваухана, но он упрямо молчал, и я почувствовала, как по телу разливается жидкий лед, будто передаваясь от ложа.
Мэтти вернулась, одной рукой прижимая к груди толстую книгу в черной пористой обложке, а во второй держа фигурный флакон с высоким горлышком, как из-под духов, но крупнее.
Она повертела сосуд:
— Красивый, правда?
И поставила его в изножье моего возвышения.
— Мне всё равно, какой он! — закричала я. — Мэтти, это же я! Я пришла за тобой! Сейчас же отпусти меня. Что ты делаешь…
Мой взгляд упал на книгу, и я поперхнулась.
— Ты взяла её у мистера Фарроуча?
— Грета взяла, — беззаботно уточнила Матильда и принялась листать том.
Она будто в игру играла.
Я вдруг четко поняла, что это больше не моя Мэтти. Эту я не знала. И не знала, чего от неё ждать.
— Ваухан! — позвала я. — Разве ты не видишь, что она не в себе? Не стой там, помоги: я знаю эти ужасные книги, она собирается убить меня!
Ваухан стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу. Его лицо мучительно сжималось.
— Ты с ума сошла, Энни, — оторвалась от страниц Матильда и изумлённо воззрилась на меня. — Никто не собирается тебя убивать. Неужели ты могла так подумать? Это же я, Мэтти! Ну же, скажи ей! — обиженно обернулась она к Ваухану, и тот подошёл к нам.
— Это правда, Энн, — возбуждённо заговорил он. — Помнишь, что я тебе рассказывал?
— Ты много чего рассказывал. Только забыл упомянуть, что Мэтти жива, и ты всё это время знал, где она.
Я судорожно перебирала в памяти все наши разговоры. Что важного я могла упустить?
— Ну, про фею и первого графа.
— Фею? — ошарашенно переспросила я. — Ты имеешь в виду легенду? — я не могла поверить, что он это сейчас всерьёз. — Ваухан, мне не до сказок, забери у неё книгу!
Но он пропустил это мимо ушей.
— Это не сказка, Энн, я её тоже встретил. Вернее, такую же, как она. Мэтти подтвердит.
Я уставилась в лицо парня, чувствуя, как все внутренности вмиг пропали.
Иметь дело с повредившейся умом Мэтти — это одно, и совсем другое — оказаться наедине с двумя безумцами.
А он заторопился, стремясь рассеять мои сомнения:
— Всё точно как в легенде: я встретил фею на берегу, такую грустную, такую красивую! Я в жизни таких не встречал… да что там в жизни — в мечтах! — он проглатывал слова. — А помнишь, что я говорил про смех? Самый красивый, удивительный голос…
И до меня наконец дошло.
— Леди Фабиана, — выдохнула я.
Он радостно кивнул.
— Теперь-то ты меня понимаешь! — захлебывался восторгом он. — Ну разве она не чудо?!
— Нет. Она не чудо. Она сирена, Ваухан.
Но он не слышал.
— Ты просто не знаешь её, Энн. Всё из-за графа: она несчастна, потому что ненавидит его. Но я помогу ей от него избавиться.
— Избавиться? Да она любит его! — закричала я во всю силу лёгких. — А он любит её!
Мэтти, до этого молча листавшая книгу, с треском разорвала страницу и уставила на меня горящие глаза. Губы сжались в злобную нитку, но она промолчала.
Ваухан этого не заметил и продолжил нести свою чушь:
— Да нет же, она хочет его смерти!
— Она сама тебе это сказала?
— Ну, не совсем… но это и так понятно! Знала бы ты, как он с ней обращается: она бесправна и фактически у него в плену. Она, такая нежная и хрупкая! И погляди, что он сделал с Мэтти. Граф — настоящая мразь и заслуживает смерти! И когда его не станет, мы с леди Фабианой сможем быть вместе.
— И ты так уверен, потому что она сказала, что тоже тебя любит?
Он на секунду смутился и бросил на Мэтти растерянный взгляд.
— Разумеется, она не могла сказать этого прямо, — подбодрила та, — она ведь леди.
— Точно, — обрадованно подхватил Ваухан, — но непременно полюбит, когда увидит, что я совсем не такой, как он, и когда узнает, что я для неё сделал…
— Значит, только граф мешает вам быть вместе? — не выдержала я.
— Конечно. Ну и то, что мы с ней разных видов. Но это скоро изменится, — тихо добавил он.
В тот момент я не обратила внимания на последнюю реплику, а зря.
— Ваухан, ты заблуждаешься, — мягко сказала я. — Наверняка графиня всё это подстроила и хочет, чтобы ты так думал… правда, ума не приложу зачем. Она вовсе не собирается оставлять мужа. Ведь это она тебе про легенду напомнила? И ключ от подземелья Грете тоже она дала?
Он яростно помотал головой.
— Нет, Грета забрала его из библиотеки.
— Из библиотеки?
Я нахмурилась, а потом вспомнила, что леди Эрселле было позволено забрать оттуда шахматы после того, как пропала одна из фигур, служившая, как оказалось, ключом от этого странного места.
— Ты ошибаешься на её счёт, Энн. Она ничего не знает о плане. Но я всё расскажу ей завтра, когда дело будет сделано, про графа и остальное… или, может, всё-таки сегодня? Позвать её тоже сюда? — он с надеждой посмотрел на Мэтти, едва не подпрыгивая от нетерпения.
— Завтра, — строго отрезала та, и Ваухан разочарованно кивнул.
— Что ты имел в виду под «остальным»? — насторожилась я.
Если до этого всё моё внимание было поглощено его рассказом, то теперь я опять вспомнила о своём положении и тоже кинула взгляд на Мэтти, но она казалась углубленной в книгу.
— Ваухан, я верю, ты не хочешь причинить мне зло, иначе давно бы уже это сделал, сразу привёл бы меня сюда.
— Я пытался, — разбил мои надежды он. — Помнишь, в первую встречу, когда я тебя провожал, из таверны вышел Хенрик. Он видел нас вместе. А в другой раз Иветта. А потом… на кладбище, Энн, я правда передумал тогда! Я ведь твердил, чтобы ты уезжала, но ты и слышать не хотела, и сама виновата… А потом этот подонок её изуродовал, и я понял, что другого пути нет. Если б не хромоногий, я бы ещё вчера привёл тебя сюда.
Ваухан отступил, сжав кулаки.
Я помолчала, а потом волосы на голове зашевелились.
— Так это ты убил мистера Дрейка?
— И сделал бы это ещё раз!
Он прорычал это с такой ненавистью, что у меня не осталось никаких сомнений. Все эти разом свалившиеся новости оглушили меня, и какое-то время я лежала молча, не в силах выдавить ни звука. А потом тихо спросила:
— Что вы хотите со мной сделать?
Ваухан сделал шаг назад и раскинул руки. А потом задрал голову кверху и крикнул:
— Знаешь, где мы?
Эхо подхватило его крик и унесло в темноту сводов, так что вершины достиг только шёпот.
Я впервые вслушалась в этот звук и в очередной раз вспомнила старуху возле моста, которая всё твердила, что я слышу, но не слушаю… а потом вздрогнула от догадки. Значит, всё это время здесь, внизу, просто переговаривались.
— Под «шепчущимися любовниками» — поражённо выдохнула я. — Так вот в чём секрет: звук искажается.
— Здорово, правда? — кивнул он.
— Нет, не здорово, Ваухан, — возразила я. — Ты же не воспринимаешь буквально ту часть легенды, в которой говорится, что фея однажды восстанет и убьёт графа Ашеррадена? Да если б и так — вы с графиней всё равно разных видов, ты сам сказал.
— Мы придумали, как решить обе проблемы: мы оживим первую фею, она убьёт графа, а мы с леди Фабианой разделим искру и сможем быть вместе.
— Искру? — не поняла я.
— Нашла! — радостно возвестила Матильда и развернула ко мне книгу. — Видишь, Энни, это тебя не убьёт.
Я взглянула на картинку, потом на Мэтти, Ваухана, и когда всё сказанное до меня дошло, я закричала так, как не кричала никогда в жизни.
