Глава 41
В вестибюль я вернулся гораздо быстрее, чем вышел из него. Беннетт наблюдал за мной.
– Пуленепробиваемое стекло в Париже было новым? – спросил я.
– Да, улучшенным, – ответил Беннетт.
– Вам что-нибудь о нем известно?
– Нет. – Он покачал головой. – Только что это пуленепробиваемое стекло.
– Мне нужно знать о нем все. Кто его сконструировал, кто проводил исследования, кто финансировал создание, кто производил, кто тестировал и кто получил.
– Мы уже об этом подумали.
– О чем вы подумали?
– Взять щиты взаймы, привезти их сюда из Парижа и поставить с двух сторон. Они не слишком широкие, но если учесть, как расположены улицы, каждое уменьшит угол обстрела примерно на десять процентов. Однако мы отказались от этой мысли. Политики – люди гражданские. Они непременно столпятся, прячась за щитами. Возможно, подсознательно, но это будет выглядеть не лучшим образом. К тому же они не смогут стоять за ними все время. И тогда у плохих парней останется восемьдесят процентов для прицельного выстрела. Мы решили, что оно того не стоит.
– Нет, я подумал о другом. Мне нужна информация. Так, чтобы об этом знало как можно меньше людей, и без лишнего шума. Только мы с вами. Как частное предприятие, вне общих схем. Как хобби. Но очень быстро.
– Насколько быстро?
– Так быстро, как вы только можете.
– Но какое отношение имеет к происходящему пуленепробиваемое стекло? Мы не намерены его использовать. Я вам уже говорил.
– Может быть, я сам хочу его использовать. Может быть, я хочу узнать, может ли обычный человек его купить.
– Вы серьезно?
– Это боковая линия расследования, мистер Беннетт. Один незначительный вопрос, не имеющий отношения к остальному. Но быстро, ладно? И без шума. Ничто не должно остаться на бумаге. Ничто не передается по цепочке. Вы меня понимаете? Нечто вроде хобби.
Он кивнул и посмотрел в сторону коридора, который предположительно вел к другим коридорам, лестницам и комнатам.
– Вы хотите посмотреть что-нибудь еще?
– Нет, мы закончили, – ответил я. – Мы уходим и больше сюда не вернемся. Как семья Дарби, когда построили автостраду. Для нас больше не будет Уоллес-Корт.
– Почему?
– Потому что так далеко дело не зайдет.
– Вы уверены?
– На сто процентов.
Он промолчал.
– Вы сказали, что это будет оптимальным исходом и мы должны помогать друг другу. Вы сказали, что именно так это должно работать.
– Разумеется, – заверил меня Беннетт.
– Тогда расслабьтесь. Доверьтесь мне. Улыбнитесь. Так далеко дело не зайдет.
Он не улыбнулся.
* * *
Мы добрались до отеля, с трудом пробираясь по забитым машинами улицам; наступил час пик, время после восхода или самый напряженный период только что миновал, но движение все еще оставалось очень плотным. Огромный город продолжал втягивать в себя машины, но медленно. Мы вернулись на Парк-лейн через два часа, из которых сорок пять минут провели в машине. Хуже, чем в Лос-Анджелесе.
Беннетт передал ключи работнику отеля, как самый обычный человек, и мы втроем поднялись на лифте в ресторан, расположенный на последнем этаже, где все еще кормили постояльцев завтраками. Нам отвели кабинку за несущей колонной. Вид не слишком, зато меньше любопытных ушей. Беннетт провел много времени, набирая текст на своем телефоне, сказал, что заказывает все, что нам необходимо, в том числе крупномасштабные карты и архитектурные схемы, которые хранятся местными властями, и три набора аэросъемки: один сделан со спутника, другой – специально изменившим курс туристическим вертолетом. Третий получен из неизвестного источника – что означало американский беспилотник, как сказал Беннетт, хотя официально в Британии их быть не могло. Он обещал, что его люди загрузят все это на защищенный планшетный компьютер и принесут его в отель.
– Мы не можем допустить сопутствующего ущерба, – сказал Беннетт. – Только не здесь. Часть людей на той улице ни в чем не повинные гражданские лица. Их немного, но они есть. И это постыдный факт. Мы давно могли что-нибудь сделать. Могли подложить туда бомбу и списать взрыв на утечку газа.
Потом он ушел, а мы с Кейси Найс немного задержались; я пил очередную чашку кофе, она грызла свой тост.
– Почему ты вдруг так заинтересовался пуленепробиваемым стеклом? – спросила она.
– У меня появилась теория, – ответил я.
– Ты не хочешь мне рассказать?
– Пока нет. Это никак не повлияет на наши дальнейшие действия.
– А Беннетт сумеет добыть для тебя информацию?
– Думаю, да.
– Но почему? Он тебе должен? Неужели я что-то пропустила?
– Это то, что делает один солдат для другого. Тебе бы следовало попробовать. Ты была бы счастливее.
– Он из британской армии?
– Подумай о том, как все переменчиво, по его же словам. Значит, мы можем сделать единственный вывод – они объединили усилия разных агентств. Лучшие из лучших. Из разных подразделений, как команда звезд. Кто будет стоять во главе?
– Все захотят ее возглавить.
– Вот именно. Настолько, что их головы взорвутся, если этого не произойдет. Но чьи головы взорвутся первыми? Кто берет с собой пистолет, когда предстоит драка на ножах?
– Я не знаю.
– САС. Они любят своих офицеров. И наверняка не станут работать на кого-то другого. Проще всего поставить их во главе операции. Очевидно, так британцы и поступили. Хороший ход. Потому что САС знает свое дело лучше остальных. К тому же у них есть личный интерес. Изменник Карсон. Беннетт хочет добраться до него не меньше, чем я – до Котта.
– Беннетт из САС?
– Вне всякого сомнения.
– Что мы будем делать дальше?
– Проникнем в дом Джоуи.
– Внутрь?
– Я бы предпочел, чтобы они вышли. Но на такую удачу трудно рассчитывать. На самом деле это вопрос тактики, на который нет ответа. Мы изучали его на занятиях. Достаточно легко сделать так, чтобы они не вышли, но такой вариант не подходит. Как заставить их добровольно покинуть дом? Никто не знает. Никто и никогда. Я помню, что изучением данной проблемы занимался мой отец, когда мы были детьми, и часто привлекал нас. Он спрашивал нас, как бы мы поступили. Мой брат Джо придумал огромную машину, похожую на гигантский громкоговоритель, направляющий на цель мощные инфразвуковые волны низкой частоты. Он сказал, что ученые обнаружили слабую переносимость таких вещей современным человеком.
– А что ты ответил?
– Учти, я был младше.
– И что ты предложил?
– Я сказал, что нужно поджечь дом. Видишь ли, я не сомневался, что современный человек очень плохо переносит огонь, и решил, что они выйдут – рано или поздно.
– Мы подожжем дом Джоуи?
– Очевидно, это один из вариантов.
– А каковы другие?
– Все они связаны с извлечением оттуда Джоуи для того, чтобы разобраться с ним отдельно. Заранее. До того как мы предпримем что-то еще. Потому что тогда у них возникнет вакуум – исчезнет лидер. И это мы сможем использовать.
– То есть наш противник станет не таким эффективным.
– Точно.
– Но с кем-то нам сражаться придется.
– Риск – благородное дело.
– Ты сказал, что они не станут воевать бесплатно. Потому что потеряют работу. Ты сказал, что они исчезнут.
– Надейся на лучшее, но готовься к худшему.
– И что же это будет?
– Что и всегда.
– В каком смысле?
– Нечто среднее.
* * *
Планшетный компьютер появился через час. Его принесли люди Беннетта. Компьютер выглядел очень современным, а люди – как и должны выглядеть в таких ситуациях, что было на удивление естественно, но не в полной мере. Мужчина и женщина, оба далеко не новички, оба спокойные, сдержанные и компетентные; ни один из них не демонстрировал неудовольствия из-за того, что им поручили роль простых курьеров. Ребята, умеющие играть в команде. Только лучшие из лучших. Они сказали, что при обычных обстоятельствах нам нужно было бы расписаться в получении – ведь содержимое компьютера весьма щекотливое, – но в данном случае мистер Беннетт отказался от подобных требований. Они сказали, что для входа в компьютер необходимо два пароля. Один из них – номер социального страхования матери госпожи Найс, второй – фамилия преступника, которого застрелил мистер Ричер, когда тот пытался сбежать. Пароли зависят от регистра, и их можно ввести только один раз. Никаких трех попыток – после первой же ошибки британское программное обеспечение работать не будет.
И они ушли.
Мы отнесли планшет, который был размером с половину обычного лэптопа, в номер Найс. Никакой клавиатуры. Только экран. Пустой.
– Ты ведь помнишь его фамилию?
– Я помню обе фамилии, – сказал я.
– Но я думаю, что паролем является фамилия первого. Главного.
– Цель.
– Да, именно он. Или были другие, кто пытался сбежать?
– В действительности сбежать пытался только он – и получил свое. Он меня даже не видел.
– Тебя обвинили в убийстве первого или второго?
– Технически – второго.
– Об этой истории говорили?
– Нет. Всем хочется жить. Ведь речь шла об убийстве американского гражданина на американской территории.
– Но если б о нем стали говорить, как бы его назвали? Типа Джон Доу или что-то в таком духе?
– Определенно, речь шла бы о первом.
– То есть о том, кто был целью. А мистер Беннетт – британец, следовательно, склонен к иронии. Из чего следует, что его упоминание о том деле – насмешка. Что вновь возвращает нас к цели, то есть к первому парню. Его фамилию нам и следует ввести.
– Имя или фамилию?
– Должно быть, фамилию. Ведь дело происходило в армии США?
– Или о кодовом имени.
– У него было кодовое имя?
– Целых два. Одно наше, второе иракское.
– И ты просыпался в поту из-за этого? – спросила Кейси Найс.
– Из-за чего?
– Из-за той операции.
– На самом деле – нет, – ответил я.
– Но если б ты переживал из-за этого, как бы ты его назвал? Словно ты совершил что-то плохое.
– Ты считаешь, мне не следовало его убивать?
– Ну, это нельзя назвать помощью пожилым леди при переходе улицы к библиотеке в Африке.
– Ты такая же вредная, как Скаранджелло. Тебе нужно перейти в армию, пока еще не слишком поздно.
– И как же его звали?
– Расскажи о своей матери.
– Что?
– Тебе известен номер ее социального страхования?
– Я помогала ей заполнять бумаги. Она больна.
– Я сожалею.
– У нее опухоль мозга. Она не в состоянии удержать мысль. Я имею дело со страховкой, инвалидностью и подобными вещами. Мне известны детали ее жизни даже лучше, чем моей собственной.
– Я сожалею, – повторил я. – Должно быть, она молодая женщина.
– Слишком молодая для такой болезни.
– У тебя есть братья или сестры? – спросил я.
– Нет, я единственный ребенок.
– Обычный человек знает номер социального страхования своей матери?
– Понятия не имею. А ты знал?
– Нет. Ты навещаешь свою мать? – спросил я.
– Так часто, как только могу.
– В южной части Иллинойса? Туда довольно далеко лететь.
– Это заполняет мою жизнь.
– К тому же ты тревожишься, когда не можешь туда попасть, – как сейчас.
– Я ничего не могу с собой поделать.
– Когда ей поставили диагноз?
– Два года назад.
– Я сожалею, – сказал я в третий раз.
– Что есть, то есть.
– Когда Тони Мун начал ходить к врачу?
– Это не связанные вещи.
– Ты совершенно уверена?
– Моей матери здесь нет.
– Но ты о ней думаешь.
– Немного.
– И тревожишься о ней.
– Не из-за нее. Это не связано с ней.
Я промолчал.
– У меня осталась одна таблетка, – сказала Кейси Найс.
– Ты приняла одну?
– Прошлой ночью. Я не могла заснуть.
– Твои боссы знают о твоей матери?
Она кивнула.
– Это обязательное требование. Нужно докладывать о положении в семье. И они меня всячески поддерживают. Как только появляется возможность, они отпускают меня к ней на выходные.
– Значит, где-то в Лэнгли есть персональное досье, в котором отмечено, что твоя мать больна и ты занимаешься ее делами. Однако такая информация должна быть конфиденциальной. Потому что в ЦРУ все конфиденциально. И где-то в Пентагоне хранится досье, где записано имя парня, которого я прикончил выстрелом в голову двадцать лет назад. И я точно знаю, что это конфиденциальная информация. Но МИ-пять каким-то образом получила доступ к нашим досье, чтобы подобрать для нас уникальные пароли. Они подобны ДНК или отпечаткам пальцев.
Кейси снова кивнула.
– Возможно, слова мистера Беннетта о том, что они вскрыли наши шифры, – правда. В таком случае он выпендривается.
– Если только О’Дей не показал ему наши досье.
– С какой стати генерал стал бы так поступать?
– Мы спросим у Беннетта.
– И как звали твоего парня?
– Арчибальд, – ответил я.
– Не слишком распространенная фамилия.
– Южная Шотландия, – сказал я. – Через старофранцузский и древневерхненемецкий. Третьего графа Дугласа назвали Арчибальдом Безжалостным. Но в моем случае никакой романтики. Моего парня звали Арчибальд, бесполезный кусок дерьма.
Кейси нажала на кнопку, и на экране появилось диалоговое окно. Она ткнула в него пальцем, замигал курсор, ниже появилось изображение клавиатуры. Найс напечатала Арчибальд – девять букв, начав с заглавной. Потом проверила правильность, А-р-ч-и-б-а-л-ь-д, бросила на меня вопросительный взгляд, я кивнул, и она нажала отправить. После небольшой паузы возникла зеленая стрелка возле набранной фамилии, и тут же появилось второе диалоговое окно, которое ничем не отличалось от предыдущего. Кейси Найс нажала кнопку, превращавшую буквы в цифры, набрала три цифры, дефис, две цифры, второй дефис и еще четыре цифры. Проверила их и нажала отправить. На экране вновь вспыхнул зеленый значок, диалоговое окно закрылось, и на его месте мы увидели изображение больших пальцев.
