Глава первая
Я ощутила ее страх – и только потом услышала ее крик.
Ее кошмар ворвался в меня, выбивая из моего собственного сна, который был как-то связан с пляжем и красавчиком, натиравшим меня маслом для загара. Образы – ее, не мои – кувыркались у меня в голове: огонь и кровь, запах дыма, искореженный корпус автомобиля… Эти картины обматывали меня, душили – пока остатки здравого смысла не подсказали мне, что сон – явно не мой.
Я открыла глаза. Пряди длинных темных волос прилипли к моему лбу.
Лисса лежала в постели – она дергалась и вопила без остановки. Я вскочила с кровати и одним махом преодолела то расстояние, которое нас разделяло.
– Лисс! – позвала я, расталкивая ее. – Лисс, проснись!
Крики оборвались, сменившись тихим плачем.
– Андре! – простонала она. – О боже!
Я помогла ей сесть.
– Лисс, ты уже здесь! Проснись.
Спустя секунду ее веки затрепетали – но даже в полумраке я увидела, как в ее глазах зажглась искра разума. Бурное дыхание замедлилось, и Лисса привалилась ко мне, положив голову мне на плечо. Я обняла ее и погладила по голове.
– Все хорошо, – мягко приговаривала я. – Все хорошо.
– Меня опять мучили кошмары.
– Знаю.
Несколько минут мы просидели в полном молчании. Когда я почувствовала, что она успокоилась, то потянулась к прикроватной тумбочке и включила ночник. Он был очень тусклым, но нам и не требовалось большего. Кот нашей соседки по квартире по кличке Оскар, привлеченный светом, вскочил на подоконник распахнутого окна и на мгновение замер.
Затем он спрыгнул на пол, обошел меня по широкой дуге (животные почему-то не любят дампиров), взлетел на кровать и, замурлыкав, потерся мордочкой о ногу Лиссы. С мороями у животных проблем нет, а уж в Лиссе они точно души не чаяли.
Лисса с улыбкой почесала Оскара за ухом, и я почувствовала, что ее паника постепенно улетучивается.
– А когда мы с тобой кормились? – спросила я, вглядываясь в лицо Лиссы.
Ее светлая кожа была бледнее обычного – под глазами у Лиссы залегли темные тени, и она казалась безумно хрупкой. Эта неделя выдалась сложной в плане учебы, и я не смогла вспомнить, когда давала ей кровь в последний раз.
– Вроде как… больше двух дней, да? Три? Ты почему ничего не сказала?
Она пожала плечами и потупилась:
– Ты была занята. Мне не хотелось…
– Забудь, – потребовала я, садясь удобнее.
Неудивительно, что она настолько подавлена!
Оскар не пожелал приближаться ко мне: кот спрыгнул с кровати и вернулся на подоконник, откуда мог наблюдать за нами с безопасного расстояния.
– Давай, – произнесла я.
– Роза…
– Ладно тебе. Сразу почувствуешь себя лучше.
Я наклонила голову к плечу и откинула волосы, открывая шею. Лисса поколебалась, но вид моей шеи и того, что она сулила, оказались сильнее. В ее глазах появился голодный блеск, а губы приоткрылись, демонстрируя клыки, которые она обычно прятала, когда оказывалась среди людей. Клыки Лиссы жутковато контрастировали с точеными чертами ее лица и светло-золотыми волосами – она, скорее, напоминала ангела, а не вампира.
Когда ее зубы прикоснулись к моей коже, я почувствовала, как мое сердце колотится от странной смеси страха и предвкушения. Эти ощущения были мне неприятны, но я ничего не могла с ними поделать и не могла избавиться от своей слабости.
Лисса яростно впилась в меня клыками, и я вскрикнула от краткой вспышки боли. Боль тотчас пропала, сменившись чудесной, солнечной радостью, разлившейся по моему телу. Это было гораздо лучше, чем в тот раз, когда я напилась, и не сравнимо с оргазмом… по крайней мере, так я считала, поскольку еще никогда не занималась сексом. Я погрузилась в чистое, утонченное наслаждение, которое укутывало меня как одеяло, обещая, что все в мире будет прекрасно.
Блаженство казалось вечным.
Вещества, которые содержались в слюне Лиссы, вызвали прилив эндорфинов, и я потеряла счет времени, забыла, кто я и где нахожусь.
Увы, затем все закончилось. И заняло кормление меньше минуты.
Она отстранилась, вытирая губы ладонью, и внимательно посмотрела на меня.
– Ты как?
– Я… нормально. – Я откинулась на подушку. От потери крови меня мутило. – Просто нужно выспаться. Я в порядке, Лисс.
В ее нефритовых глазах вспыхнула тревога. Она встала.
– Принесу тебе поесть.
Я неубедительно запротестовала, но она удалилась, не дав мне закончить даже первую фразу. Эмоциональный подъем, вызванный укусом, исчез сразу после разрыва связи, но его следы еще оставались у меня в крови – и я ощутила у себя на губах глупую улыбку. Повернув голову, я посмотрела на Оскара, который неподвижно сидел на подоконнике.
– Ты и не догадываешься, чего себя лишил, – сообщила я ему.
Но Оскар всецело сосредоточился на улице. Присев, словно для прыжка, он распушил угольно-черный мех. Хвост у него начал подергиваться.
Моя улыбка угасла. Я заставила себя сесть. Комната завертелась у меня перед глазами, и я была вынуждена ждать, чтобы мое головокружение прошло. Правда, когда мне с трудом удалось встать, оно стремительно возобновилось. Но я собралась с силами и поковыляла к окну, решив проверить, на что смотрит Оскар. Кот настороженно взглянул на меня, немного отодвинулся и опять уставился на то, что привлекло его внимание.
Теплый ветерок (как нетипично для осени в Портленде!) взъерошил мои волосы. Я высунулась в окошко. На улице царили темнота и тишина. Было три часа утра: тот краткий миг, когда на территории университета воцаряется спокойствие… по крайней мере, относительное. Дом, в котором мы снимали комнату в течение уже восьми месяцев, находился на улице со старыми разномастными строениями. Напротив окна мигал фонарь, грозя вот-вот погаснуть. Тем не менее я различала в его блеклом свете очертания зданий и автомобилей.
А еще мне были хорошо видны силуэты деревьев, кустов… и фигура какого-то мужчины, который смотрел на меня в упор.
От неожиданности я отпрянула.
Незнакомец прислонился к дереву, которое росло в нашем дворе примерно в десяти метрах от дома. Похоже, что мужчина специально выбрал это место для слежки – отсюда ему открывался отличный обзор на нашу комнату. Он был настолько близко, что я, наверное, могла бы бросить камешек и попасть в него. И конечно же, он прекрасно рассмотрел, чем мы с Лиссой только что занимались.
Тени так хорошо укрывали наблюдателя, что даже мое острое зрение не позволило разглядеть хоть какие-то его черты – только рост. Он оказался очень высоким.
Сперва мужчина не двигался, но вдруг бесшумно шагнул назад и… как сквозь землю провалился.
Я была почти уверена, что к нему кто-то присоединился, но тьма поглотила их обоих.
Кем бы они ни были, Оскару незнакомцы явно не понравились. Если не считать меня, с людьми он прекрасно ладил, но напрочь лишался душевного равновесия, если от кого-то исходила реальная угроза. Тот тип на улице ничего плохого Оскару не сделал, однако кот, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке.
Но нечто сходное он всегда ощущал и рядом со мной.
Леденящий страх захлестнул меня с головой, почти уничтожив блаженство от укуса Лисс. Попятившись, я натянула джинсы, которые обнаружила возле кровати, и едва не растянулась на полу.
Я быстро схватила свое пальто и пальто Лиссы, а еще – наши портмоне. Сунув ноги в первую попавшуюся обувь, я бросилась к двери.
Лиссу я обнаружила внизу, в тесной кухоньке. Она копалась в холодильнике. Джереми – один из студентов, снимавших вместе с нами жилье, сидел за столом и вяло листал учебник.
Лисса изумленно воззрилась на меня.
– Тебе не надо вставать.
– Надо идти. Немедленно.
Ее глаза расширились – а спустя мгновение в них зажглось понимание.
– Точно?
Я кивнула. Мне бы не удалось объяснить причину своей догадки, но я уже ни в чем не сомневалась.
Джереми с любопытством на нас уставился.
– Что случилось?
У меня возникла идея:
– Лисс, возьми ключи от его машины.
Джереми перевел недоуменный взгляд на Лиссу и заморгал.
– Что вы…
Лисса подошла к нему. Ее страх перелился в меня по нашей ментальной связи, но его сопровождало и кое-что еще: абсолютная уверенность в том, что я обо всем позабочусь и мы, как всегда, прорвемся.
Я могла только надеяться, что достойна подобного доверия.
Лисса широко улыбнулась и ласково посмотрела на Джереми. Джереми продолжал непонимающе таращиться на нее – а потом я увидела, как он подпадает под ее очарование. Его глаза остекленели, и в них появилось обожание.
– Мы позаимствует твою машину на время, – мягко вымолвила Лисса. – Где твои ключи?
Он заулыбался, и меня передернуло. Я обладала высокой сопротивляемостью к принуждению, но тоже ощущала воздействие, когда оно было направлено на другого. Вдобавок мне с детства внушали, что подчинение – нехорошая штука.
Сунув руку в карман, Джереми вручил Лиссе ключи на массивной красной цепочке.
– Спасибо, – произнесла Лисса. – А где она припаркована?
– Дальше по улице, – покорно ответил он. – На углу. У «Брауна».
В четырех кварталах отсюда.
– Спасибо, – повторила она и повернулась к двери. – Когда мы уйдем, возвращайся к занятиям. И забудь, что видел нас сегодня ночью, Джереми.
Он охотно кивнул. Мне показалось, что сейчас он бы по ее просьбе с радостью кинулся с обрыва. Люди легко поддавались принуждению, но Джереми оказался слабаком.
Но это было для нас весьма кстати.
– Лисс, – буркнула я. – Надо поторапливаться.
Мы выскочили на улицу и направились к автомобилю Джереми. После укуса у меня сильно кружилась голова, так что я постоянно спотыкалась и не могла набрать скорость. Лисса даже подхватывала меня несколько раз, чтобы я не распласталась на тротуаре. И все это время ко мне переливалась ее тревога. Я отчаянно старалась ее игнорировать: с меня хватало и собственных страхов.
– Роза… а что мы будет делать, если нас поймают? – прошептала Лисса.
– Не поймают! – заявила я. – Я не допущу.
– Но если они нас нашли…
– Нас и раньше находили, но у них ничего не получалось. Мы доедем до вокзала и отправимся в Лос-Анджелес. Они потеряют наш след.
Я говорила нарочито беззаботным тоном. Я всегда так делала, хотя, если честно, не было ничего простого в том, чтобы скрываться от тех, с кем мы росли. Мы проделывали этот фокус уже пару лет подряд: прятались, где только можно, и заодно пытались закончить среднюю школу. Сейчас начался последний учебный год, и жить на университетской территории нам показалось безопасно.
Мы были так близки к свободе!
Лисса промолчала, и я снова ощутила прилив ее веры в меня. У нас так было всегда. Я рубила сплеча, подстегивала нужные события, а иногда и рисковала. Лисса была голосом рассудка: она обдумывала каждую мелочь и тщательно подготавливалась, прежде чем начать действовать. Оба подхода были по-своему полезны, но сейчас возникла крайняя ситуация. На колебания не было ни минуты.
Мы с Лиссой стали лучшими подругами еще в детском саду, когда воспитательница посадила нас вместе на уроке письма. Заставлять пятилеток выводить имена «Василиса Драгомир» и «Розмари Хэзевей» было запредельно жестоко, и мы обе – а точнее, я – отреагировали должным образом. Я швырнула в воспитательницу тетрадь и назвала ее стервой. Значения этого слова я не понимала, но попадать в цель умела.
Вот так мы с Лиссой и стали неразлучны.
– Слышишь? – вдруг спросила она.
Спустя долю секунды я различила то, что уловил ее чуткий слух. Шаги, быстрые. Я поморщилась. Нам оставалось преодолеть еще два квартала.
– Бежим, – сказала я, хватая ее за руку.
– Но ты не…
– Беги!!!
Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не упасть в обморок прямо здесь и сейчас. Мое тело сопротивлялось и вовсе не желало мне подчиняться после потери крови, да и мой мозг еще не избавился от воздействия веществ, которые содержались в вампирской слюне. Однако я приказала мышцам прекратить нытье и продолжала цепляться за Лиссу, пока мы мчались в темноте. В обычном состоянии я бы сразу перегнала Лиссу – ведь она даже не успела обуться, – но сегодня я не падала только благодаря ее поддержке.
Поступь позади нас участилась. У меня перед глазами кружились черные мушки. Я уже видела впереди зеленую «Хонду» Джереми. Господи, если мы успеем добраться…
В десяти шагах перед машиной дорогу нам заступил какой-то мужчина. Мы резко затормозили, и я дернула Лиссу назад. Это был ОН – незнакомец-соглядатай, которого я видела в окне. Он был старше нас, лет двадцати пяти, и чересчур рослый, наверное, метр девяносто или девяносто пять. Кстати, при других обстоятельствах – скажем, если бы он не помешал нашему безумному бегству – я бы сочла его привлекательным. Каштановые волосы до плеч, стянутые в короткий хвост. Темно-карие глаза. Длинный коричневый плащ… по-моему, такие называли раньше пыльниками.
Но его привлекательность уже не имела значения. Он был обычной преградой, отделявшей нас с Лиссой от машины и от свободы. Шаги позади нас замедлились: вероятно, наши преследователи нас догнали. По обе стороны я заметила еще какое-то движение: к нам приближался кто-то еще. Господи! За нами прислали дюжину защитников!
Я глазам своим не верила. Саму королеву не сопровождал такой эскорт!
Запаниковав и плохо соображая, я действовала инстинктивно. Попятившись, я загородила Лиссу от мужчины, который, похоже, тут всем командовал.
– Оставьте ее в покое! – зарычала я. – Не трогайте ее!
Его лицо ничего не выражало, но он вытянул перед собой руки в успокаивающем жесте, словно я была бешеным зверем, которого надо усыпить.
– Я не буду…
И он шагнул вперед.
Сейчас он находился совсем близко.
И я бросилась на него, применяя атакующий прием, которым не пользовалась целых два года – с тех пор как мы с Лиссой сбежали. Мой поступок был глупой, бестолковой реакцией, порожденной страхом. Я была безнадежна. Мне противостоял опытный защитник, а не зеленый недоучившийся новичок.
Кроме того, мой противник был физически очень силен и не находился на грани обморока.
А какой он был быстрый! Я и забыла, насколько стремительными и ловкими бывают защитники – но они действительно способны двигаться и нападать, как кобры. Он оттолкнул меня, как будто отмахнулся от мухи. От удара меня отшвырнуло назад. Наверное, он не собирался бить настолько сильно – возможно, он лишь хотел меня остановить, – но ухудшившаяся координация сыграла для меня плохую службу. Я потеряла равновесие и полетела на тротуар – под неудачным углом, бедром вперед.
Я понимала, что испытаю чудовищную боль.
Но я ошиблась.
Мужчина молниеносно метнулся ко мне и поймал меня за плечо, не дав упасть. Немного опомнившись, я заметила, что он уставился на меня – или, вернее, на мою шею. Я была рассеянна, но попыталась сосредоточиться, и наконец меня осенило. Я очень осторожно прикоснулась пальцами к ране, которую совсем недавно оставила Лисса. Когда я отняла руку, то увидела на своей ладони блестящую запекшуюся кровь. Смутившись, я тряхнула головой, и волосы упали мне на плечи. Они у меня были густые и длинные и полностью прятали все «улики». Именно поэтому я их и отрастила.
Темные глаза мужчины на мгновение задержались на моей уже закрытой шее и переместились на мое лицо. Теперь он смотрел на меня в упор. Я ответила ему вызывающим взглядом и резко рванулась вперед. Он отпустил меня, хотя, разумеется, при желании был способен удерживать всю ночь напролет. Борясь с тошнотой, я повернулась к Лиссе, готовясь повторить нападение. Неожиданно она поймала меня за руку.
– Роза, – негромко произнесла она, – не надо.
Сперва ее слова на меня не подействовали, но постепенно на меня стали накатывать волны умиротворения, исходящие от Лиссы. Это нельзя было назвать принуждением (Лисса бы его ко мне, конечно, не применила), но подействовало оно незамедлительно. Похоже, Лисса поняла, что сопротивление бесполезно. И она была права.
Напряжение улетучилось, и я понурилась, признавая поражение.
Увидев, что я сдалась, мужчина всецело переключился на Лиссу. На его лице ничего не отразилось, однако он отвесил ей изящный поклон – что при его росте показалось мне удивительным.
– Меня зовут Дмитрий Беликов, – сказал он. Я уловила слабый русский акцент. – Я здесь, чтобы вернуть вас в Академию Святого Владимира, принцесса.
notes
