В то время как Константин объединял свои земли на западе, на востоке распадалось государство Цзинь. Его император, Цзинь Хуай-ди, был захвачен в плен и вынужден прислуживать своим захватчикам. В 313 году, двадцати шести лет от роду, он наливал вино своим хозяевам на их варварском празднестве, и жизнь его висела на волоске.

Государство Цзинь было молодо, ему едва исполнилось пятьдесят лет. В течение столетий старая династия Хань объединяла китайские провинции в единое простирающееся во все стороны целое. Это был восточный аналог Римской империи. Но в 220 году н. э. старая династия пала вследствие мятежа и смуты. Империя распалась натрое, и три царства – Цао-Вэй, Шу-Хань и Дун-У («Троецарствие») – переняли наследие Хань. Но между ними шла постоянная борьба за власть, а границы их были нестабильны и крайне изменчивы.

Самым северным государством Троецарствия, Цао-Вэй, управляли военачальники. Правители, сидевшие на троне Цао-Вэй, были молоды, их было легко запугать, и они делали всё, что им скажут. В 265 году 29-летний генерал Сыма Янь решил заполучить корону Цао-Вэй. Всю жизнь он смотрел на то, как множество людей дергает за ниточки правителя-марионетку. Командующие армией Цао-Вэй, включая его отца и деда, уже захватили соседнее царство, Шу-Хань, сократив количество царств до двух. Теперь Цао-Вэй доминировало на севере, но его диктатор все еще оставался некоронованным.

В отличие от своих предшественников, Сыма Янь не собирался удовлетвориться карьерой кукловода. Он уже имел власть, но ему хотелось стать законным властителем, чтобы титул подкрепил силу меча.

Согласно «Троецарствию», наиболее известной хронике времен после падения династии Хань, Сыма Янь опоясался мечом и пошел на встречу с императором – юным Цао Хуаном (он же Вэй Юань-ди), внуком основателя государства.

– Чьими усилиями государство Цао-Вэй сохранило целостность? – спросил он, на что молодой император, осознав, что его зал для аудиенций полон сторонников Сыма Яня, ответил:

– Мы всем обязаны твоему отцу и деду.

– В таком случае, – сказал Сыма Янь, – понятно, что вы не можете защитить государство самостоятельно, а потому должны уйти и назначить на своё место того, кто сможет.

Возразить осмелился лишь один придворный; как только он замолчал, сторонники Сыма Яня избили его до смерти.

«Троецарствие» – это роман, хроника полная вымыслов и бесшабашных выходок, написанная многие столетия спустя. Однако хроника эта отражает реальные события, сопутствовавшие восхождению династии Цзинь. Цао Хуан согласился уступить Сыма Яню, и тот воздвиг башню для церемонии отречения. Был проведен тщательно подготовленный формальный обряд, в процессе которого Цао Хуан поднялся на башню с императорской печатью в руках, передал её сопернику и спустился на землю обычным человеком.

В тот день все чиновники страны вновь распростерлись перед алтарем, чтобы принять это отречение, и громко воскликнули: «Да здравствует новый император!»¹

Церемония сделала Сыма Яня законным правителем, посланным богами императором, носителем Небесного мандата. Цао Хуан, лишившись мандата, зажил обычной жизнью. Он тихо скончался через несколько лет.

Сыма Янь взял императорское имя Цзинь У-ди и стал основателем новой династии, Цзинь. К 276 году он настолько уверился в своей власти над империей, что начал захватническую кампанию против оставшегося царства, Дун-У.

Силы царства Дун-У истощались, поскольку его правитель был неразумен, а с годами стал нестерпимо жестоким. Его любимой игрой было пригласить во дворец на пир множество чиновников и напоить их – а у дверей поставить евнухов, которые всё записывали за придворными. На следующее утро он собирал несчастных чиновников, мучимых похмельем, в зале для аудиенций и наказывал их за каждое неосторожное слово.² Когда войска Цзинь подошли к столице царства Дун-У, Цзянь-Е, – местные жители были готовы радостно приветствовать завоевателей.

Эта история, взятая из официальных хроник династии Цзинь, возможно, говорит нам больше о самом Цзинь У-ди, нежели о его противнике. У-ди, отчаянно жаждавший быть законным правителем, знал историю. Он был в курсе, что в течение тысячелетий династии поднимались в добродетели и нисходили в пороке. Императоры правили по воле Неба, но, если они становились деспотичными и безнравственными, воля Неба порождала другую династию, чтобы та заняла их место. У-ди хотел, чтобы не столько сила, сколько закон помог ему править в царстве У.

Троецарствие

Но всё же в город его провела именно сила. Войска Цзинь, планируя сделать последний переход до Цзянь-Е по реке, обнаружили, что их путь преграждают железные цепи. Тогда они отправили по реке к этой преграде горящие плоты, связанные из просмоленных бревен. Цепи расплавились и порвались – и солдаты Цзинь наводнили Цзянь-Е.³ Деспотичный правитель сдался. Эпоха Троецарствия подошла к концу, к 280 году весь Китай был объединен под эгидой династии Цзинь.⁴

Эта империя едва просуществовала полвека.

Цзинь У-ди умер в 290 году, оставив трон в наследство старшему из сыновей, которого подданные с отвращением называли «даже не полудурок». Еще неразумнее было то, что он оставил в живых остальных сыновей, которых набралось двадцать четыре (поскольку чрезмерно увлекался общением с женами и наложницами), и каждому из них пожаловал тот или иной титул.⁵ Не удивительно, что тотчас же вспыхнула война. Жена, тесть, названный дедушка, дядья, двоюродные и родные браться – все стремились контролировать недоумка, сидевшего на троне.

Хаос, поглотивший империю Цзинь с 291 по 306 год, позже стал известен как Война восьми князей. Хотя за власть боролось значительно больше августейших родственников императора, лишь восемь из них добились должности регентов при сущеглупом императоре, фактически передававшей корону в их руки.

Среди этого хаоса сам император дожил до 306 года. В конце концов неизвестный наемный убийца оборвал его ничтожную жизнь с помощью тарелки с отравленными пирожными.⁶

После его смерти фракция, поддерживавшая его самого младшего сводного брата, смогла короновать своего кандидата. Новый император, Хуай-ди, начитанный, образованный и разумный молодой человек, не намеревался потакать своим страстям и устанавливать тиранию. Но он оказался в суровых условиях. Война восьми князей источила его империю до чрезвычайной хрупкости, а всевозможные претенденты на трон всё еще крутились неподалеку, и за их спинами стояли личные армии. Имелась также угроза с севера, где объединение крохотных государств, управляемых военачальниками, смогло завоевать крупную соседнюю страну. Китайцы Юга именовали этот конгломерат «Шестнадцатью варварскими царствами», хотя количество стран в нем постоянно менялось.

В итоге одно из варварских царств, Северная Хань, уничтожило истерзанную империю Цзинь. Войска Северной Хань упорно двигались на юг, разграбляя земли Цзинь. К 311 году они подошли под стены столицы Цзинь, города Лоян. Измученный гражданской войной Лоян не был готов противостоять захватчикам. За пределами городских стен воины Цзинь с десяток раз сходились в отчаянном бою с воинами Северной Хань – но в городе люди умирали от голода, и в итоге городские ворота были, открыты.

Цзинь Хуай-ди бежал в надежде найти убежище в городе Сиань, но был пойман по дороге и в качестве военнопленного доставлен в новую столицу разросшейся Северной Хань, город Пинъян.⁷

Там Лю Цун, правитель Северной Хань, одел его в одежды раба и заставил прислуживать и подносить вино на царских пиршествах. Хуай-ди провел два горьких года в положении раба, но гостей дворца шокировало то, что человек, владевший Небесным мандатом, вынужден прислуживать. Правда, мандат этот достался ему путём силы и интриг, но это не имело значения: осененность волей Небес все еще оправдывала его. При дворе Лю Цуна ширилось мнение, что Цзинь Хуай-ди нужно освободить. В ответ Лю Цун, уже доказавший, что его меч сильнее мандата Хуай-ди, просто казнил императора Цзинь.⁸ Три года спустя он двинулся на Сиань, где собрались уцелевшие придворные династии Цзинь, и захватил его.

Так закончилось короткое владычество Цзинь. Но сама династия Цзинь выжила. Сыма Жуй, еще один отпрыск рода Цзинь, командовал сильным орядом Цзинь, размещенным в городе Цзянкан. Он был самым могущественным их всех полководцев империи, и после гибели императора Цзинь солдаты провозгласили его императором. Он взял императорское имя Цзинь Юань-ди. Хотя правление самого Сыма Жуя оказалось недолгим, его сын и внуки создали непрерывную родовую линию императоров, правивших из Цзянкана сильно усохшими юго-восточными территориями.

Ни Северная Хань, ни другие варварские государства не пытались добить династию Цзинь – возможно, потому, что земли на юг от Янцзы не были пригодны для верховой езды (любимый способ передвижения северян, унаследованный ими от предков-кочевников). По мнению же людей Цзинь, отныне границу между настоящим Китаем и северными варварскими землями отмечала река.

Хотя история империи Цзинь была коротка, её императоры пытались доказать, что Небесный мандат принадлежит им, тщательно поддерживая огонь в очаге древней китайской цивилизации. Этикет при цзянканском дворе строился на традициях народа Хань. Были восстановлены обычаи предков, сошедшие на нет в хаосе гражданской войны. В фаворе оказались философы, проповедовавшие конфуцианство и традиционно учившие, что просветленным станет тот, кто осознал свои обязанности и достойно их выполняет. По словам Конфуция, добродетельный правитель будет завоевывать всё больше власти над своим народом – а власть морали, как учил Конфуций, будет, как ветер, разлетаться от благочестивого правителя, склоняя его подданных в смирении, как ветер клонит травы.

Династия Цзинь

В соответствии с этими поучениями правители Восточной Цзинь стремились жить праведно и чтить древние ритуалы. «Если править людьми при помощи добродетели, – утверждали «Аналекты» Конфуция, – и поддерживать порядок при помощи ритуалов, люди… изменятся».⁹ Вера в то, что благочестивое правительство будет всегда побеждать, поддерживала двор Цзинь даже после победы северных варваров.

Само определение «варвар» было относительным. Чем сильнее представители Цзинь пытались обособиться от нецивилизованных северных народов, тем сильнее эти дикие воины стремились стать похожими на представителей Цзинь.

Во второй половине IV века самым амбициозным из северных варваров был Фу Цзянь II, император Ранней Цинь. Фу Цзянь II хотел стать истинным китайцем. Он основал в своем государстве конфуцианские школы и реформировал правительство по китайским законам. Его столицей был древний китайский город Чанъань, а его главный министр, безжалостный Ван Мэн, был китайцем.¹⁰

Унаследовав трон в Чанъане в 357 году, Фу Цзянь II тут же начал последовательные действия против соседей из других Шестнадцати царств. После двадцати лет борьбы он захватил их почти все, практически объединив север Китая под единой властью; он намеревался также поглотить и Цзинь.

В 378 году армия северян вышла из Чанъаня и двинулась к границам государства Цзинь. Император Цзинь, Сяо У-ди, оказал сопротивление, но постепенно в течение нескольких лет по одному потерял все свои приграничные города. В 382 году Фу Цзянь II был уже готов нанести из Чанъаня решающий удар. Он выступил на юг с войском колоссальных размеров – если верить летописям тех дней, в нём было 600 000 пехотинцев и 270 000 конников; в любом случае эта историческая гипербола указывает на армию небывалых размеров.¹¹

Правитель Цзинь, Сяо У-ди, повел на север значительно уступавшую в размерах армию, собираясь отчаянно защищать сердце своей страны. Армии столкнулись на ныне высохшей реке Фэй-шуй в легендарной битве, ставшей одной из самых известных в китайской истории. «Мертвых было так много, – пишет одна из хроник, – что павшие служили подушками друг другу».¹²

К взаимному изумлению обоих правителей, победила меньшая армия Цзинь. Это поражение положило конец попыткам Фу Цзя-ня II воссоединить Китай. Ему так и не удалось переделать свое государство на китайский манер, оно держалось лишь благодаря мечу. Каждая завоевательная кампания все больше истощала страну. «Вы вели так много войн, – сказал императору один из его советников перед вторжением в земли Цзинь, – что ваши люди недовольны; им противны даже мысли о борьбе». После того, как Фу Цзянь II впервые потерпел поражение, он стал терять захваченные территории из-за бунтов и мятежей. Через два года после поражения на реке Фэйшуй он был задушен одним из собственных подчиненных.¹³

Убийцу звали Тоба Гуй. Как и Фу Цзянь, он был северянином. Его предки были кочевниками из племени сяньбэй. Само имя Тоба свидетельствовало о его «варварском» происхождении. Его родное государство, Дай, было завоевано Фу Цзянем II десятью годами ранее; дед его был местным князем, пока Фу Цзянь II не сделал Дай частью своей, в то время разраставшейся, северной империи.

Теперь Тоба Гуй провозгласил независимость Дай. Он сменил название страны с Дай на китайское Бэй Вэй, а вместо родового имени Тоба взял китайское имя Юань. Обзаведясь китайскими регалиями, он начал собственную кампанию по завоеванию и объединению севера.

А тем временем армия Цзинь на своих границах столкнулась с еще одним вызовом. Около 400 года разбойник по имени Сунь Энь начал набирать команду из моряков и рыбаков, живших на побережье.¹⁴ В течение двух лет этот пиратский флот бороздил прибрежные воды, нападая и грабя, чем заработал себе среди населения побережья имя «армии демонов». Император Цзинь возложил задачу уничтожения пиратов на своих военачальников, которым в 402 году удалось-таки разбить «армию демонов», но в процессе подавления мятежа военачальники получали всё больше власти.

Ослабление трона Восточной Цзинь, возрастающий уровень хаоса на северных границах и непрерывная смена власти на севере… Китай находился в состоянии постоянных перемен. Начало набирать силы монашеское движение, последователи которого демонстрировали отстраненность от царивших вокруг беспорядков.

Движение это восходило к самому Будде; считалось, что именно он создал первую общину монахов, отринувших то, что мешало их «пути к внутреннему совершенствованию».¹⁵ В начале V века монашество в основном сосредотачивалось вокруг нового культа Амитабхи. К 402 году два почитаемых ученых мужа – китайский философ Хунь-юань и индийский монах Кумараджива – уже широко распространили учение о Будде Амитабхе, «Безграничном Свете», что жил в Западном раю, в земле счастья, «в неоскверненном царстве, где возродятся все, кто верил в Будду».¹⁶

По сравнению с неопределенным и неприглядным настоящим Западный рай казался особенно чудесным. Он находился в стороне от воюющих северных государств и распадающейся Цзинь; монашеские общины, которые стали появляться в начале V века, старались отгородиться от всякой придворной политики. Вступить в монашескую общину означало отречься от мирской жизни, отдать всё своё личное имущество, отбросить все социальные связи, интересы и амбиции, соединяющие человека с культурой, обществом или государством за пределами монастыря. Но монастыри также представляли собой и убежище. Можно было не стремиться к самосовершенствованию – но обрести мир.

Последователи культа Амитабхи не имели ничего общего с мирской властью; сам Хуэй-юань редко покидал пределы монастыря – и его ученики разделяли с ним это бегство от внешнего мира.¹⁷ Их обычаи в корне отличались от обычаев христиан на Западе. Христианство начало служить нуждам императора. Но в стране Цзинь Хуэй-юань добился того, что буддийские монахи были избавлены от требования кланяться императору. Они избрали бытие в другой реальности, где ни северные битвы, ни южные войны не имели никакого значения.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ II