Во время «Прискорбного дела о дочери разбойника» мы с мистером Шерлоком Холмсом оказались в роскошной комнате на четвертом этаже гостиницы на улице Стренд. Вышеупомянутая женщина – у меня не хватит духу назвать ее «леди» – была такой жестокосердной, насколько это вообще возможно. Мы закрылись в номере 303, Холмс хитроумно замаскировался под факира из Кералы. Наша цель находилась в соседней комнате с несколькими своими потенциальными жертвами. Мы уже готовились схватить ее, но, к сожалению, вмешались непредвиденные события.

Из номера 304 послышался громкий визг, затем какая-то женщина крикнула: «Нет, Хьюго! Не стреляй! Нет!» За криком последовал громкий выстрел.

Мы немедленно бросились в номер 304. Дверь была открыта, и мы ворвались внутрь. Не постесняюсь добавить, что у меня в руке был револьвер. В номере мы обнаружили мрачную картину. Дочь разбойника лежала на полу мертвой. В дальнем конце комнаты, сбившись в кучку, стояли три человека, бледные, как полотно, явно пораженные случившимся. У их ног лежал пистолет, уроненный чьей-то дрожащей рукой.

Холмс окинул их взглядом и тут же сказал, указав по очереди на каждого из них: «Очевидно, это учитель, врач и юрист. Ватсон, задержите…»

«…Юриста», – закончил я, воспользовавшись уникальной возможностью проявить догадливость.

«Очевидно», – сказал Холмс с едва заметным раздражением. Но как мне удалось так легко определить, кто виновен?