Я стояла на шаткой палубе, вцепившись в шканцы белыми от напряжения пальцами. И до сих пор не могла понять, как меня угораздило оказаться на борту крейсерского корабля «Серебряный галс» в свите полномочного посла эльфийского королевства. Еще вчера утром нежилась в мягкой постели собственного особняка, после долгого путешествия в поместье Шанталь предаваясь уютному обществу дрыхнувшего рядом без задних ног… Улыбка скользнула по лицу. Вот уж точно, без ног. Какие могут быть ноги у нага? Ушутсса Виш’Тессенид, дальний родственник нынешних правителей Империи нагов, да к тому же и слегка Эшти’Наг по какой-то там бабушке (в общем, голубая кровь во всей красе), оказался весьма интересен. И не отказался последовать за мной. Да здравствует молодое любопытство и познание мира!

Покинув теплую постель с бессовестно дрыхнущим нагом, я не успела даже позавтракать, как в дом заявилась все та же наглая капитан де ла Клерзаль с предписанием войти в состав посольства в земли орков, за личной подписью ее величества Диодерии Шестнадцатой. Не подчиниться — ни единого шанса. Ну, да нет худа без добра. Можно будет поискать гехаев и там. Насколько я знала, немало таких отправилось в Асгыр-Тархан за многие годы. Достаточно будет просто сообщать информацию через любых встреченных выходцев из Лесного Моря, а уж они сами передадут по своим каналам, что и куда следует. Это будет даже быстрее любой курьерской службы.

Корабль врезался носом в очередную штормовую волну, заскрежетав всем корпусом. Этот проклятый шторм тоже стал сюрпризом как для меня, так и для капитана «Серебряного галса». Ничто не предвещало непогоды. Иначе посольство и с места бы не двинулось. Сквозь ветер и морские брызги ко мне подобрался помощник капитана и прокричал, силясь перебороть вой ветра:

— До Лафайкеля еще два дня пути, госпожа! Вам бы лучше спуститься в каюту, а то и заболеть недолго!

— Я не заболею! — крикнула в ответ. — Зря, что ли, столько лет служила капитаном на флоте в пору молодости?!

— Как знаете! — Помощник капитана пригнулся под очередной порцией холодных брызг. — На левом траверзе вот-вот покажутся Скалистые острова! Будем маневрировать! Тут опасно находиться! Может смыть за борт!

— Не смоет! — уверенно ответила я, на что корабельный офицер пожал плечами под мокрой накидкой и удалился на бак, где принялся за что-то отчитывать изнемогающих от усилий матросов.

Корабль уверенно шел сквозь шторм, а я размышляла, вдыхая соленый ветер. Мысли вновь скакнули к посольству. Неслыханно на самом деле. Меня, герцогиню Вирионны, пэра и тэ дэ и тэ пэ, поставили в подчинение какой-то баронессе, пусть и верховному послу. Классическая ссылка. С глаз долой — из сердца вон, как говорится. Все-таки ее величеству в уме не откажешь, умеет находить пути решения своих проблем. А в том, что лендерра де ла Шанталь Таранас стала для королевы серьезной проблемой, сомнений уже ни у кого при дворе не осталось. Вот и отправилась Тристания к оркам…

«Серебряный галс» вновь задрожал всем корпусом, зазвенели ванты, удерживая мачты с мокрыми полусобранными парусами. И сквозь шум ветра до меня долетел отчаянный вопль одного из дозорных:

— Фестиль рядом!

Я сразу ощутила, насколько все-таки холодна морская вода и до какой степени пронизывающ этот штормовой ветер. Фестиль, морское чудовище, бездумно управляющее волшебными ветрами Срединного моря, являл собой настоящий бич мореплавателей. Огромный хищник с длинным телом, мощными ластами, огромными зубами и неиссякаемым источником магии в теле во время штормов обычно не показывался, но в этот раз, похоже, сделал исключение. Я на миг задумалась о том, что же могло выгнать из логова свирепое животное, а потом события понеслись вскачь.

Вой ветра окрасился тонким свистом, а неподалеку от крейсера из воды показалась черная лоснящаяся спина чудовища. Массивная плоская голова на относительно тонкой шее моргнула четырьмя белесыми глазами и нырнула под штормовую волну. Свист стал сильнее, отчего корабль ощутимо накренился. Я чуть не повисла на ванте над самой водой, пытаясь рассмотреть фестиля. Мощный удар под днище подкинул «Серебряный галс». Парусник с громким треском рухнул на воду. В тот же миг вант со щелчком лопнул, ударив всем своим натяжением в мои ладони. С воплем боли я зависла в воздухе, а затем влетела в морскую волну, подхватившую и потянувшую на глубину. Руки сработали сами — сказался многолетний опыт плаваний. Несмотря на дикую боль в онемевших ладонях, я вскоре вынырнула на поверхность, чтобы успеть увидеть уже далекую корму крейсера и нависший надо мной чудовищный вал темной воды. Свирепый удар волны погрузил в темноту.

Какой-то голос прорвался сквозь мрак, зацепив сознание и наполнив темноту сумрачным светом. Я ощутила режущую боль в легких и согнулась в конвульсиях, выплескивая из себя морскую воду. Проморгавшись, поняла, что лежу на песчаном берегу, среди водорослей и шороха дождя. На границе еще неясного сознания два силуэта обменялись репликами:

— Она очнулась!

— Сильна ушастая! Смотри, она такая же, как ты.

— Запомни, Балайба, я — гарпий! — В одном из голосов прорезалось раздраженное упрямство. — И никак иначе! Все ясно?

— Конечно, остроухий, — мирно согласилась его собеседница. — Что с утопленницей-то делать будем?

— Ты сейчас полетишь домой и приведешь еще кого-нибудь. Надо и ее вынести с этой скалы.

Слушая разговор, я в полуобморочном состоянии не верила происходящему. Этот голос… Сумасшедшая надежда, напитанная ужасом и чувством вины, наполнила каждую клеточку тела. Такого просто не могло быть! Спустя столько лет после того, как моя рука вонзила клинок в тело одного веселого барда, голос поэта звучал в голове, наполняя сознание безумным бредом.

— Невозможно, невозможно… — Губы шептали, а сердце заходилось от боли.

Одна из теней склонилась к лицу. Мои глаза уставились на спасителя. Губы еще раз прошептали:

— Невозможно…

Надо мной стоял бледный, похудевший призрак из прошлого. Тот, кого я безумно любила все эти столетия, оплакивая и не позволяя себе уйти следом в смерть. На меня смотрели удивленные глаза Лионеля д’Алансаля, барона Фалька, моего младшего мужа.

— Я же сама… Своими руками… — выдохнула я и замолчала.

Эльф, чудовищно похожий на Лионеля, сочувственно спросил:

— Как вы себя чувствуете? Меня зовут Нокил, я — гарпий.

«Не узнал! Почему? Не узнал, — бились мысли в голове. — Не помнит!» От этого стало и горько, и легко. Передо мной парил призрак эльфа, убитого моими руками, пусть и под воздействием родовой магии, на пляже возле столицы королевства. Темные волосы с фиолетовым отливом, прекрасные глаза, сладкие губы, готовые растянуться в искрящейся улыбке и подарить миру новые стихи, — никаких сомнений не осталось. Кинжал страха пронзил сердце. Если он вспомнит, что случилось в тот солнечный день на берегу моря, и отвернется, мне останется только одно — уйти в Аэнто Сахан добровольно. Жить дальше без вновь обретенной любви не хватит никаких сил! Мысли путались, заставляя дрожать не только от холода. Облизав пересохшие губы, я выдавила из саднящего горла:

— Привет.