Следующие три дня прошли в однообразном преодолевании лиан, ветвей и прочих препятствий на дороге к поселению моих синих сородичей. Эти дни и ночи были наполнены жуткими воплями невидимых тварей, духотой и запахами цветов. Пару раз нам напомнили о том, что где-то выше, над кроной Леса, продолжает идти нескончаемый дождь. В один из дней над нами пронесся здоровенный, невидимый в густых зарослях, хищник, гнавший куда-то стайку крикливых то ли обезьян, то ли рукокрылых существ. И эта зверюга не вписалась в поворот, приложившись к толстой ветви. Дрожь от удара почувствовали даже мы, находившиеся основательно ниже погони. А потом сверху рухнул водопад. С листьев обрушилась вода, копившаяся в покое многие дни. Наши с туром спутники, десяток красных моркотов, сразу стали похожи на стаю мокрых котов, шипевших и ругавшихся не хуже базарных торговок. Вторым напоминанием стала река. Услышав шум воды, я не поверил своим ушам. А увидев источник шума через пару минут, замер на месте с открытым ртом. В одном месте лианы сплелись настолько плотно, что создали настоящее русло для стекающей сверху воды. Даже спустя час после переправы по тонкому плетеному мостику я оглядывался, силясь осознать все величие странного мира, в который меня забросила судьба.

Когда мы на четвертый день пути вошли во владения синего племени, наши проводники хором облегченно вздохнули. Один из воинов с улыбкой объяснил, что только благодаря богам наш путь до синих прошел спокойно и без нападений со стороны обитателей джунглей. Как и ожидалось, новые сородичи отличались от других цветом волос и ногтей. Два десятка стражей границы населенной территории бодро проводили нас до древесного городка, как две капли воды похожего на поселение красных.

Потом были встречи, разговоры, торжественная передача послания князя красных лидеру синих. После неизбежного пира и массы новых знакомств нас проводили к весьма отдаленному дому местной Ходящей-по-снам, где благополучно и оставили на попечение прислуги то ли шаманки, то ли знахарки.

Все это я вспоминал, сидя на жесткой подушке посреди плетеного ковра, расстеленного в главном зале хижины Асмиреи, как назвалась Ходящая, явив намного больше вежливости, чем ее собрат по ремеслу из города красных моркотов. Пока мысли вяло блуждали в районе законченного путешествия, я разглядывал хозяйку дома и обстановку. Синие моркоты прическами напомнили мне панков. Та, что сидела передо мной, не отличалась от соплеменников — длинные синие волосы ее были сбриты на висках, оставшиеся напоминали давно не стриженный ирокез. Синие шортики и топик в облипочку подчеркивали контуры гибкого стройного тела, высушенного дикой жизнью в джунглях. Лазоревые глаза Ходящей с довольными искорками в глубине зрачков взирали на меня с худого лица. Жрица Тримурры, хранительница законов и устоев, тоже была обладательницей нехилой татуировки на плечах, как и встреченные прежде вожди и красный Ходящий.

Асмирея отвела взгляд, вскользь глянув на Горотура, лузгавшего местное подобие семечек — круглые штуки красного цвета и с запахом селедки. Тур не обращал внимания на происходящее в доме. Мне даже завидно стало на пару мгновений — вот у кого не было проблем в принципе. Ходящая вздохнула и сказала медовым голосом:

— Как жаль, что ты не хочешь познакомиться поближе. От тебя так и веет силой, которую ты способен дать.

Наш диалог-спор длился уже пару часов. Ходящая с первого же взгляда заявила, что хочет отдаться мне прямо тут и сразу. Такая прямолинейность несколько выбила из колеи, но я не сплоховал, усмирил взыгравшие гормоны и ответил категорическим отказом. После чего Ходящая начала уговоры. Это было что-то с чем-то! Так меня нигде и никогда не разводили… Причем это действительно стало по-настоящему неожиданным. Я успел привыкнуть к мысли, что в этом мире обречен быть объектом вожделения, а не вожделятором. От нарисовавшейся перспективы остаться наедине с синенькой дикаркой в животе крутились мысли настоящего энтузиаста полевых испытаний. Но при этом часть меня твердо знала, что такого ни в коем случае допускать нельзя, что тогда будет очень плохо именно мне. По крайней мере в настоящее время. И вот с таким коктейлем желаний и страхов я так и не сдал позиций. Ходящая была разочарована, но не сильно. Она вздохнула и сказала, вставая с циновки:

— Ладно, воля твоя, гость. Пойдем, я покажу тебе свою семью.

А вот это было уже что-то новенькое. Красный Ходящий до нее ни единым словечком не намекнул, что у него есть родственники. Я поднялся следом за синей, одернул заветные шортики, подсунутые вчера прислугой в доме местного князя вместо старой, истрепанной одежды, и мы пошли на экскурсию, хотя меня так и подмывало спросить, когда же будет разговор о деле — об испытании Синей ветви. Тур целеустремленно последовал за нами, вызвав недовольное ворчание синеволосой панкующей красавицы. Впрочем, рогатый не обратил на это никакого внимания.

Вскоре, за очередной плетеной дверью, моему взору открылась картина, заставившая вспотеть и напрячься. Несколько молодых, даже юных, моркотов обоего пола беззастенчиво предавались на ярких циновках размеренному разврату, от вида которого мое нутро сжалось в комок настойчивого желания присоединиться. Одна парочка сразу привлекла мое внимание. Блестящие от пота гибкие тела сплелись прямо на полу, издавая томные звуки. В воздухе помещения витали сладкие запахи масел, смешанные с терпкими ароматами горячих тел и долгого секса…

Мою крышу, стосковавшуюся за долгие недели по всем этим ощущениям и эмоциям, повело в сторону. Ходящая с тихим смешком прижалась ко мне и прошептала:

— Неужели ты думал остаться каменным, черный? Ты ведь сам не замечаешь, как сводишь с ума тех, кто оказался рядом… Это надо исправлять.

Ее руки заскользили по коже, оставляя след жгучих прикосновений, словно я попал в переплетение нежных щупалец морского цветка — актинии анемона. Воздух сгустился до плотности воды, стал вязким и жарким. Как в тумане, я очутился на полу, прижатый пылающим телом жрицы. Синяя скользнула губами по моей груди, запустив пальцы в волосы, насыщая голову электричеством страсти. Жадные прикосновения сухих губ заставляли тело трепетать и сжиматься, выгибаясь навстречу ласке. А потом началось безумие… Уже не синее наслаждение, а какое-то другое, неописуемое. Мир закрутился в ошеломляющем экстазе, сомкнувшись плотным огнем на каждом участке тела. Странная пылающая энергия стала собираться в яркую сверхновую где-то там, внизу, где сходились все потоки чувств и желаний. И тут чей-то голос прошептал издалека:

— Ублюдок черный… Почему ты делаешь мне плохо? За что?

Это настолько разнилось с происходящим, что я на миг опомнился и отстранил от себя синеволосую. Жрица вскинула голову и уставилась на меня странно ждущим взглядом. Словно Ходящая к чему-то готовилась. Я ошарашенно повертел головой в поисках того, кто вмешался в процесс. Энергия отхлынула от меня взрывом тонких лучей, ринувшихся на поиски. А потом я увидел весь этот мир как на ладони. Он плыл в сиянии белого космоса, усыпанного черными звездами и галактиками. Три континента, но лишь один туманился прозрачной радугой… Радуга потянула к себе все быстрее и быстрее. Фиолетовое лезвие света прошло сквозь меня обжигающей волной. Один раз, другой, третий. И с каждым разом континент становился ближе. Мой взор остановился на огромном лесе, ятаганом разрубившем южную материковую часть. С одной стороны бездонные джунгли хранила степь, а с другой — невероятно высокая горная гряда, отделявшая Лес от клокочущего черного океана. Темно-синий проблеск зова потянул меня прочь, к северу, к двум внутренним морям, на берегу одного из которых стоял сказочно красивый город, потускневший и посеревший в пелене удушающего вечного ливня. И оттуда мне в душу смотрели синие глаза, большие, полные живой злости. Словно испугавшись страстного взгляда, я движением невидимых рук обрезал лучи своей силы, успевшие срастись с фиолетовыми потоками света. И болезненный удар в голову вышвырнул обратно, в комнату, где мой взгляд опять встретился с теплым ожиданием во взоре Асмиреи. Ходящая улыбнулась, и ее завораживающий голос пробился сквозь звон в ушах:

— Подумай, гость. Я готова продолжать, готов ли ты?

Все опасения, витавшие в моей голове прежде, словно корова языком слизнула! Я хотел было уже протянуть руки к жрице, чтобы продолжить тесное общение, но тут понял: ароматы комнаты больше не возбуждают меня ни на мгновение. Скорее даже наоборот. Возбуждение схлынуло без следа. Ходящая же почему-то с очень довольной моськой кивнула и сказала:

— А ведь ты уже привязан, малыш. Ты успел вернуть одно из своих крыльев одиночества, даже не заметив этого. Поздравляю.

Жрица встала на ноги и решительно похлопала в ладоши, прерывая сладострастные вздохи вокруг себя, после чего сказала в наступившей тишине:

— Тримурра приветствует тебя, моркот-анкх. Отныне ты и только ты решаешь, кто достоин твоего внимания в потоках слияния тел и душ. Да благословит тебя Аскалай скорой встречей со вторым крылом. Надеюсь, я увижу твой полет в чистом небе Кавана.

Все моркоты, пребывавшие в комнате, с диковатыми выражениями на ошарашенных лицах склонились в глубоком поклоне. Те, что не успели подняться или даже разлепиться, просто пофыркали себе кто куда. И спокойно продолжили увлекательное занятие. Я же в полном недоумении все еще был где-то далеко. Вспомнилась малышка Родерия… В груди возникло странное ощущение, полузабытое, теплое, щекочущее изнутри кожу. Слезы в злых синих глазах отозвались холодком — зачем? Что я хотел доказать, когда наказывал взбаломошную девчонку, воспитанную в высшем свете эльфийского двора? Для чего подчинил остроухую, совершенно не понимающую причин происходящего? Разве ей кто-нибудь хоть раз говорил, что она поступает плохо? Во мне шевельнулось что-то, отдаленно похожее на чувство вины. Но тут же спряталось за мыслью о том, что это не повод оставлять десятки, если не сотни несчастных изъятых в их сладких иллюзиях. Может быть, я и был не прав, когда растерзал энергетическое тело аристократки-насильницы. Но в этом мире еще много таких, как тот хвостатый ублюдок. И только ради этого стоило продолжать.

Я поднял вверх свои руки и уставился на ладони. Левая пульсировала красным светящимся круглым ожогом. Правая словно подернулась инеем, в котором синели сплетенные треугольники, создавая картинку, похожую на песочные часы. Голос Ходящей разорвал повисшую кисею нирваны:

— Синяя ветвь Тримурры признала тебя, черный. Завтра ты отправишься в город белого племени. Если и там ты пройдешь испытание, самое сложное из трех, то узнаешь все, что должен знать. И найдешь путь к своей правде и тропу к ее достижению.

Я услышал протяжный вздох большого существа и повернул голову на источник звука. Горотур смотрел на меня с бесконечным облегчением в глазах. Словно что-то мощное перестало угнетать его. Словно ему больше не надо нести непосильный груз. Так моя соблазнительность его все-таки доставала, что ли? Догадка бухнула по голове мягким молотом. Это что же получается? На мужиков тоже, что ли, действует? И его только сейчас отпустило?! И я все это время был рядом с потенциальной проблемой огромной силы и непомерной дури?! Ой, твою же кавалерию! И я с бесконечной благодарностью прошептал рогатому:

— Спасибо.

Тур лишь ухмыльнулся в ответ и демонстративно зевнул, вызвав у синих моркотов, не занятых сладким занятием, жгучий интерес к своим огромным клыкам.