Глава 2
БОГИ НЕ ДАЮТ ЛЕГКИХ ПУТЕЙ
Князь красных моркотов вид имел ссохшийся и весьма древний. Его белые плечи, выглядывавшие из-под зеленого хитона, были покрыты затейливой татуировкой, доходящей почти до запястий. Подслеповатые водянистые глаза, когда-то бывшие серого цвета, с интересом рассматривали нас, вновь представленных к долбленому престолу, сделанному из какого-то корявого пня древнее мамонтов, если таковые здесь когда-то жили. Жилистые воины в количестве пяти штук, извлекшие нас из темницы, сурово молчали за нашими с туром спинами (что обидно: четверо пасли спину рогатого, а мою — лишь один). На весьма большой площади среди лиан и ветвей, вытесанной на огромном суку древесного великана, собрались десятки красноволосых, настроенных довольно агрессивно, но при этом не издававших ни звука.
Старик порывисто встал с трона, и какой-то приближенный к особе вручил ему штуку, очень похожую на бумеранг. Правда, края штуковины подозрительно шевелились множеством коротеньких тонких щупалец. И что-то подсказывало мне, что прикасаться к снаряду не стоило. Князь, вполне еще живчик по сравнению с собственным обликом, подошел ко мне и сказал:
— Вчера ты мне сказал, что ищешь родню, странный моркот. Но во владениях нашего народа таких, как ты, нет.
Я пожал плечами, не зная, что ответить на это. Старик продолжил:
— Это стало одной из причин того, что вы двое оказались в нашей тюрьме. Тревожные времена настали в Лесном Море Кавана. Из его сердца тянутся щупальца старого мира, воспетого драконами. И нам, вождям Тримурры, не нравится его песня, струящаяся сквозь плетение леса. Вчера, увидев тебя, я решил, что небо рухнуло на землю, а драконьи кости обросли плотью, травившей своим ядом поднебесный мир. Таким, как ты, неоткуда взяться под лунами. И знаешь почему?
— Не знаю, анкх, — отозвался я.
Князь нахмурился и сказал:
— Не смей меня называть этим древним словом, пришелец с равнины над стеной. Анкх у нашего народа был только один — царь черных моркотов, на которых ты чем-то похож. Но уже семь сотен лет минуло с тех дней, когда страсть Драконьего Катарсиса сожрала это племя безумцев и убийц. Сегодня ты увидел последнее утро в своей жизни, если только не скажет своего защитного слова Аскалай, родитель отцов. Мы послали за ним вчера, и оно прибыло на восходе солнца, укрытого плачущим покровом неба.
Я пошевелил руками, стянутыми за спиной все той же паутиной. Режущие нити впились в кожу еще глубже, чуть не заставив меня прикусить губы. Горотур, стоявший рядом невозмутимым идолом, фыркнул и проворчал:
— Вы утратили последний разум за эти века, красный. Мы простые путники, которые пришли найти сородичей этого чернявого.
Князь скривился и сказал, обращаясь к толпе вокруг нас:
— Пора Аскалай сказать свое слово. И пусть Бездна будет к вам милосердна, пришельцы, да снизошлет она вам смерть до того, как вы упадете на самое дно Лесного Моря.
По моркотам прокатилась волна движения, они расступились, и на лобное место медленно выбралось нечто кошмарное. Существо имело, кроме дряхлых корявых ног, четыре сучковатые руки. Голова напоминала перевернутый пенек с тремя горящими гнилой зеленью глазами. Кожа создания определенно была морщинистой древесной корой грязно-желтого цвета. В туловище твари зияло настоящее дупло, из которого неслось басовитое гудение, какое мог бы издавать рой диких пчел. Существо остановилось в пяти шагах от меня, и вокруг площади раздался жужжащий голос:
— Чую… Чую скованную силу, что рвется на волю в жажде полета…
— Оно говорит… — разнеслось по толпе моркотов.
— Тримурра скоро прозреет, — гудело существо сквозь поднявшийся гомон. — И красный свет растечется по ветвям нашего дома. И синее дыхание соберет лес воедино. И белая кровь напитает старые раны.
Аскалай замолкло на минуту, чем тут же воспользовался князь. Изображая подобострастие, красноволосый старик чуть ли не растекся по тесаному дереву перед живой корягой и сказал:
— Прошу тебя, родитель отцов! Реши судьбу этих двоих нарушителей границы Лесного Моря. И пусть воля твоя поможет народу твоему обрести знание.
Рука-ветка бесполого существа стремительно обрушилась на спину старика, отчего тот взвыл дурным голосом, вскочил на ноги и зашипел, не смея выразиться как-то конкретнее. Моркоты вокруг изумленно притихли, а Аскалай загудело:
— Покой лишь смертный сон, от которого пора пробудиться. Три рода проснутся, и взовьется черная вуаль полнородия. Отпусти, сын, этого черного моркота. Пусть вернется в лоно семьи. Не мешай ему, иначе сон станет смертью.
Я слушал все это с нарастающим интересом. Очень уж походило на какое-то пророчество, в которое мы с туром умудрились вляпаться размеренным шагом. Князь почтительно склонил голову и замер напряженным истуканом. Аскалай шагнуло в мою сторону и ткнуло в несчастного меня сучком-пальцем со словами:
— Красную жажду удовлетвори, синюю страсть направь, белую любовь усмири. Соедини Тримурру в одно целое, черный, и она укажет тебе путь к дому.
Я заметил, как правитель красных моркотов выпрямился и уставился на лесное пугало, которое замолчало, продолжая тихо гудеть пузом. Через пару секунд тишины и неподвижности князь произнес глухим голосом:
— Значит, так тому и быть, родитель отцов. Твоя воля священна.
Глаза коряги потухли, и существо брякнулось на тесаное дерево площади, распластав ноги-корни. Из дупла искрящимся облаком вырвался настоящий рой странных золотистых насекомых. Они покружили над застывшим телом Аскалай, а затем спокойно устремились в зеленую высь, заполненную мхами и туманом. Князь махнул рукой, и несколько воинов небрежно отпинали безжизненную корягу куда-то за спины толпившихся моркотов. Правитель вернулся на свой трон и сказал, задумчиво разглядывая нас с Горотуром:
— Воля родителя отцов понятна и проста. Освободите их.
Тюремщики быстро избавили наши руки от паутины и заняли места у трона, даже не думая оставлять деда без моральной поддержки, а если понадобится — то и физической. Князь усмехнулся, подождал, пока мы с туром разотрем кисти рук, разгоняя кровь, а затем сказал:
— Мое племя зовет меня Эркирро. Вы тоже зовите так.
— И это все? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Разумеется, нет, — ответил правитель. — Аскалай дало тебе шанс, черный. Шанс доказать, что ты тот, в чьих жилах течет настоящая кровь царского племени моркотов. Собери Тримурру, пришелец, и тогда ты найдешь дорогу к своим сородичам, черным моркотам. Если ты действительно из них, то Тримурра послушается тебя и откроет пути в Сердце Бездны, в древнюю столицу Лесного Моря, где ты и найдешь нужные тебе ответы на все вопросы. Но помни, Ходящие-по-снам, хранители осколков Тримурры, в наших трех племенах не для того существуют, чтобы просто так, первому встречному отдать Тримурру.
— То есть? — озадачился я. — Мне надо как-то выцарапать у каких-то Ходоков куски чего-то, соединить их — и будет мне счастье, что ли?
— Ты странно выражаешься, черный. Но твоими устами говорит правда, — старый князь прищурился. — Если ты сделаешь это, то достигнешь цели.
Слушая правителя, я наблюдал за тем, как среди зарослей исчезают моркоты — развлечение кончилось, казни не будет, что еще делать? Правильно, вернуться к насущным делам — тещу там посадить, жену построить, сына родить. Вскоре на площади остались только князь и его охрана. Все-таки тут, внутри ажурных плетений веток и прочей зелени, было очевидное преимущество перед открытым пространством — капли дождя просто не долетали до нас сквозь бесчисленные ярусы сплетенных древесных крон. Я уже успел даже отвыкнуть от ощущения более-менее сухой кожи. Да и одежда в тюрьме успела подсохнуть. Правитель красной ветви моркотов отдал команду, и мы, в сопровождении охраны, двинулись по гигантской ветви куда-то в сторону ствола огромного дерева.
Дурманящие запахи джунглей, крики невидимых тварей, яркие цветы и грозди корней растений-паразитов создавали ощущение нереальности. Сама мысль о том, что мы сейчас шли на безумной высоте над невидимой землей, внушала трепет. Но еще больше всяких страхов нам хотелось жрать. Мне — точно, насчет тура — не уверен.
Часа через три бесконечного утомительного пути по удивительной дороге среди туманного леса мы вышли к настоящему городу, построенному на множестве площадок, сооруженных вокруг неохватного ствола. Земной опыт подсказал мне аналогию — в старом фильме про войны среди звезд и лазерные мечи примерно в такой же деревне жили мохнатые героические мишки-разумишки. Только масштабы никак не срастались. Город моркотов заронил в душу ощущение поразительного восторга своими ажурными мостиками, деревянными домами в виде башенок и хижин, светящимися разными цветами шарами, озарявшими пространство фееричными бликами на лохмотьях тумана. И все это расползлось по множеству уровней, на которых суетливо жили своими делами красноволосые. Нас повели по подвесному мосту шириной с проспект, ведущему к огромному дому, прилепившемуся к самому стволу. Очевидно, это был местный аналог дворца. На полпути Эркирро остановился, насмешливо улыбнулся мне в лицо и сказал:
— Сегодня вы будете гостями красной ветви, пришельцы. Мой Ходящий-по-снам уже приготовил вам должную встречу.
Его взгляд стал многозначительным, словно меня ждало что-то неприятное и ответственное. Кажется, сейчас будет первое испытание на доказательство того, что я имею право ходить тут живым и бодрым, а не лететь куда-то в глубину Бездны, в которой родились деревья этого Леса. Ну что же, шицу мои далекие и родные, возможно, скоро вы станете свободны. Я вновь представил всю глубину возможного падения, причем буквального, сглотнул, получил ободряющий тычок от тура (чуть не улетев с моста) и последовал за князем в светящийся прямоугольник больших ворот здания. Мама, роди меня обратно!