Следующие два дня мы всем скопом решали, как быть дальше. Все-таки такой скандал в благородном семействе — королевская фаворитка в рабстве, пусть и не по собственной прихоти (а я чего, я ничего…). Родерия пришла в себя только утром следующего дня после порабощения. Сопровождалось это буянством, руганью и праведным гневом до первого моего осуждающего взгляда. Дальше как отрезало — примерность так и поперла наружу. Вот что значит почтение к старшим. Пока Трис и Лара с вовсе не аристократическими выражениями вновь думали, что делать, я плотнее заобщался с рабами фаворитки.

Послушав байки о столичной жизни, можно было сделать один главный вывод: бомонд — он и во время всемирного потопа бомонд, мать их. Тусовки, банкеты, склоки, Сплетни, интриги, расследования… Стоп. Я на миг отвлекся от монолога Буниэля, поймав себя на мысли, что было бы неплохо повариться в местном водовороте высшего света. Пока Бунька вещал, а Николай ему поддакивал, ежеминутно переживая о «заболевшей» Родерии, я вернулся к мысли о придуманном восприятии действительности. ЛСД и прочие радости жизни могли нервно отдохнуть в сторонке — за такую технологию наше правительство отвалило бы любые деньги… А потом тихонько пристрелило в подворотне, чтобы не сболтнул где ненароком.

Это немного отрезвило, тем более что вопрос возвращения как-то даже не возникал до сих пор. А ведь любой процесс — он обоюдоострый. Раз маги умеют изымать из нашего мира людей, то и обратно засовывать должны играючи. Или не должны? Тонкий вопрос срастания возможностей и желаний. Это надо было хорошенько обдумать, и я потащился в крытый сад даракаля, буркнув что-то гехаям в порядке извинений.

Едва войдя в оранжерею, я застыл в недоумении. Что-то было неправильно, не так, как в первый визит под сень местных баобабов-недомерков… Одно из огромных стекол, сберегавших ухоженные насаждения от внешней непогоды, банально отсутствовало, и вместе с холодным воздухом в сад залетали капли довольно сильного дождя. Какой-то хрип привлек мое внимание, мгновенно наполнив тело адреналином. Тэк-с, все страньше и страньше, как говорила юная девочка, влипнувшая в плохую компанию говорящего кролика, пирожка с буквами и карточной королевы. Уловив хрип еще раз, я уверенно полез в кусты, разыскивая источник звука. И уже через несколько секунд едва не запнулся о собственную челюсть. На красной траве валялся тот самый забавный дедок, похожий на хоббита. Праншас, по всем признакам, доживал последние секунды своего существования. Ошибиться мне не дала наглядная причина в виде странного цвета травы и хрипов. В груди старичка сердитым крестом блестел банальный такой меч с вычурным перекрестьем. И эта сердитость ну никак мне не понравилась. Потому что кто-то же воткнул эту железяку в несчастного деда.

Впору было почувствовать себя героем романа Агаты Кристи. Тем несчастным человеком с реальной непрухой по жизни. Вот подумать только — куда ни припрешься, всюду сразу убийства начинаются. Словно проклял кто… Или там притаился сообщник, дабы поднять реноме старушки Марпл в глазах общества? Не о том думаешь, сказал я себе, настороженно отступая обратно на гравийную дорожку между цветущими кустами. Откуда из коридора за распахнутой дверью оранжереи донесся голос Тристании:

— Надо тщательно продумать наши дальнейшие шаги… Советница, а почему у нас сад не заперт? И там вроде вода шумит.

Валария что-то проворчала в ответ намного тише, а рядом со мной хрустнули камешки тропы, и сильная рука сдавила шею. Я вцепился пальцами в эту самую руку и… зашипел, ощутив гладкую листву под ногтями. Знакомый голос весьма ехидно проворковал за ухом:

— Не суетись, малыш. Я просто хотела сказать, сладкий, что положила на тебя глаз. И ты обязательно будешь моим. Это я обе…

Дообещать лиственная женщина не успела, потому что во мне вспыхнула дикая ярость. Ни одна стерлядь больше не прикоснется ко мне без моего согласия! Черные ногти на моих руках ожили и туманными кинжалами пронзили зеленую руку, отчего лиственная витиевато выругалась и отпустила мою шею. Когда я обернулся, лишь тень мелькнула в сумраке дождя снаружи. А потом я вновь оказался в плену. Эти танцы с моей шеей переставали быть томными — она же болеть потом будет! Да сколько тут желающих потискать меня за горло!

Другой знакомый голос с вибрирующими интонациями проговорил:

— Они ждали тебя, родственничек. И подготовились, отправив меня навстречу. Пятеро Высших не допустят, чтобы ты вмешивался в их дела. Слишком много веков они строили этот мир так, как им надо. Это пока только привет. Подумай на досуге.

Кусок льда юркой пикой скользнул мне под ребро, заставив зарычать. Я извернулся и схватил харрами за шею, но пальцы уже стремительно слабели и не смогли удержать добычи. Четырехрукий котяра со странным сожалением придержал меня и быстро опустил на тропу. Мир вокруг закрутился калейдоскопом, среди затухающих огней которого раздались голоса:

— Что тут… Валария! Врача! Ованну сюда!

Шум дождя снаружи заполнил темноту, и через пару мгновений я понял, что лежу на кровати в своей комнате, а рядом нагло дрыхнет лендерра, даже мокасин не сняв. Видимо, сон ее был весьма чутким. Эльфа встрепенулась, приподнялась на локтях и уставилась на меня с неподдельным беспокойством. Облегчение было написано на ее моське аршинными буквами. Тристания соскочила с кровати и спросила:

— Как ты себя чувствуешь, хозяин?

Это было что-то новенькое. Никаких намеков на освобождение, никаких политесов и недомолвок. Похоже, ушастая сменила приоритеты в своей никчемной жизни. Я попробовал вздохнуть, не ощутил ничего странного и поинтересовался:

— Меня проткнули, что ли?

— Да, хозяин. Мы нашли тебя в оранжерее на троне истекающим кровью. Правда, рана оказалась очень выверенной. Словно тебя не убить хотели, а просто ранить.

— И сколько я тут провалялся? — Этот вопрос сам просился с языка. Не мог же я телепортироваться из сада в постель. Лендерра буднично ответила:

— Почти сутки, Сахарок.

А вот это она зря сделала! Увидев очевидные мысли на моем лице, шицугехай замахала руками и бухнулась на колени возле кровати с воплем:

— Смилуйся, Великий и Ужасный! Моя виноватая! Моя исправится!

Однако номер удался. Пока я соображал, что бы это значило, Трис лукаво глянула исподлобья и слегка улыбнулась. Меня же разобрал смех, отдавшийся в легких заметным дискомфортом. Лендерра уже серьезно сказала:

— Нам всем надо решить важный вопрос, хозяин. Что теперь делать из-за Родерии? Ее нельзя было подвергать шицу, категорически. Королева уже запрашивала о ее возвращении.

— Все потом, — ответил я. — Жрать давай.

Мое нутро огласило свои требования громким урчанием. Лендерра слегка поклонилась и три раза хлопнула в ладоши. В комнату тут же вошли два урукхая. Один нес в руках поднос с ножками, на котором стояла тарелка с набором снеди и большая кружка, содержимое которой пахло яблоками. Второй воин застыл в дверях немым истуканом, пристально рассматривая стену за моей кроватью. Прежде чем приступить к трапезе, я спросил:

— Поймали убийцу?

— Нет, кроме вас, в саду мы никого не нашли.

— Значит, харрами ушел, — пробормотал я. — И не нужны ему были никакие ваши сокровища. Он меня ждал, и только меня.

— С чего ты это взял, хозяин? — удивилась Трис.

— Он сам сказал. Еще про каких-то высших сболтнул. — Я пожал плечами и впился зубами в кусок ароматного хлеба, заедая его ломтиком сочного жареного мяса. Хорошо, не подавился! Тристания, услышав мои слова, бледностью тут же замаскировалась под несвежий труп. В ту же секунду я почувствовал дуновение странного тепла из коридора. Словно потянуло прогретым ветром из печки. Почти сразу же раздались шаги, и в комнату вошли два эльфа — Валария, способная своим сердитым видом свернуть все молоко в окрестностях, и Колька, глядевший на меня с неподдельной тревогой. Теплом веяло именно от него. Словно что-то сложилось в моей голове — это была энергия изъятого! И в ее тепле мне захотелось мурлыкать. Правда, через секунду желание нежиться сменилось властным ощущением тошноты. И я понял, что ни за что и никогда не прикоснусь к этому человекоэльфу. Как будто во мне проснулся надменный раздраженный зверь, заключивший простую мысль. Не моя пара. И вот тут стало понятно — отмазаться от приключений не получится, хоть ты тресни. И хорошо, если это будут драки, погони, кровища и прочие прелести. А не то, что иногда находят на пятую точку.

Валария холодным тоном обратилась к лендерре:

— Госпожа Тристания, решение некоторых вопросов не терпит отлагательств. Родерия намерена покинуть даракаль в ближайшее время. И она очень недовольна.

Я сердито фыркнул сквозь хлеб. Надо же, моя шицугехай недовольна. Значит, пора ей объяснить, кто в доме хозяин. И я, вообразив себя Людовиком Четырнадцатым, принимающим просителя, сказал:

— А позови-ка ее сюда, советница.

Валария глянула сначала на меня, потом на лендерру — и вышла. Я же спокойно выбрался из постели, даже не уронив подноса, и спросил, разглядывая свою наготу:

— И кто же это такой захотел свести счеты с жизнью? Кто меня раздел?

Ответил почему-то Николай:

— Это сделала моя жена, но теперь она почему-то очень сердита из-за этого. Вы ей что-то не то сказали?

Взгляд изъятого был полон любопытства. Я больше ничего не сказал. Решать проблемы будем по мере их поступления. Сейчас фаворитка королевы, а потом уже всякие живые кусты, коты-киллеры и праздношатающиеся по даракалю эльфы. Только так.