Глава 4

Отряд сталкеров смотрелся вовсе не так как можно было подумать исходя из звучного названия. Полтора десятка мужчин, возрастом на вид от двадцати до сорока, скучали на плацу разбившись кучками даже без намека на строй. Роднил их только одинаковый камуфляж разной степени затасканности, уже в обуви наблюдались расхождения — выданными берцами пользовались далеко не все, многие изменяли им с кроссовками. В принципе Карату это пришлось по душе, для его страдающих ног — куда лучший вариант. Надо обзавестись ими при первой возможности, это он не продумал.

Живет будто последний нищий, даже в казарму пришлось топать в больничных шлепанцах.

У некоторых на плечах висели ружья и винтовки, один даже при автомате, но в основном уже знакомые арбалеты. Причем, как Карат успел убедиться — слабоватые. Нечего и думать такими прошибать черепа особо опасных тварей. А ведь в прежней жизни ему доводилось слышать, что есть особо серьезные образцы с которыми можно на самого непростого зверя выходить.

Выданное оружие явно не из этой категории.

Сурок выбрался из подъехавшего джипа тонированного до такой степени, что космическая черная дыра в сравнении с его стеклами выглядела источником яркого света. Замерев в картинной позе, зам командира роты начал нервно теребить антабку автомата.

Помолчал с полминуты, поводил взглядом по толпе, наконец, произнес:

— Вижу четырнадцать рыл, где еще один?

— Доширака нет, — ответил Лом.

Об этом здоровяке Карат не знал ничего кроме короткого прозвища, при сборе пришлось со всеми бегло перезнакомиться.

— Если он не свинтил с концами, передайте ему потом, чтобы не забыл заглянуть на пару палок.

— Это залет, — понимающе кивнул Лом нехорошо при этом ухмыляясь.

— Значит так, бойцы, сегодня у нас плановый выезд на супермаркет. Пакуемся в бочку, грузовики идут пустыми, усиление стандартное облегченное, обстановку заранее должны пробить с дрона. Действуем как всегда — быстро забиваемся под завязку и уходим. И давайте хоть раз без глупостей, достали уже ваши выкрутасы, надоело из-за них краснеть. И да, повязки держите под рукой.

— Что за повязки? — спросил Гном — самый низкорослый сталкер, почти карлик.

— Ветер сегодня нехороший, могут понадобиться ватно-марлевые повязки, также можно использовать респираторы.

— И где их брать?

— Вам выдали стандартные аптечки, в каждой по три повязки, если вы их еще не пропили.

— Как можно такую ерунду пропить? — удивился Гном. — Кто на нее соблазнится?

— У нас тут некоторые носки пропить ухитрялись, так что не вижу ничего невозможного. Еще вопросы есть? Выдвигаемся, а то уже опаздываем минут на пятнадцать.

Карат, шагая бок о бок с Шустом, спросил:

— Я ничего не понял про ветер и повязки.

— Да тут и понимать нечего. Идем на юг, а там место нехорошее есть. То есть не совсем место, кластер там, большой и не без оригинальности. Грузится не так уж часто, но каждый раз с ним прилетает такой подарок, что ты никогда не догадаешься.

— А без загадок нельзя?

— Да какие тут загадки? С этим кластером раз за разом прилетает атомная электростанция. Сам понимаешь, при этом провода на столбах рвутся, всякая нагрузка исчезает, момент опять же непонятный для персонала, пропадает связь, людей мутить начинает, до обмороков иногда доходит, начинается паника и прочие радости перезагрузки. В общем, иногда обходится, а иногда нет. Реакторы там вразнос шли уже не раз, все окрестные стабы заражены радионуклидами до такой степени, что ночами светятся. Само собой, что и обычным кластерам при любом ветре достается, но при следующей перезагрузке они мгновенно очищаются, гадость остается только на стабах. Район, сам понимаешь, непопулярный, но зато и внешники туда не суются вообще никогда, хотя для них недалеко и хватает удобных дорог. Эти сволочи боятся радиации как огня.

— Но нам же она нипочем, так зачем повязки?

— Вот тут ты круто ошибаешься. Еще как почем.

— А я думал, что лучевую болезнь мы переносим получше чем обычные люди.

— Что ты, о лучевой болезни тут никто слыхом не слыхивал, к нам она не прилипает. Тут дело в другом — длительное воздействие повышенных доз радиации сказывается на нас не лучшим образом. Мы как бы частично теряем защиту от перерождения.

— От радиации можно стать мертвяком?!

— Нет, не совсем. А вот превратиться в нечто среднее между мертвяком и человеком можно. Таких мы называем атомитами, потому как в основном это дело рук мирного атома. Понастроят всяких реакторов, а потом они к нам прилетают и пачкают все.

— От радиации повязка не спасет.

— Не умничай.

— Я не умничаю — так и есть.

— Ничего не так. Запомни — если поблизости от атомного кластера попадем под ветер или дождь, дышать надо строго через нее. Потом выбрасываешь с одеждой вместе и тщательно моешься. Так тщательно, чтобы кожа потом скрипела. И рот не разевай, потому как главное — чтобы ни пылинки в тебя не попало. А то пристроится в легких пустяковая с виду пылинка облученного реакторного топлива и начнет все вокруг бомбить альфа-частицами. Институтские говорят, что они для иммунных самая засада — хуже всего переносятся. В общем, будешь ходить и жизни радоваться, а потом настанет день, когда посмотришь на меня и в голову ни с того ни с сего придет светлая идея — а почему бы не откусить от друга Шуста пару лакомых кусочков? И все, ты уже атомит: вроде как человек с виду, пусть местами и уродливый; можешь сохранить навыки обращения с оружием и даже транспортном; но при виде людишек облизываешься. Мысли посложнее чем у мертвяка, но все равно уже не те, на нас они не похожи ни внешне, ни внутренне. Одним словом — атомиты.

— Ты так страшно это рассказал, что я уже никуда не хочу ехать, — мрачно произнес шагавший рядом Гном. — Мало того, что можно надышаться гадостью, так еще и атомитов в тех краях, небось, полно.

— Расслабься, их много не бывает. Они туповатые обычно, а твари их жрут не меньше чем нас, так что сокращают поголовье быстро. Да и мертвяки на атомных кластерах не чета обычным, у них даже виноградины и горох куда крупнее и сильнее.

Юпсик, поморщившись, провел ладонью по страдающей после неумеренных возлияний голове, подтвердил:

— Все верно, там один споран за четыре обычных впаривают, потому как он не только на живчик идет, с ним лучший спек для кайфа бодяжат. Так и называют — рад-споран, рад-горох.

— Знаю одну чокнутую бригаду, они только за таким добром и охотятся, — произнес кто-то сзади.

Разговоры закончились, потому как вышли за угол и увидели, наконец, технику, на которой придется передвигаться по опасным территориям. Для других это зрелище может уже стало обыденным, но не для новичков — Шуст выругался так витиевато, что некоторые не удержались от смешков.

Карат промолчал хотя тоже мог кое-что сказать по этому поводу. Начать с того, что ему ни разу не доводилось ездить на бензовозе. И до сих пор он представить не мог, что это можно делать вне кабины. И уж тем более не мог подумать, что огромная стальная цистерна станет пристанищем для полутора десятков пассажиров.

По меркам Улья — неплохая задумка. Стальная емкость сама по себе хорошо укреплена, не надо изощряться как на изначально ничем не защищенных гражданских грузовиках.

Но местные «Кулибины» не стали ограничиваться изначальной защитой. Наварили арматурных решеток и стальных листов густо усеянных острыми шипами, приспособили в начале и в конце цистерны не вращающиеся башенки с бойницами и не забыли нарезать амбразуры в бортах и корме. Само собой, что и о кабине побеспокоились.

В общем, получился транспорт из «Безумного Макса» или что-то на него похожее. Для реалий Улья не такая уж неудачная попытка сделать из сугубо гражданской машины что-то опасно-боевое. Но Карат бы дорого дал за то, чтобы снабженцев посадили в старые бронетранспортеры, пусть даже времен опасно близких ко Второй Мировой.

Но, очевидно, хорошей техники в Полисе не так много, чтобы расходовать ее ресурс на каких-то штрафников. Так что на первое дело придется ехать в громадной бочке из-под горючего.

Бойниц в стальном гробу всего ничего, и у каждой сидели или приданные армейцы с автоматическим оружием, или особо привилегированные персоны к коим свежеиспеченный должник-снабженец Карат относиться не мог. И потому не было возможности даже на окрестности полюбоваться, только по тряске догадывался, что вот вынеслись на очередной стаб с разложившемся от времени и длительных нагрузок асфальтом, а вот потянулась ровная дорога обычного кластера.

Скучно, к тому же слегка мутит от периодической болтанки. Даже поговорить не получится, акустика в цистерне аховая. Более утомительное во всех смыслах путешествие трудно вообразить, на такой машине можно делать лишь короткие вылазки, при всей своей защищенности она откровенно античеловеческая.

Без какого-либо предупреждения автоцистерна резко сбавила ход, утомленные пассажиры схватились за оружие, начали нервно переглядываться, но все это без малейших вопросов. Похоже, люди знают, что будет дальше, а вот для новеньких все впервой.

— Троллейбусу требуется отдых, живо выгружаемся, — скомандовал Сурок, выбравшись из носовой башенки.

Снаружи солнечно и безветренно, и Карата это слегка успокоило, ведь он опасался, что окажется чуть ли не в эпицентре радиоактивного урагана. Никто из коллег даже не подумал потянуться за маской, значит, все под контролем.

Автоцистерна стояла на обочине широкой асфальтированной дороги по обеим сторонам которой тянулись густо заросшие кустарником лесополосы. Впереди и слева виднеется знак ограничения скорости, а прямо за ним клубился густой туман.

Карат поморщился учуяв знакомый кисловатый запах. Именно с этого ощущения не так давно началось его стремительное путешествие в этот сумасшедший ад, который кто-то называет Ульем, а кто-то Стиксом. Кисляк — хороший термин для такого тумана. Основной индикатор перезагрузки, как только он начинает редеть, можно выходить встречать свежеиспеченный кластер.

Лесополосы Карату не понравились — слишком густые и до них рукой подать. Самые шустрые твари могут преодолеть открытое пространство за считанные секунды, и слабенькими арбалетами их не остановишь.

Понравилось другое — снабженцы здесь не сами по себе, помимо автоцистерны имелась и другая техника, в том числе и куда более серьезная: шесть грузовиков без защищенных кузовов, но с добротно укрепленными кабинами, бронетранспортер и три пикапа из которых два с крупнокалиберными пулеметами, а один с тюнингованным почти до неузнаваемости старичком «Максимом». По местным меркам — приличная сила. Похоже, все это время ехали за колонной армейцев, вон, некоторые из высадившихся стрелков торопливо курят, видимо знают, что дальше это будет запрещено.

И вообще — неправильное поведение. За пределами безопасного стаба о табаке лучше забыть. Слишком сильный запах, а нюх у тварей отменный, напрасный риск ни к чему. Или у этих людей все настолько продумано, что они не сомневаются в своей безопасности? Может и так, а может просто безголовые разгильдяи.

Сурок, потолкавшись с армейцами, быстро вернулся и решил устроить еще один инструктаж:

— Разведчики запустили дрон и южнее нас засекли орду. Да не жмитесь вы как девочки, она далеко, даже если твари учуяли перезагрузку, первым делом пойдут не сюда. Между нами сейчас окраина города который сюда прилетает каждый раз, там им будет чем заняться, а мы в это время спокойно сходим по магазинам. Перезагрузка прошла с рассинхроном, так что подождем маленько, вроде недолго осталось. Никуда не расходитесь, кусты никто не проверял, там кто угодно может оказаться, сенс у нас не слишком крутой, я ему не доверяю.

Карат, услышав сразу два новых слова, обратился к главному источнику информации:

— Шуст, что за орда?

— Да это на топтунов и всяких там крутых и не очень находит временами мания срываться с места и куда-то мчаться большой толпой.

— Насколько большой?

— Говорят, до тысячи и даже до десятков тысяч доходит, но может привирают, сам ничего такого не видел ни разу. Две сотни раз попалось на глаза, а может и три, но это не редкость, достаточно месяц западнее Внешки потоптаться. Ох и побегал я тогда…

— На Внешке такого не бывает?

— Внешники любят бомбить скопления тварей, плюс их дроны охотятся за крупными объектами, в том числе элитой, программа у них такая. Летают днем и ночью и валят всех кто попадется в сенсоры. Поэтому на Внешке сильных тварей куда меньше чем в Пекле.

— А что такое рассинхрон?

— Тут, Карат, я ничего не могу объяснить.

— Да неужели? Первый раз от тебя такое слышу, всегда думал, что ты всезнайка.

— Ну так тут высокие материи, а я мужик простой. В таких и поумнее человек ничего конкретного не скажет, потому как никто не знает сути перезагрузки. Мы понятия не имеем, как идет перенос по времени. Иногда на календарях кластеров, допустим, девятое октября, а через пару месяцев после новой перезагрузки окажется второе сентября того же года. Вот как это понимать и предвидеть? Все что относится к временным непоняткам, или вообще каким-то боком касается времени, многие называют рассинхронизацией, или просто рассинхроном. Стаб этот по графику уже вроде как должен быть здесь, но кисляк слишком густой, никто туда сейчас не полезет, ведь никому не охота под откат попасть. Вот и топчутся на дороге, ждут, а опоздание объясняют рассинхроном, оно ведь тоже со временем связано.

Ожидание надолго не затянулось, туман, густой как сметана, вдруг на глазах начал рассеиваться, и вот уже впереди колышутся отдельные полоски, да и те вот-вот исчезнут.

— По машинам! — приказал Сурок.

— А ну стоять! — крикнул приближающийся армеец.

Ладно прикинутый плечистый бородач, амуниции на нем много, и вся непростая, на автомате столько всяких приблуд, что под них пришлось устанавливать дополнительные планки — явно не родные. Непохоже, что он тут главный, вроде как вон тот всем командует, болезненно тощий, с прической и усиками Гитлера, с настоящим древним «Маузером» в деревянной кобуре, а на груди целый иконостас непонятных наград. Но тот в сторону снабженцев даже не посмотрел ни разу и сейчас грузится в бронетранспортер, а этот поглядывал неоднократно, причем взгляды добрыми не назвать.

Остановившись в нескольких шагах, бородач сочно сплюнул Сурку под ноги и, местами забавно коверкая фразы, со слабым иностранным акцентом произнес:

— Если кто-то опять устроит нехорошее, я с таким плохо поступлю. Он там и останется, а потом ваш убогий шалман пинками разгонят. Из Полиса уйду, так и будет, если не по моему сделают. Меня все поняли хорошо? Мирняк трогать нельзя вообще. Поняли? Все молчат, это хорошо, это похоже на понимание. Всегда надо молчать. Молча делайте свою работу. Кто не работает, тот делает глупости, а глупости делать нельзя, за глупости я вас в смешные позы ставить начну.

Вояка развернулся, неспешно направился к ближайшему пикапу, а Карат тихо поинтересовался:

— Шуст, кто этот Рембо, и о чем он?

— Это Финн, он из диких стронгов. Без руля временами, но четкий тип, круче вареных яиц, говорят, что он даже с Карбидом на «ты», авторитетов для него нет вообще.

— А о чем он тарахтел? В чем суть наезда?

— Так в снабженцах народ разный, шантрапы хватает. То нажрутся в хлам прямо на деле, то продавщице халат на голову задерут и по длинной очереди неоднократно пропустят, то охранникам зубы вышибут. Оно и делу вредит, и как-то не по-людски, не принято так с новыми поступать — примета плохая. Тем более, Финн из стронгов, а у них неписанный устав, свежих обижать вообще нельзя.

— Я тут месяц, а командира ни разу не видел, — мрачно пробурчал из-за спины Гном. — Всем Сурок заправляет, а он ни рыба, ни мясо, его место у двери лежать вместо коврика. Да и что ты хотел от кадра у которого такое смешное погоняло? Вот и бардак пошел, народу все меньше и меньше, да и тот дичает, начинает берега путать.

Сурок, неприязненно покосившись в сторону удаляющегося Финна, повернулся, бросил через плечо:

— Ну чего стоим?! Сказано было — по машинам!

Карат было направился к цистерне, но остальные пошли к грузовикам. Пришлось увязаться за ними, не могут же все одновременно ошибаться. Забрался в кузов, здесь пришлось опять подождать — армейцы не торопились, докуривали неспешно, и вообще вели себя вальяжно. Не похоже на рискованную боевую операцию, зато похоже на загородную прогулку.

Наконец, взревел двигатель, грузовик тронулся с места. На этот раз Карату повезло, никто не оттирал его от заднего борта, и он пусть и без кругового обзора, но мог посматривать на окрестности. Пока ничего интересного — все та же дорога и едва заметные клочки тумана в зарослях по обе стороны.

И странное дело — теперь эти заросли неопасны. Не навсегда, конечно — на какое-то время. В свежем кластере тварей нет, они еще не успели набежать, так что никто не выпрыгнет на тебя из кустов.

Жаль, что надолго столь благодатный период не затянется.

А это что такое? В обратном направлении притираясь к обочине медленно проехала белая легковушка. Чистенькая, никаких уродующих металлических сеток и штырей из арматуры, и даже удивленное лицо за стеклом успел разглядеть.

— Местные поехали, еще не поняли, как круто вильнула их житуха, — злорадно процедил Юпсик.

Карат и без него догадался. Перезагрузка приносит и неживое и живое, в том числе людей застигнутых на территории кластера. Первое время они могут даже не догадываться о том, что случилось нечто непонятное. Понимание приходит позже, причем не ко всем.

Далеко не ко всем.

Еще одна машина проехала, и еще. Все они двигаются во встречном направлении, поворотов перед этим Карат не видел, то есть новички очень быстро окажутся на следующем кластере. Неведомый механизм, управляющий Ульем, старается сглаживать такие переходы и единственное, что заметят свежие бедолаги — зияющую трещину на асфальте. Может внимание не обратят, а может поругают нерадивых дорожников и поедут дальше.

А дальше все станет неправильным и страшным. Дальше пойдут незнакомые места, но это еще не страшно. Страшно то, что следующий кластер зрелый, там можно наткнуться на самых разных тварей, да и встречи с обычными людьми не всегда сулят хорошее.

Да и без неприятных встреч над всеми свежими нависает та еще проблема — заражение. Лишь единицы при этом не переродятся, а остальные потеряют человеческий облик в течение первых дней или даже часов.

Счастливчикам придется приложить силы, чтобы Улей не добрался до них клыками тварей или пулями охотников за людьми. Но даже если повезет в этих вопросах, надо еще не давать себе слабину, держаться, не сдаваться психологически. Одна из основных причин смертности для тех, кто сумел прожить больше месяца — суицид. Некоторые просто отказываются так жить, другие не выдерживают тяжести хронических нагрузок на разум, третьи не могут перенести разлуку с близкими или даже их смерть или перерождение у тебя на глазах.

Машина замедлилась, начала разворачиваться, колонна куда-то съезжала с основной дороги. Асфальт ровный, но отличается от прежнего, и разметка на нем выглядит новенькой. Вот еще поворот, начали огибать стоянку заставленную автомобилями. Судя по их количеству, катаклизм случился не во время «аншлага», или место не особо популярное.

Еще чуть развернулись, и Карат увидел, что грузовик маневрирует возле огромного здания увенчанного хорошо знакомым глупым словом — названием известной сети супермаркетов.

Юпсик, тоже это заметивший, довольно произнес:

— Слышал, что это хорошая точка. Удобная. А то до этого чистили гипермаркет, так я чуть грыжу не заработал, издали таскать приходилось.

Снабженцы Полиса не размениваются по мелочам, все необходимое для жизни города берут на базах или в крупных сетевых магазинах. Удобно, ведь там широкий выбор товаров и количество их впечатляет. Если забить все грузовики, стаб можно сытно кормить несколько дней. Сколько там людей? При Карате озвучивались разные цифры, но в одном сходились все — не менее трех с половиной тысяч постоянного населения. Плюс пришлые вроде него и Шуста, плюс проезжие. Прилично набегает, возможно семь-восемь или даже десять в некоторые моменты.

Для Улья — впечатляющие цифры.

Грузовик остановился, стало слышно как неподалеку кто-то матерится, а ему отвечают в том же духе. Диалог полностью непонятен, да и Карат к нему почти не прислушивался, все внимание сосредоточено на другом.

На двери.

При переносе кластера зачастую дороги примыкают к дорогам, речные русла к руслам других рек или каналов, а линии электропередач к линиям электропередач. Вот только провода будто лезвием перерезает, болтаются оборванными. Супермаркет остался без света, двери застыли в открытом положении. Из них выбираются покупатели и с удивлением смотрят на невесть откуда появившиеся машины. Таким самое место в фильмах на тему апокалипсиса, но здесь, на цивилизованной стоянке, им делать совершенно нечего.

— Снабжение, на выход! — громко скомандовал Сурок.

У Юпсика на плече закреплена рация так что одним ухом Карат расслышал приказ из нее, а другим живой голос.

Попрыгали на асфальт, далее Карат направился за остальными — все уверенно шагали к дверям не обращая внимание на обалдевших покупателей. В здание супермаркета уже врывались первые армейцы, они двигались быстрым шагом или даже бежали, снабженцы заметно отставали.

Слева загудел бронетранспортер, его зеленая туша, сдавая задом, врезалась в нижнюю остекленную часть стены. Зазвенело, загрохотало, а боевая машина, чуть подавшись вперед, повторила заход, после чего отъехала серьезно. К образовавшемуся пролому подскочили два плечистых мужика, сноровисто заработали легкими кувалдами на длиннейших рукоятях — оббивали верхушку огромной бреши.

Карату даже не пришлось гадать — с какой целью устраиваются эти разрушения. Едва бронетранспортер отошел в сторонку, как к пролому тоже задом начал подъезжать грузовик. Тент откинут, кузов вот-вот окажется внутри, можно будет начать погрузку прямо со стеллажей не теряя время на переноску товаров. Еще три машины пошли в обход, должно быть в них собираются грузить запасы со стороны подъезда для своего транспорта, там тоже много чего найдется.

Продуманно действуют, чувствуется отработанная схема.

Вот и двери, за ними «предбанник» с терминалами и банкоматами, ввиду отсутствия электричества ничего не работает, но тем не менее как всегда нашелся особо непонятливый кадр который пытается куда-то тыкать пальцем и сурово при этом хмурит брови не обращая внимания на происходящее вокруг.

Странно, но далее Карат заметил работающие кассы. Всего две и к ним стояли очереди, все прочие закрыты. Видимо в супермаркете имелся собственный генератор, вот только его мощности не хватает на обеспечение всех потребностей.

Впрочем, даже обеспеченные электричеством кассы в данный момент простаивали — и продавцы и покупатели с боязливым удивлением взирали на банду разномастно вооруженных и по милитаристскому одетых людей которые врывались через двери и пролом. Несколько армейцев уже уложили на пол невесть откуда взявшуюся парочку полицейских и, выказывая знание дела, связывали их по рукам и ногам.

— Сурок сказал, что наша тройка работает по морепродуктам, — произнес Юпсик растерянно оглядываясь по сторонам.

— И еще я сказал не трогать персонал. И покупателей тоже не трогать, — произнес упомянутый Сурок проходя мимо. — Даже не приближайтесь или будете иметь дело с Финном.

Карат тут же нарушил этот приказ — подошел к растерянной сотруднице в фирменном комбинезоне и как можно вежливее спросил:

— В какой стороне отдел морепродуктов?

Та автоматически указала вдаль добавив:

— Почти в углу, перед овощным.

— Благодарю.

Карат было вернулся к напарникам, как та в спину спросила:

— Вы кто? Что вы здесь делаете?

Тот на ходу чуть обернулся:

— Не бойтесь, все нормально, никто никого пальцем не тронет. Мы просто заберем немного продуктов.

Немного — понятие растяжимое, да и насчет вреда — спорно. Может армейцы и снабженцы не трогают мирных, но это нельзя говорить о тех, кто вскоре заявятся. Зараженные прекрасно знают, что после перезагрузки появляется масса вкуснейших двуногих, и потому все развитые монстры наперегонки торопятся занять первую очередь к богатому пиршественному столу. Ума у большинства хватает не нападать в лоб на колонну с бронетехникой и кучей вооруженных людей, но как только они уедут, все изменится.

У попавших под перезагрузку нет ни оружия, ни понимания происходящего. И никто не станет их учить или помогать другими способами. В этом нет смысла, потому как подавляющее большинство прямо сейчас начинает изменяться медленно превращаясь в бешеных тварей. Процесс протекает плавно и вначале ничего незаметно, но чем дальше, тем страшнее, так что вскоре супермаркет будет залит кровью и заполнен урчащими тварями.

Вот до этого момента надо очистить его хотя бы от части товара.

Толстые стекла отказывались разбиваться под натиском брони, выдавливались вместе с рамами повисая на обломках креплений. Бронетранспортер еще раз повторил заход и отошел уступая место ребятам с кувалдами. А за ними уже выруливал грузовик с задранным тентом, не пройдет и минуты как можно будет начать погрузку.

— Креветки все бери, не бросай, на них полный заказ! И этих усатых каракатиц тоже грузим! Все усатое и страшное забираем, ничего не оставляем! — Шуст за спиной раскомандовался, хотя номинально в тройке главным был Юпсик.

— Пока довезем, разморозится, — заметил Карат.

— Не разморозится. Там полный кузов термоящиков с сухим льдом, можно больше суток кататься и не потекут. По креветкам нам четко приказано было, про остальное вскользь, так что тянем все, некогда гадов сортировать.

В этом уголке магазина тихо и спокойно. Покупатели схлынули в направлении касс, а новые не очень-то появлялись — если кто и подъезжал к стоянке, быстро разворачивался в шоке от происходящего. Может даже звонил в полицию, но с таким же успехом он мог попытаться докричаться до участка голосом — связи не было, обычно она при перезагрузке обрубается мгновенно и дело там вроде даже не в проблемах с электричеством, а в помехах, что бушуют в первые часы. Накрывает только отдельные диапазоны, как назло попадает и по мобильникам.

А что если кто-то доедет на колесах и сообщит о нападении? Сотрудники правопорядка могут заявиться и тогда…

Что тогда — не забота Карата. Для этого есть армейцы и они прекрасно знают, что делать в таких случаях. Вон как четко магазин взяли под контроль: прихватили пару полицейских, согнали в одну кучку охранников и прочих сотрудников. А как проломы делают — любо-дорого взглянуть. Без промашек и заминок, технология отработана на пять баллов.

Ну а что, ведь ломать — не строить.

Перчатки снабженцам выдать не догадались и руки быстро занемели, ведь приходилось сваливать в тележки на совесть замороженные пакеты, а затем передавать их в грузовик. Но работы тут не так уж много, потому и поставили только троих. Тихий уголок, спокойный, никто сюда не заглядывает, основное действо протекает дальше, куда ближе к кассам. Карату трудно ориентироваться в незнакомом супермаркете, но судя по тому, что видит, грабят его не хаотично, а пусть и по простому, но плану. Берут товар в уже знакомых местах, он там раз за разом появляется, знают уже где и что.

— Челюсть ей придержи! Челюсть! Челюсть заклей пока не заорала! — донесся из-за стеллажей близкий голос Лома.

Карат насторожился, команды старшего в одной из четверок не походили на те которые отдаются в процессе ограбления продовольственного магазина.

А вот приглушенно вскрикнули, будто из-под ладони которой зажимает рот.

И крик определенно не мужской.

Вот тут он не выдержал, оставил в покое тележку почти заполненную ледяными пакетами и направился в сторону источника шума.

Долго его искать не пришлось, уже за вторым стеллажом обнаружил красноречивую картину — на полу лежит одна из сотрудниц, отчаянно отбиваясь от парочки сталкеров которые удерживали ей конечности и зажимали рот. Еще один стоит в сторонке уставившись на действия товарищей с легкой растерянностью, а Лом с треском отрывает кусок от широкого рулона скотча.

Появление Карата не прошло незамеченным, старший с насмешкой произнес:

— А ты запоздал к раздаче номеров в очереди и вообще левый. Но Студент что-то очкует, так что ладно, четвертым будешь.

С этими словами Лом нагнулся над пленницей с явным намерением приступить к заклеиванию ее рта.

— Руки убрал.

Карат произнес это без угрозы и вообще без каких-либо эмоций. Но получилось проникновенно, до любого сразу доходит. Таким голосом он однажды остановил допившегося до белочки помбура, который не придумал ничего лучше чем попытаться решить свои глубочайшие психологические проблемы при помощи топора.

В тот раз подействовало, в этот тоже оказало заметный эффект. Лом замер, и, передумав заклеивать жертве рот, медленно выпрямился, недобро прищурился:

— А если не уберу? Тогда что?

— Для тебя ничего хорошего, — Карат вскинул взведенный арбалет.

— Выстрелишь, тебя армейцы сразу кончат, — без страха заявил Лом.

— И что дальше? Твой труп при этом будет смеяться от радости? Да неужели? На шаг назад. Быстрее. Эй, уроды, оставили ее в покое и шагом марш за Ломом.

— Лом, да он чего? — возмутился один из парочки. — Ты это так спустишь? Да я сейчас с ним такое сделаю, что он…

То что произошло в следующий миг для стороннего наблюдателя выглядело впечатляюще. Карат исчез, размазавшись в воздухе, чтобы в тот же миг возникнуть возле спросившего, и не просто так возникнуть, а возникнуть в присевшем положении и прикасаясь добротно наточенным ножом к выпуклости кадыка. Арбалет во второй руке продолжал смотреть на Лома.

Все тем же неживым голосом Карат спросил:

— Прости, перебил. Так что именно ты хотел со мной сделать?

— Если не отсосать забесплатно, то лучше не отвечай, — деловито посоветовали из-за спины.

Карат на миг обернулся, успев разглядеть Шуста стоявшего с арбалетом наизготовку, и Юпсика, который за оружие не взялся, и лицо у командира тройки по белизне соперничало со свежевыстиранной простыней.

Трюк, проделанный Каратом, и резко поменявшаяся расстановка сил заметно охладили пыл несостоявшихся насильников. Парочка без дальнейших приказов отступила к Лому и тот, оставляя за собой последнее слово, угрожающе произнес:

— Духи вы борзые, почаще оглядывайтесь, а то мало ли…

Все трое развернулись, скрылись за стеллажом. Шуст подошел к потерпевшей, протянул руку:

— Ну вставай уже, красавица, мы победили, начинай благодарить.

Из ближайшего прохода появился Финн, мрачно оглядел открывшуюся картину, и уточнил:

— Каким образом эта женщина должна благодарить вас?

— Да мне и простого спасибо хватит, — не задумываясь ответил Шуст и хотел было что-то добавить, но бородач его перебил.

— Не говори больше. Я все видел. Слышал хорошо. В Полисе буду говорить. Плохой разговор будет. Достало меня это. Достало. Нельзя так, неправильно это.

— Ну а мы тут при чем? Это не наши дела, сам слышал.

— К вам нет претензий, вы пока работайте. Ты идешь со мной, — Финн ухватил шокированную всем происходящим женщину за руку и бросил через плечо: — Увидите других местных, говорите им. Рация есть у вас. Никто посторонний не должен быть здесь.

Дождавшись, когда Лом отойдет подальше, Шуст вздохнул:

— Даже спасибо от барышни не дождались, полный облом. Ты чего это с Ломом сцепился?

— А ты не видел? Или такое у вас считается нормой?

— Да нет, я новичков не трогаю, наоборот помочь стараюсь, сам знаешь.

— Тогда о чем ты сейчас?

— Можно не так все делать, можно не переть буром, повежливее с людьми надо. Он, гад, злопамятный, по роже видно. Вежливость, это полезно.

— А ты не мог это вспомнить перед тем когда того типа ножом резать начал?

— Блин, пять баллов, ловко ты меня уел.

Карат развернувшись, уже направился было назад, но замер скосив взгляд на искалеченную стеклянную стену. Бронетранспортер как раз проделывал новый проход медленно сдавая назад. А за ним, завинчиваясь в воздухе спиралью, несся огненный шар. Миг, и бронированная машина скрылась в пламени, по торговому залу пронеслись осколки стекол, ближайшие к пролому стеллажи завалились карточными домиками, а по ушам ударило грохотом разрыва.

Шуст упал на пятую точку и проворно пополз в сторону приговаривая на ходу:

— Карат, вниз! Вниз! Не маячь! Вот попали! Вот же попали! И чего мы с тобой такие невезучие!

Неизвестно, понял ли Шуст, что именно сейчас произошло, но Карат, похоже, все понял правильно.

Они и правда попали.