Глава 13

Очередную остановку сделали часа через два, причем все это время скучать не приходилось. Карат чуть не сбился со счета — столько раз приходилось открывать огонь на ходу или останавливаясь. Еще одна тварь ухитрилась запрыгнуть на кузов и даже дотянулась до тента оставив приличную прореху, другая попыталась добраться до водителя, и ее аккуратно сняли парни из пикапа.

Кстати, даже с учетом всей своей защищенности при передвижении колонной кабина — опасное место. Должно быть не зря Русский управляет машиной в одиночестве, ведь сидеть там куда удобнее чем в кузове. При нападении на него по твари нельзя просто так пострелять из передней машины, пули могут попасть в водителя или повредить двигатель. Работать придется строго с боку, именно для этого поблизости постоянно крутятся юркие пикапы. Но все время находиться напротив они не могут, так что при угрозе им придется потратить время для выхода на позицию, к тому же не стоит забывать, что сами они очень уязвимы, не зря в экипажи берут самых бесшабашных. В последний раз провозились заметно дольше обычного как раз из-за того, что мешала узость дороги, отряд из-за этого растянулся.

— На выход, — напряженно скомандовал Хан. — От машины не отходить, наши отморозки еще работают.

Кот будто только этого и ждал — пулей выскочил наружу. Засиделся бедолага. Животное острожное и неглупое, если судить по его поведению, снаружи нет ничего опасного. Но Карат не расслаблялся, спрыгнул в примятую колесами проехавшей впереди техники траву, присел, и, прижимая приклад к плечу, осмотрелся. Не обнаружил ничего во что можно пострелять, но и подниматься не торопился — командир такое поведение не одобряет, да и сам помереть не спешит.

Дальше тянется пологий спуск заканчивающийся лентой небольшой речки. Чуть выше ее перегораживает плотина, именно к ней ведет дорога, по которой они двигались прежде чем свернули на обочину. Другой берег порос редким тростником, за ним тянется огромное поле желтеющих подсолнухов.

Но прежде всего в глаза бросается непонятное сооружение в сотне метров. Какое-то явно нежилое здание немаленьких размеров, к нему примыкают несколько поменьше, и все это окружено высокой бетонной стеной с идеально натянутыми жилами колючей проволоки поверху. Ворота настежь, в них стоит пикап, и пулеметчик неотрывно смотрит внутрь держа палец на гашетке.

Не похоже на объект где можно разжиться ценностями ради которых стоит забираться в такую даль. Несмотря на стены с колючкой, вид не милитаристский, вряд ли здесь хранят боеприпасы или что-то настолько же дорогое. Но, тем не менее, Рэму вздумалось приехать именно сюда, значит, не стоит доверять глазам, что-то в этом месте есть.

Выводы Карата опроверг Хан.

— Ночевать здесь решили, мать их. Местечко вроде тихое, спокойное. Пастух, бери Карата и дуй на главное здание, там лестница сбоку. Занимай позицию на южной стороне и приглядывайте за подсолнухами, Рэму они не нравятся, мать его. Остальным ждать команды, от машины ни на шаг.

Карат обернулся в поисках кота, но того след простыл, похоже, успел шмыгнуть в кусты. Может настолько достала езда со стрельбой, что решил расстаться с неугомонным хозяином? Да ну, вряд ли, не такая уж слабонервная зверюга.

И привязалась к неугомонному хозяину будто собака.

Пастух, вернувшись в кузов, высунулся, произнес:

— Держи.

Карат принял протянутый рюкзак — громоздкий и тяжелый. Куда больше простого личного, очевидно, здесь и боеприпасы и прочее, что требуется снайперу для работы. Прощупываются какие-то непростые штуковины, там явно не майки и носки. Затем пришлось принимать винтовку, спасибо, что дальше ее понес Пастух. Трудно привыкнуть к таким длинным штукам — неудобная, да и весит килограмм пятнадцать.

С первого для пребывания в Улье Карату приходилось карабкаться по лестницам, но впервые занимался этим с грузом за спиной. Здание не из низких, пока добрался, руки загудели. Дождался Пастуха, с ним вместе прошел к названному Ханом краю крыши, присел, начал наблюдать как снайпер сноровисто опустошает рюкзак по ходу дела объясняя, что тут к чему и каковы задачи напарника.

— Плохо, что без учебного выезда остались, так что буду тебя натаскивать как смогу. Вот это твои новые глаза — бинокль-дальномер. Один, теперь второй. У этого больше увеличение, а у этого поле зрения, что там что там дальномер одинаково хорош. Простая и надежная техника, отказов не бывает. Что и как крутить, сейчас покажу, меняй оптику в зависимости от задачи. Если увидишь цель, первым делом давай направление в часах. Впереди — двенадцать, позади — шесть и так далее. Дав направление следом давай ориентир и дистанцию, четко и коротко, округляя до десяти. Например так: «Элита на два часа, метров пятьдесят левее автобусной остановки, семьсот десять от нас, за дорогой». Понял?

— Лишь бы она не в подсолнухах оказалась, — ответил Карат задумчиво поглядывая на однородно-желтое поле.

— Ну это да, — согласился Пастух. — Там с ориентирами совсем хреново. Теперь буду ставить навес, а ты смотри, потом самому придется повторять. Сперва соединяешь эти стойки, потом закрепляешь угловые и одну центральную, она нужна, чтобы при дожде не прогибался. Дальше беремся за тент, одному его натянуть почти нереально, впритык сшит. Вот теперь у нас получилась коробка для двоих. Низковато, в ней только лежать можно, но нам это и надо. На крыше человека легко разглядеть, а твари с хорошим зрением издали реагируют на антропоморфные предметы. Теперь они будут видеть только коробку с прямыми линиями, в тени под ней нас рассмотреть трудно. То есть мы превращаемся в низкую плоскую пристройку, не отличаемся от прочих конструкций, таращиться на нас неинтересно. Вот, нацепи эту шапку на голову, она уродливая, но ломает твои очертания, что тоже бывает полезно. Даже если против нас работает контрснайперская группа, ее наблюдатели пробегают взглядами по местности и всматриваются только в те точки, которые являются удобными позициями или в те, за которые цепляется взгляд. За нас теперь не цепляется.

— Мой бы зацепился. Крыша — удобная позиция.

— Не в этом случае, уж поверь моему опыту. Далее собираем бортик. Это стальные пластины, они могут выдержать попадание пули. Не всякой, конечно, но если что, вжимайся лицом в крышу, только затылок торчать будет. Глядишь, и спасет, муров и атомитов тентом обмануть сложно, вычислят после первого выстрела.

— А это зачем? — спросил Карат, указывая на кусок поролона.

— Это тебе не надо.

— Точно не надо?

— Да я это под сошки кладу. Человек, который меня учил стрелять, говорил, что нельзя давать оружию контактировать с твердым, это плохо влияет на кучность. Он и под ствол камерную резину прокладывал, и поролон таскать заставлял. Думаю, ерунда полная, но может что-то в этом и есть. Вибрация при выстреле разная в зависимости от условий выстрела, а это в том числе и деформация ствола в местах контакта с твердыми предметами.

— Сошки на ствол не давят.

— Зато давят на цевье, а уже цевье на ствол. Все это он рекомендовал компенсировать. Поролон почти ничего не весит, таскать нетяжело, так что пусть будет. Все, забираемся под тент. И да, по возможности держись от меня левее, мне так привычнее. Давай, покажу тебе как работать с дальномерами, тут ничего сложного. Ты с математиками и компьютерами как? Дружишь? Или вообще ноль?

— Не сказать, что дружба наша тесная, но до нуля далеко.

— Вот после дальномера и проверим, поработаешь на баллистическом вычислителе.

— Калькуляторе?

— Можно и так и так обозвать, не принципиально. Сталкивался?

— Нет, просто видел разок, как минометчики умничают.

— Вот теперь и руками потрогаешь. Я твои данные проверю по своим, в мой прицел встроены и дальномер, и вычислитель.

— Тогда зачем тебе вообще нужны мои цифры?

— В прицеле техника совсем не та, слишком много напихали в малый объем, неправильно это. Я больше старой и четко специализированной доверяю, она надежнее. По своими данным только сравниваю — вдруг напарник напортачит с цифрами, это легко заметить по высокой разнице. Сам я с цифрами дружу, по ходу дела одну к другой без напряга прикидываю, не торможу, мне эта математика не мешает. Ладно, давай займемся практикой.

Сидеть на крыше было скучно. Карату быстро надоело измерять расстояние до различных объектов, в дальномерах и правда нет ничего сложного. В баллистических вычислениях тоже интересного нет, в отсутствие реальных целей от них в сон клонит. Рэм выбрал для ночевки не первое попавшееся место, а максимально спокойное. Видимо, зная дорогу, заранее решил остановиться именно здесь. С высоты крыши Карат не разглядел ни единой деревни или городка, больших дорог тоже не видать. То есть при перезагрузке здешних кластеров людей попадает немного. Переродившись, зараженные быстро отправляются в другие края, столь скудная местность их не привлекает. В первую очередь мертвяков тянет к городам и богатым домашним скотом сельским районам.

Как Карат не осматривал окрестности, ни разу не увидел ни одного зараженного. Здесь вообще нет ничего заслуживающего внимания. Разве что на дальнем углу поля заметил одинокий тракторный прицеп, на его борту сидели вороны, что можно считать настораживающим признаком. Но после длительных наблюдений пришел к выводу, что там нет ничего заслуживающего внимания.

Или вообще без падали обошлось, или падаль неинтересная.

Тем временем остальные не сидели без дела. Технику загнали за стены и пристроили между зданиями скрыв от возможных наблюдателей. Ребята из «водника» вновь собрали свою катапульту и запустили беспилотник, а перед этим их квадротоптер описал круг почета по ближайшим окрестностям. Где-то внизу загорелись конфорки прихваченных газовых плиток, и ноздри уловили притягательный аромат горячей пищи. Карат нормально поесть не успел, лишь в дороге маленько перехватил, желудок от таких запахов мгновенно насторожился.

Пастух тоже унюхал, мечтательно произнес:

— Валька из ничего может такие супчики варганить, что трактором за уши не оттянешь.

— Не отказался бы.

— Да никто не откажется. Сейчас дождь ударит, вымокнем мы тут, крыша неудобная. Самое то будет погреться.

— Здоровая у Рэма подруга.

— Ага, на любителя, но ничего так, на мордашку симпатичная.

— Нам тут долго еще лежать?

— Как Хан скажет. А он как Рэм. Так что хрен его знает. Неудобная коробка, не люблю вот так, на крышах валяться. Обзор хороший, но и тебя засечь легко, после радостей Внешки вообще не тянет на рожон лезть.

— Зато твари нас теперь вряд ли увидят.

— Есть такие элитники, которые где угодно тебя срисуют. А тут их больше чем блох на бродячей собаке — опасные места.

— Но доехали нормально, только тент слегка порвали.

— Это потому, что места разведанные. Наши хорошо знают эту дорогу, шли по открытым участкам и Рэм заранее планировал остановиться именно здесь. До ночи еще есть время, то есть с запасом рассчитывал, на случай, если вдруг задержимся.

— Зачем вообще сюда разведчиков засылали?

— Это ты у Рэма спроси, даже Хан ничего не знает.

— А сам как думаешь?

— Какие-то мутные дела, со стороны не понять. Последний месяц в Полис зачастили крутые ребята из самых разных краев. Должно быть отваливали им немало, но за это они держали язык за зубами и один за другим уходили на запад. Кто-то с концами, кто-то возвращался. Не все молчать умели, там пара слов, там еще пара, и можно понять, что их вроде как подрядили делать карту. То есть пробивать безопасные маршруты к Пеклу. Каждой группе рейдеров давали какой-то сектор, если группа не возвращалась, нанимали другую. Если и та без возврата уходила, сектор помечали как небезопасный и вычеркивали. Так и работали неделя за неделей.

— Это что, рейдеры добровольно шли на такое?

— Платили им хорошо, да никто и не говорил, что перед ними такую же группу угробили.

— И зачем Полису карта запада?

— Спроси что-нибудь полегче, говорю тебе — даже Хан не в курсе, а этот проныра обычно знает все. Я думаю, что кроме главных бугров и Рэма всей информации ни у кого нет, даже наша разведка не понимает в чем дело. А ее ведь засылали по следам рейдеров, и говорили побольше чем другим. Видел бэтэр, который рваным пришел и после этого все завертелось?

— Ну да, он ведь при нас заявился.

— Туда ушла коробочка при пикапе и грузовике, а вернулась одна битая коробочка и всего пара заикающихся ребят. Нам бы с ними поговорить по душам, глядишь, и что-нибудь выведали. Ведь это они привезли информацию, именно после них отменили и нашу учебу, и все остальное. Они нашли то, что искали Рэм и остальная братия. Это я так думаю.

— Что они вообще могли здесь искать?

— Понятия не имею. Что-то неладное в стабе происходит, говорят, Карбид месяц на глаза не показывается. И караванов торговых не было уже давно. Зато разведчики группа за группой гробились на западе, а раньше мы в ту сторону вообще не смотрели. Я уже молчу о вольных рейдерах. Каждый день двухсотые, зато в городе нескончаемый детский праздник. Бред какой-то, уже смотреть противно. Не стаб, а хрен знает что. Не так раньше было, совсем не так, людьми не разбрасывались, и разную шваль командирами не ставили. Суетится народ, дерьмецо под эту суету всплывает да пованивает, и никто не понимает из-за чего все завертелось.

— Как по мне — стаб крутой. Вот только до этого я всего один видел, а он мелкий. Мне не с чем сравнивать.

— Эх Карат-Карат… Не видел ты крутые стабы, ой не видел…

— Не спорю.

— Есть такие, где на тридцать километров вокруг в ноль вычищают все прилетающие кластеры, и залетных тварей держат на такой же дистанции. Там хватает народа который месяцами выстрелов не слышал. Чтобы от трясучки спасались, их катают автобусами с баром и туалетом. Для засидевшихся на мелких стабах устраивают базы отдыха с шашлыками, только будь добр днем покатайся по округе на мопеде. Даже охрана мало где требуется, ведь все зачищено в ноль. Я видел стаб, где правили три женщины-ксера и одна не пойми кто, про нее говорили, что умеет мысли читать за километр. Там все держалось на женщинах, матриархат полный во всех сферах. И ты знаешь, что-то в этом есть. Интересные порядки, там по приезду подписываешь бумагу, где, представь себе, отказываешься от сексуального индивидуализма, так они это называют. Твою морду и данные интимного характера тут же сливают на сервер посетителей, где любая желающая может оценить — по вкусу ты ей или нет. Кому как, но ко мне часто очередь стояла. Имел право выбирать, но если очереди нет, то отказать не можешь — единственный минус.

— То есть если самка макаки в юбке заявится, ее тоже придется обслужить?

— Вот об этом я и говорю — реальный косяк системы. Не будь такой беды, я бы там надолго завис. Потом думал в Озерске осесть, но что-то ударило в голову, потянуло на Внешку, случается с нами такое. Кантовался там почти два месяца с выходом на чахлые стабы, ну а оттуда сюда зачем-то подался. Так и кочую.

— В Озерске лучше?

— Один из старшейших стабов. Точнее — группа стабов. Широко известен не за счет древних традиций и размеров контролируемой территории, а из-за личности основателя. Ты ни за что не поверишь.

— А ты попробуй убедить.

— Иосиф Виссарионович собственной персоной организовал там первое поселение.

— И что тут такого? Почему я не могу в такое поверить?

— Обычно не верят.

— Я уже понял, что сюда неизвестно сколько лет прилетал самый разный народ, так почему бы не попасть и ему?

— А в то, что он до сих пор живой, веришь?

— Это сколько же ему лет?!

— Да хрен его знает. Институтские говорят, что в теории мы тут все бессмертные. Гадость, которая в нас засела, нормально умереть не дает. На практике мало кто год протягивает, но это как устроишься. В Озерске все надежно, там система отлажена, можно веками жить. Говорят, генералиссимус сидит в железобетонным бункере, а на публике появляется его двойник. Другие говорят, что есть только двойник, а сам Иосиф Виссарионович давно червей кормит. Кому верить — не знаю. Но стаб интересный.

Пискнула рация, голосом Хана произнесла:

— Сменяетесь до полуночи. Спускайтесь живее, пока ужин не остыл. Валька, мать ее, сегодня как никогда для вас олухов расстаралась.

Карат не удивился обнаружив, что кот с важным видом отирается на импровизированной кухне и великанша Валентина уже успела воспылать любовью к хитрому созданию. То есть доля лакомых кусочков серому гарантирована.

Хозяину тоже достался бонус, его миску женщина наполняла с особой тщательностью, заодно осведомившись о Гранде:

— Говорят, это твой кот.

— Вроде того. Приблудился.

— Что за порода?

— Без понятия: на нем не написано, о себе не рассказывает, а я не разбираюсь.

— У нас по Полису раньше такой бегал. Но его институтские увезли для исследований.

— Что им от кота понадобилось?

— Так они же никогда ничего не говорят. Просто забрали и все. Он странный был, любил живчик лакать, везде его чуял. Как начнет орать и глазищами сверлить, так попробуй не дай.

Карат нахмурился потому как похожая привычка числилась и за Грандом. Нет-нет, а проявлял интерес к животворящему раствору споранов. Надо об этом помалкивать, не хватало еще, если серого заберут какие-то непонятные типы. Неизвестно, что там за исследования ему грозят, может просто по запчастям на опыты пустят, кто с почти бесхозным котом будет церемонится.

У стены работали ложками ребята из «водника» и один при этом бурно доказывал что-то другим:

— Да не мог он упасть, там все работало как швейцарские часы. И мертвых кластеров впереди не было. Что-то там явно не так.

— Ты же чип уже менял, может опять погорел?

— Он не горел, он на тесте полетел, под такими нагрузками, которых в штатном полете быть не может. Дурость, а не тест. Погода ровная, почти безветренная, не мог он упасть.

— Тут Улей, тут всякое бывает. Мог попасть на кластер в момент перезагрузки, а это все, ушел с концами. Но Рэм говорит, что завтра поедем в ту же сторону, по пути послушаем сигнал, может и найдется.

Ребята незнакомые, держатся особняком, так что подсаживаться с расспросами Карат не стал. Но и без уточняющих вопросов понятно, что они потеряли беспилотник дальнего радиуса действия. Карат понятия не имел, как тот выполняет полетную программу при отсутствии спутниковой навигации и проблемах с радиосвязью, но, очевидно, на этот счет местные что-то придумали, ведь у заправки его довели почти до самого городка, а это больше десяти километров.

Здесь не Земля, здесь с полетами все сложно и непредсказуемо. Так что потеря дрона Карата не удивила. И не особо опечалила. Насколько он понял, крылатая машинка просто двигалась по одному курсу, в конце разворачивалась и возвращалась. Уже после посадки смотрели запись с ее камеры. Таким способом много не разведаешь, разве что повезет пролететь над ордой мертвяков или небрежно замаскировавшейся засадой. Все, что оставалось на удалении от дороги, в кадр не попадало, да и вблизи можно легко укрыться в зарослях и сооружениях. То есть никакого доверия этой технике нет, она неспособна описывать круги вокруг подозрительных мест снимая их с разных ракурсов.

Ноль оперативности.

Потеряли, и хрен с ним. Сейчас надо думать об отдыхе, ведь до полуночи не так далеко и кто знает, что будет потом. Может все, что есть у Карата — оставшиеся четыре часа. Надо как следует похрапеть, а не забивать голову ненужными мыслями. Над ним есть командиры, вот пусть и занимаются пропавшими дронами.

Вечером на крыше было куда комфортнее, чем после полуночи. Дождь, яростно хлеставший пару часов, оставил лужицы на гудроне и вообще сырость навел. Ее ощущаешь даже лежа брюхом на удобном коврике. Донимает через одежду, вымораживает мозг почти останавливая его работу. В сонливость не тянет, просто состояние грандиозного отупения, вообще ни о чем думать не хочется.

Карат поднес к глазам окуляры прибора ночного видения, выкрутил на максимальную мощность инфракрасную подсветку, но не различил ничего, в поле зрения лишь завивающиеся туманные клубы, нагретая за день земля торопится испарить выпавшую влагу, потому даже воздух ею пропитан.

— Нихрена не видно.

— Я тоже ничего не вижу, — мрачно отозвался Пастух. — Все равно смотрим, у нас работа такая — смотреть.

— А что будет, если кого-то увидим? У тебя на винтовке нет ночного прицела.

— Не люблю я их туда-сюда менять. Не дело этим заниматься без нормальной пристрелки.

— А Косой меняет, я видел. На холодную регулирует.

— Ты видел какая у него винтовка?

— Покороче, полегче, полуавтоматическая, со съемным магазином.

— Вот то-то и оно. Косой работает по близким целям, а я по дальним. Задачи у нас разные. Там где он на волосинку не довертит, у него пуля на десять сантиметров уйдет, а у меня на метр. Разница заметная, потому приходится быть аккуратным. А это еще что такое?.. Что-то меня уже глаза обманывать начинают, не по мне такие мультфильмы. Карат, посмотри сам, может получится разглядеть. На полвторого, веди взглядом вдоль балки по другому берегу и дальше по ней.

Карат в технологиях ночного видения не разбирался совершенно, но даже неспециалисту с одного взгляда понятно, что новый прибор принципиально иного действия чем тот, в который он таращился до этого. Никакой поднадоевшей монотонной зелени, лишь все оттенки серого, картинка четкая, но маловатая, вдали только крупные объекты можно распознать.

Легко нашел искомую балку, прошелся по ней взглядом, в конце уперся в темно-серую стену лесополосы, которая тянулась от дальней кромки подсолнухового поля. Перед ней угадывается линия проселочной дороги, но может зрение обманывает, точно сказать невозможно, даже при дневном свете Карат не смог рассмотреть больше, а ведь тогда он использовал отличный бинокль.

А это еще что? Среди зарослей мелькнула яркая точка странно выглядевшая в царстве серого. Еще раз, и еще. А потом все, погасла.

— Что видишь? — спросил Пастух.

— Лесополоса там, и, вроде бы, похоже, что перед ней дорога.

— И все?

— Какая-то яркая точка мелькнула в зарослях несколько раз.

— Мелькнула, или это было движение?

— Похоже на движение.

— В какую сторону?

— Прочь от нас, причем быстро. Но это просто точки, никаких деталей не видно.

— Вот и я о том же. Мелькает, но не пойми что, изображение ровно на точку. Если перевожу в цветной режим, желтым помигивает то там, то здесь. Далековато для прибора, картинки нет.

— И что это значит?

— Среди деревьев горячие объекты. И, похоже, они двигаются.

— Твари теплокровные?

— Если ты о том, могут ли они светиться на тепловизоре, то да. Они горячее нас, метаболизм у них бешеный — ходячие паровозные топки. Но с таким же успехом это может оказаться пара глухарей, эти птички вырастают достаточно жирными, чтобы через все поле светиться. Температура у них даже повыше чем у нас.

— Хану говорить будем?

— И что мы ему скажем? Что нам какая-то теплая точка из посадки мигает? Да он в ответ как всегда по нашим матерям пройдется и на другой бок завалится досматривать прерванный сон про грудастых девочек и море. Больше нам говори…

Пастух осекся на полуслове, завертел головой и, похоже, начал к чему-то принюхиваться. Приподнялся, упершись макушкой в тент, и напряженно произнес:

— Ты ничего не чувствуешь? Запашок есть?

— Да вроде нет. Запах как после дождя. И…

— Что и?

— Вроде как муравьями пахнет.

— Муравьями?!

— Ну когда над кучей муравьиной нагнешься, похожий запах. Кислотой брызгают, они так защищаются.

— Да твою же мать! — процитировал Пастух любимое выражение своего командира и поспешно начал тыкать в рацию: — Давай же! Давай! Отвечай! Хан! Отвечай, тетеря глухая!

— Пастух, мать твою, чего тебе тихо не сидится?! — сонно поинтересовались из рации.

— Кисляк пошел! Кисляк! Только что заметили!

— Мать твою! — выдохнул Хан и торопливо добавил: — Наблюдать и ждать!

Пастух в раздражении стукнул кулаком по крыше:

— Да чего тут ждать, сваливать надо.

Рация будто подслушивала, тут же прозвучал новый приказ:

— Сваливаем! Повторяю — сваливаем! Резко сваливаем!

— Вот так бы и сразу. Карат, бегом собираем оптику. Шевелись, но линзы не поцарапай, пакуем бережно.

— А тент и бортик?

— В задницу их, такое добро еще наделаем. Уходить надо. Быстро уходить. Опоздавших ждать не станут — не тот случай.

Ситуация понятная — им «повезло» заночевать на кластере который прямо сейчас решил пойти на перезагрузку. Даже твари в такой момент разбегаются кто куда, а уж люди подавно. Остаться здесь, это попасть под откат — явление, при котором тебя или убьет, или превратит в слюнявого идиота, шансы выкрутиться невелики.

Некоторые кластеры перезагружаются по строгому расписанию, хоть часы по ним сверяй; другие не так точны; третьи вообще непредсказуемы. Так что даже на хорошо изученной территории ты можешь легко попасть в переплет, а уж здесь, где наскоро провели разведку и даже нормальных карт нет, берегись всего со всех сторон.

Однажды, на заре своей новой жизни, Карат уже сталкивался с перезагружаемым кластером. Под откат не угодил потому что вовремя заметил подозрительный туман — кисляк. Так его называют за кисловатый запах. Если почуял его, держись от этого места подальше, пока не начнет рассеиваться клубящаяся мгла. Это значит, что старая местность пропала, на ее место прилетела новая, обычно с такими же сооружениями, с ничего не понимающими людьми и животными.

И без единой твари.

Но обстановка очень быстро изменяется — свежий кластер привлекает абсолютно всех. Здесь и ценное барахло для шатающихся по Улью ловцов удачи; и куча свежайшего мяса для вечно голодных монстров; и растерявшиеся новички с иммунитетом за которыми охотятся внешники и муры. Рай для всех, и могила для тех кому не повезет стать чьей-то добычей.

Здешний кластер пустынен, на нем не видно ни деревень с богатыми коровниками и свинарниками, ни городов. Просто поля, посадки и одинокий промышленный объект, где работало не больше трех-четырех десятков человек. То есть даже после перезагрузки тварям здесь делать нечего.

Вот только не все они способны так грамотно рассуждать. Недалеких привлекает перезагрузка сама по себе, хлынут сюда сразу вслед за ней. Так что надо не просто удрать до отката, надо ехать дальше без остановок, иначе окажешься на пути нашествия. Здесь, на окраине Пекла, плотность тварей зашкаливает, они толпами заявляются при малейшем намеке на угощение.

Ночью по Улью разъезжать нежелательно, но в каждом правиле встречаются исключения. Придется покататься, выбора нет.

Вот и грузовик, видно, как спешно грузятся бойцы.

Подбегая, Карат непрерывно покрикивал:

— Гранд! Гранд! Гранд, бегом ко мне!

— Карат, чего орешь, мать твою?! — рявкнул из кузова Хан.

— Да кота надо забрать, бегает где-то.

— Нигде он не бегает, давно под твоей сидушкой заныкался. Хитрый, мать его, такой котяра точно не пропадет. Грузитесь быстрее.