Глава 36

На следующий день Олаф всячески демонстрировал, как ему плохо. И хотя челюсть ему наши целители зафиксировали силовым каркасом, да и обезболивающее заклинание наверняка нанесли, он постоянно потирал пострадавшее место и морщился, постанывая. Фогель сидела рядом с ним и выказывала живейшее участие, время от времени отвлекаясь от утешения страдальца, чтобы бросить в нашу сторону испепеляющий взгляд. К создавшейся ситуации я отнеслась на удивление спокойно, тем более, что в ней были и положительные моменты — впервые за много дней Олаф не стал садиться рядом со мной, не подходил ближе, чем на три метра, и не сказал ни слова о нашей вечной взаимной любви. И эти три факта несказанно меня радовали. Грета тоже отметила:

— Похоже, Штаден-то прав был. Надо было этому Расмуссену челюсть сломать, чтобы до него наконец дошло. А то я уже начала опасаться, что тебе так и не удастся достучаться до его разума. Хотя, конечно, ломать кости — это нехорошо.

— Ничего непоправимого с ним ведь не случилось, — ответила я. — Пострадает несколько дней, а потом и следа не останется. Главное, чтобы Кэрст за него всерьез не взялся.

— А тебе что, Олафа совсем не жалко? — поразилась подруга.

— Знаешь, я слышала кусок их разговора, где Штаден говорил, что не трогает его, чтобы меня не расстраивать. И было это как раз вчера. Так что думаю, Олаф сам какую-то гадость сказал, а значит, вина за происшедшее на нем тоже лежит. И потом, его же неоднократно предупреждали и я, и леди Кларк.

На практикуме леди Кларк увидела повреждения Олафа, потом перевела свой взгляд на меня и посмотрела весьма укоризненно. Я только плечами пожала. Виноватой я себя не считала. На мой взгляд, я сделала все, чтобы это предотвратить. Да, строго говоря, куратору тоже не удалось убедить Расмуссена, напротив, после беседы с ней парень уверился, что идет по правильному пути. А зная характер Штадена, легко было предположить, что рано или поздно все закончится телесными повреждениями у Олафа.

В присутствии леди Кларк Фогель собрала все свое мужество и опять пошла выяснять с нами отношения, требуя, чтобы любовь всей ее жизни никто не обижал. Грета весьма деликатно предложила ей обсудить данный вопрос лично со Штаденом, на что Лиза, покосившись на меня, ответила, что предпочла бы решить этот вопрос с нами. Я ей и сказала, что если Олаф выполнит единственную просьбу Штадена, то проблем между ними возникать больше не должно.

— Держи его при себе, Лиза, — совершенно недипломатично предложила ей Грета. — И тебе приятно, и ему абсолютно безопасно. Ведь в случае чего ты его защитишь, не так ли?

— Я бы не возражала, — расстроено сказала она. — Только ведь он не хочет все время рядом со мной находиться.

На мой взгляд, Олаф весьма благосклонно принимал фогелевскую заботу о своем драгоценном здоровье, что я ей и высказала. Лиза просияла и отправилась опять опекать страдальца.

— Помяни мое слово, — мрачно изрекла Грета, глядя ей вслед, — не успеет у него челюсть зажить, как он и думать о ней перестанет. А нам с тобой опять пакостей с ее стороны ждать придется.

— А вдруг Олаф с ней останется? — с надеждой сказала я. — Ведь ходил же он с ней целый семестр, должен был привыкнуть.

— Впрочем, у него выбора особенного нет, к чему привыкать. Если не к Фогель, то к постоянно сломанным костям, — заявила Грета. — Наверно, зря я вчера на Штадена разозлилась. Прав он оказался. Просто нам с Марком Олафа в лечебное крыло отводить пришлось, вот я из себя и вышла.

А вечером к нам неожиданно пришел Крастен, что меня несказанно удивило. Он ведь, как пообещал тогда Грете повторить свою выдающуюся речь, так и не появлялся больше. И привело его к нам отнюдь не желание выполнить свое обещание. Немного помявшись, он обратился ко мне с просьбой сделать ему защитный амулет.

— Не знаю, — неуверенно сказала я. — Кэрст просил меня не брать заказы. Мне бы не хотелось его злить, а то он и так в последнее время сердится постоянно.

— Да, учеба в вашей академии сильно испортила ему характер, — согласился Эрик. — Его сейчас так легко из себя вывести.

— Да он всегда таким был, с самого начала, — заявила Грета. — Это только в последнее время немного успокоился, да и то умудрился вчера парню одному челюсть сломать.

— Просто так? — поразился курсант.

— Да нет, причина была, — нехотя признала Грета.

— Когда мы вместе учились, я за ним такого не замечал, — сказал Крастен. — Его, наоборот, еще и в пример приводили, как человека уравновешенного, умеющего себя в руках держать.

— Это он-то уравновешенный? — поразилась подруга. — А как у вас тогда неуравновешенные выглядят?

— Да я же говорю, испортился его характер за время пребывания здесь. У нас все это отметили. Видно, девушки ваши чересчур навязчивы, несколько их даже к нам на занятия прибегали. Рассказывали, что пока он голос не повысит, понимать ничего не хотят.

Меня что-то внутри неприятно кольнуло.

— И часто к нему кто-нибудь прибегает? — равнодушным голосом поинтересовалась я.

— Эрна, вы не подумайте, он вовсе их не поощряет, — несколько смутился Эрик, решив, что сказал явно лишнее. — Да и у нас дежурные на входе стараются посторонних не пропускать.

— Да меня, собственно, не особенно волнует, поощряет он их или нет. Вы же знаете, как мы поженились.

Грета задумчиво постучала ноготками по столу и спросила:

— Эрик, вы же в курсе наших неприятностей с приворотом?

— Конечно, Дитер рассказывал. У него сейчас столько проблем из-за этого, его постоянно вызывают и допрашивают.

— Вот. У нас было одно из предположений, что это сделала одна из девиц, влюбленных в Штадена, — продолжила подруга. — Он утверждал, что ни с кем не встречается в данный момент, и мы успокоились. Но если, как вы говорите, к нему девицы толпами ходят, то это вполне может быть одна из них. Может, вы нам расскажете, кого именно там видели?

— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, — твердо ответил Крастен. — Тем более, что те несколько девушек, которые пытались к нему пройти, за толпу сойти никак не могут.

— А если я соглашусь амулет сделать? — поинтересовалась я. — Так, их дружеских побуждений.

— Так я же все равно из них никого не знаю, — ответил он, задумываясь. — Они ведь даже и не из вашей академии могут быть.

— А вы внешность опишите, — предложила Грета. — Может, мы и узнаем кого.

Эрик сопротивлялся недолго. В обмен на обещание сделать для него амулет, он описал трех девиц, которых он видел со Штаденом рядом. Похоже, что все они действительно были как раз отсюда. Крастену я предложила прийти, как только он найдет походящую подвеску, но не раньше конца недели. Он, поблагодарив, ушел, а мы с Гретой начали размышлять над листком, на котором были записаны приметы, позволившие нам безошибочно определить ту самую злополучную Ингрид, так удачно покрашенную мной в свое время, девицу с первого курса, виденную мной на осеннем балу в компании Кэрста, и пятикурсницу, про которую я никогда бы не подумала, что она может бегать за парнем, который, к тому же, еще и является чужим мужем.

— Никогда не понимала тех, кто вешается мужчинам на шею, — Грета, похоже, размышляла на ту же тему. — Хотя я и замечала, что индивид в военной форме может лишить остатков мозгов не сильно интеллектуальных особ, но до недавних пор считала, что в нашей академии такие не водятся.

— А ведь это только те, которых видел Крастен, — заметила я. — А поскольку они сейчас даже на разных курсах учатся, то он вполне может и не знать о большей части. Тем более, что Штаден живет не в общежитии, а в собственной квартире. И кто туда приходит, знает только он.

— Неправильно это, — заявила Грета. — Курсанты должны жить в казарме, под постоянным наблюдением старших офицеров, правда, Эрна? И никаких квартир, в которых их контролировать нельзя.

Я согласно покивала головой, пока не поняла, что она надо мной попросту подшучивает. После того, как я встала на защиту Штадена от Фогель, подруга время от времени начинала иронизировать по поводу моего отношения к «мужу».

— Ну, хорошо, — сказала Грета. — Как ты думаешь, кто из этих трех мог бы это сделать?

— Строго говоря, у них у всех была такая возможность, — задумалась я. — Ингрид вообще на нашем этаже живет, да и те две, если бы тут прошлись, внимания бы не привлекли.

— Значит, придется всех трех проверять, — печально заключила подруга. — Только как бы это лучше сделать? Проверяем по одной, или одновременно всех?

— Так их же три, а нас две.

— А третью будет Марк проверять.

Но Марку гретина идея по душе не пришлась. Напротив, он ужасно разозлился.

— Эрна, я смотрю, для твоей головы общение со Штаденом даром не прошло, — заявил он. — Ладно, Грета, она всегда чересчур эмоционально на все реагирует, но твоя-то рассудительность куда делась? Кого и как вы собрались выслеживать? Вы что, думаете, что Штаден не сообщил о тех, кто к нему приходил, и их уже не проверили? Вы что, с ума здесь посходили? Или у вас так много свободного времени, что девать его некуда? Так вы лучше для меня запас эликсиров приготовьте, все пользы больше будет. А слежки всякие оставьте тем, кто этим профессионально занимается. В конце концов, шутки с ментальной магией попросту опасны, защищаться от нее вы не умеете. А если эта магиня решит, что вы на нее вышли? Мало ли как она отреагировать может. И мне лично совсем не хочется, чтобы моя невеста влюбилась в нашего дворника, к примеру, или потеряла остатки мозгов. Вам еще три с половиной года учиться.

Грета выглядела крайне разочарованной, но правоту Марка все же признала. Хотя мы и решили непременно обращать внимание на все странности, касающиеся этих трех и, заодно, Фогель, но не устраивать дилетантских слежек. С этим даже Марк вынужден был согласиться. Ведь в нашей ситуации любое наблюдение могло оказаться полезным.

Неожиданно вернулся Крастен.

— Эрна, а вы не могли бы мне амулет сегодня сделать? — смущенно попросил он, протягивая подвеску. — А то вернулся я сейчас в общежитие и узнал, что нас на внеплановые сборы отправляют.

— Весь шестой курс? — удивилась я.

— Нет, только магов с пятого и шестого, — ответил он. — Сколько учусь, никогда не было, чтобы посреди года на месяц отправляли.

— И куда вас отправляют?

— На границу со степями. Там, когда наши начали форты строить, орки сильно активизировались, стычки постоянно. Вот нами и пытаются решить возникшую проблему.

— Так вас же убить могут, — охнула я.

— Да не волнуйтесь вы так, Эрна. Нас убить не так-то просто, — усмехнулся он. — Пара боевых магов способна успешно сдерживать отряд орков, а нас там будет два курса. Так что мы просто подсократим их количество, если они на нас полезут. Вглубь степи нас никто не отправит. Хотя на практике мы на ней небольшими группами сутками выживали, и без потерь с нашей стороны.

Его слова не очень меня успокоили, отвлечься от мыслей о Штадене не удавалось, даже когда я делала амулет для Эрика, поэтому отлаженный уже процесс занял значительно больше времени, чем обычно. Я постоянно пыталась сбиться, поэтому в конце концов заставила себя выбросить из головы все посторонние мысли и сконцентрироваться на том, что делаю.

— Ну как, собираешься с ними ехать — красить орков в синий цвет? — поинтересовалась подруга после ухода курсанта. — А то кто там бедного Штадена защитит? Он же такой беззащитный…

— Грета, это не смешно. Их же действительно убить могут.

— Это их работа, — философски заметил Марк. — Их жизненный выбор. Но надо признать, что выпускники Военной академии действительно редко дают себя убить.