Эпилог

— Ну что, Ваше Величество, поздравляю вас с рождением первого правнука, — довольно сказал инор Лангберг, вошедший в кабинет монарха с бутылкой вина и двумя бокалами. — И мама, и ее сын чувствуют себя просто отлично.

— Замечательная новость, — искренне сказал король. — А что Эвальд?

— Успокоился, — веско ответил маг.

Эвальд так метался перед закрытыми дверями, за которыми рожала жена, что на него страшно было смотреть. Хорошо еще, что Асиль не захотела, чтобы он присутствовал при самих родах, хотя принц и говорил, что будет сидеть тихо и просто держать ее за руку, но смотрел при этом на лекарей так, что у них все из рук падало. А ведь предполагается, что они будут держать родившегося ребенка, которому предстоит править. Уронят его головкой вниз — и все, печальное будущее Гарму обеспечено. Общими усилиями наследного принца из родовой выставить удалось, но нервничать он от этого меньше не стал. От старинного рецепта успокоительного в виде пары бутылок вина Эвальд с возмущением отказался, удаляться от дверей дальше, чем на несколько шагов — тоже, и все время прислушивался к звукам, доносящимся со стороны Асиль. Облегчение он испытал, только когда раздался громкий возмущенный вопль родившегося сына, которому снаружи показалось слишком ярко, холодно и неуютно, и он потребовал вернуть себя назад. Но и тогда Эвальд не ворвался в комнату, пока его не позвали, все же дал слово не входить, но потом счастью его не было предела. Он метался то к сыну, то к жене. Всматривался в ее лицо, побледневшее, с капельками пота на висках, чтобы убедиться, что ему не соврали, и с ней действительно все хорошо, а потом опять подходил к ребенку, где с удивлением выслушивал, какой красавец у него родился. На взгляд Эвальда, красавцем это сморщенное, красное, с приплюснутым носом и недовольным лицом с поджатыми губами существо назвать можно было с большой натяжкой. Одна радость, что уже молчал. Но Асиль так смотрела на мужа, что Эвальд смущенно кашлянул и сказал:

— Очень, очень красивый, только вот понять не могу, в кого он пошел, в меня или тебя.

— В вас, Ваше Высочество, — ответил главный лекарь. — Ваш мальчик — точная ваша копия, не понимаю, как этого можно не заметить. А сейчас Вам уходить пора.

— Но я только пришел!

— Дайте покой Ее Высочеству, ей отдохнуть нужно.

— Но я не буду мешать, — попытался было возразить принц.

— Будете, — твердо ответили ему.

И не менее твердо выставили из комнаты, разрешив только поцеловать жену напоследок. Выйдя в коридор, Эвальд в огорчении осмотрел себя в висевшем там зеркале, пытаясь найти подтверждение тому, что его сын — вылитый он, и пришел к выводу, что если это и так, то только когда он с большого перепоя, а такого давно уже не было. Нет, для мужчины, конечно, красота — не главное, но Асиль же расстроится, когда поймет, что ее обманули. Эвальд вздохнул. Расстроить жену он боялся больше всего остального.

— Очень. Здоровый. И. Красивый. Мальчик, — четко сказал у него за спиной вышедший лекарь, наблюдавший уже какое-то время за муками сюзерена. — Они все рождаются такими. Скоро вы убедитесь в моей правоте.

— Да я-то его любым любить буду, — пробурчал Эвальд, недоверчиво щурясь. — Не надо меня успокаивать.

— Ваше Высочество, вы же видели свою сестру Вилму, когда ей был всего день от роду, — продолжил уговоры лекарь. — Думаю, и тогда у вас такие мысли были. А теперь, посмотрите, какая она красивая.

Эвальд действительно вспомнил, как думал, что с таким лицом сестренке будет очень и очень тяжело в жизни, но с тех пор прошло уже почти три года, Вилма стала прехорошенькой девочкой, так зачем вспоминать всякие глупости, что в голову приходили настолько давно?

— А ведь точно, — обрадованно сказал он. — Значит, и наш Фридрих тоже будет красавчиком?

— Фридрих? Уже решили, как назвать? — одобрительно сказал лекарь.

— Да, Его Величество Лауф одобрил, — небрежно ответил Эвальд.

Он подумал, что дед одобряет последнее время все, что делает его старший внук. Строго говоря, последний раз король был недоволен необдуманным прыжком в телепорт и последовавшей за ним скоропалительной свадьбой, не соответствующей высокому положению гармского принца. А было это уже четыре года назад. Тогда инору Лангебергу довольно быстро удалось убедить сюзерена, что слухи о том, как принц лично спас свою избранницу от загребущих орочьих лап, несомненно, только на пользу пойдут имиджу королевской семьи. Такие прекрасные романтические истории всегда вызывают восхищение у широких народных масс. Большой Столичный Театр даже показывал пьесу по мотивам случившегося. Оплачиваемую поначалу из королевской казны, но делавшую такие сборы, что и после прекращения финансирования театр оставил ее в своем репертуаре. Прекрасный принц и спасаемая им от рук грязного похитителя трепетная дева — беспроигрышная постановка во все времена.

Самое забавное, что Гарму последствия этого необдуманного прыжка в телепорт пошли на пользу. Хрупкий мир, установившийся между Гаэррой и Радаем, превратился в родственный союз, что привело к расцвету торговли между ними. Нет, отдельные стычки на границе были, но случались они все реже и реже. Брат Асиль, Шуграт, взял под свою руку всех людей Гренета и его так и не достроенный город, что сделало его самым сильным вождем в Степи, к нему тоненьким ручейком потянулись мелкие племена, опасавшиеся не выжить в одиночку и нуждавшиеся в защите. Ментальное воздействие Гренета со смертью последнего постепенно без постоянного обновления сошло на нет, и теперь Шуграт был очень зол, что ему поддался и нарушил слово отца. Королеве Инессе наконец удалось уговорить его носить артефакт против шаманской магии, который раньше ему казался вещью совершенно не нужной. Ведь использовать шаманство в дурных целях против соплеменников считалось тяжким преступлением, и он никогда не подумал бы такого на Гренета, всегда считавшегося ревнителем традиций. Верховный Шаман одобрил такое усиление одного из вождей, который оказался в родстве аж с двумя монархическими семействами, но обязал его взять в жены старшую дочь Гренета, Фатиму, носительницу сильной шаманской линии, которая как раз должна была достичь брачного возраста. Шуграт подчинился без особого удовольствия, но Верховным Шаманам не отказывают.

А вот Туран оказался в проигрыше. Первый раз за все время правления Лауфа. Старый кот иногда ехидно улыбался, представляя кислую удлиненную физиономию Его Величества Гердера, которая вытянулась еще сильнее, когда он узнал, что планы его относительно родственников из Степи полностью провалились. Нет, он встретился с сестрой, и они даже мило побеседовали, в основном, о матери, но так и остались чужими людьми друг для друга. Возможно, поживи Асиль при туранском дворе, все бы изменилось, но сейчас Гердер рассматривал ее только как ценного работника, которого он потерял по недосмотру своих подчиненных, который усилил страну-конкурента и который мог бы весьма пригодиться ему самому.

И Гарму она очень даже пригодилась, в этом король Лауф был уверен. Он опасался поначалу, что девушка пойдет властностью в королеву Инессу и будет затмевать своего мужа, уже вполне включившегося в государственную деятельность и даже делающего определенные успехи. Но нет, Асиль учла ошибки матери в отношениях с первым мужем, упорно делала вид, что государственные дела — исключительно мужской удел, но всегда подталкивала мужа к нужному решению. Незаметно для окружающих и самого Эвальда, что очень ценил в ней Лауф.

А сама Асиль занималась магией при Академии. Тот небольшой шаманский дар, что она имела, позволял ей комбинировать человеческую и орочью магию и создавать весьма интересные артефакты. Кронпринцесса Лиара попыталась было внушить сыну мысль, что такое занятие недостойно члена королевской семьи, но не нашла понимания ни в нем, ни в короле Лауфе, который заметил, что занятие ничуть не хуже, чем выращивание роз, а для королевской семьи намного полезнее, и выразительно посмотрел на невестку, у которой из увлечений было только коллекционирование драгоценностей. Единственное, что не устраивало короля Лауфа — это отсутствие наследников у внука, но в этом вопросе Эвальд стоял до последнего. Он же дал слово, что Асиль закончит обучение в Академии, так что никаких детей. Хотя иной раз он и вспоминал о своей несбывшейся мечте о домике с плющом и дочке, что бежит к нему навстречу с радостным «Папа». Вспоминал и грустил. Когда Асиль доучилась, Эвальд сделал все, чтобы воплотить мечту в жизнь, но судьба капризная дама, и вместо девочки родился мальчик. Правда, теперь наследный принц думал, что, может, это и к лучшему. Вот подрастет Фридрих, и посмотрим, правду ли сказали, что он перестанет быть красным и сморщенным, а то для девочки это очень серьезные недостатки. Нет, конечно, он сам будет любить ее и такую, но ей же родительской любви будет мало.

В собственной спальне Эвальду было пусто и одиноко. Он помаялся немного, походил из угла в угол, повертел в руках бутылку «успокоительного», но все же отставил, лег и попытался заснуть. Завтра нужно иметь свежую голову. Ведь ему придется иметь дело с единственным, на его взгляд, недостатком Асиль — ее мамой, которая приезжает. Что поделаешь, некоторых тещ боятся даже наследные принцы.