Глава 4

Эвальду было откровенно скучно на похоронах. Все эти выспренние речи о величайших достижениях покойного навевали тоску. Нет, сначала было даже очень интересно слушать о всех деяниях, приписываемых покойному королю. Поверить выступавшим, так это был величайший государственный деятель, потеря которого невосполнима и приведет к серьезнейшим проблемам как внутри страны, так и в отношениях с соседними державами. Но он-то, Эвальд, знал, что дед только мешался в ногах у старшего сына и невестки, которые с трудом справлялись с последствиями неосмотрительно подписанных документов или даже брошенных случайно слов. Король Генрих жил в собственное удовольствие, ничем, кроме этого, и не интересуясь. Впрочем, и о нем никто особо не страдал. Разве что внучка, Шарлотта — хотя ей и удавалось сохранять спокойное выражение лица, чуть сжатые губы и покрасневшие глаза все равно указывали на горе девушки. Эвальд еще раз на нее взглянул. Такая тоненькая и хрупкая, никогда не подумаешь, что у нее такая тяжелая рука. Принц вспомнил вчерашнее явление брата и с трудом смог удержать улыбку. Бернхард явился с огромным синяком вокруг правого глаза и на вопрос, откуда это безобразие, смущенно ответил, что кузина стукнула. Хорошо, что у них регенерация повышенная, и к сегодняшнему дню не осталось даже следа, а так бы пришлось обращаться за помощью к хозяевам замка. Этого Эвальду совсем не хотелось — будущий король Турана явно не жаловал своих племянников — видно так и не простил гармскому наследнику уведенную невесту. Хотя столько лет прошло, да и жену свою, по слухам, Гердер любит, но не может забыть, что соперник тогда его обошел. Правда, был вынужден признать принц, это был единственный случай, когда Гарму удалось обойти Туран, что очень печалило короля Лауфа. Но даже этого единственного проигрыша туранский король не простил Гарму. И это его снисходительно-презрительное отношение… Оно вызывало желание отомстить. Хоть как-то, хоть в мелочи, но отомстить. Эвальд постарался отбросить мысли, недостойные будущего правителя и огляделся. Но знакомых лиц в этом помещении было крайне мало. Тишина, стоявшая поначалу в траурном зале, сменилась невнятным жужжанием приглушенных разговоров, и он вполголоса обратился к стоящему рядом дипломату:

— Лорд Эдин, а не расскажете ли вы, кого мне следует здесь знать? А то мы с Бернхардом познакомились только с королем и его супругой. Да Берни вчера встретился с Шарлоттой.

Граф Эдин, будучи уже столько лет при туранском дворе, возраст имел уже ближе к преклонному, но отказываться от своей должности не спешил, хотя мероприятия, подобные этому, выдерживать ему было уже тяжеловато. Но сейчас он оживился и бодренько начал докладывать:

— Рядом с принцессой Шарлоттой ее жених Артуро, кронпринц Лории, любимчик местных придворных дам и не только.

Эвальд только хмыкнул. Лорийский кронпринц нежно поддерживал невесту за руку и время от времени шептал ей на ухо, по-видимому, слова ободрения, но глаза его беспрестанно шарили по залу, с удовольствием останавливаясь на хорошеньких представительницах прекрасного пола. Да уж, сын своего отца, ничего не скажешь. Только тот предпочитал блондинок, а для этого цвет волос не имеет решающего значения.

— Его мать — та белокурая дама, что рядом с королевой Ксенией, — продолжил граф Эдин.

— А она не слишком молода для такого взрослого сына?

— Королева Елизавета очень заботится о собственной внешности. К тому же, вблизи вы убедитесь, что она не столь уж молода. Девушка рядом с ней — ее дочь Каролина, невеста Роберта. Роберт — это тот, что сейчас кивает головой на материнские уговоры.

Но Эвальда Роберт уже интересовал крайне мало. Он смотрел на молоденькую Каролину и думал, что дед пытался договориться о браке не с той страной. Лорийка была хороша, как свежий ветерок жарким утром, как первый весенний цветок, как… У принца даже подходящих сравнений не было. И она совершенно не заслуживала, чтобы рядом с ней был этот высокомерный туранец, который и внимания особого на нее не обращает. И внезапно в голову Эвальда проникла дерзкая мысль — влюбить в себя Каролину. Возможно, жениться на ней и не получится, да и не уверен он в том, что этот брак не испортит окончательно отношения между Гармом и Тураном, но сорвать поцелуй с этих губок, прекрасных, как бутон розы утром, и свежих, как утренняя роса на нем же, а, может, и не только поцелуй, было бы вполне подходящей местью за все пренебрежение, высказанное им с братом туранским королевским семейством. Уж в вопросе соблазнения женщин не туранцам тягаться с гармцами.

Граф Эдин продолжал что-то оживленно бубнить, но слушал его теперь только Бернхард, тем более, что его интересовали не только королевские семейства — все же, как туранскому герцогу, ему придется общаться со многими аристократическими родами, представители которых были здесь почти полностью. Внимание Эвальда было поглощено Каролиной. Девушка, будто почувствовав что-то, оглянулась и встретилась с ним взглядом, но тут же покраснела и отвернулась, предоставив принцу любоваться точеным профилем и розовеющим аккуратным ушком. «Что ж, начало положено,» — усмехнулся про себя принц.

— Ваше высочество, куда это вы смотрите? — зашипел, как закипающий чайник, и дернул его за рукав граф Эдин. — Только не говорите мне, что Каролина — ваша истинная пара. Я этого просто не переживу.

— В таком случае вы будете жить еще долго, — успокоил его Эвальд. — Я просто смотрю на красивую девушку и не более.

— Знаю я, как вы смотрите, — не унимался Эдин. — Один вон посмотрел уже — так мало того, что отношений Гарма с Тураном теперь практически нет, так и я уже сколько лет мучаюсь, — при этих словах он бросил страдальческий взгляд в сторону жены, принцессы Олирии, которая стояла рядом с братьями и о чем-то оживленно щебетала с женой младшего. Лицо ее, несмотря на печальность момента, то и дело оживляла радостная улыбка. — Еще одной жены я не вынесу, да и не орк же я, чтобы гарем иметь.

— Уж это вам точно не грозит. К счастью, невесты у меня нет, да и обзаводиться оной пока не собираюсь.

— Не собирается он, — проворчал граф Эдин. — Мало ли чего вы не собираетесь. Да в вашей семье, можно сказать, это уже традиция — уводить чужих невест. Ладно, дед ваш, король Лауф, украл невесту у собственного подданного, но ваш отец уже напрочь испортил отношения с Тураном, а вы, ваше высочество, пытаетесь осложнить нашу работу еще и в Лории.

— Да не собираюсь я ее воровать, — нервно прошипел Эвальд. — Я же сказал, что просто посмотрел на красивую девушку. Что мне теперь, ни на кого и взгляда бросить нельзя?

— На чужих невест — нет, ваше высочество. На остальных — хоть забросайтесь. Хотя, я бы вам не рекомендовал еще смотреть на королеву Аманду.

— Я бы сказал, что на нее весьма приятно смотреть, — влез в разговор Бернхард, до сих пор молча развлекавшийся, слушая оправдания брата. — Такая аппетитная. И взгляды у нее такие зовущие…

— Она ваша бабушка! — поперхнулся возмущением Эдин. — Вот и относитесь к ней, как к бабушке. Нет, Гердер, конечно, будет просто счастлив, если ей удастся кого-нибудь из вас заполучить, но ваш дед тогда точно снимет с меня скальп и сделает из него коврик перед камином.

— Вы себе явно льстите, — ехидно сказал Берни и выразительно посмотрел на изрядно облысевшего графа. — Да из остатков вашей шевелюры даже стельки в детский ботинок не получится, а вы про коврик.

— Что поделаешь, работа у меня такая нервная, — философски сказал Эдин, глядя при этом почему-то на жену, чье откровенное веселье становилось уже просто неприличным. — Но будьте уверены, то, что из меня полноценного коврика не получится, деда вашего не остановит.

— Да не волнуйтесь вы, лорд Эдин, — успокаивающе сказал Эвальд. — Уж королева Аманда нас точно не заинтересует.

При этом он невольно опять бросил взгляд в сторону Каролины. Ушко розовело, полуопущенные ресницы трепетали, тонкие нежные пальчики теребили кружевной платочек, и все это оказалось настолько волнующим, что в груди принца начал разгораться огонек охоты, так хорошо знакомый ему по предыдущим влюбленностям.

— Глаза прочь от принцессы Каролины, — прошипел Эдин. — Богиня, за что мне это наказание с гармскими принцами? Сразу же после церемонии отправляетесь назад.

— Так неприлично же не остаться на коронацию Гердера, — остудил его порыв Эвальд.

— Это да, — вынужденно согласился граф. — Но умоляю вас, смотрите оставшиеся дни в другую сторону. Да здесь столько хорошеньких женщин, что просто глаза разбегаются. Какая жалость, что дорогая Марианна уже вышла из возраста, когда могла вас заинтересовать. Ее помощь вашему отцу была просто бесценной.

— Да даже если я все эти дни непрерывно буду любоваться Каролиной, — заметил старший гармский принц, — дырки в ней все равно не будет, и она в целости и сохранности достанется своему жениху.

Граф Эдин недоверчиво на него посмотрел. Эвальд ответил ему совершенно спокойным взглядом, решение он уже принял, и никакие уговоры дипломата не заставят его отступить. Девушке он явно понравился, значит, и времени потребуется не так уж много. Принцесс у него еще не было. Интересно, передалась ли ей отцовская страсть к противоположному полу? Уж больно скромной она выглядит. Старший гармский принц решил попробовать при выходе из зала переместиться так, чтобы оказаться поближе к предмету своего интереса и попробовать завязать разговор. Но планам его сбыться сегодня было не суждено — в руку его неожиданно вцепилась королева Аманда, теперь уже вдовствующая, и голосом человека при последнем издыхании почти прошептала:

— Мой дорогой, вы же не откажете мне в поддержке в столь трудный момент моей жизни.

Мимоходом удивившись, как ей удалось столь быстро преодолеть разделявшее их расстояние, Эвальд проводил взглядом удаляющуюся Каролину и ответил достаточно вежливо для человека, который хотел находиться сейчас рядом совсем с другой дамой:

— Что вы, дорогая… бабушка. Я просто счастлив предложить вам свою руку.

От такого обращения Аманду передернуло, что было хорошо видно даже под траурной вуалью, впрочем, не такой уж густой, чтобы не заметить тщательно подведенных глаз без малейших признаков слез. Еще она… пахла цветочными духами настолько сильно, что чувствительный нос оборотня чуть сморщился в попытке удержать чихание.

— Это, наверно, было для вас таким ударом, — продолжил Эвальд светскую беседу. Это ему приходилось делать, борясь с подступающей тошнотой

— Мы так недолго были счастливы, — подтвердила вдова, поднесла к сухим глазам черный шелковый платочек и вытерла несуществующие слезы. — Он был так добр ко мне, так заботлив. А теперь я осталась совсем одна.

Всхлип был совершенно лишний, гармский принц не удержался и поморщился от его ненатуральности. Все же актриса из этой вдовствующей королевы никакая. Генрих должен был очень верить в ее искренние чувства, чтобы не замечать этого бездарного притворства.

— Ну не переживайте так, ваше величество, — с деланным участием заговорил Эвальд. — Родственники вашего покойного мужа непременно о вас позаботятся, они не оставят вас на произвол злой судьбы.

«Да и выплаты из казны ты будешь получать немаленькие, наглая врушка,» — подумал принц, но вслух ничего подобного говорить не стал, напротив, весь его вид показывал живейшее участие в судьбе столь прекрасной и одинокой дамы.

— Мне кажется, вы и сами уже столкнулись с черствостью своих туранских родственников. Боюсь, что отношения у меня с его высочеством Гердером и его супругой не сложились, — скромно потупилась вдовушка. — Генрих не очень их жаловал. Вы ведь знаете, что он хотел лишить детей от первой жены права престолонаследия?

— В самом деле? — Эвальд был удивлен и не скрывал этого. Более того, ему в голову пришла мысль, что граф Эдин, увы, не справляется со своими обязанностями, если не в курсе подобных вещей. Хотя эта дамочка и приврать может…

— Да, он ужасно беспокоился, что государство оказывается в столь грязных руках, — доверительно сказала ему вдовушка, для чего ей пришлось тесно прижаться к своему собеседнику. — От окончательного решения этого вопроса его останавливало только отсутствие других наследников. Законных, я имею в виду.

Намеки на незаконнорожденность матери Эвальда разозлили, но он вида не подал и продолжал столь же выжидательно смотреть на свою собеседницу.

— Я думаю, что смерть моего мужа была неестественной, — с придыханием сказала Аманда. — Ведь если бы он прожил еще немного, наследник непременно бы появился. Мы так этого хотели.

— О, — только и сумел сказать гармский принц, которого этот разговор занимал донельзя. — Так вы обвиняете его высочество Гердера в смерти вашего супруга?

— Что вы, что вы, — отпрянула королева. — Я ничего подобного не говорила. Я просто хотела вам объяснить, почему у меня с детьми Генриха никак не могут сложиться хорошие отношения. Вы только себе представьте, тело моего дражайшего супруга еще остыть не успело, а его высочество Гердер уже завел разговор о том, что мне стоит покинуть этот замок.

— Он вас выгоняет? — Эвальду даже не пришлось имитировать удивление.

— Не то чтобы выгоняет, — несколько смутилась Аманда. — Он мне предложил на выбор несколько отдаленных замков в пожизненное владение, но с условием, чтобы я здесь не появлялась. А я беззащитная женщина, и мне просто страшно отказать его высочеству, хотя я так привыкла к своим покоям во дворце. Они все пропитаны памятью о покойном Генрихе.

«Если бы Гердер действительно убил собственного отца, то жалеть эту курицу точно бы не стал,» — невольно подумал принц. Идея пустить слушок о причастности короля к смерти отца была весьма привлекательна, только вот ей вряд ли кто поверит. Все же в возрасте Генриха следует поменьше интересоваться спальней молодой жены, тогда и вероятность прожить дольше возрастает. По донесению графа Эдина умер король именно там, так что если в его смерти и следовало кого-нибудь обвинять, то только Аманду.

— Но вот если бы у меня был ребенок от любимого мужа, то им бы пришлось со мной считаться, — в голосе вдовствующей королевы был такой явный намек, что Эвальду даже нехорошо стало. — Возможно даже, что он уже есть, только пока никто этого подтвердить не может в силу слишком маленького срока.

Он понял, что запланировала безутешная вдовушка. Ей нужно было срочно завести ребенка от потомка горячо любимого супруга, чтобы магический кристалл его признал, как члена королевского семейства. А дальше возможны и варианты — от простого вымогательства в пользу «бедного крошки, которого так и не увидел так желавший его отец», до попытки захватить власть, руководствуясь «волей усопшего». Причем, попытка была не такая уж и безнадежная — многим представителям знати, не являвшимся магами, очень не нравился тот факт, что жизнь в государстве по большей части управлялась именно людьми с даром, да и среди магов можно было найти недовольных. Идея посадить собственного сына на трон соседней страны была не лишена некоторой привлекательности, вот только Эвальд был убежден, что подобная затея не увенчается успехом. Ибо рассчитывать провернуть такое втайне от Гердера могла только такая дура, как Аманда. Но отказывать безутешной вдовушке сразу не стоило — ведь у Гарма появился шанс наладить отношения с Тураном. Должен же будет будущий туранский монарх оценить то, что его племянник не стал принимать участие в заговоре против короны. Правда, самому племяннику гражданская война в соседнем государстве тоже была неинтересна — ведь войны имеют такую пакостную особенность выплескиваться за границу, а уж этого точно допустить никак нельзя.