Глава 1

Королева Аманда была в глубокой печали. Да она и королевой-то не успела пробыть, как овдовела. Можно сказать, только во вкус вошла. И на тебе — супруга хватил апоплексический удар. Конечно, этого следовало бы ожидать, когда выходишь замуж за человека настолько тебя старше. И она была бы вполне к этому готова года так через два. Но две недели! Это все же слишком короткий срок. Еще вчера она сидела в тронном зале, благосклонно выслушивая льстивые речи подданных, а сегодня… Аманда раздраженно подергала черную траурную вуаль и резким движением отбросила ее вверх. Нет, никакого горя при мысли о том, что она никогда уже не увидит дражайшего супруга, она не испытывала, боль приносило только осознание потери собственного положения. Да и доход ее оказался достаточно скромен. Кроме положенного пенсиона из казны, у нее оставались только драгоценности, подаренные Генрихом, а их, увы, было совсем не так уж много. Все же рассчитывала она на то, что муж выдержит более длительный срок в ее постели. Он-то хотя бы умер счастливым. А она? В столь молодом возрасте хоронить себя заживо? Нет, на такое она не согласна. Аманда решительно тряхнула головой. Пусть покойный супруг был легкой добычей на обычном балу в провинции, который удостоил своим вниманием проезжавший монарх, но теперь у нее есть доступ в более высокие сферы. Не откажут ведь недавно приобретенные родственнички в помощи свежеиспеченной вдове? Общественное мнение их попросту не поймет. А там можно и повыбирать себе покровителя. Хотя будущий король Гердер, похоже, совсем не склонен изменять супруге. Но ведь есть еще внуки Генриха. Аманда довольно улыбнулась. Она прекрасно помнит, как младший, Эдвард, чуть покраснев от смущения, пялился в ее заниженное декольте, да и старший посматривает с интересом. Любовь к бабушке может принимать разные формы, особенно если бабушка моложе собственных внуков. Безутешная вдова начала раздумывать, на ком же ей остановиться, но так и не пришла к определенным выводам. Младший казался более доступным, зато старший, несомненно, перспективнее. К невесте своей, лорийской принцессе Каролине, он относится довольно ровно, так что помехой его влюбленность не станет. А к любовницам, даже бывшим, короли всегда относятся достаточно снисходительно. А, может, и не ограничиваться только своими венценосными особами? Из Гарма на похороны внуки тоже должны приехать, да и жених Шарлотты, лорийский кронпринц Артуро, наверняка захочет поддержать невесту в столь тяжелый для туранской короны день. Аманда мечтательно улыбнулась — выбор ей предоставлялся просто великолепный, здесь главное — правильно распорядиться представляющимся шансом.

В гармском королевском семействе о захватнических планах королевы туранской, теперь уже вдовствующей, даже не подозревали, хотя именно в настоящий момент и обсуждали, в каком составе поедут на похороны к деду. Младшее поколение помнило его очень плохо, так как встречались они нечасто и только по очень редким праздникам, поэтому родственными чувствами проникнуться не смогли. Да и супруга гармского кронпринца, внебрачная дочь почившего монарха, знала его немногим лучше. Поэтому, а еще из-за нежелания встречаться с бывшим женихом, Лиара сейчас лихорадочно придумывала причину, по которой ей не следовало появляться в Туране.

— Мне кажется, что будет достаточно официального соболезнования, — заявила она при обсуждении данного вопроса. — Не думаю, что наше присутствие там обязательно.

— Все же Генрих — ваш отец, — несколько удивленно сказал король Лауф.

Невестку он недолюбливал, не без основания считая, что она явилась причиной ухудшения отношений между Тураном и Гармом. Как король ни пытался устроить династический брак одного из своих внуков с туранской принцессой, все его действия наталкивались на неприятие кронпринца Гердера, которому удалось заключить такой договор с Лорией, причем двусторонний — туранский наследник женится на лорийской принцессе, а лорийский — на туранской. А бедным гармским принцам никто не достался. А теперь еще и невестка отказывается ехать на похороны к собственному отцу.

— Мы с ним очень мало общались, — мрачно ответила Лиара.

При виде свекра у нее всегда появлялась мысль, что принцессой хорошо быть лет в двадцать, а когда тебе за сорок, желательно быть уже королевой. Но король Лауф отличался завидным здоровьем и крепостью, и ожидать, что он в ближайшее время последует за своим коллегой из Турана, никак не приходилось.

— Личное общение глав государств — залог хорошего отношения, — наставительно сказал король. — Похороны общего близкого человека могут восстановить родственные связи, выявить общие интересы.

— Например, к лорийской принцессе, — ехидно сказала Лиара. — Ваши внуки в последнее время интересуются исключительно этим вопросом.

— А почему именно к лорийской? — оживился Эвальд, ее старший сын.

— Сомневаюсь, что вас может заинтересовать туранская, с ее-то папашей ожидать приятной внешности не приходится, — ядовито ответила ему мать. Себя она продолжала считать непревзойденной красавицей, ибо несмотря на свой возраст, была еще вполне привлекательна и с удовольствием смотрела на свое отражение в зеркалах. Особенно вечером. При неярком освещении.

— Не преувеличивайте, дорогая, — недовольно сказал Лауф. — Когда я ее видел в последний раз, это была очень миленькая девушка. И я был бы рад, если бы мне удалось договориться о ее браке с Эвальдом.

— Миленькая? Разве что для дочери Гердера, — безапелляционно заявила Лиара. — Нет уж, моим детям такого счастья не нужно. Никаких страшилок им в жены. Я хочу, чтобы мои внуки были красивыми.

— Для королей более важно, чтобы были умными, — заметил Лауф. — Вот мой сын об этом совершенно не думал в свое время.

Невестка его решила, что подобное оскорбление — вполне подходящий повод для того, чтобы не участвовать дальше в обсуждении поездки в Туран, встала и с обиженным видом вышла из помещения. Сын проводил ее сочувствующим взглядом — все же, на его взгляд, дед иной раз был чересчур жесток по отношению к матери.

— Ну и зачем ты так? — поморщился Эвальд. — Ты же не считаешь нас с Бернхардом идиотами.

— Нет, — усмехнулся король. — Ты у меня вообще умница. Твой брат, конечно, шалопай еще тот, но тоже совсем не дурак. Но мне иногда трудно бывает сдержаться, чтобы не поддразнить твою мать. Ведь ее появление в нашей семье было сопряжено с появлением множества проблем.

— Так она же папина истинная пара, — с умным видом сказал его внук. — Он просто не мог жениться на другой.

— Истинная пара, истинная пара, — проворчал Лауф. — Никакая это не истинная пара, а обычный импринтинг.

— Э-э-э… обычный что? — недоуменно сказал Эвальд.

— Импринтинг. Запечатление, — пояснил дед. — Это мне в Лории объяснили. У них там леди Скарпа есть, она из тех девушек, что их маги из другого мира вытащили. А она там усиленно наукой о жизни занималась. Так вот. У всех нас есть свои слабости. Отец ваш очень любит молоко. А когда он первый раз поцеловал вашу мать, она только что его пила. Вот в его сознании молоко и ваша мать оказались тесно связаны.

Эвальд задумался. Молоко он не любил. Но зато любил рыбу во всех ее видах. И что теперь получается? Прежде, чем поцеловать девушку, нужно всегда у нее спрашивать, давно ли она ела? Как-то это совсем не романтично. Это он и высказал деду.

— Но если ты собрался целоваться, — заметил тот, — значит, девушка тебе уже нравится. А там уж как судьба распорядится. Главное, чтобы вам с братом одна девушка обоим не понравилась, и вы не полезли бы с ней целоваться.

— У нас слишком разные вкусы, — усмехнулся Эвальд. — Бернхард любит молоко, как папа, а я — рыбу. Не представляю такую инориту, что запивает молоком рыбу.

— Зря смеешься, — ответил дед. — Это может быть и разнесено во времени. Так что поосторожней, пожалуйста.

Король и его внук молчали, думая каждый о своем. Внук — о том, что нужно тщательно обнюхивать девушек перед поцелуями, еще не хватало вот так, по дурости, к кому-нибудь привязаться. Дед — о том, что у него так и не получилось устроить брак ни одного из своих потомков с туранскими принцессами. Почему-то все они достаются совсем другим. И есть в этом какая-то историческая несправедливость. Хотя, положа руку на сердце, он был рад, что принцесса Олирия вышла замуж за графа Эдина, но с Шарлоттой его высочество Гердер мог и пойти навстречу. Так нет, сговорились они с Марко за спиной у Гарма еще чуть ли не с рождения детей.

— Эвальд, я думаю, вам с братом следует поехать на похороны Генриха, — наконец сказал Лауф. — Вы, конечно, знали его очень плохо и вряд ли испытывали к нему родственные чувства. Но, возможно, вам удастся ближе сойтись с детьми Гердера. Не хотел бы я оставлять Гарм в состоянии неприязни с соседней державой.

— Так и не оставляй, — ответил внук. — Не представляю я папу во главе нашего государства. Ему бы все по приграничным гарнизонам шастать, да вылазки к оркам устраивать. Наверно, поэтому у нас нормальные отношения со Степью и не складываются. Вон, Лория вовсю с ними торгует, а нам идет от них только контрабанда.

— Приграничные города и у нас живут довольно мирно с орочьими племенами, — заметил Лауф. — Да, о вражде пора и забывать. Ни к чему хорошему это не приводит. Нужно налаживать дипломатические отношения.

— Орочью принцессу мне сосватать не хочешь? — поддел деда Эвальд. — Говорят, орчанки очень красивые.

— Боюсь, что она в одиночестве жить не согласится, — в том же духе ответил король. — Придется тебе сразу гарем сосватывать. А это уже не в традициях нашей страны.

— Так, может, пора традиции менять? — внук мечтательно прищурился, представляя целую кучу красоток, и все в полном его распоряжении. Картина эта очень пришлась ему по душе. — Хотя бы для правящей династии?

— Предлагаешь издать такой закон? — усмехнулся дед. — Вот мама-то твоя порадуется…

Маму расстраивать Эвальд не хотел, поэтому решил, что вполне может обойтись без гарема. Во всяком случае, официального. Все равно женщины, даже самые красивые, имеют удивительную особенность рано или поздно наскучивать. И что тогда делать с целым надоевшим гаремом? Здесь от одной-то иной раз не знаешь, как отделаться.

— Так вот, возвращаясь к похоронам короля Генриха, — веско сказал Лауф. — Ехать вам стоит. Тем более, что твой брат — владелец герцогства Шандор по условиям брачного контракта между твоими родителями. Ему хорошие отношения с правящей династией просто необходимы.

— О, вы опять меня без моего присутствия обсуждаете, — Бернхард влетел, как будто за ним гналась стая бродячих собак, которых он, мягко говоря, недолюбливал. Не то чтобы он их боялся, но у него с детства была привычка поедать свою добычу, а шавки эти, они такие невкусные хоть в сыром виде, хоть в жаренном.

— Мы не тебя обсуждаем, — ответил ему Эвальд. — А нашу поездку в Туран. Дедушка считает, что это наша обязанность.

— А мама ехать не хочет, как я понимаю? — спросил младший. — Я, кстати, вообще не помню, чтобы она в Туран ездила. Только отчеты из герцогства от управляющего принимает и все.

— А почему ты решил, что она не хочет ехать? — удивленно спросил Лауф.

— Так я же сейчас ее встретил, — пояснил внук. — Она злится, хотя старается вида не подавать. Напустилась на меня, что опять клочки моей шерсти по дворцу летают. Но я же не виноват, что у меня ее так много.

Шерсть Бернхарда в его звериной ипостаси действительно была очень длинная и густая, и когда они с братом устраивали потасовки, то ее высочество Лиара начинала ругаться, что дворец уже превращается в зверинец, и неплохо было бы мальчикам развлекаться хотя бы в саду, а то такими темпами скоро вся мебель будет покрыта толстым слоем войлока. Но в саду не всякое дерево выдерживало вес братьев, в то время как мебель во дворце была сделана на совесть, а крюк, на котором висела главная люстра, выдержал взросление уже не одного поколения оборотней. Выслушивать жалобы садовников на очередные сломанные ветви, а то и деревья, родители тоже не любили. А так как убрать шерсть было намного проще, чем вырастить без помощи эльфов новое дерево, то младшее поколение гармских принцев продолжало развлекаться в дворцовых анфиладах, пугая прислугу не только количеством уборки, но самим своим внешним видом. А кто не испугается, когда на него с диким ревом несется огромный кошак, по пятам преследуемый другим, не менее огромным, кошаком? Вот слуги и делали вид, что боятся, имитировали обмороки и сердечные приступы и регулярно требовали увеличения жалованья. Король хмурился и говорил, что в его дворце прислуга не будет получать за свою работу больше, чем он сам, и на этом все заканчивалось. Разве что Лиара начинала ворчать, когда настроение ей окончательно портили.

— Она действительно ехать не хочет, — подтвердил Эвальд.

— Но мы-то поедем, правда? — блестя глазами от предвкушения развлечений, столь редких в последнее время, спросил у него Бернхард.

— Хоть кого-то уговаривать не нужно, — довольно проворчал Лауф. — Я тоже думаю, что вы должны поехать.

— Боюсь, что нам там будут не очень и рады, — заметил Эвальд. — Смешно рассчитывать на возникновение родственных чувств на пустом месте. Да и установление дружеских отношений тоже весьма проблематично.

— А вы все же постарайтесь, — спокойно ответил король, не обращая внимание на явное недовольство своего старшего внука. — Правителям, знаете ли, не всегда приходится делать только то, что хочется.