Шайзе

Странное предчувствие неожиданностей не оставляло меня с момента выезда из Дании в Вену, поэтому, уже стоя на вокзале в Гамбурге, я не удивилась, когда мой поезд не пришел в назначенный час. Мужской баритон из динамиков отчеканил что-то по-немецки, затем по-английски. Ни из одного объявления я не уловила ни слова. Люди на платформе тревожно переговаривались, многие из них разошлись по стеклянным кабинам ожидания. Я, за два часа на морозе едва ощущая свои пальцы, нащупала в кармане смятую купюру, которую сунул мне в руку Нильс перед отъездом. Евро были как никогда кстати. Я купила в ближайшем киоске горячий кофе и, зная свои необычайные способности к приключениям, направилась к парочке по соседству:

– Извините, вы говорите по-английски?

– Да, конечно, – кудрявый темноволосый мужчина, похожий на итальянского художника, приветливо улыбнулся. Он широкой с длинными пальцами ладонью обнимал за талию миниатюрную брюнетку, глаза которой блестели так, что им, похоже, было безразлично, придет ли поезд вообще.

– Вы на поезд в Вену?

– Да.

Я поставила три своих пакета на скамейку:

– Что сказал тот мужчина в приемнике?

– Поезд опаздывает из-за заносов. Но будет через час у другой платформы.

– Что???

Швырнув недопитый кофе в мусорный бак, я схватила пакеты, помчалась к будке «Информейшн» и, растолкав огромную очередь, ухватилась за рукав формы молодого сотрудника в фуражке.

– Пожалуйста, что случилось, где мой поезд?

Мужчина подозрительно взглянул на мои розовый полушубок, красный шарф, оранжевые джинсы и три пакета, но с непробиваемым спокойствием железнодорожника отвел меня на платформу: «Ждите. Вот здесь». Немец плохо говорил по-английски, но я не отцепила его рукав, пока он не уточнил, что ждать придется как минимум двадцать минут. Максимум – час. Когда он ушел, я скинула СМС Ане: «В Гамбурге. Жду венский поезд. Не едет. Думала, такое бывает только в России». Я стояла на платформе, не спеша разглядывала поезда и пассажиров и смаковала уже третий кофе, как вдруг решила обернуться и… оторопела. С платформы напротив благополучно отъезжал мой венский поезд. Бумажный стаканчик полетел в контейнер.

– Подожди-и-те-е-e!

Подхватив все свои причиндалы, я вцепилась в железные поручни движущегося поезда, что с моим багажом было каскадерским трюком, и попыталась запрыгнуть на подножку. Когда цель была почти достигнута, чьи-то руки цепко схватили меня за талию, а еще чьи-то – за пакеты. Брыкаясь и тряся под носом у дежурных билетами, я в истерике пыталась схватиться за дверцу другого вагона, просвистевшего мимо. Цепкие объятья оттащили меня на метр и поставили на перрон. Тот же немец, что привел меня на неправильную платформу, с тем же непробиваемым спокойствием сообщил, что мой поезд ушел. Я была готова расквасить его физиономию книжкой «Магия любви», которую везла в подарок Ане. С минуту мы орали друг на друга: я – на английском, а он – по-немецки. Только когда я сказала слово «босс», немец выругался и посадил меня на поезд до Ганновера, где я должна была пересесть на свой, венский.

Я снова скинула Ане: «Что такое шайзе?»

Ответ пришел моментально: «Боже, что ты натворила?!»

Поезд до Ганновера полупустой. Меня поместили в первый класс, и, наверное, я выглядела такой беспомощной, что ко мне, мило улыбаясь, сразу подсела женщина.

– Что-то случилось?

Я рассказала ей все. Она объяснила, что этот поезд тоже опоздал, и я, скорее всего, успеваю на австрийский, который стоит в Ганновере около сорока минут. Если нет – мне оплатят проживание в гостинице, так как задержка поезда произошла по вине железнодорожной компании, или же вернут деньги за билет. «А пока что, – объявил машинист, – все напитки в ресторане бесплатные как извинение от железнодорожной компании за инцидент. «Напиться, что ли? – отправила я подруге СМС. – Тогда стану типичной представительницей своей страны. Пусть порадуются». В Ганновере женщина подвела меня прямо к поезду, я бросилась к ней на шею и расцеловала. Она еще долго махала рукой мне в окно. Я решила в свободное время пересмотреть свое отношение к немцам, чтобы мне чаще попадались вот такие хорошие люди. Как только я нашла купе, поезд тронулся. После экспрессивного монолога о моих немецких злоключениях, который непросто дался мне по-английски, мужчина напротив вдруг вздохнул и со смехом ответил: «Да… Ужасно!»

По-русски!

«А я тут надрываюсь», – возмутилась я.

– Вам повезло встретить благородную немецкую леди, нарвались бы на соотечественников – остались ночевать на платформе, – глубокомысленно прокомментировал он.

– Значит, и тут тоже?! Ну, в Дании наши люди тоже часто становятся еще бóльшими датчанами, чем те сами! – посмеялась я.

Через 15 минут я уже, сложив свою розовую шубу и красный шарф на соседнее кресло, мирно дремала, а сутками позже мы сидели на полу в Аниной крошечной комнате, пили наш любимый чай с мятой и обещали друг другу, что все равно будем счастливы. Даже несмотря на опаздывающие поезда и насмешливые европейские взгляды.

Не Андерсен – Сервантес

Я проснулась от легкого прикосновения к плечу.

– Мисс…

Трое мужчин в штатском натянуто улыбались. Самый высокий держал в руке стопку паспортов:

– Можно ваш паспорт и билет?

– Да, конечно.

Еще не до конца проснувшись, я глубже закуталась в колючий красный шарф и рассеянно огляделась. Полиция забрала документы и прошла в передний вагон. С соседнего кресла заинтересовано улыбались карие глаза. Тип явно арабской национальности.

– Не волнуйтесь. Обычный паспортный контроль. Вы откуда?

– Из Вены, – я сделала вид, что не поняла истинной сути вопроса и откинулась на спинку кресла. О характерах «горячих восточных парней» говорили все, и я избегала подобных знакомств. Зазвонил телефон. Мой сосед изъяснялся на испанском (итальянском?), но точно не на арабском. Я украдкой взглянула на него. Мужчина не был красавцем, но что-то в нем располагало. Он эмоционально разговаривал по телефону, жестикулируя, и заразительно смеялся. Длиннющие черные ресницы хлопали, как у любимой Луизиной куклы.

Паспорт не возвращали. Когда я встала пройти в дамскую комнату, незнакомец по-джентльменски поддержал мой локоть. Пока я приводила себя в порядок, объявили какую-то остановку, я посмотрела на часы. До моей оставалось еще как минимум полчаса. Я купила кофе и прошла на место. Наконец, из кабины проводника вышел, как я поняла, самый главный полисмен и раздал всем документы.

Всем, кроме меня.

Я начинала паниковать. Кареглазый сосед указал на стеклянную дверь вагона – трое мужчин вертели чей-то паспорт под лампой и оживленно спорили. Меня одолевали смутные сомнения, что паспорт мой:

– Не волнуйтесь, им просто фотография понравилась! – это комплимент?

– А вдруг вы едете с опасным рецидивистом! – я растопырила пальцы в устрашающем жесте, который получился больше кокетливым. Он засмеялся:

– Может быть! Тогда вам не вернут паспорт!

– Вернут – мне через десять минут выходить в Оденсе.

– Оденсе мы проехали пятнадцать минут назад, как раз, когда вы отходили.

Я не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

Подошли полицейские:

– Извините, но у вас билет до Оденсе.

Я чувствовала себя самой последней на земле идиоткой. Теперь они меня снимут с поезда, как нарушительницу, поставят какую-нибудь печать, сдерут штраф или того хуже – депортируют! Батарейка на мобильном выдохлась. В кошельке валялась только десятикроновая монетка. Мне не на что даже взять такси!

– Простите, но вы так долго изучали паспорт, что я проехала остановку… Что-нибудь не так?

– Все в порядке. Вы из России?

– Да.

– Работаете по контракту au pair?

– Да.

Я решила выйти на следующей остановке и будь что будет.

– Как я теперь доберусь домой?

– Извините, инцидент произошел по нашей вине, вас посадят на автобус и доставят домой.

Мой сосед укладывал в рюкзак МР3-плеер и бутылку минералки.

– Мне тоже на этой.

Я, повинуясь какому-то инстинкту, взяла его за рукав и попросила

– Проводите меня. Пожалуйста.

– Конечно, – отчего-то очень хотелось сунуть руку в его большую ладонь, но я сдержалась. Брюнет ободряюще улыбнулся. Очень обаятельно улыбнулся.

Выяснилось, что последний автобус ушел пятнадцать минут назад. Следующий только в шесть утра. Проводники развели руками. На вокзале – ни души. Закрыты все магазины и даже киоски. Я в отчаянии уселась на лавку. Номера Хэлены и домашний на память я не знала.

– Катя, ну почему все это происходит с тобой? Почему ты всегда нарываешься на неприятности, будто их специально для тебя готовят? Ну, надо было тебе пойти в туалет именно в тот момент, когда объявили остановку?

Испанец выслушал монолог, не перебивая и пытаясь не улыбаться.

– Послушайте, здесь холодно, вы замерзнете. Может быть, я не вправе предлагать вам такое, но у меня есть отдельная кровать и чашка горячего чая. Я с подозрением на него посмотрела.

– Не бойтесь, я не рецидивист.

Пойти к незнакомому мужчине в незнакомом городе, одной, ночью? Это безумие. Он внушал мне доверие, безусловно… Но все равно это безумие. И вот уже я семеню за ним через датские узкие кварталы, и он тащит четыре моих пакета и свой огромный рюкзак. На всякий случай я упокаиваю себя, что Испания – цивилизованная страна, за исключением того, что там прилюдно убивают быков.

Открывшаяся обстановка однокомнатной квартиры представила собой типичное жилище холостяка: стол, два дивана и телевизор. Единственная декорация на белой стене – растянутый во все стороны красно-желтый испанский флаг с черным быком посередине. Мой новый знакомый уже мыл в раковине пепельницу. Без дубленки его фигура была почти атлетической за исключением маленького живота.

– Если хочешь, там ванная, прими душ. Ты, наверное, устала после такой длинной дороги.

Соблазн был велик, но когда я увидела, что на двери отсутствует защелка – решила, что это ловушка. Я принесла из спальни плед, закуталась в него и с ногами забралась на диван. Он принес мне чай и положил туда ровно столько сахара, сколько я люблю.

– Такое ощущение, что мы давно знакомы, – сказала я ему. – Мне с тобой даже весело.

Он улыбнулся в ответ.

– Как тебя зовут?

– Катя.

– Я Пабло. И часто ты влипаешь в такие истории?

Я вздохнула:

– Регулярно.

– Я тоже. Сегодня увидел в тебе самого себя. Ты на редкость смелая девушка.

– Сама удивляюсь, – я отхлебнула чай. – Буду надеяться, что ты не серийный убийца.

– Но ты все-таки грустная. Как тебя развеселить?

(Вот счатливый народ испанцы – все бы им веселиться.)

– Расскажи мне сказку.

– Например?

– Ну, например, про Катю.

– Итак, в далеком-далеком городе тридесятого государства жила-была Катья…

Сказка закончилась тем, что девочка К. разморозила сердце, победила всех драконов и тараканов в голове и встретила, наконец, прекрасного принца. Удивительно, но история поразительно перекликалась с моей собственной жизнью. Может быть, когда-нибудь так и случится? Прошлое не будет больше занозой, и я смогу снова любить и быть любимой… Пабло так умело приправлял притчу юмором и деталями, что я хохотала до слез.

– Твоя фамилия – не Андерсен?

– Сервантес, мадам. К вашим услугам, – он поднялся. – Спокойной ночи.

Я чувствовала, что ему не хочется уходить. А мне не хотелось, чтобы уходил он.

– Спокойной ночи.

К пяти утра он задремал, сидя рядом под пледом и держа меня в кольце рук.

В шесть я объявила, что мне пора домой.

– Ну, пойдем, я тебя отвезу!

– У тебя что, есть машина?! – возмутилась я. – Какой ты лгун! Почему ты меня не отвез вчера?!

– Ну, я не мог упустить возможность провести с такой весёлой славянкой чуть больше времени.

Я негодующе посмотрела на него:

– Ну я хотя бы не храпела во сне, как бабушка напротив?

– Ты храпела намного сильнее! Куда везти?